Признаюсь, когда я услышал эту фразу судьи Сыровой в самый первый день этого злокачественного процесса, когда еще велась прямая видеотрансляция, мне сразу стало ясно, что добром все это безумное "правосудие" не кончится.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - в ответ на совершенно резонное и справедливое недоумение Алехиной, касающееся содержания непосредственно "обвинения".

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - фраза, даже не произнесенная, а нетерпеливо и хамовито прогавканная. Видимо, приятное общение -времяпрепровождение с ротвейлерами, овчарками и прочими породистыми "няшками", накладывает отпечаток на характер разговорной речи.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - вопрос тире ответ, не предполагающие даже никаких возражений или замечаний.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - это даже не реплика на справедливый вопрос Алехиной. Это ответ всем нам, всему российскому обществу, всем тем, кто не хочет жить по лжи и по понятиям. Всем тем, кто выходил прошедшей зимой на Сахарова и Якиманку, Болотную и Чистые пруды.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - вообще излюбленная фразочка вертухаев и надзирателей всех мастей и рангов, участковых и сотрудников вытрезвителей, работников военкоматов и служащих ОВИРов, ЖЭКов, паспортных столов и прочих учреждений, пухнущих и жиреющих за наш с вами счет.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - отныне наше "гражданское" общество представляют и составляют ключари, алтарники и свечницы. И именно они определяют, что нам можно, а что - нельзя. Они теперь полномочные и полноправные представители российского, пардон, русского народа! Эдакие воцерковленные комиссары в пыльных шлемах.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - руки за голову! - лицом к стене! - шаг влево, шаг вправо - расстрел!

И неважно, что семь лет заключения превратились в два года. Эка невидаль. Хотим за это судить и отправлять в места не столь отдаленные - и будем. А срок значения не имеет. И в очередной раз мы проснулись в другой, ЧУЖОЙ стране. Как просыпаемся почти каждый день.

Так что расслабьтесь, утритесь и заткнитесь, недочеловеки, мнящие себя "демократами" и "либерастами", мечтающие о свободной России, свободных СМИ и соблюдении прав человека.

Ну так что?

КОМУ ЕЩЕ ЧТО НЕПОНЯТНО?!!! ОБЪЯСНИТЬ?!!

Русские – козлы. Они взрывают по ночам жилые дома, бомбят кавказские города, топят подводные лодки, травят зрителей в театре газом... список можно продолжать... и наконец, сажают в тюрьму кого ни попадя по абсолютно вздорным обвинениям. Надеюсь, никому не придется объяснять, что подобный стеб, если его воспринимать всерьез, оскорбителен не только для русских, но и для всего народа России. Может, я все это зря? Ведь никому и не приходит в голову обвинять русский народ в мерзостях путинской вертикали. Народ действительно не приходит. Но как только речь заходит о церкви, приходит, да еще как!

Сколько же помоев вылито за последние дни на церковь! Извините, ссылок давать не буду, тошнит. Но основные аргументы напомню. Это и нанопыль, и часы патриарха, и пьяные ДТП священников, и хамские заявления Чаплина, и, конечно же, суд над Пусями. Дошло до выведения особой породы - homo orthodoxus. Так вот, мне, как православному христианину и члену Русской православной церкви, больно и обидно слышать подобные упреки по своему адресу. Я категорически отказываю в праве выступать от имени моей церкви тем, кто ее позорит и дискредитирует, будь он хоть священник, хоть епископ, хоть патриарх. Церковь - это не организация. В ней есть и элементы организации, хотя бы потому, что она состоит из людей и определенным образом организована. Но организации создаются людьми. Поэтому если в организации власть захватили мерзавцы, всякому порядочному человеку подобает из нее выйти и заняться созданием новой. А церковь создать нельзя. Создать церковь может только Бог. Так что если церковь больна, ее надо лечить. Если в ней что-то не так, даже очень серьезно не так, это надо исправлять. Но бросать церковь в беде — тяжелый грех. Это можно (и нужно) сделать только в одном случае — если она окончательно перестала быть церковью. А это значит, что в ней не осталось ни одного настоящего христианина, ни одного служащего всею своею жизнью Богу, а не Путину и не патриарху. А пока такие люди есть, можно говорить лишь о границах церкви, а не о ее наличии или отсутствии.

Для христиан первых веков вопрос о границах церкви не стоял. Стать христианином можно было только жестко противопоставив себя государству, а в некотором отношении и обществу. Те, кто выбрал для себя этот путь, и составляли церковь. Христиан гнали, преследовали и убивали «за одно имя», то есть за одно то, что они христиане; но их стойкость и мужество приводили только к одному — к церкви присоединялись новые и новые люди самых разных возрастов, наций, сословий, социального статуса и пр. Проблемы возникли в IV веке, когда в христианство обратился император. Быть христианином стало не только можно, но и выгодно; христиане стали занимать видные посты в государственной иерархии. Вот тут-то в церковь и «понаехало» множество людей, ищущих не служения Богу и ближнему, а карьеры и выгоды. Церковь долго, несколько веков, сопротивлялась. Существовавшая в то время практика катехизации не позволяла просто зайти в ближайший храм после работы и, уплатив определенную сумму, принять обряд крещения. К вступлению в церковь людей готовили в течение нескольких лет. Да и допускались на катехизацию только те, за кого поручился кто-то из христиан. Так что приступающий к крещению тогда понимал, какую ответственность он на себя берет. И все же, государство победило. И ключом к этой победе, конечно, оказались дети. Ведь ребенок может умереть некрещенным (КОШМАР!). Поэтому крестить стали детей, потом маленьких детей, потом совсем младенцев... А про катехизацию тихо забыли.

Сложилась парадоксальная ситуация. Христианами были почти все жители империи, а людей, реально служащих в первую очередь Господу, а всем господам по остаточному принципу, — ничтожное меньшинство. Так образовались как бы две церкви, или, вернее сказать, два представления, два понятия о церкви. К первой, ее называют церковью с маленькой буквы, относятся все, кто правильно крещен, не отлучен, верует в соответствии с догматами и исполняет канонические правила. Тут все ясно, хоть ксивы выдавай. А вот вторую, Церковь с большой буквы, составляют сам Христос и те, кто доверил свою жизнь Ему, готов идти, куда бы Он его не позвал или не послал. Тут сложнее. «Небесная канцелярия», как известно, указов не издает. Да и на лбу ни у кого не написано. Иными словами, никаких бесспорных критериев, по которым любой чиновник мог бы определить, принадлежит данный гражданин к Церкви или нет, не существует. Впрочем, сами христиане, как правило, легко узнают друг друга, сколь бы радикально ни различались обычаи и традиции церковных сообществ, к которым они принадлежат.

Эта двойственность породила и двойственное устройство церкви. Подавляющее ее большинство было устроено по поместно-приходскому принципу: каждый был приписан к определенному приходу, каждый занимал определенное место в иерархии. Но всегда сохранялось и другое — общины и братства. Здесь так или иначе служили все, а не только клирики. А предстоятель был не жрецом, совершающим таинства, а лишь старшим, по нашим понятиям - председателем. У католиков этот принцип называется конгрегационным и замечательно уживается с поместным. В православии, во всяком случае в русском православии, сложнее. Здесь государству удалось настолько подчинить себе поместную церковь, что в XVIII веке она вообще превратилась в «ведомство православного исповедания» с прямым подчинением государству. Это падение поместной церкви и привело к упадку, сделавшему возможной катастрофу 1917 года. Тут церкви пришлось подчиняться уже не государству, а нацепившим личину государства бандитам и террористам. А общины и братства всегда были, есть и будут. Даже в самые тяжелые времена советских гонений на церковь тайные собрания христиан регулярно проводились во многих местах нашей страны, хотя их всегда было немного.

А что же большинство, те самые миллионы верующих? Государственная церковь всегда относила их на свой счет, как свою паству. Но так ли это? И прежде мужик знал, о чем попу на исповеди сказать, а о чем лучше промолчать, ибо тот настучит. Потому и шли с тяжелыми проблемами не к попу, а к старцу — не иерарху, а духовному авторитету. В XX веке эта проблема еще более усугубилась. С некоторых пор без санкции Совета по делам религий (фактически бывшего подразделением КГБ) нельзя было рукоположить ни одного священника, не говоря уже о епископе. К счастью, эта система милостью божьей нередко давала сбои, иначе бы у нас давно уже не было ни одного честного попа. Так в РПЦ образовался еще один раскол — между сформированной под чутким надзором спецслужб иерархией и народом, устраивающим свою христианскую жизнь кто как может. Вот и получается, что церковь у нас - это не нечто одно, а как минимум три. С одной стороны, общины и братства, где несмотря на массу проблем церковная жизнь есть, с другой - аффилированная с властью вертикальная структура с конторой в Чистом переулке, а между ними церковный народ — миллионы, между прочим верующих.

Так вот, очень прошу всех, кто сейчас пишет что-либо о церкви, помнить: если вы хотите обвинить во всех вышеупомянутых грехах (от нанопыли до преследования Pussy Riot) эту самую структуру и эту самую контору, то вы несомненно правы. Но когда вы говорите «церковь», то масса людей вынуждена принять это на свой счет, чего они не только не заслужили, но сами страдают от этого больше вас.

Я уже писала о деле Василия Андреевского, который десять лет находится за решеткой по сфабрикованному обвинению.

16 августа в Саратовском областном суде Андреевский по видеосвязи (в суд его не привезли) во время кассационного заседания разоблачил коррупцию и механизмы торговли условно-досрочным освобождением.

Василий Андреевский 7 лет провел в колонии №10 Саратова, где вел себя идеально, имел множество поощрений и ни одного замечания. В начале этого года адвокат Михаил Трепашкин написал ходатайство о его условно-досрочном освобождении. И тут начались приключения. В конце марта Андреевского перевели из колонии в следственный изолятор Саратова якобы для дачи показаний по какому-то делу, но ни на один допрос не вызвали.

5 июня в Кировском суде Саратова состоялось заседание по
условно-досрочному освобождению Андреевского, где прокурор высказался против его освобождения, потому что Андреевский якобы в колонии не работал (у Андреевского в колонии было 19 поощрений и благодарностей именно за работу), а представитель следственного изолятора лейтенант Козлов сослался на волчью характеристику психолога (который ни разу с Андреевским не беседовал).

Примечательно, что заключение психолога датировано 4 июня, а характеристика от СИЗО, составленная на основании этого заключения и подписанная лейтенантом Козловым, датирована 17 мая.

Однако судья Богданова, отказывая Андреевскому в УДО, даже переусердствовала: психолог написал, что Андреевский "принимает, но не поддерживает" криминальную субкультуру, судья же в постановлении переписала на "поддерживает".

Кассационное обжалование отказа Андреевскому в УДО началось в Саратовском областном суде 14 августа. Выслушав ходатайства, коллегия судей внезапно прервала заседание, заметив, что Андреевский был извещен о дате суда за 12, а не за 14, как положено, дней. Просьбу Андреевского и Михаила Трепашкина продолжать судьи проигнорировали. У меня же создалось впечатление, что судей смутило большое количество публики и журналистов в зале. И если 14 августа заседание, назначенное на 10 часов утра, началось более полутора часов спустя, то 16 августа суд начался точно в 10, что дезориентировало публику: заседание прошло в почти пустом зале. Я же в нем оказалась потому, что являюсь участником процесса как защитник.

В ходе своей речи по видеотрансляции Василий Андреевский сделал заявление о преступлении: в апреле он был вызван из камеры №246 СИЗО-1 Саратова в следственный кабинет, где человек, которого он раньше не видел и который представился ему адвокатом Рыжковым, сказал ему, что судье нужно 400 тысяч рублей для принятия положительного решения. Андреевский ответил категорическим отказом. Через несколько дней он вновь был вызван в следственный кабинет, где человек, которого он раньше не видел и который ему не представился, сказал, что решит вопрос о его УДО за 300 тысяч рублей. 4 июня явился еще один неизвестный, который сказал, что суд будет завтра и что еще не поздно - нужен один миллион рублей, а характеристики из СИЗО-1 будут положительные.

Напомнив о характеристике психолога СИЗО-1, прозвучавшей 5 июня на суде (склонен к агрессии, деструктивному поведению и т.д.), Андреевский еще раз сказал, что за время пребывания в СИЗО-1 он психологом не вызывался, тестов не заполнял, обследований не проходил. В его личном деле есть множество положительных характеристик, составленных в разные годы, в том числе психологом ИК-10, на основании множества тестов с применением различных методик. Характеристика от 4 июня полностью им противоречит.

Василий Андреевский также сообщил суду, что после возвращения в ИК-10 10 июля несколько сотрудников колонии ему сказали, что "коллеги из СИЗО-1" просили начальника колонии повесить на него взыскание. И 17 июля Андреевский получил по надуманным основаниям выговор, который может являться причиной для отказов в УДО в будущем. При этом постановление о выговоре ему не было объявлено, хоть он неоднократно просил об этом и устно, и письменно. Попытки обжаловать выговор привели только к тому, что в нем были подправлены грубые и очевидные нестыковки.

Андреевский также сообщил суду, что он 29 июня из камеры №67 в СИЗО-1 передал заявление о своем переводе в колонию-поселение с приложением на 38 листах, а 2 июля подал обращение в Госдуму - и все эти бумаги пропали. 7 августа его вновь доставили в СИЗО-1 для участия в видеотрансляции на кассации (заявление о личном присутствии в зале суда было проигнорировано) и снова поместили в камеру №67. От сокамерников он узнал, что по его обращению проводилась проверка и оперативники СИЗО-1 взяли объяснения у двух заключенных, которые 29 июня и 2 июля в камере №67 еще не находились, отказав при этом принять объяснения от двух других заключенных, которые подтверждали, что бумаги Андреевский передавал.

11 августа Андреевский получил на свое заявление письменный ответ, что ходатайство от 29 июня и заявление от 2 июля от него не поступали.

Андреевский попросил привлечь к уголовной ответственности тех, кто склонял его к взятке, и тех, кто нарушил его права.

Тамара Андреевская, мать Василия и его защитник, сказала на суде, что и ей навязывают взятку за освобождение сына: зимой предлагали 300 тысяч, 23 апреля предложили заплатить миллион, а 26 июня ей пришло СМС-сообщение со словами: "Есть предложение 750 тысяч, устраивает?"

Андреевская также сказала, что общается с матерью женщины, в убийстве которой ложно обвинен ее сын, и родственники боятся, что убийца ходит на свободе. Они переживают от того, что сидит невиновный человек, и тоже подписываются за его освобождение (в деле Андреевского есть подписи более 300 граждан с просьбой об УДО).

Я в своей защитной речи помимо разоблачения незаконного отказа Андреевскому в УДО рассказала о его бабушке, искусствоведе, пожилой женщине, пережившей блокаду Ленинграда, которая может не дождаться возвращения единственного внука, если его сегодня не освободить. Я призвала суд не только к законности, но и к человечности.

Коллегия могла освободить Андреевского прямым решением, однако же, недолго посовещавшись, отменила постановление суда об отказе ему в УДО и отправила дело на новое рассмотрение в тот же суд. Частного определения по заявлениям Андреевского о преступлении коллегия не вынесла.

И мне сейчас за Василия Андреевского страшно. Что это за люди, которых пропускали к нему в СИЗО вымогать немыслимые суммы? Что за оперативники, берущие с не видевших Андреевского заключенных ложные объяснения? Что за психолог, дающий, не видя человека, ложную характеристику?

Ведь Василий Андреевский и сегодня находится в СИЗО-1 города Саратова.

Снимая какие-то общественно значимые мероприятия, стараешься первым делом передать основную информацию, суть события. Но всегда остаются кадры "для себя", отражающие какие-то собственные впечатления. В последние дни от нескольких "выходов в люди" остались, пожалуй, два главных и очень тягостных чувства. Тотальная нетерпимость всех ко всем. И вязкая, тягомотная полицейщина, давящая на мозги не только во время острых политических митингов, но и на совсем уж, кажется, безобидной акции поминовения. Эти фрагменты я и хочу показать сегодня.

Ненависть (во время вынесения приговора Pussy Riot)



Полицейщина (акция памяти 19 августа)

...могу сказать за себя. В России у меня семья, работа, все движимое и недвижимое. Все мои сбережения - в российских банках... Блаженны [имущие], поскольку обремененность имением и ответственность за имение заставляет людей быть более осмотрительными, в меньшей степени поддаваться демагогам и скептически относиться к замышляющим у нас невозможные перевороты.

Максим Соколов, публицист. "Декларация лояльности"

21. Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною.
22. Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение.
23. Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное;
24. и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие.

Евангелие от Матфея, гл. 19

Этот текст я собирался написать неделю назад, когда стало известно о намерении власти лишить Геннадия Гудкова мандата депутата Государственной думы. Собирался, да так и не написал - меня опередил Лимонов, опубликовавший пост о Гудкове под заголовком «С физиономией полицейского...». Последовавшая за этим злая полемика между Лимоновым и Немцовым позабавила публику, однако увела в сторону от проблемы. Проблему эту можно обозначить как «перебежчики в оппозиции».

Важность вопроса у меня не вызывает сомнений. По мере деградации путинской вертикали мы будем наблюдать все больше и больше «бывших», покидающих тонущий корабль власти в надежде как минимум спасти свою шкуру, а может, и удобно устроиться в новой политической реальности. Особенность национального характера – огромный пиетет перед бывшим начальством - позволяет бюрократии надеяться и на такой вариант собственной судьбы.

Поэтому я и предлагаю холодно, на основе только фактов, определить, понять, что это за явление – Геннадий Гудков, дабы на его примере выработать свое отношение к таким, как он. Используем для этого только общеизвестную информацию, подтвержденную источниками.

Итак, политическая карьера Геннадия Гудкова, 1956 года рождения, началась в комсомоле. «Был заместителем секретаря комитета комсомола школы, затем вуза. Во время службы в Советской Армии вступил в партию», - сообщает его собственный сайт.

В какую именно партию вступил Гудков в армии, в биографии не уточняется, но я догадываюсь, что речь идет о КПСС. Замечу, что к тому времени КПСС, насчитывавшая до 18 млн членов, перестала быть только политической организацией, а представляла собой скорее сообщество лоялистов, тех, на кого власть всегда могла положиться. На Гудкова, видимо, могла.

Членство в КПСС открыло перед Гудковым карьерные возможности. «В начале 80-х годов инструктор, а затем заведующий отделом оперативной и оборонно-массовой работы Коломенского горкома ВЛКСМ», - повествует его биография.

Тот же комсомол выдал и путевку на работу в органы госбезопасности: Гудков «окончил школу контрразведки, затем институт им. Андропова». Так Геннадий Гудков стал чекистом.

В КГБ СССР наш герой проработал десять лет. Дослужился до полковника. Сразу после смерти СССР, в 1992 году, он уволился и создал охранное объединение «Оскордъ». Из пяти тысяч его сотрудников почти половина – бывшие сотрудники спецслужб и правоохранительных органов. То есть Гудков разменял место в советском истеблишменте на место в новой элите, состоящей на тот момент преимущественно из бизнесменов. При этом он использовал старые гэбэшные связи, но уже в личных целях.

Бизнес позволил Гудкову и его семье вкусно есть и сладко спать последующие два десятилетия. Однако охранный бизнес – очень специфический, без тесной связи с государством он практически нежизнеспособен. Пришлось Гудкову с 1997 по 2001 год заседать в консультативном совете при директоре ФСБ, в который входили руководители частных охранных компаний. Кто, с кем и о чем там «консультировался», мне неведомо, но вот что с мая 1998-го директором ФСБ был Владимир Путин, это я помню.

Так или иначе, бизнес Гудкова не только пережил непростые 90-е, но и разросся, заполучив в качестве клиентов крупнейшие иностранные и отечественные компании. В 2001 году Гудков формально покинул пост президента «Оскорда» ради политики, при этом остался фактическим владельцем бизнеса, переоформив его на жену.

Избранный в 2001 году от Коломенского одномандатного округа, он тут же возглавил фракцию провластной Народной партии, которая позже, в 2003-м, влилась в победившую на выборах «Единую Россию». Когда же в 2006-м с подачи Суркова была создана «вторая нога» власти - «Справедливая Россия», Гудков оказался уже в ее рядах. Лучше быть первым парнем на деревне, думал, наверное, он. «Первому парню» доверили членство в комитете по безопасности. Тот факт, что Гудков заинтересованное лицо, владелец крупного охранного бизнеса, никого не смутил. Ведь он был «свой».

Таким образом, перед нами человек, сознательно и с младых ногтей сделавший ставку на карьеру, связанную с государством. А также офицер, при первом же шухере покинувший свой «полк» - КГБ; а также политик, сменивший за свою жизнь четыре(!) политических партии, две из которых были партиями власти, а еще две аффилированы с ними; а также бизнесмен, который не стеснялся использовать свои связи в силовых органах и членство в комитете по обороне ГД, оставаясь при этом бенефициаром крупнейшего в стране охранного бизнеса. Одним словом, типичный приспособленец. Тот, кто всегда ищет возможности и рыбку съесть, и на велосипеде покататься.

Для идиотов поясню, что для меня не имеет значения, каких именно убеждений придерживается человек - коммунист он или либерал, левак или националист. Каковы бы ни были взгляды, важна последовательность в их отстаивании. Гудков же последователен лишь в одном – в желании во все времена оставаться во власти и при власти. Только этим желанием и объясняется его активность во время зимне-весенних протестов, которые вдруг принесли ему славу оппозиционера. Громко и с негодованием обличал Гудков нечестные выборы и требовал перемен. Однако сдать нечестно полученный депутатский мандат почему-то отказался. А потом и вовсе сделал вид, что такой проблемы не существует. Опять, как всегда, решил поюзать и властный, и оппозиционный ресурсы одновременно. Погнался за двумя зайцами...

И вот такой персонаж у нас теперь считается чуть ли не столпом оппозиции. За него заступаются, хлопочут, Немцов вон вообще ругается с Лимоновым, защищая экс-чекиста. При этом в качестве аргумента в защиту Гудкова приводится то, что он много сделал для оппозиции в последнее время, а также то, что исход таких вот перебежчиков из власти и есть путь к мирному демонтажу режима.

Оппозиционеры наши, конечно лукавят. На самом деле они просто ссут. Да-да, ссут, боятся столкновения с властью и, осознанно или нет, пытаются его избежать. На примере Гудкова они пытаются убедить себя в том, что однажды они смогут одолеть Путина, ничем не рискуя, лишь принимая в свой стан перебежчиков из лагеря власти. Больших и малых. «Однажды от Путина все убегут, и мы победим, и нам за это ничего не будет...» - надеются они про себя. На их языке это бл..ство и называется политикой.

Такой подход, конечно, можно понять, все ведь живые люди. Однако вынужден разочаровать любителей политической халявы: предатели и перебежчики - материал гнилой и непрочный, с ними новую страну не построишь. Даже если приближенные Путина массово перебегут в оппозицию, под начальство, например, Немцова, то действующий режим, может, и рухнет, но то, что образуется вместо него, как две капли воды будет похоже на ту же путинщину. Люди-то те же! Сменится лишь первое лицо в телевизоре - бледное на загорелое. Вы этого хотите?

Значит ли это, что оппозиции следует отторгать перебежчиков из Кремля? Нет, не следует. Пусть бегут неуклюже. Однако не следует также бездумно и скоро видеть в них чуть ли не новых лидеров только потому, что они занимали высокий пост при администрации Путина. Пусть будут счастливы хотя бы тем, что спасут свою репутацию. Если спасут.

Кураев тем временем засуетился. Призвал Катю, Надю и Машу отмежеваться от акции Фемен, которые в знак протеста против приговора Пуси снесли деревянное распятие рядом с Майданом Незалежности в Киеве.

По словам Кураева, отмежевание от смелого поступка «Фемен» может помочь девушкам смягчить приговор. Я абсолютно уверен, что Pussy Riot и в голову не придет поддаваться на лживые инквизиторские уловки. Но важно другое. Почему попам так болезненна акция отважных феменок.

Из-за чего они вынуждены посылать своего единственного могущего связать два слова пропагандиста в медиа. Не проще ли было помолчать?

Но нет мочи. РПЦ бьется в истерике.

Акция Фемен на самом деле бьет в самое ядро. Феменки дали старт реальной секуляризации общества, начали освобождать светскую территорию от религиозной символики. В секуляризованном обществе такие кресты должны стоять на церковных территориях: рядом с церквями, монастырями.

Исключение лишь для объектов, имеющих культурную ценность.

И точка.

В девяностые годы общество дало РПЦ кредит доверия, которого церковь не оправдала. Обществу нужно забирать обратно и гнать клерикалов на их территорию. Если не хотим жить в Иране. И даже не особенно важно, что крест был униатский. На Украине несколько равноценных христианских церквей.

История с забором губернатора Ткачева повторяется. Вчера ко мне домой снова приезжали полицейские в штатском, на этот раз из Геленджика. Дома были только жена и дети. По телефону старший оперативной группы сказал мне, что должен опросить меня по поводу заявления охранников ЧОП «Рубин».

Двумя днями ранее мне звонила начальник отдела дознания геленджикской полиции Оксана Бутрим и сказала, что мне надо приехать и дать объяснения по материалу о неком инциденте, случившемся 2 августа на "охраняемой территории". Больше ничего Бутрим не объяснила. Я попросил прислать повестку с вызовом, но вместо повестки вчера явились оперативники.

Заявление на меня написали охранники объекта, известного как дворец Путина в поселке Прасковеевка. Появилось оно после инспекции, во время которой мы обнаружили незаконную стройку - в акватории Черного моря возле дворца начали возводить причал для яхт.

(Читать и смотреть)

Прямое Действие, Студенческое Действие-Крым, Студенческое Действие-Питер, отдельные представители АД и АСТ, АКТ-группа, а также коллектив "Свободная Брусчатка" представляют:

Суд над Юлием Даниэлем и Андреем Синявским. Москва, февраль 1966 г. (на заднем плане, в зале - М. Розанова)

Писатели были осуждены по ст. 70 УК РСФСР «антисоветская агитация и пропаганда» за публикацию на Западе своих произведений, «порочащих советский государственный и общественный строй», и осуждены на 5 и 7 лет лагерей.

Судя по всему, это единственная фотография с исторического процесса. Если, конечно, не пылится где-то в гэбешных архивах пленочка оперативной съемки...

Удивительное фото! Сегодня мы привыкли видеть обвиняемых в зале суда как бы со стороны, сбоку, глазами аккредитованного фоторепортера. Здесь же возникает полное ощущение, что ты третьим сидишь вместе с ними на скамье подсудимых и смотришь в зал. Но это - не главная загадка.

Этот кадр широко известен. Но лишь однажды я встретил комментарий к нему: "Фото сделано через открытую дверь из комнаты конвоя".

Кто его автор? Неизвестный конвоир, тайком пронесший в суд какой-нибыдь ФЭД? Или кто-то из друзей подсудимых? Но ведь и тогда надо было договориться с тем же конвоем. Процесс был шумный и принципиальный для власти, наверняка за порядком следили строго, риск был большой...

Почему кадр этот продает американское агентство Корбис? Как он туда попал? Вряд ли от автора. Тогда на каких основаниях они его продают?

Я спросил об этом снимке Александра Даниэля - сына писателя. "Загадочная история! - говорит. - Снимок появился в западной прессе еще тогда - в 66-м, но откуда взялся - неизвестно". У семьи было несколько версий: оперативная съемка, "преступление" кого-либо из судейских (хотя бы в виде разрешения посетителю сделать кадр) или официальная съемка АПН или ТАСС.

Никто не помнит, чтобы на процессе присутствовал хотя бы один фотокорреспондент. Вряд ли его не заметили: друзья обвиняемых были как раз заинтересованны в наиболее широкой гласности. Да и повылазили бы уже эти кадры из архивов бывших советских, а ныне российских агентств.

Оперативная съемка могла легально всплыть из архивов лишь в перестройку, но никак не раньше. Значит, все равно чей-то "криминал". Может, и тот же опер "слил" на Запад. Например, если была отснята целая пленка, на нее иногда влезало больше "легальных" 36 кадров и последний можно было отрезать незаметно. Да и передавать маленький негатив легче.

Несколько фактов.
Следствие по делу (все это время писатели были под арестом) продолжалось 5 месяцев, суд - всего 5 дней. Процесс считался открытым, но на него пускали только по специальным приглашениям. Обвиняемые не признали себя виновными. Травля писателей началась со статьи Д. Еремина в "Известиях":

"Враги коммунизма нашли двух отщепенцев, символом веры для которых стали двуличие и бесстыдство...Здесь нельзя не обратить внимания и на такую деталь: русский по рождению, Андрей Синявский прикрылся именем Абрама Терца. Зачем? Да только с провокационной целью!
...Для советских людей, для всего передового человечества нет более святого имени, чем имя вождя нашей революции Владимира Ильича Ленина. В какое же бездонное болото мерзости должен погрузиться так называемый литератор, чтобы хулиганским своим пером чернить святое для нас имя! ...эти кощунственные строки достаточны для диагноза: авторы их ставят себя вне советского общества.

Официальные "гранды" советской литературы (Агния Барто, Сергей Михалков, Михаил Шолохов) активно клеймили подсудимых. В то же время 62 писателя подписали письмо в адрес XXIII съезда КПСС с просьбой взять подсудимых на поруки. А 5 декабря 1965 года на Пушкинской состоялась первая политическая демонстрация - почти 100 человек вышли с лозунгами «Требуем гласности суда над Синявским и Даниэлем» и «Уважайте советскую конституцию». Около 40 студентов за участие в ней были исключены из вузов. А 23-летний Владимир Буковский и 16-летняя Юлия Вишневская насильственно помещены в психушку.

Судьей был Лев Смирнов, бывший заместителем обвинителя на Нюрнбергском процессе, а затем судивший рабочих Новочеркасска (сотни заключенных, 9 расстрелянных).

Из повести Николая Аржака (Юлия Даниэля) "Говорит Москва". По сюжету Верховный Совет СССР объявляет 10 августа 1960 года Днем открытых убийств (в те годы едва ли не каждую неделю бывали какие-то "Дни" - День шахтера, учителя, спортсмена и т.д.) "Всем гражданам предоставляется право свободного умерщвления любых других граждан, за исключением лиц, упомянутых в пункте первом примечаний к настоящему Указу… Запрещается убийство: а) детей до 16-ти лет, б) одетых в форму военнослужащих и работников милиции в) работников транспорта при исполнении служебных обязанностей». После "всенародного праздника демократии" народ обсуждает его итоги:

«- Ребята, а кто знает, много жертв было?
- По РСФСР немного: не то восемьсот, не то девятьсот, что-то около тысячи. Мне один человек из ЦСУ говорил...
- Ух, и резня там была! Грузины армян, армяне азербайджанцев...
- Армяне азербайджанцев?
- Ну да, в Нагорном Карабахе. Это же армянская область.
- А в Средней Азии как? Там тоже, небось, передрались?
- Не-ет, там междоусобия не было. Там все русских резали...
- А в Прибалтике никого не убили.
- Как, никого не убили?.. Да ведь это демонстрация!
- И еще какая! Игнорировали Указ, и всё. В письме ЦК устанавливается недостаточность политико-воспитательной работы в Прибалтике. Тоже кого-то сняли».

Решение Хамовнического суда можно обжаловать, а вот заявление Высшего церковного совета – нет. Оно окончательное. В том смысле, что окончательно раскалывает общество и, возможно, церковь. Убогий, противоречивый и какой-то очевидно бессовестный текст. Даже как-то жалко председателя Синодального информационного отдела Московского Патриархата Владимира Легойду, который нагнетал напряжение, пытался создать интригу и ожидание какого-то откровения в виде заявления. А получилось унылое и бездарное паскудство.

Сначала вроде Совет обращает внимание на то, что «юридическая оценка находится вне сферы компетенции церковного Священноначалия». А потом то же Священноначалие выступает с необычным для кодифицированного (не прецедентного) права предложением: «Созданный судебный прецедент должен предотвратить повторение подобных действий в будущем». Такая вот законодательная инициатива по поводу богохульства и кощунства. Ведь «то, что произошло, есть богохульство и кощунство»!

Но главная, на мой взгляд, подлость заявления в том, что в нем появился национальный дискурс. Призыв к воздержанию от «попыток мести, от любых незаконных, тем более насильственных деяний» обращен к «людям, религиозные и национальные чувства которых были глубоко оскорблены как самим актом кощунства, так и последовавшей за ним пропагандистской кампанией». Что это за оскорбленные «национальные чувства», откуда они взялись и какое отношение имеют к «пострадавшим» от панк-молебна?

Предостерегая от насилия, ВЦС благословляет «мирные гражданские действия, направленные на ограждение православного народа и его святынь от вражды и кощунства». Обращения в прокуратуру, судя по отношению к прецеденту Pussy Riot, РПЦ считает именно «мирным гражданским действием». Если так, то в заявлении нужно было бы привести телефон горячей линии прокуратуры, по которому каждому пострадавшему от кощунств и богохульств круглосуточно окажут правовую поддержку.

Два года общего. Надеюсь, скинут на Мосгорсуде, затем есть возможность УДО.

Но вот какой вопрос, друзья мои.

Послушайте, я тоже считаю девушек из Pussy Riot невиновными. Но почему вы так не истерили, когда на бОльшие срока уезжали нацболки? 30 наших активисток сидели в тюрьме.

Весной на три с половиной года Ольга Шалина отправилась, к примеру.

Если Pussy Riot выходят на свободу без наказания и публичного искреннего раскаяния, то с высокой вероятностью после освобождения и радикализации русских националистических группировок они совершат самосуд и линчевание участниц панк-молебна... Если Pussy Riot будут прощены, то следующим шагом станут более жесткие кощунства... в алтаре будут заниматься сексом. Если Pussy Riot будут прощены без покаяния, то резко упадет уважение к русским православным в бытовых конфликтах.

Ссылка

Забавно: и стиль, и лексика "буревестников" демократии и либерализма целиком и полностью вписывается в давно ушедшую атмосферу сталинского террора 1930-х годов. Захар Прилепин и "сифилитик" (В. Шендерович), и "мразь" (И. Иртеньев)... И нет никакой разницы - террор московских "демократов" или террор НКВД. У истории есть чувство юмора: тоталитаризм либеральной оппозиции ничуть не лучше пресловутого сталинского террора.

Ссылка

Я был на многих протестных митингах в Москве и считаю необходимым поддержать ребят, которые оказались за решеткой в результате провокации властей на Болотной 6 мая.

В стране начались массовые репрессии в отношении оппозиции, которые при засилье ястребов во власти могут развиваться по сценарию 1937 года. "Болотное дело" - это наглядный тому пример.

Если эти начавшиеся репрессии не остановить сейчас, то процесс гостеррора станет необратимым. Победить это зло можно лишь сообща.

Глядя на происходящее, я записал новую песню под названием "На фоне массовых репрессий", обращенную в первую очередь к тем, кто молчит, отсиживается, смотрит в другую сторону и делает вид, что эти начавшиеся репрессии его не касаются.

Текст песни "На фоне массовых репрессий":

На фоне массовых репрессий
что-то не заметно тебя,
говорят что под сиденьем в "мерседесе"
ждешь пока наступит заря.
На фоне массовых репрессий
ты решаешь важную задачу:
съездить на далекий строительный рынок,
подобрать обогреватель для дачи.

Лучше на митинг не ходить. Могут за это посадить.

На фоне массовых репрессий
вручались награды и премии.
Лауреаты воспевали вручанта
за оценку их скромного лицемерия.
На фоне массовых репрессий
в бомонде помешательство и буйство.
У приспособленцев сносит крышу
от провала стратегии холуйства.

Лучше на митинг не ходить. Могут за это посадить.

Это не идиотизм.
Это не абсурд.
Это не сюрреализм.
Это районный суд.

Это не бред.
Это не маразм.
Без перерыва на обед
политических репрессий оргазм.

Обыски. Допросы. Аресты. Суды.

На фоне массовых репрессий
как прошел за границей отдых?
Курорты Испании, пиво в Чехии.
Вернулся загорелым и бодрым.
На фоне массовых репрессий
по ночам считаешь деньги с фонариком.
Желаю тебе тихо дожить до пенсии.
Твоя хатка с краю,
твое дело маленькое.

Лучше на митинг не ходить. Могут за это посадить.

MP3-версия песни в моем блоге.

Мне довелось побывать только на одном заседании процесса по Pussy Riot в Хамовническом суде, это было 1 августа. В тот день один из свидетелей обвинения (так называемых свидетелей) сообщил суду, что, увидев нашумевший ролик в интернете, понял, что девушки молятся не Богородице, а темным силам, и обратился к следователю с просьбой дать ему встретиться с ними, чтобы объяснить, в какую бездну погибели те низвергаются. При этом столь удивительный «свидетель» показал судье какой-то листок и, заверяя ее в своих исключительных познаниях в области богословия, объяснил, что здесь под видом иконы изображен дьявол. К публике он листка не повернул, так что можно было только догадаться, что речь о коллаже, созданном в защиту девушек, где вместо лика иконы изображено лицо в маске Pussy Riot. И, возможно, смутившись, явной неуместностью своих откровений в стенах светского учреждения, «свидетель» пояснил, что такая категория, как дьявол, является неотъемлемой частью картины мира верующего человека.

Тут я подумала, что, пожалуй, без этой категории и не объяснить всего, что происходит в Хамовническом суде. Иначе устанешь глаза округлять от удивления, чувствовать себя наблюдателем фантастики, живой антиутопии, бреда наяву. А если вспомнить о мире невидимом, так сразу встанет все на свои места: да бес их всех попутал – вот и объяснение происходящему!

Взять хотя бы этого «свидетеля», который хотел наставить девушек на путь истинный, а стал свидетелем обвинения. В московских храмах группы поддержки заключенных не справляются с потоком писем из мест лишения свободы — так что бы этому господину к ним пойти, к тем, кто действительно нуждается в духовном наставничестве. Почему он не переживает за души тех, кто совершил действительно что-то преступное и страшное?

«Вы нам и сейчас сочувствуете?» - спросила у горе-свидетеля Мария Алехина. «Да», - ответил тот, не понимая, что его сумбурные и столь неуместные показания уже записаны в протокол — чтобы быть использованными против девушек, отнюдь не во благо их душам.

А как объяснить поведение следователя, который допрашивает этого доброхота как «свидетеля», относится всерьез к его показаниям, пытается пригласить его к выступлению на телевидении в какой-то программе Мамонтова, да еще и на суд выставляет на посмешище прессе? Логики никакой, здравого смысла нет, разве что бес попутал...

А как объяснить действия тех, кто принимал решение об аресте девушек, об уголовном преследовании за минутный эпизод, который не тянул и на административку? А тех иерархов, которые умудрились ранней весной в дни Великого поста отдать распоряжение во всех московских храмах собирать подписи под обращениями в прокуратуру, составленными в духе вдохновенных доносов сталинских времен?

Гонители и ненавистники Pussy Riot и по сей день не осознали, что огромная популярность и слава девушек, невероятное количество их поклонников, сторонников и защитников, рекорд просмотров нашумевшего ролика — все это дело их рук, все это они сделали, добившись ареста девушек.

Я в перерыве спросила того горе-свидетеля, когда он пришел к православию. Он ответил: в начале 90-х. То есть не тогда, когда хождение в церковь было опасным для карьеры, а тогда, когда можно стало. Так же в большинстве своем и все они — те, кто чувствует себя сегодня образцами церковного благочестия, забыв о своем комсомольском прошлом и не раскаявшись в нем. Они остались в своей глубине носителями той же бесовской идеологии, которую им внушили в совке, которая не мыслит себя без раздувания зла, без отчаянной ненависти к врагу, пусть даже вымышленному.

И когда люди в облачении, исполненные духом подобной идеологической ненависти, оказываются на амвоне и произносят проповедь с призывами к гонениям и карам – вот это действительно оскорбляет чувства верующих, действительно является кощунством и святотатством.

Сама я пришла к православию в те годы, когда за церковность могли из высшего учебного заведения выгнать (да меня и выгнали). Пришла в результате серьезного внутреннего поиска. Могла бы засвидетельствовать на суде, что нашумевший ролик нисколько моих религиозных чувств не задел, могла бы доказать, что в храме девушки ровным счетом ничего не осквернили, они даже и не ступили туда, где женщинам по церковным обычаям быть запрещается. Они не нарушили ход богослужения, поскольку такового в тот момент и не было, и проступок их в пустом храме был столь несущественным, что не стоило об этом и говорить. Ну да свидетелей защиты к суду, как известно, не допустили.

Из адвокатов так называемых потерпевших в Хамовническом суде мне запомнилась женщина, которая смотрела и на девушек, и на журналистов с таким озлоблением и холодом, будто ненависть, а не любовь ей по ее вере заповедана. Откуда столько ненависти и зла? Ведь наверняка она считает себя церковным человеком, мы могли бы оказаться с ней на одном богослужении в храме. Я даже спросила ее в перерыве, в какой она ходит приход, но она отшатнулась с таким раздражением, будто я враг заклятый.

Хотелось бы все-таки, чтобы очнулись они и осознали, какими силами движимы сегодня, чтобы отвратились от зла и обратились к Богу, то есть исполнились духом сострадания, любви и милосердия, и покаялись в своем жестокосердии. Чтобы охранники, которые избили людей за слова из Евангелия «Блаженны милостивые» на ступенях храма, ужаснулись содеянному и от души попросили у избитых прощения.

А девушек – Надежду, Екатерину и Марию – нужно немедленно освободить и оправдать. В этом, я надеюсь, мало кто сомневается сегодня.

Подал иск против Зиновьева-Крестьянова-Рябининой о взыскании компенсации морального вреда, причиненного подачей иска против Pussy Riot. Вот он:

...главная задача нового президентского срока Путина - это... существенный рост... физических, интеллектуальных и моральных качеств русского человека.

Павел Данилин, политолог

- А эти... молодцы, они... попадут в вену? - спросил Сталин, недоверчиво глядя на трех охранников со шприцами.
- Иосиф, они попадут во что угодно. - Гиммлер первым положил свою перетянутую руку на ящик, сжал огромный кулак. - Господи, неужели я перестану быть толстым?
- А я горбатым, - нервно усмехнулся Хрущев.

Владимир Сорокин. "Голубое сало"

В день годовщины августовского путча политические партии «РПР-ПАРНАС», «Яблоко» и организации защитников Белого дома «Август-91», «Живое кольцо», отряд «Россия» с участием Комитета гражданских инициатив, РНДС, "Солидарности", Московской Хельсинкской группы, «Мемориала», движений «За права человека и «Белая лента», международного комитета «За демократическую Россию» проведут акцию «День памяти и надежды». Акция пройдет 19 августа в непосредственной близости от Белого дома, где 21 год назад сотни тысяч москвичей вышли на защиту свободы и демократии и сумели отстоять свои права.

В эту годовщину неудавшейся попытки коммунистического реванша мы приглашаем вспомнить об уникальном опыте гражданского действия, когда свободные люди творили свою историю. Именно простые граждане удержали страну от падения в тоталитарную пропасть, выйдя на улицы и площади, встав на защиту Белого дома.

19 августа в 16.30 состоится митинг на пересечении Дружинниковской улицы и переулка Капранова. Мы призываем всех, кому дороги идеалы свободы и демократии, выйти с нами на площадь и заявить: «РОССИЯ БУДЕТ СВОБОДНОЙ!»

Митинг согласован с мэрией Москвы.

«Бывший надзиратель лагеря уличил историков в фальсификации... Одевали заключенных там с иголочки, а питались они лучше большинства населения страны. Они вообще шли страдать сознательно, чтобы потом о своем нежелании работать трубить на весь свет». И вообще «хватит фальсифицировать историю за гранты на потеху зарубежью».

Напечатай такое какая-нибудь немецкая газета про лагерь в Дахау, подобный бред стал бы ей смертным приговором. Но то, что немцу бред, русскому здорово. Именно этот текст появился в пермском издании "АиФ" – интервью бывшего надзирателя лагеря, который рассказывает о сытной привольной жизни советских политзеков и печальной участи «оклеветанных» ими надзирателей.

Газета местная, но все же "АиФ", и появление материала очень вовремя – только что закончился фестиваль «Пилорама», проходивший как раз в музее, которым стала бывшая политзона в поселке Кучино. «Пилорама» уже не в первый раз вызывает приступ чесотки у властей: в прошлом году туда не пустили бывшего украинского политзаключенного Василя Овсиенко, развернув его на границе. В этом году кургиняновское движение «Суть времени» устроило там же в Кучине свою «Антипилораму», где «с теплотой вспоминали о советском прошлом».

А главное, припадок борьбы с очередными «фальсификаторами истории» совпадает с новыми веерными посадками и уже очевидным намерением ЧК-КГБ-ФСБ размахивать этим веером все шире. Так что стоит ожидать новых разоблачений уже в федеральном масштабе. (Леонтьев, Соловьев, Шевченко - ау! Бабки сами прут вам в руки.)

Чтобы упростить работу борцам невидимого фронта с фальсификациями, положу свои пять копеек в копилку национальной гордости великороссов за Колыму, Бутово, Катынь и пермские лагеря. Бывший зек Иван Ковалев уже ответил своему надзирателю. Я же в лагере не сидел. КГБ выписал мне путевку на три года в другое место – в психиатрическую тюрьму. Так что к вертухаям у меня личных претензий нет, но вот о врачах-психиатрах я могу рассказать многое. Они ведь тоже в поте лица стояли на страже суверенной госбезопасности от извергов-диссидентов.

Бывший начальник первого отделения Казанской психтюрьмы Наиль Идрисов – ставший уже при Путине начальником всей тюрьмы – в благую эпоху лихих 90-х рассказывал в интервью, как приятно ему было беседовать с заключенными диссидентами – людьми интеллигентными и начитанными. Спасибо за комплимент, доктор, но у меня от нашей краткой беседы остались другие впечатления. Закончилась она сакраментальным «будете лечиться – у нас здесь все лечатся». После чего я отправился прямо в процедурку, где получил свою дозу сильного нейролептика мажептила, – а уже через час от него перестали гнуться ноги. Наутро кружку тюремного пойла под названием «чай» надо было держать обеими руками – так они тряслись. Более мы с Идрисовым интеллигентных бесед не вели, ибо от лекарств перестал повиноваться не только язык, но и мозг, так что при всем желании трудно было связать более двух слов, простых как мычание.

Но не надо фальсификаций: Идрисов был не самый худший экземпляр – это выяснилось, когда уже после Казани я оказался в Благовещенской психтюрьме. Основана она была в середине 1960-х и лет десять была обычным гулаговским филиалом ада на земле. Возглавляли этот ад две вполне человекообразные женщины – полковник, заслуженный врач РСФСР Людмила Бутенкова и также заслуженный врач, майор Галина Шестакова. Последняя лично с 1968 года очень активно лечила политзаключенного Егора Волкова различными методами – и нейролептиками почти по полному списку справочника Машковского, и уколами простого советского скипидара. От скипидарного метода лечения инакомыслия подскакивала температура, увеличивалась и болела печень, образовывались трудно рассасывающиеся инфильтраты - заканчивали курс Волкову уколами в ляжку, ибо больше колоть было некуда, гнулся шприц.(Волков просидел в Благовещенске 20 лет – вышел уже при Горбачеве и вскоре умер.)

Шестакова была вообще склонна к экспериментам. Именно она провела единственный за всю историю Благовещенской психтюрьмы сеанс электросудорожной терапии – закончившийся параличом несчастного подопытного. Через пару недель беднягу смогли поднять на ноги, точнее, на одну ногу – вторая так и осталась парализованной, – после чего списали от греха подальше в обычную психбольницу. У настоящих психиатров эта история вызывает однотипную реакцию изумления: «Так она же взяла неправильное напряжение!» Ну да, наверное, перевыполняла социалистические обязательства по вольтам и амперам. Ответа за покалеченного бесправного зека все равно ведь никто не спрашивал.

Избиения и убийства заключенных в то время в Благовещенске были нормой. Политзаключенному Анатолию Чипуле удалось бежать, его поймали, продлили срок еще на шесть лет – но уже в Ленинградской психтюрьме, и Чипула ни минуты не жалел об этом, ибо там хотя бы не убивали. А в 1975 году в Благовещенск привезли заключенного, участвовавшего в неудачном побеге из психтюрьмы в Ташкенте. Побег был вдвойне неудачным, ибо беглецы неосторожно засунули дежурной медсестре в рот кляп так, что она задохнулась. За нападение и убийство кого-то из медперсонала в психтюрьмах было – и существует доныне – только одно наказание – смерть. И в Благовещенск того зека привезли убивать.

Его сразу привязали к койке и держали привязанным на мегадозах нейролептиков две недели. Но организм оказался слишком силен и не сдавался. Тогда в одну ночную смену приговоренного изолировали в отдельную камеру, койку поставили боком – так было легче бить – и санитары молотили его ногами до самого утра. Утром уже после подъема в камеру явилась дежурный врач, потрогала пульс и разоралась на санитаров так, что ее слышали в других камерах: «Скоро смена придет, а он еще живой!..» Санитары с новыми силами бросились в бой на врага - и победили: через два часа он был уже мертв.

Я видел ту женщину-врача всего раз и не знаю ее фамилию; зеки дали ей кличку «Одуванчик» - за пушистые выбеленные волосы. Обычная низенькая пухлая женщина средних лет, только взгляд у нее был какой-то странный, рентгеновский: она смотрела сквозь людей, их не видя. В тюрьме приходилось сидеть бок о бок с убийцами, но видеть женщину-убийцу в белом халате с непроницаемым, лишенным всяких эмоций лицом было страшно.

В 1976 году убийства в Благовещенске довели зеков до последней точки отчаяния. После того как санитары забили очередную жертву насмерть, зеки взбунтовались. Бунт был, конечно, жестоко подавлен – но с тех пор порядки изменились. Так что когда меня привезли туда в конце 1980-го олимпийского года, жить в психтюрьме стало лучше и веселей. Били сильно и почти всех подряд, били каждый день – но уже не убивали.

Зато кололи пуще прежнего. В 1984 году начальником первого приемного отделения стал врач Александр Шпак, и он сразу ввел новую процедуру «инициации» для новоприбывших. Их всех - независимо от диагноза и состояния - неделю кололи сульфозином. Этот препарат был запрещен к применению при Горбачеве, но в золотой век застоя сульфозин был главным инструментом наказания в психтюрьмах.

Так же, как скипидар, очень болезненные уколы сульфозина повышают температуру до 41 градуса, которая держится 3-4 дня, делают невыносимыми любые движения, оставляют инфильтраты, которые потом не рассасываются неделями. После второго укола у политзаключенного Сандра Риги случился сердечный приступ – это спасло его от продолжения курса. Рига выжил, но два года до самого освобождения под мудрым врачебным наблюдением Шпака получал нейролептики нон-стоп. Он почти потерял способность читать и писать, а его краткие письма-записки матери на несколько строк Шпак еще тщательно вымарывал - цензура.

Но не сульфозином единым. В 1982 году трое заключенных 5-го отделения по глупости догадались пожаловаться на зверства в психтюрьме не кому-нибудь, а самому патриарху всея Руси. Это письмо - отправленное нелегально - патриарх вряд ли видел, но канцелярские чаплины сделали все в точном соответствии с инструкцией от ГБ: отправили письмо начальству назад в Благовещенск. Шпак тут же уложил подписантов на вязки и начал колоть галоперидолом с аминазином. В наказании был не только педагогический смысл: «Будете на вязках, пока не расскажете, через кого передали письмо», - объявил Шпак. Ребята промучились пять дней и сдались - вольно было Муцию Сцеволе жечь себе руку, но пять дней на вязках и галоперидоле не выдержал бы и он.

После того как в 1988 году Благовещенская психтюрьма была закрыта - и много грехов спишется с Горбачева хотя бы за это, - Шпак мигрировал на должность замначальника Орловской психтюрьмы. В 1992 году он уже обнаглел до такой степени, что подал иск на местного журналиста, рассказавшего о психиатрическом Гулаге, - и иск выиграл. Теперь он, заслуженный врач России, на столь же заслуженной пенсии и наверняка ждет, когда ему позвонят из "АиФ" с просьбой рассказать о тяжелой службе на фронте борьбы с пятой колонной белоленточников 80-х годов. Обладатель почетной грамоты Минздрава России Наиль Идрисов также оставил места боевой славы и мирно преподает в Казанской медицинской академии. Там же обучает студентов-медиков кавалер двух медалей за безупречную службу в МВД полковник Равиль Валитов, начальствовавший в Казанской психтюрьме столько лет, что имена заморенных им зеков один Ты, Господи, веси.

А психтюрьмы, за исключением Благовещенской, все остаются на своих местах, и порядки там мало изменились. Так же, как и Гулаг в целом, который всегда готов принять новых клиентов, исправно поставляемых хамсудами. Спрос рождает предложение. Можно сколько угодно повторять в Фейсбуке мантру «Нет, репрессии не повторятся», но реальность упрямо доказывает другое: они не кончались. Пока существуют органы ЧК-КГБ-ФСБ, они сажали, сажают и будут сажать - только больше. И надо либо возвращаться из Фейсбука в реальность и что-то делать – либо готовиться.