Дорогая Таисия, мы с Вами не знакомы, хотя мне кажется, что я Вас знаю - много читала о Вашем деле и глубоко возмущена беззакониями, бесчеловечностью и жестокостью в отношении Вас. Но сегодня, в день Вашего 28-летия, я хочу сказать Вам другое: Вам понадобится много душевных сил и мужества, чтобы не дать ИМ победить вашу очень хорошую семью. Мне кажется, у Вас хватает и того и другого, а мы, Ваши друзья, будем добиваться Вашего освобождения и доступа к медицине, пока Вы находитесь под стражей.

Шлю Вам стихи Фета, где только одно не имеет к Вам отношения: молчать не надо! Надо говорить - и мы тоже молчать не будем. Будем говорить в Вашу защиту.

Я верю, что Сергей, Катрин и Вы - все будете вместе. Не теряйте веры и надежды и Вы! Держитесь и не падайте духом. Обнимаю Вас! С днем рождения!

Татьяна Янкелевич, дочь Елены Боннэр

Учись у них - у дуба, у березы.
Кругом зима. Жестокая пора!
Напрасные на них застыли слезы,
И треснула, сжимаяся, кора.

Все злей метель и с каждою минутой
Сердито рвет последние листы,
И за сердце хватает холод лютый;
Они стоят, молчат; молчи и ты!

Но верь весне. Ее промчится гений,
Опять теплом и жизнию дыша.
Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа.

31 декабря 1883

Разговоры о политической программе оппозиции ведутся давно. Но в написанном виде я лично ее встретил впервые. Я и раньше предполагал, что лидеры оппозиции весьма смутно представляют себе, чего они хотят, а главное, как к этому перейти от нынешнего положения. Но такая наивность меня, признаться, удивила. Программа претендует на некую процедуру передачи власти от «вертикали» к народу в рамках действующего законодательства. При этом совершенно не учитывается, что все те органы и должностные лица, которые в рамках действующего законодательства в праве принимать решения на государственном уровне, и составляют основу той самой вертикали, которую мы хотим лишить власти. Не учитывается также и то, что все эти органы и должностные лица повязаны круговой порукой преступности и коррупции, так что лишение власти для них равносильно и лишению свободы. Ожидать же, что депутаты и чиновники, глядя на наши митинги и демонстрации, соблаговолят сами себя посадить в тюрьму, по меньшей мере нетрезвенно.
1. Отставка В.В.Путина как символа системы.
Замечательный лозунг! А по существу? Предположим, что это требование оппозиции выполнено. В соответствии со ст. 92 п.3 Конституции РФ, «во всех случаях, когда Президент Российской Федерации не в состоянии выполнять свои обязанности, их временно исполняет Председатель Правительства Российской Федерации». Ну пробьем мы лбом эту стену. И что мы будем делать в соседней камере?
2. Разработка проекта нового закона о выборах в парламент, обеспечивающего избрание парламента на честных, прозрачных, конкурентных выборах.
Что это еще за «битва за урожай»? Вы что, Путину хотите это требование предъявить? Чтобы он нам разработал такой закон? Он разработает, мало не покажется! У нас есть более чем достаточно сил и идей для разработки такого закона. Собирайтесь и разрабатывайте. И предлагайте в виде готового законопроекта. А включать такие пункты в политическую программу просто стыдно.
3. Принятие этого законопроекта действующим парламентом.
Все безбилетные пассажиры должны самостоятельно пройти в кассу и зплатить штраф! С какого перепугу депутаты, избранные не народом, а «вертикалью» станут принимать закон, убивающий эту вертикаль? Даже самым честным из них это грозит лишением массы льгот и привелегий и очень неплохого дохода. А некоторым и уголовной ответственностью, от которой их пока спасает только депутатская неприкосновенность и попустительство «вертикали» к своим. Как же вы собираетесь заставить этих 600 оглоедов самих себя высечь?
4. По новому закону проводятся новые выборы в парламент.
Опять все гладко лишь «на бумаге». Как говорил один известный персонаж, не важно как голосовать, важно как считать голоса. Кто и каким образом будет проводить эти новые выборы? Чуров? С помощью системы ГАС «Выборы»? Тогда можете не сомневаться — парламент останется прежним. Система ГАС «Выборы» позволяет из ЦИКа редактировать все, включая территориальные протоколы. Это значит, что можно заранее решить, какие результаты должны получиться, распределить все это по комиссиям и разослать их председателям. А если вдруг какая-то комиссия выдаст не те результаты, которые ей спущены, их всегда можно будет подкорректировать, не выходя из кабинета.
Остальные пункты и рассматривать бессмысленно, поскольку все они базируются на действиях обновленного, демократически избранного, парламента. Напомню только, что если вы попытаетесь протестовать против действий депутатов, чиновников, избиркомов и пр., то от существующей «полиции» вы получите демократором по башке, от существующих «судов» штрафы и сроки и т.д.
Что же можно предложить более реального, а главное более эффективного?
ИМХО политическая программа оппозиции должна состоять из двух пунктов: что мы собираемся делать и чего мы требуем от власти.
Что мы собираемся делать
Ясно, что всех нас в жизни общества многое не устраивает. Одному поперек горла встал ментовский беспредел, другому экология, третьему миграционная политика... Но Боже упаси нас включать все это в программу. Если мы не собираемся оставаться маргинальной тусовкой, мы должны назвать нечто одно, что, с одной стороны, безусловно приоритетно для всех (не только оппозиции, а для всех граждан), а с другой является ключом для решения массы других проблем. ИМХО таким ключом является лишение «вертикали» ее финансовой базы. Это не означает экспроприации ее собственности (чтобы такую экспроприацию провести законно необходимо множество сложных и длительных судебных процессов). Но бюджет должен быть поставлен на службу народу. Нынешняя власть одной рукой безмерно раздувает бюджет массой непосильных налогов и поборов, а другой перекачивает из него деньги в карманы олигархов. Это необходимо прекратить. Для этого есть все законные основания. Так что на лозунг
«Бюджет на службу народу и под народный контроль!»
власти возразить нечего. Она сама постоянно изображает из себя борца с коррупцией, но у нее, естественно, ничего не получается. А уж насколько это привлекательно и понятно для любого трудящегося от предпринимателя до гастарбайтера, и говорить нечего. Для тех, кому недостаточно лозунга, можно дать разъяснения, как мы собираемся этот контроль осуществлять. Тем более, что и в этом есть опыт РОСПИЛа и МАКа.
Чего мы требуем от власти
Здесь тоже должен быть один и только один пункт. Как только мы предъявим два требования, нас попытаются расколоть, удовлетворив одно и отвергнув другое. Требование должно быть выполнимо и законно — не противоречить действующему законодательству. Но главное оно должно давать ключ к решению наших проблем. ИМХО таким требованием могло бы быть
назначение на пост председателя правительства представителя оппозиции.
Этого представителя мы должны выбрать и все обязаться его поддерживать. В крайнем случае можно выбрать двух-трех и предоставить выбор из них «вертикали». При всех случаях выбранные, или даже кандидаты, должны присягнуть в том, что не пойдут ни на какие компромиссы с «вертикалью», но будут добиваться ее упразднения. А также, что проведет в течение года честные демократичные выборы в Учредительное Собрание, которое и учредит новое Российское государство — старое реформировать бессмысленно. Где гарантия, что он нас не обманет? Она очень проста — наша поддержка (а без нее он может быть уволен росчерком путинского пера) будет обусловлена его верностью этой присяге. А уж по мере его верности защитить его от наездов «вертикали» мы сможем — в этом случае мы будем требовать отставки Путина, что автоматически сделает президентом нашего избранника.

"Ричард Никсон приезжает в Огайо в ходе избирательной кампании. Октябрь 1972"
Фото переснято из маленькой книжки "1970-е" исторической серии агентства Getty Images. Странно, что я нигде больше не встречал этого снимка, даже на сайте архива Getty его нет. Хотя фотоматериалов об этой истории навалом. Интересно, почему? Изредка СМИ позволяют себе показать нам президентов немного смешными, неуклюжими, заносчивыми, даже - жестокими. Но такого выражения лица у "символа власти" я, пожалуй, не встречал.

В июне 1972 года в вашингтонском отеле "Уотергейт", где размещался - предвыборный штаб Демократической партии, были задержаны 5 человек, устанавливавших там прослушивающую аппаратуру. Кандидат от демократов Джордж Макговерн шел на выборы с программой прекращения войны во Вьетнаме и социальной реформы. Начавшийся скандал не помешал президенту Никсону в ноябре избраться на второй срок, победив "радикала-демократа". Разве что явка избирателей была рекордно низкой.

В 73-м начались слушания в Сенате, телевидение транслировало их на всю страну. Никсон дает показания перед камерами. По статистике 85% американцев смотрели хотя бы одно заседание. Доказать причастность Никсона к прослушке конкурента так и не удалось. Но разгорелся новый скандал: выяснилось, что администрация Никсона всячески мешала следствию (например, скрывала пленки аудиозаписей, делавшихся в Белом Доме во время разговоров президента с помощниками). Верховный суд США обязал президента предоставить эти записи. Под угрозой импичмента Никсон в августе 74-го ушел в отставку.

Но есть и еще одна грань этой истории. Множество чиновников в окружении Никсона в этот период лжесвидетельствовали, подделывали документы и давали взятки. Когда же всплыла правда, многие из них (как, например, Джеб Магрудер и Патрик Грей) испытали потрясение от своей незаконной деятельности, будто занимались ею во сне или будучи зомбированными. Вот одно из объяснений:

"Что общего было у гитлеровского "ближнего круга" и никсоновской "дворцовой гвардии", что привело их к решениям с трагическими последствиями? Они были сплоченными группами, изолированными от иных точек зрения... По И. Джаннингу "группомыслие" - способ мышления, приобретаемый в ситуации, когда поиск согласия становится настолько доминирующим в группе, что пересиливает реалистическую оценку возможных альтернативных действий.

Обычно такие группы считают себя неуязвимыми - они сцеплены оптимизмом, который только возрастает при осуждении инакомыслящих. Члены группы начинают сомневаться в собственных опасениях и не выражают инакомыслия. Они превращаются в своеобразных "стражей мысли" - цензоров, отсекающих поступление какой-либо вносящей беспокойство информации". (Эллиот Аронсон. "Общественное животное")

Несколько более известных снимков, времени Уотергейтского скандала:

Ричард Никсон - избирательная кампания:








Стюарт Джеб Магрудер - помощник директора избирательной кампании Никсона дает показания в суде. Ныне он тихий пресвитерианский пастор в штате Огайо:

Если оставаться равнодушным ко всей несправедливости, которая происходит вокруг, то становится как-то неловко даже перед самим собой.

Так что даже из чисто эгоистических и гигиенических соображений в таких мероприятиях, как "Болотное дело" в ArteFAQ", участвовать просто необходимо. Для того чтобы перед собственной совестью было как-то комфортно дальше существовать.

Есть у меня еще и вполне романтический мотив, возможно, совсем безнадежный. Хотелось бы каким-то образом помочь "узникам Болотной", попробовать облегчить их существование там, где они находятся, и, возможно, остановить дальнейшие аресты.

25 августа 2012 года в 19:00 в клубе АртеFAQ в Москве пройдет творческая встреча, посвященная обвиняемым по «Болотному делу» и другим политзаключенным. На ней будут продемонстрированы фото- и видеоматериалы акции 6 мая на Болотной площади, планируются выступления поэтов, актеров, художников, музыкантов, кинематографистов, общественных деятелей. На мероприятие приглашены адвокаты и родственники арестованных участников акции 6 мая и обвиняемые по делу, находящиеся под подпиской о невыезде.

Публичное заявление о прекращении членства в партии "Справедливая Россия"

На основании статьи 7-й устава партии "Справедливая Россия" я, Доможиров Евгений Валерьевич, заявляю о прекращении членства в партии "Справедливая Россия".

Статья 7. Порядок прекращения и приостановления членства в Партии
1. Член Партии прекращает (утрачивает) членство в Партии в случае:
1) добровольного выхода из Партии на основании личного письменного заявления либо документально подтвержденного публичного заявления члена Партии о прекращении его членства в Партии

Мое решение о выходе из партии "Справедливая Россия" обусловлено массой факторов. Сейчас я смогу перечислить лишь некоторые из них, так как многим еще предстоит дать соответствующую оценку.
Начну с того, что принесу извинения тем членам партии, кто возлагал на меня надежды. Тем партийцам, кто долгое время поддерживал меня и помогал мне. Тем избирателям, кто голосовал за меня, как за представителя партии "Справедливая Россия". Всем тем, кто верил партии "Справедливая Россия", считая и меня ее частью. Простите меня, если я не оправдал ваших ожиданий как член партии. Простите, если я не смог отстоять ваши интересы внутри партии и с помощью партии. Как депутат Законодательного собрания Вологодской области, я всегда открыт для вас, для поддержки и помощи вам вне зависимости от партийной принадлежности. Как председатель совета движения "Вместе", заявляю, что движение продолжит свою деятельность. Мы всегда говорили, что мы внепартийная структура и наши идеалы гораздо важнее любых партийных уставов и программ.

Это идеалы свободы, построения гражданского общества, открытой и честной политики, это идеалы справедливости и чистой совести. Мы останемся на передовой борьбы с коррупцией, на передовой отстаивания прав и свобод граждан. На защите каждого, кому мы в состоянии помочь.

Ну, а теперь я должен объяснить вам мотивы принятого мною решения.

Первое - и самое важное. Региональное отделение партии "Справедливая Россия" практически превращено в филиал партии жуликов и воров, превращено нынешним руководством партии. Хотя де-факто этого руководства практически не существует, есть лишь исполняющие обязанности. И в партии вот уже практически год нет руководителя регионального отделения. Взявшие же власть в свои руки Маргарита Савоськина и Виктор Вавилов ведут партию к развалу. Им в этом потакает часть регионального совета, идя у них на поводу, участвуя в интригах и кулуарных договоренностях.



Второе. Меня долгое время возмущало голосование фракции "Справедливая Россия" по различным вопросам. В результате я не раз нарушал фракционную дисциплину. Особенно это выразилось при голосовании по отмене льгот на майской сессии ЗСО и при голосовании по “Корпорации развития”. При голосовании в ЗСО я особенно часто чувствовал, что партия становится проводником идей ПЖиВ и легитимизирует принятые ими решения, зачастую идя вразрез с предвыборными обещаниями и программными установками.



Третье – это ситуация с руководителем регионального отделения. Этот вопрос поднимался мною сразу же после выборов 4 декабря 2011 года. Я неоднократно в течение 9 месяцев говорил о необходимости выборов председателя, но все это время вопрос так и не был решен. Не может региональное отделение существовать без руководителя, не может! Я был готов возглавить региональное отделение лично, о чем я единственный открыто заявлял начиная с 9 декабря 2011 года. Я был готов поддержать другие кандидатуры, но их не было. Были лишь постоянные разговоры господ Вавилова и Савоськиной о наличии четырех-пяти кандидатур, которые держались в секрете или сообщались разным лицам "по секрету". Мне, как стороннику новой открытой политики, это резко претит. Я не хочу интриговать и играть в кулуарные игры, согласовывая с руководством ПЖиВ кандидатуру руководителя оппозиционной партии.



Четвертое – это ситуация с довыборами в городскую думу Вологды. После необоснованного снятия участников движения "Вместе" и членов партии "Справедливая Россия" с выборов. Дважды по этому вопросу проводился региональный совет (первый раз решение не прошло). Все это выполнялось опять же по заказу ПЖиВ и администрации города Вологды. Это значит, что наших кандидатов очень боялись, причем получается, что больше всего в собственной партии. Я уже писал, что считал это бредом, но вот сегодня он подтвердился. В этом же ключе существует и страх администрации по поводу моего возможного участия в выборах мэра в следующем году. И естественное желание исключить возможность выдвижения от партии без сбора подписей. А также лишить меня поддержки парламентской партии.



Ну и последнее на сегодня. Только что пришла информация (пока не проверенная) о том, что в партию принят и согласован Москвой на пост председателя регионального отделения СР Евгений Суров. Если это правда, то тут уж, извините, даже без комментариев. Тут так просто в двух словах не напишешь. Но предполагаю, что должность он по сути купил. И если все же это окажется правдой, то это будет началом конца "Справедливой России", причем не только в масштабах региона.



Вот, в общем, на сегодня и все. Заявление в письменном виде передам завтра, через помощника, так как лежу в больнице. Но еще раз скажу, что являюсь сторонником открытой и честной политики. Мне с жуликами и ворами, а также с поддерживающими их коллаборационистами, не по пути.

P.S. Забыл указать в причинах, что так и не дождался от партии поддержки по сфабрикованному против меня уголовному делу. Особенно интересно в этом плане поведение депутата Вавилова. Но это совершенно другая история. До свиданья, страна...

Гражданское движение находится на важном распутье - оно должно выбрать стратегию на годы. Даже если Путин уйдет досрочно, власть на местах еще долго будет находиться в руках выходцев из созданной Путиным номенклатурной системы.

Идея выборов в КС имеет несколько недостатков.

Во-первых, очевидно, что выборы спровоцируют ненужную политическую борьбу в рядах оппозиции — выдвижение лидерами нереальных популистских лозунгов, волну несвоевременной и зачастую несправедливой и деструктивной критики политическими лидерами друг друга и чужих политических взглядов. Фактически выборы могут спровоцировать раскол оппозиции. Уже сейчас в этих выборах не участвуют сопредседатели ПАРНАСа Владимир Рыжков и Михаил Касьянов, не участвуют также руководители "Яблока".

Второе обстоятельство. Очевидно, в выборах не планируют и не будут участвовать большинство лидеров общественного мнения, деятелей культуры. С другой стороны, приблизительный состав такого КС и так известен любому участнику протестного движения. Лидеров протестного движения не выбирают, они появляются, и мы их и так уже всех знаем. Беру на себя смелость их назвать.

Первая группа — лидеры политической оппозиции: Алексей Навальный, Сергей Удальцов, Геннадий и Дмитрий Гудковы, Илья Пономарев, Гарри Каспаров, Борис Немцов, Илья Яшин, Владимир Рыжков, Михаил Касьянов; по-видимому, тут необходимы и некоторые лидеры умеренного националистического крыла.

Вторая группа — авторитетные общественные деятели, медийные деятели культуры: Артемий Троицкий, Дмитрий Быков, Леонид Парфенов, Борис Акунин, Людмила Улицкая, Лия Ахеджакова, Сергей Шаргунов, Виктор Шендерович, Юрий Шевчук, Сергей Пархоменко.

Третья группа — гражданские активисты: Евгения Чирикова, Сергей Канаев, Петр Шкуматов, а также гражданские активисты новой волны — Игорь Бакиров и Елена Тихонова ("Белая лента"), Наталья Чернышева ("Народный контроль"), Павел Шелков, Елена Ткач, Алексей Блиндул (Московский гражданский форум) — эта часть списка может и должна быть продолжена.

Очевидно, я кого-то пропустил, но это ядро может кооптировать в свой состав необходимых лиц.

Я вижу протестное движение не как боевую по духу организацию, нацеленную лишь на борьбу с режимом, а как широкую коалицию, нацеленную на решение широкого спектра социальных проблем, включающую в том числе и членов оппозиционных партий. Пусть она, с точки зрения радикалов, и выглядит слишком «рыхлой». Такая коалиция, такое массовое движение должно сосредотачиваться на защите гражданских и социальных прав, в том числе права на благоприятную окружающую среду, на множестве конкретных дел. И этим оно сможет взять режим в изматывающую осаду, расширяя и укрепляя таким образом поддержку протеста. История многих стран учит, что у гражданской оппозиции, нацеленной на мирный приход к власти, нет другого пути кроме постепенного отвоевывания своих прав шаг за шагом.

Лично я считаю, что в центре гражданского движения должно быть самое широкое общественное объединение, а партийное членство должно восприниматься как не более чем формальность для Минюста – для участия в выборах. Широкое объединение тех, кто видит послепутинское будущее только как широкую и честную демократию, и тех, кто мечтает о просвещенной революционной диктатуре, которая якобы только и сможет заставить «косный» народ развиваться.

На этом пути стоит создаваемое сейчас рядом вновь возникших протестных организаций ("Белая лента", "Народный контроль" и т.д.) широкое гражданское движение, получившее предварительное название Московский гражданский форум. Аналогичные группы возникли во многих регионах России.

Можно убедиться, что в странах Восточной Европы высшие органы оппозиционных движений, которые потом пришли к власти, на первом этапе формировались бесконфликтным способом – собирались наиболее известные деятели, потом кооптировались новые, заслужившие авторитет люди. Процедуры, связанные с открытой конкуренцией оппозиционеров между собой, — это та роскошь, на которую решались уже после победы

Поэтому я предлагаю не устраивать игр в маленький парламент, а пойти по пути консолидации общественного движения. И не отталкивать тех, кто не созрел для штурма Бастилии.

Введение

Сегодня только ленивый не говорит о том, что в России практически отсутствует институт суда. При всех идеологических и тактических разногласиях в оппозиционном лагере к настоящему моменту сложился широкий консенсус относительного того, что реформа суда — вернее сказать, (вос)создание судебной системы - должна стать одним из главнейших приоритетов для любой власти, пришедшей на смену путинскому режиму. Тем удивительнее, что до сих пор ни одна оппозиционная партия или группа не предложила ясной концепции такой реформы.

Данный доклад является попыткой хотя бы в первом приближении рассмотреть обозначенную проблему и наметить контуры возможных подходов к ее разрешению. Разумеется, предлагаемые ниже меры не являются ни идеальными, ни единственно возможными. Автор вполне осознает наличие в его концепции не менее дюжины слабых мест. Тем не менее он надеется, что их наличие станет поводом не просто для критики, а для начала вдумчивой и профессиональной дискуссии по затронутому предмету, для дополнительных или альтернативных предложений по вопросу судебной реформы.

При подготовке нижеизложенной концепции автор учитывал имеющийся в международной практике опыт переходного правосудия, опыт стран, которым пришлось восстанавливать свою судебную систему после длительных периодов нестабильности, гражданских войн и диктатур: государств Восточной Европы, Латинской Америки, Боснии, Руанды, Восточного Тимора, Камбоджи и др.

Диагноз

Судебная система – как самостоятельная ветвь власти, стоящая вне политики, над политикой и гарантирующая верховенство права, как независимый механизм разрешения споров, как один из элементов конституционной системы сдержек и противовесов – в нашей стране отсутствует. Ее место занимает сервильная, коррумпированная, низкопрофессиональная и замкнутая корпорация, служащая приводным ремнем политики правящего режима. Она являет собой одну из главных угроз демократии - ее сохранение в существующем виде несовместимо с существованием России как правового государства. Ангажированность и коррумпированность "судебной власти" идут рука об руку с шокирующе низким уровнем правовой и общей культуры судей, глубокой оторванностью судебной практики от достижений юридической науки (как отечественной, так и мировой), презрением не только к духу, но и к букве закона, гуманизму, правам и достоинству личности, неспособностью и нежеланием обеспечить состязательность судебного процесса, а также гарантировать последовательность правосудия (по делам с существенно сходными обстоятельствами в России могут быть приняты и вступить в законную силу прямо противоположные решения).

Представляется, что после демонтажа путинского режима нынешняя судебная система, если она сохранится, будет не просто тормозом демократических преобразований — она способна стать их могильщиком.

Во-первых, потому, что в процессе правоприменения она обладает возможностью выхолостить нормы любых принимаемых законоположений, какими бы справедливыми и прогрессивными те ни являлись. Во-вторых, потому, что станет для новой элиты (которая так же, как и старая, состоит вовсе не из ангелов) великим соблазном продолжить манипулирование правом в целях борьбы за власть и перераспределение собственности.

В случае прихода к власти нынешней оппозиции договариваться о принципах реформы судебной системы будет уже некогда. Концепция этой реформы должна быть разработана и согласована уже сейчас, а реализация – начаться в первые же дни после формирования переходных органов власти.

Основные препятствия на пути судебной реформы в России

Сложность подготовки судебной реформы обусловлена следующей антиномией. С одной стороны, реформа требуется по возможности быстрая и радикальная – никакие косметические меры не способны вдохнуть жизнь в этот разлагающийся и отравляющий правовой ландшафт труп. К тому же сама система, кадры которой в течение долгих лет подбирались по принципу сервильности и корпоративности, будет жестко противостоять любым попыткам нарушить статус-кво.

С другой стороны, "разгон" нынешней судейской корпорации (чего она, разумеется, вполне заслуживает) невозможен по причинам чисто "техническим" — прекращение деятельности судов хотя бы на незначительный промежуток времени приведет к коллапсу государства. Единовременная замена тысяч судей не может быть осуществлена и ввиду отсутствия "свежих" кадров, обладающих необходимой квалификацией. Но даже если бы такая "хирургическая операция" была возможна, она ничего не решила бы по существу — менять надо не столько людей, сколько правовую культуру, почву, взрастившую весь этот юридический чертополох. Корпус независимых, беспристрастных и квалифицированных судей нельзя создать волевым актом на пустом месте. К тому же при такой операции с плевелами неизбежно будут вырваны и немногочисленные колосья пшеницы — еще сохранившиеся кое-где незапятнанные профессионалы, которые могут стать опорой новой судебной власти.

Суть предложения

Представляется, что предлагаемая ниже концепция судебной реформы способна преодолеть эту антиномию. Ее суть кратко может быть выражена формулой "импорт правосудия плюс доктрина судебного прецедента".

Первая составляющая будет способствовать появлению института по-настоящему независимой судебной власти и формированию ее квалифицированного состава по меньшей мере в высшем звене. Вторая уже в краткосрочной перспективе обеспечит исправление наиболее одиозных судебных ошибок и злоупотреблений, в среднесрочной перспективе – единство судебной практики, последовательность и предсказуемость правосудия на всех этажах судебной иерархии, а в долгосрочной перспективе — необходимую ротацию профессиональных кадров в судах всех уровней.

Ступень первая: импорт правосудия

Первая ступень реформы — объявление новой исполнительной властью (или переходным правительством) международного конкурса на временное замещение вакансий судей Верховного суда Российской Федерации сроком на 5—10 лет.

Российская Федерация обращается к государствам с развитыми демократическими институтами с просьбой оказать помощь в проведении реформы судебной системы, выдвинув кандидатуры на должности судей. В качестве кандидатов могут быть предложены лица, обладающие высокими моральными качествами, беспристрастностью и добросовестностью и либо удовлетворяющие требованиям, предъявляемым в их странах для назначения на высшие судебные должности, либо являющиеся выдающимися юристами - международно признанными специалистами в какой-либо из актуальных областей права. По сути речь идет о механизме, сходном с механизмом избрания судей в международные уголовные суды и трибуналы (МУС, международные трибуналы ООН по Югославии и Руанде) и гибридные уголовные суды (Ливан, Сьерра-Леоне, Камбоджа, Косово и др.).

Из данных лиц формируется и утверждается штат Верховного суда (в настоящее время 115 человек) с учетом пропорционального представительства от разных стран, правовых систем и групп специалистов, обладающих опытом работы в различных областях права (уголовном, гражданском, международном и т.д.). После утверждения списка и приведения его членов к присяге судьи из своего состава избирают председателя Верховного суда РФ, а тот, в свою очередь, назначает своих заместителей и формирует основные рабочие органы (президиум, коллегии по гражданским и уголовным делам, в случае сохранения института военных судей – военную коллегию, кассационную коллегию и т.д.).

Прежний состав Верховного суда действует вплоть по приведения нового состава к присяге. Отдельный вопрос — дальнейшая судьба членов прежнего состава. Думается, что члены высшего судебного органа государства в наибольшей степени несут ответственность за нынешнее состояние правосудия и за огромное количество утвержденных Верховным судом (как надзорной и кассационной инстанцией) неправовых решений. Поэтому эти люди должны быть лишены права в дальнейшем занимать судебные должности. Возможно, исключение нужно сделать для судей, недавно приступивших к исполнению обязанностей и непричастных к вынесению противоправных судебных актов. Критерии и процедура этой "люстрации" судей ВС России должны стать предметом отдельного законодательного акта.

"Импортированный" состав Верховного суда функционирует пять лет, после чего половина иностранных судей прекращают свои полномочия, а их места занимают российские коллеги, кооптированные в следующий состав данного судебного органа из числа судей нижестоящих судов, обладающих, по мнению "импортированных" судей, соответствующими профессиональными и моральными качествами. В таком гибридном «импортно-отечественном» варианте ВС РФ функционирует еще 5 лет. В дальнейшем, по завершении десятилетнего переходного периода, возможно возвращение к традиционным способам формирования Верховного суда. Однако избрание его председателя самими судьями должно стать постоянно действующим правилом.

В результате формирования "импортированного" состава мы убиваем сразу нескольких зайцев. Во-первых, мы получаем по-настоящему независимый судебный орган. Его судьи не будут связаны с интересами российской власти (как исполнительной, так и законодательной) и российского бизнеса. В то же время интернациональный состав суда и пропорциональное представительство от разных государств исключает возможность эффективного манипулирования судом как со стороны иностранных правительств, так и со стороны зарубежного бизнеса. К тому же в абсолютном большинстве дел указанные субъекты даже теоретически не смогут иметь своего интереса. Далее, учитывая уровень правовой культуры представителей юридического сообщества развитых демократических стран, которые займут судебные должности, мы получим суд действительно профессиональный — по-видимому, самый профессиональный суд в истории России.

Разумеется, предложенный подход проницаем для критики. Первая группа возражений может быть связана с достаточно высокой стоимостью мероприятия. Действительно, привлечение в качестве судей известных специалистов из-за рубежа потребует значительных расходов — работа в России, переживающей новую волну реформ и политической нестабильности, должна быть надлежащим образом материально простимулирована. Судьям необходимо создать бытовые условия и условия безопасности, по крайней мере не уступающие тем, которые они имеют у себя на родине. Понадобится огромный аппарат высокопрофессиональных переводчиков — очевидно, что далеко не все «импортированные судьи» будут владеть русским языком (хотя такое знание должно, разумеется, приветствоваться при проведении конкурса).

На возражения этого характера можно коротко ответить, что дешевое правосудие в конечном итоге очень дорого обходится обществу и государству.

Вторая группа возражений может носить идеологический характер и последовать от сторонников разного рода консервативно-почвеннических взглядов. Мол, это непатриотично, это просто форменное унижение России! Неужели мы в самой большой на земном шаре стране не найдем чуть больше сотни людей, достойных занять вакансии в Верховном суде?! Думаю, что найти их действительно будет очень трудно. Неясны критерии и механизмы, при помощи которых можно отобрать в нынешней России действительно беспристрастную и высокопрофессиональную судебную скамью. Действующие судьи для этого не годятся совершенно точно — здесь и с профессионализмом дело не задалось, а уж про беспристрастность и говорить не приходится. Безусловно, многие из нынешних служителей Фемиды способны держать нос по ветру, перестраиваться, улавливать запросы и ожидания "новой власти". Но такие ли судьи нужны современной России?

Эдуард Лимонов как-то предложил "назначить новые составы Верховного и Конституционного судов из адвокатов и правозащитников". Увы, Эдуард Вениаминович явно переоценивает нашу братию. Как-то Сергей Адамович Ковалев, которого уж никак не заподозришь в предвзятом отношении к правозащитному сообществу, с горечью заметил: "Мы привыкли клясться на скрижалях права. Но среди правозащитников я знаю очень мало настоящих знатоков этого права". К сожалению, чтобы стать судьей, человеческой порядочности недостаточно — нужна еще и юридическая квалификация. Для судьи высшего суда государства такая квалификация должна быть высочайшей, и еще помноженной на многолетний опыт работы. Что же касается российских адвокатов, то адвокаты тоже бывают разные. Немало среди них и тех, кто просто выполняет функции посредников в коррупционной цепи между сторонами процесса и судьями. А непрофессионализма, жадности, пренебрежительного отношения к клиенту у иных адвокатов не меньше, чем у представителей судейского корпуса. Как отделить овец от козлищ? Каковы объективные критерии отбора? Назначать тех, кто известен и нравится нынешней оппозиции или ее отдельным лидерам? Но будет ли это гарантировать независимость суда? Вряд ли.

В российской истории уже был случай, когда наши предки вынуждены были признать: "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет". Думается, сейчас у нас подобная по серьезности ситуация. И вряд ли найдется ныне здравомыслящий человек, готовый обвинить тех, кто призвал варягов, в "предательстве национальных интересов". Тем более нам не нужно теперь возглашать: "Приходите княжить и владеть нами!" Речь идет о гораздо меньшем ущербе для национальной гордыни.

Третья и, наверное, самая серьезная группа возражений связана с тем, что при рассмотрении некоторых дел мы, возможно, вынуждены будем допустить иностранных граждан к материалам, составляющим государственную тайну. Следует признать, что здесь действительно существует реальный риск нанести ущерб национальным интересам. Разумеется, и в условия контракта, и в текст судейской присяги необходимо внести норму о недопустимости разглашения государственной тайны, которая может стать известна судье в связи с исполнением возложенных на него функций. Но никаких железных гарантий эта мера, конечно, дать не способна. Представляется, однако, что существующая ныне судебная система представляет собой гораздо большую угрозу национальной безопасности России, чем риск утечки тех или иных государственных секретов. Поэтому его стоит осознанно принять.

Ступень вторая: доктрина судебного прецедента

Очевидно, что в течение пяти лет временный, "импортированный" состав Верховного суда, работая как надзорная и кассационная инстанция, сможет отменить массу незаконных судебных решений, а главное — дать беспристрастное, обоснованное и единообразное судебное толкование важнейшим нормам материального и процессуального права.

Однако описанная выше составляющая реформы еще не способна внедрить подходы "импортированного" Верховного суда в повседневную работу тысяч нижестоящих судебных органов. Где гарантия, что областные, краевые, городские, районные и мировые суды будут следовать именно этим высоким стандартам, а не продолжат работать по старинке, в меру своего понимания закона, а также принципов политической и коррупционной целесообразности?

Решить эту проблему мы предлагаем в рамках второй составляющей нашей концепции — внедрения в российскую правовую систему доктрины обязательной силы судебного прецедента.

Для надлежащего разъяснения нашего предложения необходим небольшой историко-правовой экскурс — откуда есть пошла эта доктрина и какова ее роль в основных правовых системах мира.

Доктрина судебного прецедента (лат. praecedens/praecedentis – предшествующий) в ее классическом выражении развита в странах англосаксонской правовой системы, или, как еще говорят, в странах «общего права». Она возникла в Великобритании (изначально – в Англии) и распространилась на десятки стран, где мы можем наблюдать различные ее модификации: прежде всего США, ЮАР, Австралию, Канаду, Новую Зеландию, Индию и др. Суть доктрины судебного прецедента состоит в обязанности судов следовать решениям судов более высокого уровня и в обязанности апелляционных судов следовать своими собственными более ранним решениям.

«В самом широком смысле — отмечает российский исследователь английского права А.К. Романов — прецедентом считается то, что произошло в той или иной ситуации раньше и что воспринимается как своего рода пример, подсказывающий, как следует поступить в схожей ситуации, если она возникнет вновь. Если прецедент касается судебных дел, то он рассматривается как судебный прецедент. Таким образом, судебный прецедент — это решение суда по конкретному делу, которое подсказывает другим судьям, какое решение следует принять при разрешении аналогичных дел в будущем.

Принцип прецедента действует по вертикали, определяя обязанность судей следовать решениям соответствующих вышестоящих судов. Решения вышестоящих судов обязательны для всех нижестоящих судов, но не связывают вышестоящие» (1).

Соответственно, под судебным прецедентом следует понимать решение суда по конкретному делу, обязательное в последующем в качестве образца при разрешении аналогичных дел этим же судом либо судами, равными или нижестоящими по отношению к нему. Судья, рассмотрев все прецеденты, должен принять собственное решение на основе более ранних судебных решений, наиболее соответствующих обстоятельствам данного дела. Важную особенность прецедента во внутригосударственном праве составляют такие элементы, как общеобязательность (для однородных отношений), всеобщность и устойчивость его применения — именно то, чего так не хватает российской системе судопроизводства.

Обязательным является не все судебное решение, а лишь та его часть, которая именуется ratio decidendi. Ratio decidendi определяется как «правоположение, применяемое к правовым вопросам, возникающим в связи с установленными судом фактами, на которых основано решение» (2). Другой важной составной частью судебного решения является obiter dictum, или «сказанное попутно». Оно представляет собой умозаключение либо основанное на факте, который не был предметом данного судебного разбирательства, либо, хотя и основанное на установленном данным судом факте, но не составляющее сути решения. Соответственно прецеденты делятся на «обязательные» (которые иначе называют связывающими или руководящими) и «убедительные» (persuasive authority). В классическом прецедентном праве прецедентом в полном смысле этого слова можно назвать лишь ratio decidendi, обязательный в любом случае. Оbiter dicta не имеет связывающей силы, но может быть применен (и часто применяется) судом в силу его авторитетности.

Связывающий прецедент может быть отменен в интересах правосудия высшей судебной инстанцией лишь при исключительных обстоятельствах. На практике этим правом пользуются крайне редко. В странах «общего права» судебный прецедент отменяется либо законом, либо вышестоящим судом.

Значение доктрины судебного прецедента хорошо сформулировано Верховным судом Австралии в одном из его решений:
«Никакой орган правосудия не может игнорировать решения и умозаключения своих предшественников и формулировать свои собственные суждения так, как если бы страницы сборника судебных решений были чисты, или как если бы сила судебного решения вышестоящего суда не действовала. Орган правосудия, в отличие от законодателя, не может принять программу реформы, которая аннулирует принятые прежде принципы и решения. Только после самого осторожного и почтительного рассмотрения более ранних решений, и определения должного веса всех обстоятельств, орган правосудия может предпочесть собственное мнение более раннему решению суда» (3).

В странах континентального права доктрины связывающего судебного прецедента официально не существует. Считается, что законодательство теоретически охватывает любую ситуацию, с которой могут столкнуться судьи. Однако на практике и здесь суды низших инстанций следуют по сходным делам решениям вышестоящих судов, а кассационные (апелляционные) суды не отменяют своих предыдущих решений без исключительных причин. «Едва ли будет преувеличением сказать, что и доктрина stare decisis (4) в общем праве, и практика континентальных судов в целом приводят к одним и тем же результатам. Фактически, когда судья может найти в одном или более решениях Верховного суда правило, которое представляется ему важным для разрешения находящегося в его производстве дела, он будет следовать за этими решениями или правилами» (5).

Близкий к этому подход принят и в Европейском суде по правам человека. В ряде своих решений суд отметил, что хотя он не строго связан своими предыдущими решениями, но, как правило, следует им и отступает от них только в случае «убедительных причин», например, в случае необходимости гарантировать надлежащую интерпретацию Конвенции в свете происшедших социальных изменений (6).

Как заключила в одном из своих решений Апелляционная камера Международного трибунала ООН по бывшей Югославии, «принципы, поддерживаемые общей тенденцией как систем общего, так и систем континентального права, в соответствии с которой высшие судебные инстанции либо в рамках доктрины, либо в рамках практики, обычно следуют за своими предыдущими решениями и отступают от них только при исключительных обстоятельствах, продиктованы потребностями в последовательности, предсказуемости и уверенности правосудия» (7).

Данный подход совершенно необычен для российского права, в котором ссылки на другие судебные решения (за исключением системы арбитражных судов) чрезвычайно редки, а по делам со сходными обстоятельствами могут быть приняты и вступить в законную силу прямо противоположные решения. Однако его разделяют практически все цивилизованные правовые системы мира.

Очевидно, что внедрение доктрины обязательной силы прецедента в российскую практику сможет достаточно оперативно решить следующую двуединую задачу:

Во-первых - инкорпорировать толкование норм права, даваемое "импортированным" Верховным судом, в ежедневную практику всех российских судов общей юрисдикции.

Во-вторых, гарантировать правовую определенность, единство правоприменения, последовательность и предсказуемость правосудия на всех этажах российской судебной системы. Новые "правила игры" обеспечат автоматическую отмену любого судебного решения, в котором будут проигнорированы подходы Верховного суда.

Следует отметить, что вторая составляющая предлагаемой реформы — внедрение доктрины судебного прецедента — по существу является гораздо более радикальной, чем идея "импорта правосудия". Она предполагает привнесение в Россию абсолютно новой правовой культуры, фактически "правовую революцию". В целом это будет означать существенное увеличение роли судебной системы как действительно независимой ветви власти при одновременном ограничении индивидуального судейского усмотрения (которое на практике очень часто является формой судебного произвола).

Мы вовсе не утверждаем, что переход на новые правовые рельсы будет легким. На первом этапе обязательство следовать решениям вышестоящих судов по сходным делам вызовет волну пересмотров дел. Новая судебная доктрина и связанная с ней правовая культура потребуют существенных изменений в теории и практике подготовки юридических кадров, в системе высшего юридического образования. Понадобится и специальная издательская программа, ибо доктрина обязательной силы прецедента без регулярного выпуска доступных сборников судебных решений («бумажных» томов и электронных баз данных) кассационных, апелляционных и надзорных судов мертва.

И тем не менее представляется, что к концу первого пятилетнего периода работы "импортированного" состава ВС России в общих чертах в нашей стране уже может сложиться каркас этой новой юридической конструкции.

Важнейшей задачей, которую будет решать новый Верховный суд немедленно после его формирования, является пересмотр дел политических заключенных. Полагаю, что первым актом новой власти после восстановления конституционного строя в России должно быть постановление об амнистии всех политзеков. Но амнистия — это акт прощения, нацеленный на то, чтобы как можно быстрее вернуть людей на свободу. А наши узники заслуживают того, чтобы их дела были пересмотрены независимым и беспристрастным судом, который, при наличии соответствующих оснований, мог бы вынести оправдательные приговоры и полностью реабилитировать тех, кто был осужден незаконно.

Дела вчерашних политзеков неизбежно поднимут при пересмотре самые "больные" вопросы толкования уголовного законодательства и защиты прав человека. И, таким образом, именно судебные решения, которые вынесет "импортированный" ВС в результате пересмотра данной категории дел, станут основой новой российской системы прецедентного права. Именно они заложат фундамент нового, более справедливого и нацеленного на защиту человека правового порядка. По итогам судебных решений Верховного суда должны быть лишены своего статуса те судьи, которые вынесли отмененные им обвинительные приговоры. Одновременно с этим ВС должен в инициативном порядке давать судебное толкование и по другим вопросам российского законодательства. Для этого может быть с успехом использован уже существующий механизм публикаций постановлений пленума Верховного суда.

Кроме того, Верховному суду, вероятно, придется рассматривать дела по обвинению высших государственных чиновников в преступлениях против прав и свобод человека, норм международного гуманитарного права, незаконном захвате и удержании власти путем фальсификации итогов выборов и т.п. Очевидно, что и в ходе этих процессов также будут созданы важнейшие судебные прецеденты. Кстати, «импортированный» характер судебного органа гарантирует, что такие процессы станут актами подлинным правосудия, а не мести или сведения счетов новой политической элиты со старой.

Представляется необходимым также и введение правила, в соответствии с которым при разрешении вопросов, затрагивающих права человека и основные свободы, защищенные Европейской конвенцией, суды должны руководствоваться ее нормами. В случае противоречия между толкованием, данным российским судом и толкованием, содержащимся в практике Европейского суда по правам человека, российским судом должно быть использовано последнее.

Шоковая терапия для судей

Несомненно, что введение доктрины обязательной силы прецедента произведет на судейский корпус необходимое шоковое воздействие и сделает возможным скорую и благотворную ротацию судейских кадров. Новый правовой порядок потребует от нынешних судей (а также, конечно, следственных органов, государственных обвинителей и защитников) скорого овладения навыками новой судебной техники (такой, как умение правильно выделить правовую суть предшествующего решения), способности ориентироваться в океане прецедентов, наконец, умения аргументированно излагать в судебном решении позиции сторон и мотивы своего решения.

Ясно, что на первых порах судейский "брак" будет составлять очень высокий процент, а суды высших инстанций будут завалены апелляциями "от подвалов до чердаков". Однако эти временные неудобства позволят очень быстро отделить "овец от козлищ" и избавиться от наиболее непрофессиональной, не способной работать в новых условиях части судейского сообщества. Думается, в законодательство о судебной системе необходимо включить норму, в соответствии с которой превышение определенного процента решений, отмененных впоследствии вышестоящими судами по формальным основаниям (таким, как отказ или неспособность применить правила судебного прецедента), должно вести к отставке судьи.

Итак, в результате "шоковой терапии" в судейском корпусе выживут сильнейшие — судьи, обладающие высоким уровнем правовой культуры, способностью овладевать новыми правовыми знаниями, умением выносить мотивированные решения. Вчерашние коррупционеры, бездари, лица, попавшие в судейское кресло лишь благодаря родственным или служебным связям, уступят место молодым специалистам.

Следует подчеркнуть, что обе составляющие предложенной реформы обуславливают друг друга и не смогут достичь поставленных целей, будучи реализованы изолированно.

"Импорт правосудия" без принятия доктрины прецедента станет просто экзотическим и малоэффективным экспериментом. Он приведет лишь к временным и верхушечным изменениям, которые в дальнейшем будут отторгнуты, как инородное тело, непрофессиональной и коррумпированной судебной корпорацией. А уж принятие доктрины прецедента без "импортирования" состава Верховного суда вообще станет катастрофой — оно законсервирует сегодняшнюю практику неправосудных решений, сделав ее образцом для подражания, и выметет из всех российских судов последние затаившиеся в некоторых уголках остатки правосудия.

И другое

Разумеется, очерченная схема не является чудодейственной. Любая реформа — прежде всего комплекс самых разнообразных мер плюс ежедневная кропотливая работа тысяч людей, без которой обречен на смерть даже самый эффектный проект. К числу других компонентов реорганизации судебной системы можно отнести принципы, которые уже в той или иной мере упоминались в различных программах оппозиции: расширение круга дел, подсудных суду присяжных (в том числе по гражданским делам, включая жалобы граждан на действия и бездействие должностных лиц); выборность судей мировых и районных судов (или назначение третейского судьи по согласию сторон); выборность судьями из своего состава председателей судов всех уровней; наконец, участие не только исполнительной, но и законодательной власти в назначении лиц на судебные должности (после завершения переходного периода). Каждое из этих предложений заслуживает отдельного обсуждения.

Примечания:

1. Романов А.К. Правовая система Англии. М. 2002. С. 162.

2. Уолкер Р. Английская судебная система. — М., 1985. С. 159. Максимов А.А. Прецедент как один из источников английского права. // Государство и право. 1995. №2. С. 97.


3. Queensland v. Commonwealth (1977) 16 ALR 487 at 497 (emphasis added). Цитата дана по: ICTY. Prosecutor v. Zlatko Aleksovski. Appeal Judgment. 24 March 2000 (IT-95-14/1-A). p.92. (МТБЮ. Решение апелляционной камеры по делу Алексовского от 24 марта 2000 г., пар. 92).

4. «Стоять на решенном».

5. Zweigert and Kotz, An Introduction to Comparative Law (1998), p. 263. Цитата дана по: ICTY. Prosecutor v. Zlatko Aleksovski. Appeal Judgment. 24 March 2000 (IT-95-14/1-A). p.112. (МТБЮ. Решение апелляционной камеры по делу Алексовского от 24 марта 2000 г., пар. 112.)

6. См. подробный обзор этого предмета в: ICTY. Prosecutor v. Zlatko Aleksovski. Appeal Judgment. 24 March 2000 (IT-95-14/1-A). p.92-96. (МТБЮ. Решение апелляционной камеры по делу Алексовского от 24 марта 2000 г., пар. 92-96 со ссылкой на дело Cassey и иные судебные решения Европейского суда по правам человека).

7. Там же, пар. 97.

В «Российской газете» опубликован приказ Министра обороны Российской Федерации от 6 июля 2012 г. N 1717 "О мерах по реализации в Вооруженных Силах Российской Федерации Указа Президента Российской Федерации от 21 января 2012 г. N 100 и постановления Правительства Российской Федерации от 16 апреля 2012 г. N 310". То есть начало положил указ Медведева.

«РГ» убеждает читателя, что цель указа и приказа - «стимулировать рублем» службу срочников. Их жалование подняли временно (до конца 2013 года) до 2 тысяч рублей. На самом же деле им на этот же срок отменяются выплаты за риск, включая надбавки за водолазные работы, прыжки с парашютом, работу с взрывоопасными предметами и многое другое. Эта мера особенно цинична в отношении солдат, работающих на полигонах, где идет уничтожение устаревших боеприпасов. В правозащитные организации идут и идут жалобы на рабские условия их труда и быта, один за другим происходят инциденты с человеческими жертвами. Подробнее о полигоне Цугол можно почитать здесь. Он далеко не единственный такой. На полигоны согнаны 13 тысяч солдат.

Раньше была принципиальная возможность получать за эти работы до 40 тыс. в месяц, которая, впрочем, в большинстве случаев оборачивалась обманом. Теперь без обмана. Солдат на то и солдат, чтобы рисковать жизнью бесплатно. Эта мысль, слегка завуалированная ссылками на «защиту Отечества», нередко проскальзывает в официальных объяснениях военных.

Рассуждения лондонского политолога Владимира Пастухова о послепутинской революционной диктатуре лишний раз доказали мне, что в России – стране, в которой отсутствует публичная политика, - не может быть политологии как научной дисциплины. Скорее это забытая ныне «советология», обращенная к нынешним, квазирыночным и псевдолиберальным конструктам.

Например, за последние 18 лет мы, при Конституции, изменившейся лишь минимально (срок депутатских полномочий увеличился на 1/4, а президентских - в полтора раза), несколько раз переходили от президентской к президентско-парламентской системе и наоборот. Адекватно это можно описать только с помощью социальной культурологии, формальные же политологические схемы с их теориями «демократического транзита» здесь беспомощны.

Прежде всего, политолог Пастухов совершенно неправильно определяет «эксплуататорский класс» современного российского общества как «люмпенский» и смешивает вместе такие борющиеся за доминирование социальные группы, как криминалитет, путинская опричнина, номенклатура партии власти и олигархат. На самом деле эти группы глубоко враждебны друг другу. Криминалитет – это «авторитетская» элита уголовного мира, создавшая симбиоз с «опричниной» и номенклатурой. «Опричнина» - это слой правоохранителей (силовиков), ставший бенефициаром заказных репрессий против предпринимателей и представителей местных и региональных властей. Номенклатура – это монополизировавший политическую власть слой бюрократии, заменивший разделение социальных функций распределением социальных ролей. Они являются прямыми бенефициарами узурпации власти. Олигархат – это небольшая группа чиновников-магнатов и просто финансовых магнатов, осуществляющих основные властные функции в стране.

Разумеется, первейшей задачей любой революции – демократической, популистской или русско-националистической - будет политическая ликвидация всех этих четырех групп. Но объединять их в одну кучу является такой же ошибкой, какой было бы объединение советской партийно-хозяйственной номенклатуры и идеологического аппарата КПСС. Русская революция 1991 года и победила только за счет раскола коммунистической бюрократии – «хозяйственникам» дали возможность стать рыночниками-реформаторами и националистами, а идеологам всех уровней оставили возможность играть в бирюльки политической оппозиции.

Насколько советские исполкомы были внутренне готовы стать мэриями, так и наиболее вменяемые части нынешней номенклатуры готовы стать консервативной парламентской оппозицией революционной коалиции.

Поскольку послепутинская революционная власть, по моему убеждению, должна действовать строго противоположно тому, как действовали послеавгустовские демократы, то вместо создания симбиоза буржуазно-демократической революционной элиты и старой номенклатуры (и тут Пастухов прав) должна последовать жесткая чистка бывшей правящей группировки. Прежде всего с помощью последовательной люстрации. Но называть это «национально-освободительной» борьбой, как делает Пастухов, - это либо сознательный эпатаж, либо скрытное подыгрывание русским националистам, объясняющим свою оппозиционность путинизму мифом о подчиненности Кремля кавказцам, евреям, франкмасонам или марсианам. В мировой исторической науке национально-освободительной борьбой называют либо антиколониальное, антиимперское движение, либо стремление объединить этнический ареал, разделенный между несколькими государствами. Но реально последней национально-освободительной (если понимать «национально» в американском, а не в немецком духе) борьбой с точки зрения русского народа была борьба за суверенитет от идеологической империи Советский Союз, развернувшаяся в 1990-91 году и завершившаяся победой в Августе.

Рассуждая о будущей революции, Владимир Пастухов делает два исключительно правильных предположения, но одновременно и две по-детски наивные ошибки. Он прав, когда предвидит, что свержение путинизма станет результатом объединения не только либерального стремления к верховенству права среди новорожденного среднего класса и архаического народного стремления к справедливости и «честному государству», но и их социальных и политических программ. Он прав и в том, что послереволюционный режим будет вынужден идти на очень жесткие меры против бывшего правящего слоя. Это противоположно стратегии лидеров демократического движения 90-х, с их приверженностью неолиберализму при полной готовности к альянсу со старой коммунистической элитой (при условии символической идеологической мимикрии с ее стороны), а значит, с учетом упомянутой «зеркальности» исторических периодов, является залогом успеха.

В чем принципиально ошибается Пастухов, так это в противопоставлении революционного режима и демократии. Антитезой демократии является не диктатура, а авторитаризм – максимальная концентрация персональной власти на всех уровнях. Следовательно, революционная антитеза нынешней безусловно авторитарной и персоналистской системы просто обязана быть построена на принципах самой широкой и спонтанной демократии. Другое дело, что послереволюционный режим явно не будет либеральным, если понимать под либерализмом сугубую защиту прав меньшинства и буквально ритуальную ценность процедур. Неизбежная диктатура, о которой предупреждает Пастухов, с одной стороны, закономерна, но с другой стороны, вовсе не обязательно является отрицанием демократии. Это не парадокс. Демократия – это легальное открытое соревнование социально-политических проектов. В условиях деспотии (абсолютной монархии, тоталитаризма или авторитарной системы) это соревнование проходит скрытно, в виде борьбы «придворных партий» и олигархических кланов. Диктатура – это совершенно не обязательно режим кровавых репрессий и полицейского произвола. В точном смысле слова диктатура - это экстраординарная власть. Например, неправосудный суд – признак деспотизма, но признаком диктатуры является суд особый - какой-нибудь трибунал или стихийный народный суд. Экстраординарное правосудие, конечно, уступает ординарному либеральному - с его судом присяжных и бесчисленными апелляционными инстанциями, но процент справедливых решений в нем куда выше, чем в «заказном» судилище при деспотии.

Нарушение парламентских процедур революционной диктатурой может являться и на первых фазах революции почти обязательно является следствием стремления к немедленной и прямой реализации воли большинства (разумеется, мобилизованного революцией большинства). Революционная диктатура – это не обязательно концлагеря для оппонентов, это может быть тенденциозная идеологическая политика в СМИ, «несправедливая» поддержка прореволюционных политических сил, вмешательство чрезвычайных внепарламентских структур в виде каких-нибудь «революционных советов» в политику и администрирование. С этой точки зрения, КАЖДАЯ революция (если она не пародия на саму себя) в том или ином виде проходит стадию революционной диктатуры, даже в таком мягчайшем виде, как это было у нас после Августа. Да, революционная диктатура – антитеза ординарной либеральной демократии, но по сравнению со свергнутой ею полицейской деспотией она может быть просто воплощением народовластия. Ту последовательную и систематическую чистку от старого правящего слоя от криминалитета, опричнины, номенклатуры и олигархата, которую предлагает Пастухов, пусть даже в виде самой вегетарианской люстрации, разумеется, может провести только революционная диктатура. Но эта диктатура вовсе не будет означать отрицание демократии. Будет идти яркая и смелая дискуссия о реформах, будут избираться и переизбираться должностные лица всех уровней. Просто временно отойдет на задний план либеральная игра партий.

Категорически неправ Пастухов, когда он противополагает революцию и кровавую смуту. Во-первых, очень часто именно революция, разрушая государственность больше критического порога, открывала дорогу к хаосу. Во-вторых, описываемый им как желательный режим революционной диктатуры, яростно выкорчевывающий все ныне правящие группы, ближе всего подходит под определение тирании. Это ведь и будет максимальной стадией отхода от либерализма. Неужели Пастухову действительно привиделись страшные картины толп москвичей, вооружившихся различными колющими-режущими и охотящиеся на директоров управляющих кампаний, зампрефектов и участковых инспекторов?

Пастухов, не называя этого термина, фактически говорит о желательности «превентивной революции», которая должна упредить массовые стихийные выступления. Превентивная революция – это попытка захвата власти наиболее продвинутой частью элит, с тем чтобы предотвратить полное разрушение государства. Но тотальная чистка бывшего правящего слоя по Пастухову – это самое страшное, что может их ждать. Альтернативной этого может быть только «антипутч» - попытка верхушечного переворота, искусно декорированная под либеральную революцию. В России так было в марте 1917-го и в августе 1991-го. Я не вижу в путинском режиме потенциал для такой превентивной революции, хотя не исключаю различных импровизаций в случае разрастания нынешнего кризиса. Надо просто понять, что «народно-освободительная диктатура» по Пастухову – это самая радикальная форма революции из возможных. Поэтому самой главной проблемой и власти, и либеральной оппозиции в скором времени станет изобретение сценария, когда для таких суровых мер не дойдет. И начнутся попытки совершения «антипастуховской» революции – легкой и бескровной, сохраняющей основы нынешней послеельцинской системы. Вот именно в этих условиях и станет возможным формирование достаточно жестокой диктатуры – для защиты постпутинского режима от «углубления» революции. Возможно, изыскания Владимира Пастухова, призывающего отказаться от демократии во имя очищения от «люмпенов» (перечень глупых козликов отпущения называется «Список Магнитского»), являются первыми, еще черновыми набросками доктрины, обосновывающей легитимность «превентивно-революционного» режима.

Видя отношение к суду со стороны наших немецких соседей (например, на следующий день после вынесения приговора нам в почтовый ящик бросили местную газету с репортажем из Москвы о процессе), порывался написать в суд. Услышав же по радио, что сайт суда починен, написал.

Ответа не ожидал.

А когда ответ был мной получен, то не ответить на него я не мог.

Последующая же история с перепиской (включая телефонные разговоры со служащими Хамовнического суда) имела целью понять, кто стоит за ответами, вряд ли сторонники осужденных.

On Tue, 21 Aug 2012 09:09:47 +0200

superfin gabriel [email protected] wrote:

Не могу уважать суд, состоящий из не уважающих ЗАКОН служащих. "Российский суд" благодаря вам на моих глазах становится синонимом фактически внесудебной расправы с политическими противниками текущего руководства Российского государства.

Габриэль Суперфин, историк-архивист, город Бремен

21.08.2012, 09:16, "Хамовнический районный суд" [email protected]:

День добрый.

Как я посмотрю, легко вам из Германии кукарекать.

Поэтому в возбуждении отклоняю, вот. За отсутствием состава.

–Суд

On Tue, 21 Aug 2012 09:25:56 +0200

superfin gabriel [email protected] wrote:

"кукарекать" – ваша культура, "легко"?

т.е. вам трудно быть правовиками, быть судьей в России подвиг, понимаю, не иронизирую.

21.08.2012, 09:32,

"Хамовнический районный суд" [email protected]:

Ты опять выходишь на связь, мудило? Сколько раз тебе, блядь, ну сколько раз тебе говорить, долбоебина ты великовозрастная, блядь, ну что тебе, снять кеды, по ебальнику дать? Я с великим удовольствием, я тебе сказал, это сделаю. Hу неужели ты не понимаешь, что ты, сука, кругом под колпаком и ты еще вылазишь, а? Сучонок ебучий!

On Tue, 21 Aug 2012 09:42:05 +0200

superfin gabriel [email protected] wrote:

Наверное, вы все-таки пишете от своего собственного имени (а имя свое вы скрываете), вы, наверное, провокатор, цель которого скомпрометировать судебное ведомство России.

21.08.2012, 09:49, "Хамовнический районный суд" [email protected]:

Ты насрал полные штаны, сучонок, насрал вместе со своими, блядь, немцами в 44м, а теперь ты думаешь там отмыться, но этого не получится, дурень ты чертов, ты, блядь, говноед ты ебучий, подавись ты, сучонок, говном, подлюка, чтоб ты изошел весь, сука, и ссал кровью, падлюка ебучая. Хуй тебе, сука!

22.08.2012, 09:07, "superfin gabriel" [email protected]:

Уважаемые сотрудницы/ки райсуда, вчера днем в телефонном разговоре со мной не назвавшие себя сотрудницы райсуда обещали прислать мне официальное подтверждение получения нижеследующей переписки. В то время работа сайта была уже восстановлена. Прошу сообщить результат проверки, кто писал мне ответы в непозволительных и оскорбительных выражениях. Не могу поверить, что такое, судя по содержанию, писали хакеры, являющиеся сторонниками группы Пусси Райот, ведь не они пользуются шаблонами шовинистической пропаганды, а как раз противоположная ей сторона.

Я предаю гласности эту переписку. Если поступит официальный, пусть формальный, ответ, я его также передам в руки общественности.

Сегодня на суде по делу Таисии Осиповой выступила эксперт С.Е. Насонова, специалист по исследованию на детекторе лжи. Она пояснила суду, что накануне ею была проведена психофизиологическая экспертиза (опрос) с использованием полиграфа показаний свидетеля Антона Мандрика.

Эксперт задала ему вопросы по обстоятельствам обыска в доме Таисии, при котором Антон присутствовал. Согласно заключению, составленному специалистом, Мандрик говорит правду, его показания связны и непротиворечивы и он объективно оценивает увиденное им. Эксперт передала свое заключение судье для приобщения к материалам дела.

Напомним, что после того как на заседании суда 13 августа свидетель Мандрик подтвердил факт подброса наркотиков Таисии, на сайте УМВД Смоленской области появилось заявление, в котором они вынуждены были признать, что Антон был в доме при обыске, но его показаниям верить нельзя, так как он, по их мнению, находился на обыске в неадекватном состоянии. Что интересно, это заявление УМВД противоречит показаниям их же сотрудников и следователя, присутствовавших при обыске. Те утверждают, что Антона Мандрика там вообще не было. Не убедила их в обратном даже видеозапись с обыска, на которой свидетель, скованный наручниками, сидит в комнате. Отсутствует информация о его присутствии в доме в протоколе обыска и в материалах уголовного дела. Видимо, таким образом следствие и оперативники пытаются скрыть факт совершенного ими преступления.

Сегодня же сама Таисия дала показания, заявив о своей полной невиновности, и рассказала об обстоятельствах подброса наркотиков оперативными сотрудниками ЦПЭ, а также о том, как было фальсифицировано её уголовное дело.

На следующем заседании, намеченном на 24 августа, начнутся прения сторон и, возможно, будет назначена дата оглашения приговора.

А 26 августа у Таисии день рождения - она отметит уже второй день рождения в тюрьме.

Сайт в поддержку Таисии Осиповой:
http://spasem.org/

Вот, прочитал интересную новую новость: "Активисты православного движения "Святая Русь" начинают патрулировать улицы Москвы, передает интернет-портал "Правый взгляд".

Не то чтобы я особенно удивился - в наши дни для удивлений места остается все меньше и меньше. Но все же призадумался - не призадуматься, согласитесь, тоже трудно.

Будучи человеком по складу скорее легкомысленным, я прежде всего обратил внимание не на саму, так сказать, суть этой информации, а на ее факультативные признаки. Я почему-то стал пытаться визуально вообразить себе "правый взгляд", вследствие чего все время получался довольно комический образ человека, у которого оба глаза резко скошены вправо, вследствие чего он не видит не только того, что находится от него слева (об этом не приходится даже и мечтать), но и того, что находится прямо перед ним.

Но есть там, конечно, и некая суть. И она в том, что совсем непонятен юридический статус этих, с позволения сказать, "активистов", в некоторых иных исторических контекстах называемых обычно "штурмовиками". Кто они? Куда их гонят? Почему? И почему именно они должны решать, кто что нарушает, а кто чего не нарушает?

Если они собираются действовать в рамках существующего законодательства, то где в этом самом законодательстве сказано что-либо о том, что порядок на улицах моего города - причем именно тот порядок, представления о котором формируются в условиях "правого" косоглазия - вправе устанавливать люди, не имеющие ровным счетом никаких полномочий кроме своего "правого взгляда"?

И значит ли это, что и без того непомерно разросшиеся полицейские институты расписываются в полной своей несостоятельности? Если так, то зачем я плачу налоги на их содержание?

И значит ли это, что граждане каких бы то ни было иных взглядов, например "левых" или "прямых", также имеют полное право на создание соответствующих их взглядам неформальных структур, позволяющих с той или иной мерой эффективности препятствовать грубому навязыванию чужого взгляда?

И не является ли эта инициатива совершенно явной и недвусмысленной провокацией к переходу и без того очевидного общественного раскола к самой трагической его фазе, то есть к силовой?

Это кому-нибудь надо? Если да, то пусть покажется - хочется взглянуть на его лицо и постараться его запомнить. Потом пригодится.

Знать такого прекрасного человека, как Сурен, наблюдать, что он делает для всех нас, и видеть, как издевается над ним власть, - это просто выше моих сил.



Человек, любя природу, пытается сохранить на нашей планете краснокнижные деревья. Казалось бы, кто может помешать в таком праведном деле? Ответ на этот вопрос Сурен получил после того, как отправился с друзьями в п. Бжид, где находится дача Александра Ткачева. Мало того, что при постройке этой усадьбы были вырублены пицундские сосны, но и проход к морю для местных жителей оказался закрыт забором, который огораживает дачу.

После того как активисты написали на заборе «Лес - общий» и «Саня – вор», началась настоящая травля эколога. Дежурили у дома, встречали после суда. Инсценировка «правосудия» прошла по плану. Судей не заинтересовало, что на заборе рисовали совсем другие люди. Нелепые показания свидетеля Черного, узнавшего Газаряна с двухсот метров по зубам, были приняты судом с довольной улыбкой.

Сурен догадывался, что честного суда не будет. Так и получилось. Дали три года условно с испытательным сроком два года. Человек, который никому не причинил вреда, получает такой срок.

Не думаю, что власти и администрацию края, да и самого Ткачева, очень волнуют эстетические качества упомянутого забора. Все дело в том, что Сурен слишком бескомпромиссен, а активная общественная деятельность заставляет насторожиться. Это невыгодно для власти. Излишне активные люди мешают властям жить спокойно.

Эколог постоянно ведет борьбу за природу, «Если дело касается простых вырубок леса, то остановить их довольно просто, но если это нужно правителям, то тут уже сложней», - говорит Сурен.

Условный срок Газаряна очень полезен для незаконных заборов и вырубок. Во-первых, эколог не может выехать из страны и даже из города без согласования с курирующими организациями. Во-вторых, даже административное нарушение повлечет за собой ужесточение условного срока. В-третьих (но это плохо лично для Сурена), любимой деятельностью - хироптерологией - заниматься тоже нельзя. Как изучать летучих мышей, если вынужден сидеть дома с 23 до 6 утра?

Недавно эколог с друзьями совершил прогулку по побережью Черного моря ко дворцу ПутинаВсеяРуси в Прасковеевке. Но пройти далеко не удалось: путь преградили охранники ЧОПа. Насладившись вдоволь невысоким интеллектом людей, активисты ушли. Через несколько дней Сурен узнал, что его хотят допросить по поводу этого мероприятия.

Сам эколог говорит, что скорее всего поступило заявление о том, что он угрожал охране. Это в их стиле. Так уже однажды поступали, когда задерживали Газаряна и его адвоката Дутлова возле дачи Ткачева.

Зная наше правосудие, доказать свою невиновность трудно. Вот и переживаю я за своего друга Сурена Газаряна.

Чего добился своими действиями Сурен, спросите вы. Ведь заборы как стояли, так и стоят, дворцы тоже на месте. Многие знают об этих дворцах и заборах, но боятся допустить мысль о том, что нужно что-то с ними делать.

Многие не знают, что на Утрише должен был стоять громадный дворец, но его там нет. Борьбу за неприкосновенность Утриша в первых рядах вел наш эколог Сурен. Это хороший пример для того, чтобы понять, что не все так плохо. Есть еще люди, готовые пожертвовать собой, своей свободой, своей личной жизнью ради нашей природы, ради нашей свободы. И чем больше таких людей, тем легче противостоять беззаконию. И если власти думают, что избавившись от Сурена Газаряна они избавились от проблем, то они ошибаются. Теперь проблем станет гораздо больше, потому что беззаконие - это болезнь, а лекарство от этой болезни только одно: СПРАВЕДЛИВОСТЬ.

Об идиотизме поведения властей в деле Pussy Riot не высказался только ленивый. Мне же представляется, что у них был вполне рациональный расчет: навязать оппозиции жесткую защиту панк-группы и тем столкнуть ее с традиционалистски настроенной частью общества. Для мобилизации именно этой его части между выборами Кремль наспех сколотил весьма разношерстную «поклонную коалицию», вожди которой апеллировали к социальным слоям, скажем так, «ниже среднего». В этих слоях традиционалистские представления действительно широко распространены. И кроме них никакой массовой базы у режима просто нет.

Вожди Поклонной заявили о себе как о «третьей силе», у которой есть собственные претензии и требования к существующей власти. Правда, внятно обозначить эти претензии и требования они так и не смогли. Все ограничилось не слишком настойчивыми попытками Максима Шевченко поставить вопрос об освобождении политзаключенных. Однако на Поклонной эта тема «не пошла».

Между тем разговоры о «третьей силе» не были чистой демагогией. Поддержка режима со стороны традиционалистов далеко не безусловна. Евгений Ихлов не раз высказывал предположение, что при известных обстоятельствах они готовы будут даже открыть «второй фронт» в тылу путинистов. И дело не только в том, что, как пишет Ихлов, для «настоящих» традиционалистов традиционализм режима «не настоящий», фальшивый, сам же режим «прозападный» и «либеральный». Существует огромная разница между традиционализмом низов с их представлениями о социальной справедливости и общинной демократии и самодержавно-великодержавной идеологией эксплуатирующей этот традиционализм части путинской элиты.

Евгений Ихлов, как и большая часть либеральной общественности, склонен преувеличивать противоречия между сторонниками «авторитарной модернизации» и «особого русского пути» в путинской элите. Это преувеличение подпитывает сохраняющиеся в либеральной среде надежды на «раскол элит». К такому же преувеличению склонны и многие причисляющие себя к «третьей силе» традиционалисты, смертельно боящиеся закулисного сговора «прозападной» части элиты с либеральной оппозицией. Между тем обе части элиты прекрасно между собой ладят и успешно стравливают «европеизированный креативный средний класс» с традиционалистскими низами.

Не такие уж в Кремле сидят идиоты, чтобы не понимать, что обострение социальных противоречий неизбежно будет толкать традиционалистские низы в оппозицию. И что любая смычка между Поклонной и Болотной будет означать немедленный и полный крах авторитарно-олигархического режима, от которого «кремлевских» не спасут никакие ОМОНы. Вот чтобы упредить эту опасность, Кремль и использовал дело Pussy.

В либеральной оппозиции опасность кремлевских провокаций вполне осознавалась. Не случайно ее солидные, респектабельные лидеры подключились к кампании в защиту панк-группы далеко не сразу и явно вынужденно. Когда стало совсем уж неприлично отмалчиваться. Когда уклонение от участия в этой кампании стало прямым пособничеством поднимающейся волне самого темного средневекового мракобесия, изуверству и вопиющему полицейско-судебному беззаконию.

Однако похоже, что в своей ставке на «жесткую игру» Кремль просчитался. Когда в кампанию протестов стали втягиваться люди более чем умеренные и осторожные, консолидации лагеря охранителей не произошло. Напротив, в нем образовалась трещина. Безобразная расправа, надругательство над законом и здравым смыслом шокировали вменяемых традиционалистов. И страстное обличение самодержавной системы, с которым выступил один из трех столпов «поклонной коалиции» Максим Шевченко, – событие знаковое. Это первая серьезная попытка самостоятельного выступления той самой «третьей силы», претендующей на представительство интересов «плебейского традиционализма». Это первая ее попытка размежеваться с «первой силой» (самодержавной «держимордией»), от которой, как оказалось, исходит не меньшая угроза «традиционным ценностям», чем от силы «второй» (прозападных «либеральных извращенцев»).

Что ж, посмотрим, насколько эта сила действительно третья и будет ли «второй фронт» действительно открыт. В любом случае традиционалисты и «русские европейцы» обречены на сосуществование в одной стране. Никто не питает иллюзий, что Максим Шевченко вдруг полюбит «проклятый западный либерализм». Однако посыл его последних текстов – не должно быть тюрьмы за убеждения – достаточное условие для того, чтобы сосуществование было возможно. Но надо осознать: судьба путинщины напрямую будет зависеть от того, научатся ли вторая и третья силы выяснять отношения между собой без посредства силы первой с ее жуликами из избиркомов, продажными судьями, озверевшими ментами и зажравшимися попами.

Сейчас к этому не готовы обе силы. Либералы, долгие годы запугивавшие себя тем, что на свободных выборах победят страшные коммунисты, теперь заменят «коммуняк» на «православных фундаменталистов» и будут петь ту же песню: пусть уж лучше Путин. Традиционалисты, со своей стороны, убеждены, что в случае падения режима либералы их непременно перехитрят и обманут, перехватят и узурпируют власть. Можно ли это преодолеть? Это покажет время. Но путь к такому преодолению есть. Это уход от противостояния цивилизационных моделей, о котором пишет Евгений Ихлов. Это замена межцивилизационного конфликта принципом «класс на класс». Точнее, все продуктивные, создающие, прибавляющие и умножающие реальные ценности слои против паразитической правящей элиты, умеющей только отнимать и делить.

А интересно, что бы было, если бы парижские санкюлоты напрямую договорились с вандейскими крестьянами против аристократов и плутократов?

Виктор Шендерович и Василий Шумов зовут на творческий вечер 25 августа, посвященный узникам Болотной и другим политзекам, в московский клуб "АртеFAQ".

Организаторы встречи, которую будут вести адвокаты Pussy Riot Марк Фейгин и Николай Полозов, обещают насыщенную программу.

На сцену выйдет группа «Аркадий Коц» с протестным гимном «Стены рухнут». Свои работы выставят художники Андрей Бильжо, Сергей Ёлкин, Виктория Ломаско. Стихи прочтут Игорь Иртеньев, Лев Рубинштейн, Дмитрий Быков и Арс-Пегас. Ожидается выступление Александра Филиппенко.

Отдельным блоком будет показ документального фильма и выступление ВИА «Татьяна» - в поддержку осужденных девушек из Pussy Riot.

С видеообращениями выступят Юлий Ким, Леонид Парфенов и Ольга Романова – их не будет в Москве в этот день. Парфенов и Романова планируют телемост по скайпу с участниками встречи.

Будет специальный показ фильма «Зима, уходи», премьера которого состоялась недавно на кинофестивале в Локарно. Также будет показан видеоматериал Таисии Круговых «184 задержания», снятый 6 мая на Болотной площади.

В рамках благотворительной части вечера предполагается сбор пожертвований на оплату работы адвокатов и отправку передач арестантам. Состоится аукцион с продажей лотов от «Новой газеты» и Виктора Шендеровича, а также продажа копий фото и карикатур, представленных на выставке. Клуб «АртеFAQ» сделает отчисления с наличной выручки бара. Все вырученные деньги будут направлены в «РосУзник» для помощи фигурантам «Болотного дела», а также для поддержки других политзаключенных.

Среди тех, кто придет и зовет на мероприятие, литераторы, музыканты, журналисты, общественные деятели: Митя АЛЕШКОВСКИЙ, Андрей БИЛЬЖО, Алла БОССАРТ, Дмитрий БЫКОВ, Герман ВИНОГРАДОВ, Михаил ДЕЛЯГИН, Игорь ИРТЕНЬЕВ, Олег КАШИН, Алексей КОРТНЕВ, Александр ЛИПНИЦКИЙ, Дмитрий МУРАТОВ, Николай ПОЛОЗОВ, Лев РУБИНШТЕЙН, Марк ФЕЙГИН, Александр ФИЛИППЕНКО, Евгения ЧИРИКОВА, Сергей ШАРГУНОВ, Виктор ШЕНДЕРОВИЧ, Василий ШУМОВ, Ирина ЯСИНА.

В Ульяновской области 21 августа состоится третье судебное заседание по делу о признании экстремистской статьи в защиту мордовского языка в газете «Наш голос». В случае если суд удовлетворит требования ФСБ и прокуратуры, автору, защитнику родного языка Василию Бокину, грозит уголовное преследование по нескольким статьям.

Обычно о попадании мало кому известных статей и других текстов в Федеральный список экстремистских материалов общество узнает по факту, когда каким-нибудь далеким районным судом принято решение об этом. Зачастую дела по признанию отрытых на просторах интернета материалов экстремистскими – простой способ продемонстрировать активность в борьбе с экстремизмом для сотрудников районных прокуратур и ФСБ тех регионов, где ни в какой другой форме экстремизма найти нельзя при всем желании.

Дело, рассматривающееся сейчас в Инзенском районном суде Ульяновской области, по всем признакам именно из таких дел. За одним важным исключением. Автор спорного текста известен и является активным участником процесса. А если суд удовлетворит просьбу прокуратуры, ему грозит уголовное преследование за «оправдание терроризма» и «возбуждение межнациональной ненависти или вражды» по ст.280 и 282 УК РФ.

Автор – местный житель, Василий Николаевич Бокин, бывший старший преподаватель Инзенского филиала Ульяновского госуниверситета. Еще в июле 2009 года Бокин выпустил второй номер газеты «Наш голос», в котором, в частности, имелись две его статьи «Остановить геноцид» и «Геноцид мордовского народа продолжается!», посвященные проблемам обучения мордовскому языку. В статьях автор порой в весьма резкой форме высказывался по адресу мордовских учителей и жителей села Оськино, не обучающих детей родному языку.

Не прошло и трех лет после публикации, как Бокин получил повестку из суда. В своем иске районная прокуратура просит признать статьи экстремистскими на основании того, что «часть информации и используемые для ее передачи языковые средства направлены на создание у читателя представления о том, что деятельность террористических организаций является формой борьбы за справедливость, за национальные права», а также в связи с тем, что «текст статьи использован автором для целенаправленной передачи оскорбительных характеристик, отрицательных эмоциональных оценок и негативных установок в отношении представителей русской и мордовской национальностей, а также исповедующих православное вероисповедание».

Любой непредвзятый читатель текстов Бокина удивится таким выводам инзенских прокуроров. Трудно заподозрить в разжигании розни и унижении национального достоинства хоть русских, хоть мордвы автора, нарочито высказывающего уважение к русскому народу и пропагандирующего сохранение мордовского языка. Также трудно счесть оправданием терроризма утверждение о том, что недальновидная национальная политика, направленная на уничтожение языка, а значит, и этноса, на нем говорящего, способна породить насильственные формы сопротивления. Подобные утверждения, независимо от того, насколько верен содержащийся в них прогноз, - это суждения о взаимосвязи явлений, на которые журналист, разумеется, имеет право. Странно требовать от автора отказаться от анализа социальных и культурных причин терроризма. При этом свою собственную позицию Бокин формулирует следующим образом: «Мы все должны четко осознавать, что любые формы вооруженного сопротивления (национально-освободительные революции, повстанческие движения, подпольные военно-политические организации, боевики-одиночки) являются самыми опасными и разрушительными для самого общества формами возмездия: государству за неэффективность или преступность государственной политики, а самому обществу за длительное примирение с несправедливостью». Какое уж тут оправдание терроризма?

Полная несамостоятельность российской судебной системы, ярко продемонстрированная в деле Pussy Riot, дает серьезные основания опасаться, что Инзенский суд удовлетворит абсурдные требования прокуратуры. Это особенно вероятно, если общество не обратит внимания на это «негромкое» дело.

Мне кажется, что узники Болотной - заложники. Они сидят за нас, за все те десятки и сотни тысяч людей, которые были на Болотной, на Сахарова.

Это заложники, взятые практически наугад. Это демонстрация того, что наказать можно любого, просто так - за участие. И необязательно Навального или Каспарова, это можно сделать с любым.

И если мы не проявим солидарность с этими людьми, если мы ляжем вниз лицом после этого - значит, мы дадим сигнал озверевшей власти, что этот шантаж, это давление - действуют.

Мы разумеется должны быть вместе с ними, мы должны проявить солидарность и должны вытащить их из тюрьмы.

25 августа 2012 года в 19:00 в клубе «АртеFAQ» в Москве пройдет творческая встреча, посвященная обвиняемым по «Болотному делу» и другим политзаключенным. На ней будут продемонстрированы фото- и видеоматериалы акции 6 мая на Болотной площади, планируются выступления поэтов, актеров, художников, музыкантов, кинематографистов, общественных деятелей. На мероприятие приглашены адвокаты и родственники арестованных участников акции 6 мая и обвиняемые по делу, находящиеся под подпиской о невыезде.

Признаюсь, когда я услышал эту фразу судьи Сыровой в самый первый день этого злокачественного процесса, когда еще велась прямая видеотрансляция, мне сразу стало ясно, что добром все это безумное "правосудие" не кончится.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - в ответ на совершенно резонное и справедливое недоумение Алехиной, касающееся содержания непосредственно "обвинения".

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - фраза, даже не произнесенная, а нетерпеливо и хамовито прогавканная. Видимо, приятное общение -времяпрепровождение с ротвейлерами, овчарками и прочими породистыми "няшками", накладывает отпечаток на характер разговорной речи.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - вопрос тире ответ, не предполагающие даже никаких возражений или замечаний.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - это даже не реплика на справедливый вопрос Алехиной. Это ответ всем нам, всему российскому обществу, всем тем, кто не хочет жить по лжи и по понятиям. Всем тем, кто выходил прошедшей зимой на Сахарова и Якиманку, Болотную и Чистые пруды.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - вообще излюбленная фразочка вертухаев и надзирателей всех мастей и рангов, участковых и сотрудников вытрезвителей, работников военкоматов и служащих ОВИРов, ЖЭКов, паспортных столов и прочих учреждений, пухнущих и жиреющих за наш с вами счет.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - отныне наше "гражданское" общество представляют и составляют ключари, алтарники и свечницы. И именно они определяют, что нам можно, а что - нельзя. Они теперь полномочные и полноправные представители российского, пардон, русского народа! Эдакие воцерковленные комиссары в пыльных шлемах.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - руки за голову! - лицом к стене! - шаг влево, шаг вправо - расстрел!

И неважно, что семь лет заключения превратились в два года. Эка невидаль. Хотим за это судить и отправлять в места не столь отдаленные - и будем. А срок значения не имеет. И в очередной раз мы проснулись в другой, ЧУЖОЙ стране. Как просыпаемся почти каждый день.

Так что расслабьтесь, утритесь и заткнитесь, недочеловеки, мнящие себя "демократами" и "либерастами", мечтающие о свободной России, свободных СМИ и соблюдении прав человека.

Ну так что?

КОМУ ЕЩЕ ЧТО НЕПОНЯТНО?!!! ОБЪЯСНИТЬ?!!

Русские – козлы. Они взрывают по ночам жилые дома, бомбят кавказские города, топят подводные лодки, травят зрителей в театре газом... список можно продолжать... и наконец, сажают в тюрьму кого ни попадя по абсолютно вздорным обвинениям. Надеюсь, никому не придется объяснять, что подобный стеб, если его воспринимать всерьез, оскорбителен не только для русских, но и для всего народа России. Может, я все это зря? Ведь никому и не приходит в голову обвинять русский народ в мерзостях путинской вертикали. Народ действительно не приходит. Но как только речь заходит о церкви, приходит, да еще как!

Сколько же помоев вылито за последние дни на церковь! Извините, ссылок давать не буду, тошнит. Но основные аргументы напомню. Это и нанопыль, и часы патриарха, и пьяные ДТП священников, и хамские заявления Чаплина, и, конечно же, суд над Пусями. Дошло до выведения особой породы - homo orthodoxus. Так вот, мне, как православному христианину и члену Русской православной церкви, больно и обидно слышать подобные упреки по своему адресу. Я категорически отказываю в праве выступать от имени моей церкви тем, кто ее позорит и дискредитирует, будь он хоть священник, хоть епископ, хоть патриарх. Церковь - это не организация. В ней есть и элементы организации, хотя бы потому, что она состоит из людей и определенным образом организована. Но организации создаются людьми. Поэтому если в организации власть захватили мерзавцы, всякому порядочному человеку подобает из нее выйти и заняться созданием новой. А церковь создать нельзя. Создать церковь может только Бог. Так что если церковь больна, ее надо лечить. Если в ней что-то не так, даже очень серьезно не так, это надо исправлять. Но бросать церковь в беде — тяжелый грех. Это можно (и нужно) сделать только в одном случае — если она окончательно перестала быть церковью. А это значит, что в ней не осталось ни одного настоящего христианина, ни одного служащего всею своею жизнью Богу, а не Путину и не патриарху. А пока такие люди есть, можно говорить лишь о границах церкви, а не о ее наличии или отсутствии.

Для христиан первых веков вопрос о границах церкви не стоял. Стать христианином можно было только жестко противопоставив себя государству, а в некотором отношении и обществу. Те, кто выбрал для себя этот путь, и составляли церковь. Христиан гнали, преследовали и убивали «за одно имя», то есть за одно то, что они христиане; но их стойкость и мужество приводили только к одному — к церкви присоединялись новые и новые люди самых разных возрастов, наций, сословий, социального статуса и пр. Проблемы возникли в IV веке, когда в христианство обратился император. Быть христианином стало не только можно, но и выгодно; христиане стали занимать видные посты в государственной иерархии. Вот тут-то в церковь и «понаехало» множество людей, ищущих не служения Богу и ближнему, а карьеры и выгоды. Церковь долго, несколько веков, сопротивлялась. Существовавшая в то время практика катехизации не позволяла просто зайти в ближайший храм после работы и, уплатив определенную сумму, принять обряд крещения. К вступлению в церковь людей готовили в течение нескольких лет. Да и допускались на катехизацию только те, за кого поручился кто-то из христиан. Так что приступающий к крещению тогда понимал, какую ответственность он на себя берет. И все же, государство победило. И ключом к этой победе, конечно, оказались дети. Ведь ребенок может умереть некрещенным (КОШМАР!). Поэтому крестить стали детей, потом маленьких детей, потом совсем младенцев... А про катехизацию тихо забыли.

Сложилась парадоксальная ситуация. Христианами были почти все жители империи, а людей, реально служащих в первую очередь Господу, а всем господам по остаточному принципу, — ничтожное меньшинство. Так образовались как бы две церкви, или, вернее сказать, два представления, два понятия о церкви. К первой, ее называют церковью с маленькой буквы, относятся все, кто правильно крещен, не отлучен, верует в соответствии с догматами и исполняет канонические правила. Тут все ясно, хоть ксивы выдавай. А вот вторую, Церковь с большой буквы, составляют сам Христос и те, кто доверил свою жизнь Ему, готов идти, куда бы Он его не позвал или не послал. Тут сложнее. «Небесная канцелярия», как известно, указов не издает. Да и на лбу ни у кого не написано. Иными словами, никаких бесспорных критериев, по которым любой чиновник мог бы определить, принадлежит данный гражданин к Церкви или нет, не существует. Впрочем, сами христиане, как правило, легко узнают друг друга, сколь бы радикально ни различались обычаи и традиции церковных сообществ, к которым они принадлежат.

Эта двойственность породила и двойственное устройство церкви. Подавляющее ее большинство было устроено по поместно-приходскому принципу: каждый был приписан к определенному приходу, каждый занимал определенное место в иерархии. Но всегда сохранялось и другое — общины и братства. Здесь так или иначе служили все, а не только клирики. А предстоятель был не жрецом, совершающим таинства, а лишь старшим, по нашим понятиям - председателем. У католиков этот принцип называется конгрегационным и замечательно уживается с поместным. В православии, во всяком случае в русском православии, сложнее. Здесь государству удалось настолько подчинить себе поместную церковь, что в XVIII веке она вообще превратилась в «ведомство православного исповедания» с прямым подчинением государству. Это падение поместной церкви и привело к упадку, сделавшему возможной катастрофу 1917 года. Тут церкви пришлось подчиняться уже не государству, а нацепившим личину государства бандитам и террористам. А общины и братства всегда были, есть и будут. Даже в самые тяжелые времена советских гонений на церковь тайные собрания христиан регулярно проводились во многих местах нашей страны, хотя их всегда было немного.

А что же большинство, те самые миллионы верующих? Государственная церковь всегда относила их на свой счет, как свою паству. Но так ли это? И прежде мужик знал, о чем попу на исповеди сказать, а о чем лучше промолчать, ибо тот настучит. Потому и шли с тяжелыми проблемами не к попу, а к старцу — не иерарху, а духовному авторитету. В XX веке эта проблема еще более усугубилась. С некоторых пор без санкции Совета по делам религий (фактически бывшего подразделением КГБ) нельзя было рукоположить ни одного священника, не говоря уже о епископе. К счастью, эта система милостью божьей нередко давала сбои, иначе бы у нас давно уже не было ни одного честного попа. Так в РПЦ образовался еще один раскол — между сформированной под чутким надзором спецслужб иерархией и народом, устраивающим свою христианскую жизнь кто как может. Вот и получается, что церковь у нас - это не нечто одно, а как минимум три. С одной стороны, общины и братства, где несмотря на массу проблем церковная жизнь есть, с другой - аффилированная с властью вертикальная структура с конторой в Чистом переулке, а между ними церковный народ — миллионы, между прочим верующих.

Так вот, очень прошу всех, кто сейчас пишет что-либо о церкви, помнить: если вы хотите обвинить во всех вышеупомянутых грехах (от нанопыли до преследования Pussy Riot) эту самую структуру и эту самую контору, то вы несомненно правы. Но когда вы говорите «церковь», то масса людей вынуждена принять это на свой счет, чего они не только не заслужили, но сами страдают от этого больше вас.