Приговор Алексею Соколову, к сожалению, ожидаемый. У меня не было надежды, что его оправдают. Этот приговор говорит о том, что репрессивная машина, запущенная против правозащитника, сработала до конца, сбоев не дала.

Правоохранители напрямую говорили правозащитникам, когда мы протестовали и поднимали кампанию в защиту Соколова: «Соколов наш». Т.е. это чисто уголовная риторика. «Мы его вам не отдадим». И не отдали. То, что было задумано в Свердловской области, свершилось, несмотря на вмешательство федерального уровня.

Очень похоже в этом смысле дело журналистки Айгуль Махмутовой. Там преступная группа еще ближе к власти – она действует в рамках одного из московских районов. Они ее решили посадить, они сказали: «Она наша». И - она в их цепких и жадных руках. Там вообще какое-то копеечное дело, связанное с какой-то стоянкой автомобилей, в которое вмешалась Махмутова. Тем не менее, она сидит.

В этом смысле можно сказать: никакой вертикали власти в стране нет. По поводу Соколова Элла Памфилова разговаривала с вершиной нашей вертикали власти, а именно с президентом Медведевым. Она передала ему письмо, подписанное мной и Алексеевой, обсуждала с ним судьбу Соколова, высказала свою точку зрения, которая совпадает с нашей, что это дело сфабриковано. Медведев дал своей администрации поручение разобраться.

В письме мы четко аргументировали свою позицию: почему мы считаем, что президент должен вмешаться в дело Соколова. Мы объясняли, что Соколов занимается тем же, что и президент, а именно – борьбой с коррупцией. Поэтому если есть надежда, что с коррупцией мы поборемся, то президент должен защищать тех людей, которые занимаются тем же делом в регионах, на местах. А иначе все бессмысленно.

Медведев не сумел защитить борца с коррупцией из Свердловской области. Нельзя сказать, что поручение Медведева не выполнялось. Приезжали люди, по-моему, это даже по двум направлениям происходило – по прокурорской линии и по административной. Они опрашивали Соколова подробно, видно было, что они волнуются – об этом и сам Алексей рассказывал и другие свидетели встречи. Но все это не привело ни к чему, разве что к некоторому смягчению наказания.

У меня есть очень простое объяснение на этот счет. Россия сейчас – это такое лоскутное одеяло. В рамках каждого конкретного «лоскутка» действуют объединенные преступные группы, которые включают в себя недобросовестных чиновников, работников правоохранительных органов, прокурорских, судейских сотрудников – недобросовестных, подчеркиваю. У них есть свои интересы, связанные с деньгами или с услугами друг другу. И это гораздо важнее вертикали власти и команд из Москвы. И именно такого рода интересы были главными при решении судьбы Соколова. И именно поэтому он получил пять лет строгого режима.

В свое время правозащитники и Уполномоченный по правам человека Лукин обращались в прокуратуру, писали о том, что свидетельские показания давали только заключенные, что на них оказывалось давление и поэтому прокуратура должна отказаться поддерживать обвинение. Прокуратура, надо сказать, колебалась, мы видели по переписке, что прокуратура колеблется. Тем не менее, она выполнила свою роль. Дело было передано в суд. Судья тоже выполнил свою задачу, хотя тоже колебался. И все же он отверг один эпизод из трех (2001, 2003 и 2005 года). Эпизод 2003 года он отверг, два эпизода оставил.

Это, конечно, очень показательный пример. Здесь нам действительно удалось привлечь к судьбе политзаключенного максимальное внимание: и государственно-правозащитных институтов, и Общественной палаты, и международных организаций. Но разрушить это преступное сообщество мы не смогли.

Алексей мужественно принял решение суда. Он понимал, что шансов выйти у него мало. Мы будем добиваться смягчения срока. Будет подана кассация, и надеюсь, удастся год-два отгрызть от этого обвинительного заключения. Но есть и надежда, что мы сможем доказать невиновность Алексея. Это возможно – ведь чем выше поднимается обжалование, тем дальше дело уходит от заинтересованной преступной группы. Я хотел бы выразить уверенность (с дрожью в голосе), что мы все-таки освободим Соколова.