В июле 2010 года в приемную президента было доставлено письмо 2200 ученых и преподавателей, в котором говорилось о неразумности государственной политики в научной и образовательной сфере. В частности, ученые говорили о том, что необходимо увеличить финансирование Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) и Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), которые являются наиболее эффективными из государственных организаций, финансирующих научные исследования.

Однако во внесенном правительством в Госдуму проекте закона о бюджете на 2011 год и на плановый период 2012 и 2013 годов финансирование научных фондов в 2011 году было оставлено на уровне 2010 года, а в 2012 году его предлагалось резко сократить. Это вызвало протест ученых. Было отправлено множество писем в органы власти в поддержку РФФИ, депутат Думы Борис Кашин поддержал предложения ученых и внес поправку к законопроекту, предусматривающую увеличение бюджета РФФИ уже в 2011 году.

И вот закон "О федеральном бюджете на 2011 год и на плановый период 2012 и 2013 годов" принят. Поправка Бориса Кашина была отклонена при рассмотрении законопроекта во втором чтении. Однако активность научного сообщества все-таки дает определенные плоды – уже не только в интервью руководителей Минобрнауки (см. статью "Глядя из министерства" в выпуске “Троицкого варианта” N 67 от 23 ноября 2010 г.), но и в обсуждениях в Думе упоминается письмо 2200 ученых и говорится о возможности увеличения финансирования РФФИ в будущем. Готов рассматривать и обсуждать такие предложения и Минфин. (Дальше...)

Воровство при госзакупках – одна из наиболее популярных тем в СМИ и выступлениях госчиновников в последние недели. Воруют много и всюду. Даже там, где, казалось бы, воровать не должны: в храмах науки. Один из способов распила и без того тощего научного бюджета – закупка оборудования через цепочку аффилированных посредников по завышенным ценам, как с томографами для больниц. Приобретение дорогостоящих научных приборов имеет одну особенность. Для большинства таких приборов нет цен, которые можно легко узнать по прайс-листам, как для ноутбуков или автомобилей. Почти любое сложное оборудование имеет массу опций, параметров, комплектующих, расходных материалов, которые даже для одного и того же типа прибора могут изменять цену во много раз. Разобраться в соответствии цены и комплектации могут только высококвалифицированные специалисты. Таких специалистов очень мало, и они, в отличие от журналистов, целенаправленным поиском нарушений в системе госзакупок обычно не занимаются.

Я ученый, а не журналист, но уже более года занимаюсь этой темой, потому что пару лет назад столкнулся с конкретным случаем «распила», который имел отношение ко мне лично. Было очень противно и обидно. Стал разбираться в правилах закупок, анализировать техзадания, сравнивать госконтракты и т.д. Результат этой работы можно посмотреть вот здесь. В общем, да, воровством не брезгуют даже в академиях.

Сейчас все ругают 94-й федеральный закон, который определяет правила госзакупок. Даже мне, неспециалисту, очевидны несколько вещей, которые следовало бы в этом законе изменить. Но, занимаясь этой проблемой, я пришел к выводу, что по большому счету все это ерунда. Лазейки в законе можно будет найти всегда, а если зарегулировать все по максимуму, то можно просто парализовать всю работу. Главное в этом законе другое. Этот - даже такой несовершенный – закон обеспечивает какую-никакую, а все же прозрачность траты бюджетных, то есть наших с вами, денег. Именно благодаря этому закону, не вставая из-за компьютера, можно найти и выставить на всеобщее обозрение чинушу, который поставил свою подпись под словом «УТВЕРЖДАЮ» в конкурсной документации, где заложен явный «распил». Может, я и ошибаюсь, но думаю, что главное оружие в борьбе с «распилами» именно прозрачность, а не проверки Счетной палаты или прокуратуры. Благодаря этой прозрачности мы сами можем контролировать наши деньги и давать по рукам казнокрадам. Если нам самим, конечно, не все равно.

В июле более 2200 ученых и преподавателей направили президенту письмо, ставящее под сомнение осмысленность государственной научной политики. Они, в частности, призвали увеличить финансирование ведущих научных фондов, поскольку гранты являются естественным и наиболее эффективным способом поддержки научных исследований. Обращение было передано в Минобрнауки, которое полностью проигнорировало мнение ученых: в конце сентября правительство внесло в Государственную думу проект бюджета на 2011 год, в котором не предусмотрено увеличения финансирования научных фондов, более того, в 2012 и 2013 гг. бюджеты РФФИ и РГНФ подвергнутся сокращению. При этом финансирование Федеральной целевой программы (ФЦП) по исследованиям и разработкам планируется увеличить по сравнению с нынешним годом почти в 3 раза - с 7,4 млрд руб. до 21,6 млрд руб.

Так запланировано несмотря на то, что правила, регулирующие проведение конкурсов в рамках ФЦП, не приспособлены к реалиям научно-технической сферы, а механизмы формирования лотов и их начальных цен непрозрачны, что приводит к засилью коррупции и лоббирования. Несмотря на некоторые недостатки в своей работе, научные фонды за почти 20 лет доказали свою эффективность в качестве базовых механизмов поддержки научных исследований. Однако Минобрнауки предпочитает направлять деньги на финансирование создания различного рода дорогостоящих "порталов" и подготовку не имеющих аналогов за рубежом по своей дороговизне, но отнюдь не качеству, прогнозов, в рамках ФЦП под видом финансирования практически значимых исследований и разработок. Под разговоры о развитии и инновации происходит закачивание бюджетных средств в приближенные к чиновникам организации.

В настоящее время началось рассмотрение проекта бюджета в Государственной думе, первое чтение запланировано на 20 октября. Поэтому еще есть шанс добиться увеличения финансирования фондов, но для этого потребуются активные действия - протест против нынешних планов правительства. Есть несколько возможных способов действия: направление обращений к депутатам Государственной думы, президенту России, в Минобрнауки и Минфин с требованием увеличить финансирование научных фондов до 7,5 % от расходов на науку уже в 2011 году. Подобные обращения можно направлять в электронном виде, и на них обязаны реагировать. Большое число обращений вряд ли может быть проигнорировано, поскольку все они регистрируются. Даже если небольшая часть из тех, чьи работы финансируются грантами РФФИ и РГНФ, выскажет свое мнение, "наверх" уйдут тысячи писем. Если есть возможность, полезно высказать свою точку зрения в СМИ. Наконец, неприятие нынешней научной политики можно выразить, приняв участие в запланированных акциях протеста.

Если мы не предотвратим разрушения работающей грантовой системы, то дорого заплатим за это: желающим работать в России ученым для получения поддержки своих исследований придется либо играть по уродливым правилам, навязываемым бюрократией, либо идти на поклон к разного рода "влиятельным людям". Адреса для отправки обращений, шаблоны для подготовки писем и информация об акциях протеста находится на странице http://www.scientific.ru/letters/letters.html.

О присуждении Нобелевской премии по физике выходцам из России

Могу только высказать восхищение. Русский гений может пробиться даже в Манчестере.

Ссылка

Этим письмом я обращаюсь к аудитории «Граней», мнение которой для меня важно. Дело в том, что некоторые тезисы статьи Николая Митрохина «Козлы обучения» искажают смысл, содержание и мотивацию высказываний и действий тех, кто участвовал в публичной критике учебного пособия Барсенкова-Вдовина. Речь обо мне, Николае Сванидзе, Зое Световой, Ирине Карацубе. И не только о них. К сожалению, текст будет длинный. В последнее время я убедился – хочешь добиться понимания, объясни все максимально подробно и повтори несколько раз. Потому что умение слушать и навыки понимания в самых рафинированных слоях общества почти атрофировались.

Я не знаком с Николаем Митрохиным лично, хотя знаю и высоко ценю его труды. Поэтому и не понимаю, куда делась его научная добросовестность при обсуждении такого «горячего» сюжета.

Прежде всего совершенно очевидно, что г-н Митрохин не читал текст, о котором ведет речь. Он не цитирует «Историю России. 1917-2009». Не читал он и программную статью Вдовина «Новейшая история России с позиций национально-государственного патриотизма», которая свидетельствует о том, что автор - нацист (я здесь ничего цитировать не буду – достаточно уже цитат в Сети).

На сайте «Эха Москвы» выложена стенограмма слушаний Комиссии по межнациональным отношениям, из которой также можно было многое почерпнуть и по поводу содержания этих текстов, и про то, из-за чего, собственно, сыр-бор. Есть еще моя статья в «Ведомостях», в которой как раз речь и шла о том, что в МГУ и в гуманитарном образовании в целом все плохо, нужны системные изменения, что не работают научно-методические механизмы, регулирующие университетскую жизнь. Есть мой блог на "Эхе" – там тоже много цитат и комментариев.

Создается впечатление, что г-н Митрохин, как и многие другие критики «либерального наезда на ученых», питаются какими-то обрывочными слухами и интернет-сплетнями. И к тому же искажают смысл высказываний – моих, например. Из расшифровки эховской программы почему-то был сделан вывод о том, что я не читал книгу Костырченко и не доверяю ему как ученому, потому что он получил « все возможные сионистские премии». В том, КАК цитируются мои слова, проявился, я бы сказал, esprit mal tourn&eacute Николая Митрохина. Он, видимо, считает, что употребление слова «сионистский» всегда демонстрирует антисемитизм говорящего. Это очень странно. Я всегда считал и считаю, что премии сионистских организаций – это большая честь и доказательство реальных научных достижений исследователей. А как звучит слово «сионистский» в устах Шевченко или Проханова – это проблема их и тех, кто их слушает. Наверное, и в душе Николая Митрохина производные от «сионизма» будят какие-то усердно подавляемые эмоции. Но зачем же валить с больной головы на здоровую? Я сказал то, что сказал, и от слов своих не отказываюсь. Молодец Костырченко, что получил именно «сионистские» премии. Если прочитать расшифровку, а не вырывать мои слова из контекста, станет понятно, что речь об этой книге зашла только потому, что Вдовин, по его собственному признанию, использовал выкладки Костырченко, но иначе их интерпретировал. По мнению Вдовина, они являются доказательством того, что государственного антисемитизма в СССР не было. Я упомянул эту книгу, чтобы люди поняли, как результаты изысканий серьезных ученых могут использоваться фальсификаторами. А вот зачем в первых строках своей статьи г-н Митрохин с такой скрупулезностью воспроизводит «настоящее» еврейское имя деда Зои Световой, первого декана истфака МГУ «Григория (Цви) Самойловича Фридлянда» - ума не приложу. Наверное, чтобы у читателя не было сомнений в том, что «организатор кампании» Зоя Светова - еврейка. По папе как минимум.

Далее следует цитата из Феликса Светова о либералах, о том, какие они были сервильные когда-то. И вроде бы речь идет о том, что отец-диссидент не одобрил бы действий Зои Световой, которая пошла на союз с "либералом преуспевающим и поощряемым начальством" (имеется в виду, наверное, Николай Сванидзе). Неужели нужно объяснять профессиональному историку, что либерал «новомирских времен» и нынешний не одно и то же. К тому же из приведенных слов отца вовсе не следует, что он не одобрил бы действий и статей дочери.

Зоя Светова прочитала «учебное пособие», которое глубоко возмутило ее как гражданина. Она написала про это статью, причем как честный и профессиональный журналист дала возможность высказаться всем сторонам – как критикам учебного пособия (мне и Никите Соколову), так и декану истфака Карпову, автору Вдовину и рецензенту, профессору Уткину. И они там рассказали много интересного. Вот и все. Однако г-н Митрохин считает, что Зоя Светова не выполняла журналистский долг, а «инициировала общественную кампанию». Чушь. Не было и нет никакой «кампании». Есть несколько статей, одной из которых заинтересовался Сванидзе, и к нему как к историку, выпускнику истфака и главе комиссии по межнациональным отношениям Общественной палаты Зоя Светова обратилась за комментарием. Были слушания в Общественной палате. Был визит адвоката Мусаева и «отступные письма», подписанные «честными и принципиальными учеными». Было письмо Федерации еврейских общин России ректору Садовничему. А сейчас на истфаке заседает комиссия, которая анализирует текст «учебного пособия». При этом состав комиссии не оглашается, чтобы на нее «не оказывали давления». И вот ученые разбирают эту псевдонаучную дребедень и политические провокации, чтобы после 15 ноября обнародовать заключение.

А первый разбор содержания и опасностей явления под названием «учебное пособие Барсенкова-Вдовина» появился в журнале «Искусство кино» под названием «Чему учат учителей истории».

Я не собираюсь еще раз объяснять, почему чрезвычайно важна критика именно этого учебного пособия и тех механизмов, которые позволили попасть в публичное пространство лживому и махинаторскому тексту, замаскированному под учебный. Не хотите читать, лень – ну и ладно. Хотя странно, что серьезный историк не видит разницы между макулатурой, которой заполнены прилавки в «любом книжном магазине», и учебным пособием с грифом «рекомендовано УМС по истории и искусствоведению УМО по классическому университетскому образованию в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности 020700 "История"».

Кстати, интересно, г-н Митрохин действительно считает, что нацистов не нужно трогать до «системной модернизации» российского высшего образования? Может, все-таки можно использовать критику этого «учебного пособия», чтобы как-то сдвинуть ситуацию? Или пусть себе пишут и плодят боевиков, пока г-н Митрохин рассуждает о том, как нам обустроить высшее образование в России? Что же Вы, Николай, молчали до сегодняшнего дня?

И наконец, о мотивации. Бывает так, что люди совершают поступки (пишут статьи, выступают на радио и телевидении, приходят на слушания в Общественную палату) просто потому, что у них есть, извините за пафос, гражданская позиция и представление о том, что есть общественное благо. Поскольку г-н Митрохин далек от таких материй, у него возникают экстравагантные конспирологические версии: «Случайно или нет, что она (кампания против учебного пособия. – А.Г.) совпала с массированным и энергичным наездом прокуратуры на все реально действующие правозащитные организации, ибо последние два года правильные, все более либеральные слова с телеэкрана оборачиваются все большим зажимом демократических институтов на практике?». Видимо, об этом стоит срочно сообщить «Мемориалу», на сайте которого «ХХ век. Уроки истории» выкладываются публикации и материалы, связанные с дискуссией по «учебному пособию». От себя добавлю, что связь нашей «общественной кампании» с наездом на Лужкова и задымлением Москвы и области выглядит куда более очевидной.

Впрочем, все равно здорово, что с нескольких статей началась буча, из которой, может быть, что-то выйдет.

P.S. Совсем забыл. А кто, собственно, подает в прокуратуру? Общественная палата давно от этого отказалась. Ни я, ни Никита Соколов, ни Ирина Карацуба никогда не говорили о том, что это нужно делать. Николай Сванидзе в первом же интервью после слушаний в ОП обратил внимание на то, что он вовсе не стремится довести дело до суда. Я, например, считаю изгнание профессоров Барсенкова и Вдовина из профессионального сообщества и осознание причин, по которым они так долго и комфортабельно в нем существовали, вполне достаточной мерой, с которой может начаться серьезная работа по структурным изменениям системы гуманитарного образования.

Мы уже знаем выходцев из западных университетов, которые навязали нам ультралиберальные реформы. И Чубайс, и Гайдар учились в западных вузах. И до сих пор страна не может оправиться от последствий их деятельности.

Ссылка

Справка

Егор Гайдар в 1973-1978 годах учился на экономическом факультете МГУ, где специализировался на экономике промышленности. Окончил университет с красным дипломом и продолжил обучение там же в аспирантуре. В 1980 году защитил кандидатскую диссертацию по теме "Оценочные показатели в механизме хозяйственного расчета производственных объединений (предприятий)". Анатолий Чубайс в 1977 году окончил Ленинградский инженерно-экономический институт им. Пальмиро Тольятти (ЛИЭИ). В 2002 году окончил факультет повышения квалификации преподавателей и специалистов Московского энергетического института по направлению "Проблемы современной энергетики". Итоговая работа на тему: "Перспективы развития гидроэнергетики России". В 1983 году защитил кандидатскую диссертацию по экономике на тему: "Исследование и разработка методов планирования совершенствования управления в отраслевых научно-технических организациях".

В газете "Советская Россия" появилось интервью с В.А. Драгавцевым – членом многих академий мира, признанным экспертом в области генетики и селекции, членом многих научных комитетов и комиссий ООН и ФАО, в котором он знакомит с масштабной бедой, происходящей из-за неразумия руководителей страны.

Чтобы лучше объяснить позицию академика Драгавцева, я позволю себе дать краткое пояснение. Одно из крупнейших достижений российской науки первой половины прошлого века связано с именем Н.И. Вавилова. Первым среди ученых он понял, как важно изучить истоки появления на Земле культурных растений, и задался грандиозной целью – собрать коллекцию семян большинства сельскохозяйственных культур. Ему посчастливилось убедить в ценности такого замысла бывшего личного секретаря Ленина Н.П. Горбунова, и в результате Вавилов смог организовать экспедиции в Азию, Африку, Южную Америку и собрать самую большую в мире коллекцию семян диких и культурных растений. Затем с помощью того же Горбунова был создан Всесоюзный институт растениеводства (ВИР) в Ленинграде, директором которого стал Вавилов, а руководителем научного совета - Горбунов. По всей стране были созданы экспериментальные станции этого института, где коллекцию стали высевать и сохранять. Тем самым Вавилов учредил первый и на сегодня самый крупный в мире банк генов культурных растений, равному которому нет в мире. Как пишет Драгавцев, Организация ООН по продовольствию и сельскому хозяйству (ФАО) констатировала, что «самая ценная коллекция генов культурных растений находится в Санкт-Петербурге в Вавиловском институте. Это настолько уникальная коллекция, что дальнейшее получение пищи для человечества будет связано только с ней». Вавилов же организовал десятки научно-исследовательских институтов, и из них была сформирована Академия сельхознаук, первым президентом которой он стал.

Но Сталину, который на ранних порах своей политической карьеры познакомился с взглядами одного из родоначальников генетики Вейсмана и невзлюбил их, сама генетика казалась вредной. Как чуждую коммунизму науку ее запретили в СССР решением политбюро партии коммунистов, Вавилова и Горбунова арестовали, первого уморили в тюрьме голодом, а второго расстреляли. Президентом академии сельхознаук утвердили украинского агронома Т.Д. Лысенко, а в СССР и, разумеется, в ВИРе генетические эксперименты были прекращены.

Но коллекция Вавилова все-таки сохранялась и поддерживалась. Однако в последние десять лет усилиями нового президента этой академии Г.А. Романенко ВИР стали притеснять. Директор института Драгавцев со своим весом известного в мире ученого боролся за целостность ВИРа, и в конце концов Романенко издал приказ "уволить Драгавцева в связи с достижением пенсионного возраста", а на его место был поставлен человек без единой широко цитируемой статеечки - Дзюбенко. Теперь Романенко и Дзюбенко принялись распродавать земли и здания института и его подразделений по всей стране, вместо ученых директорами филиалов, научных баз и станций ВИРа были назначены "хозяйственники" (на одной из станций директором стал сантехник), и всемирному банку генов Вавилова (стоимость которого, кстати, оценивается триллионами долларов) грозит полная гибель.

Чем это обернется? Драгавцев пишет: "Если растениеводы мира к 2025 году не удвоят валовой сбор продукции растениеводства на земном шаре, то из прогнозируемых 8 миллиардов населения земли 2 миллиарда умрут голодной смертью". Он заявляет, что успехи агротехники и химизации могут внести 5-процентный вклад в решение проблемы создания нужного продовольствия. По мнению ученых, только выведение новых сортов с использованием нужных генов может решить проблему. "На этот рычаг приходится 95% возможного повышения урожайности. А единственный генный банк на земном шаре – это наш институт Вавилова, который обладает всеми генами устойчивости, которые человек накапливал в течение тысячелетий в своих староместных, аборигенных сортах".

Уже несколько лет Драгавцев обращается к Путину и Медведеву с призывами положить конец разворовыванию и распродаже земель и зданий, уничтожению ВИРа для получения прибыли дельцами от науки. Ответов на письма нет. Уже разворованы тысячи гектаров земель в разных районах страны. Недавно поднялся скандал из-за участочка в 70 гектаров под Петербургом. Драгавцев заканчивает свое интервью словами: "Одна зарубежная туристическая фирма даже выпустила такой буклет: «В Петербурге имеются две уникальные коллекции: Эрмитаж – коллекция искусства и ВИР – коллекция генов". Выступая в Законодательном собрании (Петербурга – В.С.), я спросил: «Так если ВИР вы собираетесь вытряхнуть в Шушары, так почему бы Эрмитаж не вытряхнуть куда-нибудь подальше, например в Ленинградскую область. Представляете, какую роскошную бензоколонку можно было бы открыть в освободившемся Зимнем дворце?»

Почти 20 лет назад автор этих строк был одним из организаторов Научного фонда Сороса - 150-миллионного проекта, призванного сохранить российский научный потенциал, находившийся тогда на грани исчезновения. Помочь ученым пережить "шоковую терапию" было нашей краткосрочной задачей. В дальней перспективе, понимая, что государство рано или поздно вновь начнет поддерживать науку, мы ставили целью заменить советскую практику централизованного финансирования западной грантовой системой, в которой деньги распределяются самими учеными на конкурсной основе, а бюджеты научных проектов контролируются их непосредственными руководителями.

Почитав на днях челобитную российских ученых президенту Медведеву, в которой они призывают положить конец вопиюще неэффективной и коррумпированной системе государственного финансирования и сохранить Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ), возникший, кстати, как следствие соросовской программы, я вынужден признать, что деньги Сороса были потрачены впустую: в российской науке все вернулось на круги своя, и нынешняя система ее организации ничуть не лучше советской.

Есть, конечно, разница в нюансах. В советское время чиновники из Госкомитета по науке и технике, Отдела науки ЦК КПСС и номенклатурные академики из Президиума АН СССР контролировали бюджетные потоки в чисто идеологических целях. Личное благополучие этих людей - квартиры, пайки и дачи, устройство детей в вузы и поездки за границу - обеспечивалось государством. У них не было побудительных причин воровать бюджетные средства. Сегодня же персональное благополучие касты государственных распределителей возникает напрямую из отъема части распределяемых денег - через откаты, посреднические и сервисные фирмы и бартерный обмен с участниками параллельных секторов новой командной экономики, которую построил Путин.

Для непосредственных производителей научного продукта - руководителей научных групп и коллективов - разницы между советской системой и нынешней мало: и в том и в другом случае их труд оценивается, поддерживается и вознаграждается не по существу, а по тому, в какой мере он удовлетворяет экономические потребности номенклатурной касты и ее отдельных представителей. Надежды подписавших письмо Медведеву, что "наверху" их услышат, несбыточны: требование открытого и честного распределения государственных средств угрожает основам благополучия не только научной бюрократии, но и всей системы, в том числе и ближайшего окружения самого адресата, а потому такое требование является по сути политическим и подрывным. Если организаторы письма будут настаивать, устраивать публичные кампании и "качать права", то их, по советскому опыту, ждут гонения и судьба диссидентов.

Не меньшее разочарование ждет и тех, кто обольстился обещаниями государственной поддержки инновационных проектов - перевода научных идей и разработок в прикладную сферу. Разговоры о том, что проекты типа Сколкова смогут воспроизвести американские технологические прорывы, символом которых стала Силиконовая долина, напоминают басню про мартышку и очки. Суть американских инкубаторов технологий не в том, чтобы собрать в одном месте много талантов и создать им бытовые условия, а в том, чтобы эти таланты, организуя стартовые предприятия на базе своих открытий, видели впереди возможность персонально преуспеть и разбогатеть. Для этого, во первых, необходима культура венчурного капитализма - свободных и защищенных от бюрократии инвесторов, готовых вкладывать деньги в рискованные проекты с перспективой дальнейших циклов капитализации. Никакая Силиконовая долина не состоялась бы без Уолл-Стрита. Вторая главная составляющая американских инкубаторов инноваций - непробиваемая защита интеллектуальной собственности патентной системой, обеспеченной эффективным правовым государством. Главное в любом венчурном проекте - уверенность изобретателя и инвестора в защищенности в случае успеха. В стране, где сажают Ходорковского и убивают Магнитского, об этом не может быть и речи.

Поэтому мой совет российским талантам, раздумывающим, не предоставить ли свои мозги и энергию в руки кремлевских мартышек, примеряющих американские очки: молодые люди, не делайте глупостей! Если у вас действительно есть что предложить науке и человечеству, собирайте чемоданы и езжайте туда, где у вас все получится.

Заметки на полях в связи со сбором подписей под письмом президенту

Продолжается сбор подписей под письмом президенту, в котором говорится о неразумности государственной политики в области науки, о необходимости сохранения ведущих научных фондов – РФФИ и РГНФ – и значительного увеличения их финансирования, а также о непригодности законодательства, регулирующего государственные закупки, к реалиям научно-образовательной сферы. Подписали письмо уже около тысячи человек. Среди них есть и рядовые научные работники, и ученые с мировым именем.

Подписывают письмо научные сотрудники и преподаватели со всех концов страны – от Калининграда до Владивостока, от Мурманска до Нальчика. Проблема действительно волнует научную общественность всей страны – москвичей среди подписавших всего около трети.

Иногда помимо подписи люди высказывают свое мнение, иногда они высказывают его вместо подписи и делают это достаточно эмоционально. Например, так: «Я подписался за ЭТО письмо. А кому вы нужны, путинские холуи, коллаборационисты?! Путин с Дерипаской всё разворовал до ВАС! Единственный выход – поставить подпись: http://putinavotstavku.ru» Или так: «Ни за что не подпишу! Я вообще считаю, что государство не обязано финансировать фундаментальные исследования. Государство должно финансировать только отраслевые институты, работающие над выполнением госзаказа. Успехи фундаментальной науки и количество статей в иностранных журналах никак не сказываются на уровне благосостояния и развитии экономики». Но чаще выражают мнение спокойнее, например: согласен, подписываю, хотя и не верю в то, что удастся чего-то добиться.

Умеренный скептицизм – широко распространенная реакция на письмо: да, конечно, подписать полезно, но вряд ли чего-то можно добиться. Пожалуй, не менее редко встречается откровенный пессимизм: письмо не о том, и вообще никакого смысла вся эта затея не имеет Логика пессимистов примерно такая: какой смысл в еще одной отписке? Многочисленные примеры, в том числе и с письмами научной общественности, показывают, что власти слышат только то, что хотят слышать, и игнорируют то, что им не по нраву. Если уж что угрюм-бурчеевым взбрело в голову, то ничего тут не поделаешь.

Рассуждающие так люди, похоже, мыслят в категориях «письмо – сбор подписей – ответ». Конечно, в еще одной отписке никакого смысла нет. Но и в бездействии смысла ничуть не больше: пассивное ожидание того, какие еще глупости сделают верхи, напоминает старый анекдот, цитата из которого послужила названием этой заметки. Очевидно, что если что-то и способно повлиять на ход событий, так это постоянное давление со стороны научного сообщества, отстаивание им своих интересов.

Надежды на то, что неразумность и непродуманность государственной политики в сфере науки и образования можно предотвратить даже самым аргументированным указанием на это, конечно, нет. Однако некоторый шанс, скажем, отстоять РФФИ от такой трансформации принципов его работы, при которой фонд превратится в аналог Роснауки в области фундаментальный науки, существует. Власти должны видеть, что их действия порождают серьезное недовольство и противодействие.

Поэтому полезно не только набрать много подписей, но и как можно более широко заявить позицию: принципы работы РФФИ и РГНФ не должны претерпеть значительного изменения, а бюджет фондов должен быть увеличен. И заявить эту позицию не в курилке, а в СМИ, которые читают десятки и сотни тысяч людей. «И так двадцать раз». Есть люди, которые могут сделать это, и хорошо бы, чтобы они это сделали.

Особую актуальность действиям в защиту РФФИ придают появившиеся в конце прошлой недели слухи, что РФФИ передается в ведение Минобрнауки, т.е. его статус понижается. Якобы уже подписан указ президента РФ на сей счет. Скоро мы узнаем, так ли это, и ознакомимся с подробностями, но очевидно, что если такое решение принято, то в новом статусе Фонд и принципы его работы еще легче «перепахать», и потому голос в его защиту должен звучать еще громче.

Полная версия заметки - в газете "Троицкий вариант"

Утечка мозгов — исключительно позитивное явление. Пусть они сидят там и цементируют нашу связь с мировой наукой. Они являются нашими резидентами.

Ссылка