Новой оценки событиям, происходящим во Франции (судя по продленному на три месяца режиму чрезвычайного положения, далеким от завершения), дать сейчас не сможет даже самый тонкий и проницательный комментатор - высказаны уже, кажется, все точки зрения. Кроме одной: художественной. Деятелям этого фронта для выражения своего отношения даже к самым ярким событиям требуется какое-то время (если не вспоминать Евгения Евтушенко, не утратившего с годами поразительной способности писать актуальные стихи "на случай").

Литературная, кинематографическая, театральная и художественная Франция, неизменно внимательная к политической конъюнктуре, откликнется на нынешние бунты богато и разнообразно, дай только время. Подобных встрясок французам от искусства давно не хватало: тому свидетельством беспрестанные возвращения к 1968 году (последнее из них - в "Обычных любовниках", премированном в Венеции фильме Филипа Гарреля). Можно не сомневаться - французская арт-чувствительность к нынешним беспорядкам стократно превзойдет скромные американские потуги на отображение 11 сентября в кино и книгах.

В чаду горящих автомобилей не все обратили внимание на то, что лучшее, самое точное и этически безупречное высказывание на эту тему уже было произнесено полгода назад. Прозвучало оно в фильме беглого австрияка Михаэля Ханеке (он давно работает с французскими актерами и продюсерами), получившем в отечественном прокате загадочное название "Скрытое". Этой картине сулили "Золотую пальмовую ветвь" на минувшем Каннском фестивале, а дали лишь приз за режиссуру. И почетно, и приятно - а все ж наградили знаменательно осторожно: после Гран-при и двух малых "Ветвей" за "Пианистку" это явная игра на понижение.

Вряд ли так задумывалось, но именно в те дни, когда замеченный и описанный Ханеке конфликт вырвался наружу, были объявлены номинанты на европейский "Оскар" - он же экс-"Феликс", давно носящий невыразительное имя "Премия Европейской киноакадемии". "Скрытое" взяло реванш, оказавшись лидером по числу номинаций. Таковых сразу семь, включая категории "лучший фильм", "лучший режиссер", "лучший актер" и "лучшая актриса".

Кинопремии - не более чем кинопремии. Безусловно, они мало влияют на дальнейшую судьбу фильма и его создателей: особенно в случае Ханеке, который достиг зенита успеха еще четыре года назад, и его новой работы, прошедшей в прокате как минимум Франции и России и даже (только что) выпущенной у нас на лицензионном DVD. Что до широкой публики, то ей все, что за пределами "Оскара", и вовсе фиолетово.

Однако ж нельзя не отметить: эфемерная общность под названием "Европа" имеет не так уж много межгосударственных институций культурного толка, и созданная Вимом Вендерсом Киноакадемия - одна из самых авторитетных и серьезных в числе таковых. Когда определенные "проблемные" фильмы получают там центральные призы, это свидетельствует не столько об эстетических устремлениях академиков, сколько о коллективной идеологии культурной элиты Европы: немаловажными были победы таких европейских кинолидеров, как "Гудбай, Ленин!" Вольфганга Беккера и "Море внутри" Алехандро Аменабара.

Победит Ханеке или нет, теперешнее "первое место" по числу номинаций - уже знаменательный факт. Свидетельствует он, в частности, о том, что невозможность диалога между представителями так называемой "цивилизации" и иммигрантами, желающими равных прав с "белыми людьми", столь же показательна и важна для Европы, как последствия распада Восточного блока или проблема легализации эвтаназии.

Несколько лет назад самый популярный и скандальный писатель Франции Мишель Уэльбек закрыл себе дорогу к "Гонкуру", описав в романе "Платформа" угрозу, исходящую, по его мнению, от исламского мира (кстати, профессиональный мизантроп Уэльбек считал, что Европа, да и все прогрессивное человечество в целом, ничего кроме уничтожения не заслуживает). Осенью 2005-го новый роман Уэльбека "Возможность острова" опять попал в гонкуровский шорт-лист, в котором значились также сразу два романа выходцев из иммигрантской среды: показательное противостояние заслуженного антиисламиста и ненавидящих его происламских либералов. "Белые" французы из Гонкуровской академии побоялись вынести политический вердикт, и премия досталась нейтральному писателю Франсуа Вейергану. Но тут началось то, что началось: беспорядки в парижских пригородах идеально совпали с периодом присуждения многочисленных французских литературных премий - и, кажется, политкорректные соотечественники Уэльбека решили по-быстрому переметнуться на его сторону. Так "Возможность острова" неожиданно для многих получила компромиссный и вполне престижный приз Interallie.

Это не вопрос таланта. Более того, не вопрос позиции - с Уэльбеком можно соглашаться, а можно его опровергать. Это вопрос желания/нежелания поднимать некую проблему. Когда проблему эту не может игнорировать даже слепой, приходится вспомнить ее литературного провозвестника.

С Ханеке вышла похожая история. Канны - фестиваль-гордость нации - недоумевали: и чего ему неймется? Так ли уж провинились французы перед арабами в далеких 1960-х? Ну, утопили в Сене десяток-другой, погорячились: виновные ведь были наказаны, разве нет? Дело прошлое. Тем паче не в чем винить ребенка, который заставил родителей сдать в детдом своего сверстника, сына утопленных арабов. Умолчим уж вовсе о том, что творилось в год рождения Ханеке - 1942-й - в его родном городе Мюнхене или в Вене, где режиссер прожил большую часть жизни. На все упреки автор "Пианистки", главный хирург современного кино, помалкивал и тихо, вежливо кивал головой. Немцы виноваты, австрийцы виноваты, я виноват, ты виноват, все виноваты - о том и кино. Иногда спрашивали об интеллигентном трусе Жорже, которого в "Скрытом" так здорово сыграл Даниэль Отой: "Да что он мог сделать-то, как искупить грех, совершенный в шестилетнем возрасте?" Ханеке отвечал, пожав плечами: "Он ведь даже не попросил прощения".

Не хочется делать вид, что в этих словах универсальное решение всех трудностей. Тем не менее, если 3 декабря в Берлине, на вручении премий Европейской киноакадемии, заслуженные лавры достанутся "Скрытому", предлагаю увидеть в этом нечто большее, чем обычное признание художественного преимущества одного режиссера над другим.

Когда поздним вечером в Берлине Ханеке будет праздновать победу или оплакивать поражение, во Франции уже наступит комендантский час.