Сейчас, когда я пишу эти строки, исполняется ровно 5 лет со дня смерти серпуховского нацбола Юры Червочкина. Он умер, не приходя в сознание, спустя две с половиной недели после бандитского нападения. Перед этим он получал угрозы от «борцов с экстремизмом» из УБОПа - подчиненных Алексея Окопного.

Теперь, когда дым рассеялся и никому уже не нужно объяснять, кто такой А.В. Окопный, настало время спокойно разобрать это убийство. Собственно, я еще раньше попытался собрать все возможные опубликованные материалы по этому делу и нарисовать максимально полную картину. Результатом явилась статья в Википедии. Желающего ознакомиться с первоисточниками и мелкими подробностями направляю туда. Здесь же я даю общую реконструкцию событий, опираясь как на опубликованные материалы, так и на свидетельские показания на процессе 6 декабря, запись которого была любезно предоставлена мне Дмитрием Смирновым.

Но прежде всего - краткие портреты протагонистов.

Юрий Михайлович Червочкин. Родился в последний день 1984 года в Серпухове. Мать Надежда Геннадьевна - агроном по образованию, впоследствии садовник. В январе 2006 года, после своего 21-го дня рождения, вступил в Национал-большевистскую партию и вскоре возглавил ее серпуховское отделение. Участвовал в целой серии акций, из которых самая громкая была 11 марта 2007 года, когда во время выборов в областную думу нацболы в знак протеста ворвались в избирательный участок в Одинцове с файерами и листовками. Месяц провел в СИЗО, затем отпущен под подписку о невыезде (под которой находился до самой гибели). Неоднократно задерживался. В июне его избили в отделении милиции, куда он принес еду для задержанных товарищей, и, как водится в таких случаях, против него же возбудили уголовное дело по статье 318 (применение насилия по отношению к представителю власти: согласно протоколу «Червочкин ворвался в линейный отдел милиции, стал угрожать сотрудникам расправой, побил четырех сотрудников милиции, одновременно и сам бился головой о бетонную стену»). Позже дело было прекращено.

Окопный Алексей Владимирович. Родился в 1978 г. в Нальчике (Кабардино-Балкария). С 2002 г. в кабардино-балкарском УБОПе - формировании, окутанном мрачными слухами в связи с постоянными похищениями, пытками, вымогательствами и бессудными казнями (проще говоря, убийствами). Не прошел Окопный и мимо Чернокозова. По свидетельству нацбола Андрея Горина, когда последний упомянул в разговоре с Окопным это название, Алексей Владимирович пришел в сильное возбуждение и разразился длинным и бессвязным монологом, красной нитью через который проходила мысль, что, мол, в 2001 году в Чернокозове с такими деятелями, как Горин, быстро расправлялись такие ребята, как Окопный. В конце 2006 или начале 2007 г. переведен Москву, где возглавил управление по борьбе с экстремизмом УБОПа Московской области. Уверяют, будто это было сделано для его собственной безопасности - уж слишком много кровников он понаделал себе за время своей безупречной службы на Кавказе. Его начальник Анатолий Кяров вскоре был расстрелян боевиками.

О появлении Окопного в Москве красноречиво рассказал на суде свидетель Сергей Родинов. 14 апреля 2007 г. подмосковный нацбол Родинов был задержан на Чистых прудах, где проходил митинг и Марш несогласных, и доставлен в штаб-квартиру подмосковного УБОПа, в кабинет тогдашнего начальника управления по борьбе с экстремизмом Никитина. После 10-15 минут обычного разговора, полного угроз, в кабинете появляется новое лицо - как оказалось, Окопный. «Это мой преемник, он будет работать с вами, это горячий кавказский юноша», - отрекомендовал его Никитин. После чего Окопный (в присутствии Никитина) начинает избивать Родинова, в том числе головой (что Родинова сильно удивило, так как голова, как он считал до сих пор, дана человеку для других целей). Избиение сопровождалось потоками угроз самому Родинову и другим нацболам, особенно Червочкину.

Появившись в Москве, Окопный привнес особый стиль работы, который нацболы описывают так: «Он игнорировал предыдущий стиль работы спецслужб с оппозицией - тайком следить, реагировать по факту и никаких лишних личных контактов. Окопный навязывал себя оппозиционерам - писал СМС, звонил с рабочего телефона, на допросах с улыбкой показывал на компьютере папочки с фотографиями девушек-оппозиционерок, которые он, по его признанию, коллекционирует, не стеснялся пересказывать личные переговоры оппозиционеров с прослушиваемых телефонов».

В апреле происходит и первая встреча Окопного с Червочкиным. Как утверждает журналист Алексей Сочнев со слов Червочкина, это произошло на суде в Одинцове (стало быть, 11 апреля): Окопный подошел к Червочкину и заговорил с ним со своей всегдашней наглой фамильярностью, как со старым знакомым, из чего Червочкин, между прочим, сделал вывод, что это от Окопного исходили получаемые им ранее эсэмэски и звонки с угрозами. Три дня спустя, на митинге на Чистых прудах, лидер смоленских нацболов Сергей Фомченков видел, как Окопный отозвал Червочкина и сказал ему что-то явно угрожающее.

И наконец, третий герой этой драмы - эпоха. 2007 год. Оппозиция объединилась в мощную коалицию «Другая Россия» и проводит «марши несогласных». То там, то здесь вспыхивают социальные выступления, недавно отгремела монетизация льгот, у всех на памяти цветные революции, и при этом оканчивается срок Путина. Что - и кто - будет дальше? Как разрешит Путин квадратуру круга - уйти, чтобы остаться? Туман. Власть нервничает, пугает и сама пугается призрака оранжевой революции. «Кто заказывает хаос?» Перед маршами проводятся широкомасштабные операции «Заслон» по превентивному задержанию активистов. Сам Червочкин дважды (в декабре 2006-го и марте 2007-го) задерживался в ходе этих операций.

Очередной марш несогласных назначен на 24 ноября 2007 года. Как обычно, перед маршем с нацболами начали происходить разного рода неприятности.

Вера Вишейко была задержана 6 ноября в Орехово-Зуево лично Окопным во главе целой оравы убоповцев, ворвавшихся в зал, где она присутствовала на встрече с помощником депутата. Для начала, сообщает Вера в своем заявлении, «убоповец Виноградов стал мне угрожать, сказав, что "переломает мне ноги, как спички"». Засим ее отвезли в городское отделение УБОПа, где Окопный и начальник УБОПа Филиппов на протяжении трех часов «на меня давили и запугивали тюрьмой, сказав, что я там обязательно окажусь или "упаду под электричку или под поезд". Еще они также угрожали моему молодому человеку - Владимиру Ковердяеву, заявив, что убьют его, и посоветовали "приготовить себе точку на лбу для выстрела"». Ковердяеву за 4 дня до того подкинули наркотики, впоследствии он был осужден.

Веру Михайлову задержали утром 21 ноября по пути на работу и также доставили в кабинет Окопного. «Окопный стал на меня давить и угрожать увольнением с работы; давлением на моих родителей; проблемами с выездом за границу и в другие города России; "более жесткими мерами". В общей сложности "задержание" длилось пять часов».

7 ноября была задержана невеста Червочкина, лидер тульских нацболов студентка Анна Плосконосова, которую обвинили в избиении милицейского офицера; всего против нее было возбуждено 3 уголовных дела (вскоре она эмигрировала на Украину, где в 2008 году получила политическое убежище)

Сам Червочкин в октябре был вывезен сотрудниками УБОПа в Москву, где с ним «беседовали» около пяти часов. 4 ноября он был вновь задержан теми же сотрудниками УБОПа в Серпухове.

Примерно тогда же, в начале ноября, однопартиец Юры Сергей Климов привел его в редакцию «Каспаров.ру» (тогда - фактически центрального органа оппозиционной коалиции). Там работал знакомый Климова Алексей Сочнев (как сотрудник аффилированного с «Каспаров.ру» информагентства «Собкор@ру»). Выступая на суде, Сочнев подробно пересказал их разговор. Климов представил Червочкина и сказал: «У Юры проблемы, нужен совет, как защититься или написать статью». - «А что такое?» - «Появился в области некий человек, резкого нрава, по фамилии Окопный, который начал очень жестко вести себя с людьми, занимающимися политикой». Юра пояснил: «В отличие от других сотрудников, которые нами занимались, он очень резок, не боится звонить мне на мобильный телефон и говорить: поедешь в Москву, переломаю тебе ноги, пробью голову, мало не покажется». - «Что, прямо так звонит и говорит?» - «Да, с городского телефона. Потом, при личной встрече, отпускает шутки злобного характера с угрозами». Сочнев: «Что я могу посоветовать? Для статьи этих фактов недостаточно, напишите заявление в прокуратуру». Червочкин, показывая бумаги: «Да я уже писал, приходят отписки, что проведена проверка и ничего не обнаружено». Затем Червочкин рассказал о первой встрече с Окопным в Одинцове, процитировав, между прочим, его слова: «Если вы будете продолжать мутить воду, нам дали зеленый свет, чтобы вас в области вообще не было». - «То есть в каком это смысле не было?» Червочкин: «Ну, может, побьют или еще что». Сочнев дал свой телефон: «Звони, если что».

Номер, с которого поступали угрозы, нацболы «пробили» - это оказался телефон штаб-квартиры подмосковного УБОПа на Витебской улице в Москве.

Следует отметить, что угрозы поступали постоянно. Уже на памятной апрельской встрече Родинова с «горячим кавказским юношей» тот в особенности угрожал Червочкину (и также подмосковной нацболке Алине Васильченко). По словам Родинова, Окопный обещал так их избить, что если даже они и выживут, то на всю жизнь останутся беспомощными инвалидами. При этом Окопный сладострастно перечислял «издевательства», которыми будут сопровождаться избиение (очевидно, в духе фразы Червочкину, переданной Сочневым: «Еще раз выйдешь в Москве с файером - засунем его тебе в задницу». Верно говорят: стиль - это человек). Плосконосова уже весной передавала Фомченкову, что «оперативник Леша» (фамилии Окопного тогда нацболы еще не знали) грозит проломить Юре голову. Незадолго до гибели, у Юры состоялся разговор об этих угрозах с матерью: «В сентябре или в октябре он говорил мне о том, что какой-то майор или кто-то из тех, кто их опекает, ему напрямую говорил: "А ты не боишься, что тебя найдут с проломленной головой в подъезде собственного дома?" Я Юрке говорю: "Юр, но ведь они же могут это осуществить..." Он говорит: "Ну и что? Ну, умрем за счастье трудового народа"».

22 ноября в 12 утра Червочкин звонит Сочневу: мы решили перед маршем несогласных расклеить листовки, в области начался прессинг, ворвались к товарищу в Егорьевске, в самом Серпухове ходят по квартирам.

Около 16:00 Червочкин и его однопартиец Василий Терехов были задержаны возле дома Червочкина и доставлены в местный отдел уголовного розыска. Туда же были вызваны повестками еще два молодых нацбола. С них требовали подписки о том, что они не поедут в Москву на «Марш несогласных». По воспоминаниям Терехова, их фотографировали, брали отпечатки пальцев и т.п. С ними проводил беседу лично начальник уголовного розыска Серпухова Александр Черный, и Терехов, по его словам, слышал, как в соседней комнате Черный кричал на Червочкина: «Я в ваши дела не лезу. Но я не позволю совращать людей - если кто-то еще вступит в вашу организацию, то я не пожалею своей свободы и жизни, чтобы вас остановить». В ответ на это Червочкин пообещал немедленно выложить их разговор в интернете. Черный нагло возразил: "Рассказывай кому угодно, у нас на тебя зеленый свет". Сам Терехов считал, что именно тогда Черный, выведенный из себя спокойствием Юры и его угрозами опубликовать разговор, дал команду на применение «физического воздействия».

После 4 часов «профилактических действий» Червочкина и Терехова около 20:00 отвезли на окраину города, где высадили со словами: «Пройдитесь, подумайте о своей жизни».

Терехов после этого пешком направился домой, а Червочкин сел на автобус и поехал в в центр - в интернет-кафе «Портал», откуда выложил свой пост в партийном ЖЖ-сообществе:

«Нацболам заявили, что они могут писать в какую угодно прокуратуру - им это не поможет, поскольку «на вас дали зеленый свет сверху». Эфэсбэшники утверждали, что на Марше несогласных "готовится что-то серьезное, и если дорого здоровье, туда лучше не ездить". Были угрозы и от сотрудников милиции. Через четыре часа все были отпущены».

Пост был вывешен в 20:45. Около 21:00 Юра позвонил Сочневу: был задержан, допрашивал УБОП (по словам Сочнева, имя Окопного не прозвучало, но явно подразумевалось), теперь все нормально, «отпустили из ментовки», сейчас вывесил отчет и иду домой. Единственное что - за мной хвост, идут 4 человека, двоих я знаю, они участвовали в моем допросе, убоповцы. «Ну, будь осторожен», - напутствовал его Сочнев.

Через несколько минут на Юру напали. Произошло это на пятачке между интернет-кафе, шоколадной фабрикой и городским парком.

В 21:15 в городское УВД позвонила женщина, ожидавшая окончания смены на шоколадной фабрике, и сообщила, что перед фабрикой лежит избитый мужчина. На следствии она рассказала: нападавших было пятеро. Из них двое прогуливались поодаль, трое топтались около торговой палатки рядом с интернет-кафе, где находился Червочкин. Когда Червочкин вышел, один из поджидавших его указал: «Вот он», после чего все пятеро набросились на него и начали избивать - двое били битами, а трое пинали ногами. Червочкин крикнул: «Не бейте только по голове». Избиение продолжалось три-четыре минуты. Женщина стала кричать, и нападавшие разбежались, женщина же вызвала «скорую». По ее описанию, молодые люди были в возрасте 23-25 лет, одеты в черные куртки. Из двоих бивших битами один был «толстый», а другой одет в рубаху с капюшоном.

При этом мобильный телефон и деньги, бывшие при Червочкине, похищены не были.

Заметим, что Окопный отличается весьма крупным телосложением, что, конечно, само по себе не является доказательством его участия в убийстве. Прямого умысла на убийство, видимо, все-таки не было, так как удар по голове был всего лишь один (но он оказался смертельным). Надо полагать, планировался примерно тот же вариант, который впоследствии проделали с Фетисовым, Бекетовым, Кашиным - превратить человека в инвалида, не убивая его при этом и списав все на «хулиганство».

На следующий день было возбуждено дело по статье 213 ч. 2 (хулиганство, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия), но фактически никаких следственных действий не производилось вообще. Не были изъяты пленки с камер наблюдения шоколадной фабрики, запечатлевшие момент нападения. Более того, сообщение о нападении не было передано в областные органы УВД, и для вышестоящего начальства его как бы и вовсе не было.

Между тем Юра был доставлен в больницу им. Семашко, где впал в кому. Оттуда он был переведен в госпиталь им. Бурденко. 200 тысяч рублей, необходимых на его содержание в госпитале, выделил из своих средств Гарри Каспаров. Врачи говорили, что даже если Юра и выйдет из комы, память к нему скорее всего не вернется. Начался сепсис, потребовалось полное переливание крови. В больницу явились нацболы во главе с Аксеновым и потребовали, чтобы у них взяли кровь; им отвечали, что сегодня неприемный день. «Вы не знаете, с кем имеете дело», - отвечали нацболы и отказались уходить из больницы, пока кровь наконец не была взята.

Но не помогло ничего.

10 декабря 2007 года около 16 часов Юра Червочкин скончался, не приходя в сознание.

Похороны Юры власти обставили таким количеством мелких, бессмысленных подлостей и пакостей, что только диву даешься. Тут и отказ выдавать матери тело сына, и задержание на час автобуса, направлявшегося на похороны из Москвы, под предлогом «контртеррористической операции», и попытка ментов задержать похоронную процессию с вопросом: «Кто организатор мероприятия?»

После смерти Юры, вызвавшей общественный резонанс, дело волей-неволей завертелось. Из Москвы прислали следователя Целипоткина, который, кажется, действительно пытался до чего-то докопаться. Однажды был допрошен и Окопный - разумеется, в качестве свидетеля. Однако вышли из этого только жалобы: «Ничего не выйдет. Они же (убоповцы) как врачи - никто никого никогда не сдаст. Порука. Наверняка уже все придумали, обговорили» (в разговоре с Сочневым). Надежде Геннадьевне Червочкиной Целипоткин, в свою очередь, жалуется на «людей в погонах», которые дали ему напутствие: «Не старайся, не найдешь». Никто не помогает: ни МВД, ни УБОП, ни ФСБ. Запросил у Черного фотографии места преступления - тот «прислал какой-то клочок бумаги, на котором было заснято совершенно другое место». Постоянно запрашивал оперативную видеосъемку похорон - впустую (на похоронах присутствовал практически весь состав местного отделения МВД, и Целипоткин надеялся, что единственная свидетельница преступления опознает убийц Червочкина).

А между тем журналист «Новой газеты» Ростислав Богушевский, освещавший ход расследования, получает угрозы по телефону. А между тем Окопный и его подчиненный Александр (очевидно, Цопин) говорили Сочневу: «Ты знай, это не мы убили Червочкина, но если ты не прекратишь политическую свою деятельность, то с тобой, есть вероятность, тоже может что-то произойти». А между тем Сергея Баранова, прилетевшего в Москву из Сургута, в аэропорту задерживают сотрудники подмосковного УБОП и везут на «беседу», где между прочим говорят: "Видишь, Ковердяеву подкинули наркотики - скоро сядет. Червочкина избили, и неизвестно, выживет он или нет. Так что передай своим, что до Нового года подобным образом мы уберем еще троих человек, фамилии я называть не буду, но можете начинать отсчет".

8 апреля 2008 года Целипоткин приостанавливает дело на том основании, что «не установлен круг лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых». Надежда Геннадьевна протестовала. Дальнейшая история издевательских возобновлений-приостановлений дела выходит за рамки темы; желающий может прочитать об этом в «Википедии». Н.Г. Червочкина же в конце концов заявила, что купила ружье и учится стрелять, «потому что правовых способов сделать что-то нет».

И последнее. Нацболы утверждают, что узнали имена большинства убоповцев, которые «опекали» Червочкина и его товарищей. Вот, по их словам, эти имена: Алексей Окопный, Артур Сайбель, Александр Цопин, Дмитрий Астафьев. Кроме них было еще двое, один известен как Максим, о другом не смогли узнать ничего. К этому списку добавляют начальника уголовного розыска Александра Черного, которого они считают инициатором нападения (по словам Н.Г. Червочкиной, знакомившейся с материалами следствия, к этому же склонялся и Целипоткин).

Запомним же эти имена!

Похороны Юрия Червочкина. Видео Олега Козырева: