Раз в несколько месяцев тайный следственный конвейер "им. 6 мая" вылезает на публичное обозрение. Когда приходит пора продлевать обвиняемым арест. Тогда происходят суды.

Сегодня судья Басманного суда Скуридина вместе с представителями следствия и прокурором Филипчуком "отработали" троих. Они очень разные. Владимир Акименков признает себя членом Левого фронта, Ярослава Белоусова в прессе называют националистом, Алексея Полиховича следствие считает "антифой". Вопрос, признавать ли свои политические взгляды на явно политическом процессе, - отдельный, и каждый решает его сам. Я не посмею советовать: сидеть им, а не мне. К тому же вряд ли кого интересуют реальные взгляды ребят в стране, где любое определение взглядов - не более чем штамп, заведомо относящий человека к категории друга или врага. А для Системы любой самоопределившийся без разрешения - враг по определению.

Они разные, а суды по ним - близнецы. И выглядят все - не фонтан: уже сказывается тюрьма. Различия - в малых деталях.

Акименков держится строго, говорит грамотно и солидно, а глаза воспалены и вообще какие-то странные, нездоровые. Он не просит, скорее обвиняет: "Я семь недель нахожусь в больничном блоке "Лефортова" для обследования, но никто меня не обследует. А условия здесь гораздо хуже, чем в СИЗО. Свет - только искусственный, мерцающий, такой, что здесь, в зале суда, после него я чувствую себя ослепленным. В результате я уже не вижу вашего лица, Ваша честь. Еда несъедобна, никаких витаминов, которые нужны для глаз, а на мои просьбы перевести сюда мои заказы и деньги из СИЗО мне хамски отказывают, и я не могу ничего купить. Ваша честь, мне не с чем сходить в туалет и нечем помыться. Это унижает мое человеческое достоинство, Ваша честь. Я не хочу слепнуть и имею право рассчитывать на достойную жизнь!" И адвокат Аграновский выбирает агрессивную тактику. "Во всем этом допотопном списке заболеваний, запрещающем пребывание в тюрьме, есть лишь одно про глаза - полная слепота. Вы, похоже, именно этого и добиваетесь! ...Я не понимаю, зачем держать всех этих ребят в тюрьме. Это варварство оппозицию не устрашает, а лишь дискредитирует власть!"

Ярослава Белоусова два адвоката защищают, напротив, спокойно, здесь другие аргументы. За него готовы поручиться 9 депутатов четырех муниципальных округов, где он активно участвовал в выборах, научные эксперты. Аграновский: "Биография Белоусова почти идеальна!" Студент-отличник, политолог, писал курсовую про роль соцсетей в организации массовых протестов. Учеба, жена, полуторагодовалый ребенок - куда ему скрываться? В середине заседания взрывается его теща, в доме которой живет молодая семья: "Да что мы тут сидим, это спектакль, лучше сразу проштампуйте!" Приставы, чему-то обрадовавшись, выводят ее из зала и оформляют административно наказуемое деяние - оскорбление суда. Проштамповали Ярослава чуть позже, "соблюдя" нужные процедуры.

Алексея Полиховича поддерживает в зале вся семья. Сам он немногословен, только смотрит на все удивленными глазами. До сих пор! Есть в Басманном суде один пристав - маленький, но крепкий, очень самоуверенный, вечно покрикивает хозяйски на посетителей, не особо и грубо, но чувствуется - получает человек удовольствие от власти. В какой-то момент они встречаются взглядами с Алексеем: искушенный жесткий сторож и добрый пес, не знающий, обижаться ему или удивляться тому, что его так больно пнули сапогом...

Все остальное - ходатайства следствия о продлении ареста, аргументы прокурора, решение судьи - под копирку. Я в восьмой или девятый раз слышу один и тот же текст. Разве что молодой следователь, сменивший своего коллегу на рассмотрении Полиховича, вносит некоторое веселье. Он путает слова, читая бумагу, и почему-то делает пропуски в привычном тексте. Судья тут же приходит ему на помощь: "А есть ли особая сложность следствия?" - "Есть, - радуется следователь. - Она в большом объеме следственных действий, значить!" - "Допрошено сколько?" (эти данные за все предыдущие разы мы выучили наизусть) - "Более 1500 человек!" - "Обвинение скольким предъявлено?" - "Я точно сказать не могу... 16 лицам, кажется, значить".

Я восьмой раз сижу на судах по продлению ареста "болотников". Восьмой раз защита вопрошает, в чем же "веские доказательства" необходимости держать людей в тюрьме. "В том, что они достаточны", - убеждено парирует прокурор. Все. Суд согласен.

Подследственные по мнению следствия "будут оказывать давление на свидетелей и продолжат свою преступную деятельность". Что это означает? Акименков бросил прямой длинный предмет в сторону полиции, не то палку, не то пластиковое древко флага. Куда попал - неизвестно. Свидетель - полицейский Егоров. Один. Белоусов бросил в полицию круглый предмет. Попал в плечо бойца Филиппова. Он и есть свидетель. Утверждает, что круглый предмет был биллиардным шаром. Полихович "схватил задерживаемого молодого человека за талию и тем мешал производить задержание".

Это то, что им вменяют. За это они будут сидеть в тюрьме до суда уже точно 7 месяцев. Правда, есть еще одно: "массовые беспорядки", 1500 опрошенных, 60 пострадавших полицейских, грузинские шпионы. Да, и еще - "поджоги", которые как-то незаметно появились в привычной по прежним "судам по мере пресечения" формуле. Без поджогов нельзя квалифицировать массовые беспорядки! Так что не зря будут сидеть ребята. Интересно, Бастилию - тоже они?

Заявление Координационного совета оппозиции

Поддерживая и развивая ранее опубликованное обращение ряда членов КС, Координационный совет оппозиции на своем первом заседании принимает следующее заявление:

Начало очередного «президентского» срока Владимира Путина ознаменовалось резким усилением политических репрессий. Отказ значительной части российского общества признать легитимность прошедших выборов и массовые протестные выступления граждан напугали власть имущих. На справедливое возмущение народа государство отвечает эскалацией насилия.

Преследования сторонников оппозиции и инакомыслящих в России приобретают масштабный характер и заставляют говорить о переходе правящего режима к политике открытого террора. Правоохранительные и судебные органы превращены в послушные орудия расправы с оппозицией. На передний край борьбы с оппонентами режима выдвинулось Главное управление по противодействию экстремизму МВД РФ (Центр «Э»).

6 мая полиция жестко разогнала демонстрацию на Болотной площади в Москве. Сотни протестующих были избиты и задержаны. За несколько следующих месяцев 13 участников акции протеста были отправлены за решетку по сфабрикованному обвинению в массовых беспорядках.

5 октября был дан старт новому этапу преследований. Показанное в эфире НТВ видео сомнительного происхождения было намеренно использовано в качестве повода для новых арестов политических активистов.

19 октября в результате спецоперации на территории Украины при полном пренебрежении нормами права был похищен, а затем нелегально доставлен в Москву член Левого Фронта и Координационного cовета оппозиции Леонид Развозжаев. В Москве его, проведя судебное заседание в закрытом режиме и не оповестив адвокатов и членов семьи, отправили под арест.

По сообщениям правозащитников из Общественной наблюдательной комиссии, добившихся свидания с Развозжаевым, стало известно, что сотрудники спецслужб пытками, психологическим давлением и угрозами добились от Развозжаева показаний против его товарищей. Нам также известно, что представитель Следственного комитета РФ В. Маркин публично солгал, когда заявил, что Развозжаев явился с повинной и добровольно признал свою вину и вину своих товарищей. Позже Леонид Развозжаев официально отказался от явки с повинной.

Случаи применения физических и моральных истязаний, запугиваний и издевательств стали массовым, систематическим явлением в современной России. Стать жертвой пыток рискует любой гражданин России, оказавшийся в руках силовых структур.

7 из 45 членов избранного Координационного совета в настоящее время подвергаются незаконному уголовному преследованию.

Даниил Константинов, активный участник протестных акций, член КС оппозиции, арестован 22 марта по ложному обвинению в убийстве и до сих пор находится в следственном изоляторе. Он стал одной из первых жертв этой репрессивной кампании.

Сурен Газарян, краснодарский эколог, член КС, осужден по незаконному обвинению в порче забора дачи губернатора Ткачева.

Сергей Удальцов, лидер Левого фронта, член КС, незаконно осужден по обвинению в побоях в Ульяновске, а теперь привлечен в качестве обвиняемого по сфальсифицированному делу о массовых беспорядках.

Алексей Навальный, член КС, незаконно подвергается уголовному преследованию по сфабрикованному и надуманному делу о хищениях.

Константин Крылов и Игорь Артемов, члены КС, незаконно преследуются по репрессивной 282-й статье УК (разжигание розни).

Новой страницей в хронике репрессий против оппонентов власти стало так называемое «Болотное дело». По ложному обвинению в массовых беспорядках на Болотной площади под стражей находятся Владимир Акименков, Андрей Барабанов, Федор Бахов, Ярослав Белоусов, Степан Зимин, Николай Кавказский, Леонид Ковязин, Михаил Косенко, Сергей Кривов, Денис Луцкевич, Алексей Полихович, Артем Савелов, Константин Лебедев, кроме них по этому делу также незаконно преследуются Олег Архипенков, Мария Баронова, Александр Каменский, Рихард Соболев, Александра Духанина и Анастасия Рыбаченко.

И это лишь небольшая часть общей картины незаконных политических репрессий, относящихся только к самому последнему времени.

В связи с этим Координационный совет российской оппозиции:

констатирует, что российская власть перешла к методам прямого силового давления на своих оппонентов, грубо нарушая нормы российского и международного права;

требует от руководства страны прекратить практику давления на сторонников оппозиции;

требует прекращения сфабрикованных и необоснованно возбужденных уголовных дел и освобождения арестованных участников протестного движения;

обращается к российской общественности с призывом активно участвовать в кампании протеста против политических репрессий, в частности, принять участие в акциях в День политзаключенного 30 октября;

обращается к мировой общественности с призывом проявить солидарность с политическими узниками России. КС будет добиваться принятия международных санкций, в том числе введения визовых ограничений и ареста активов всех лиц, причастных к похищению людей, пыткам и незаконному преследованию граждан по политическим мотивам;
напоминает политическому руководству России, чиновникам, военнослужащим, сотрудникам правоохранительных органов и судебной системы о неизбежности наказания за преступления против российских граждан.

Показательный политический процесс подобен наркотической практике: сперва режиму нужно решиться окончательно покончить с юридическими условностями, затем кайф от того, как легко и просто решить все политические проблемы: избавиться от оппонентов, выставить их страшной угрозой, если удастся – вынудить к моральному самоубийству; затем нужны все новые и новые дозы – и не для того, чтобы пережить кайф, а чтобы избавиться от ломки...

Сейчас наши власти, как чушка в нижегородскую лужу, плюхнулись в очередной политический процесс – «Телевизионное дело». Сомнения во вменяемости (в медицинском смысле этого слова) столпов неопутинского режима у меня прошли, сменившись четкой уверенностью. Они что, полагали, что Развозжаева можно будет вывести на открытый процесс, где он сыграет роль Радека на процессе Бухарина и, подобно Ивану Рыбкину в феврале 2004 года, никому не расскажет обстоятельства киевского вояжа? Они в здравом уме и твердой памяти рассчитывали, что из десятка мятых листов, продиктованных чекистом-«аналитиком» скованной и перепуганной жертве, запертой в подвале (как у доктора Лектора), им удастся устроить мегапроцесс? О, это будет зрелище, достойное богов-олимпийцев: в клетке 20-25 подсудимых, среди них известные ораторы Навальный и Удальцов. Гособвинение: готовили взятие Кремля объединенными силами чеченских боевиков и отсидевших по рейдерских делам предпринимателей. При этом в Иркутске перекрывают Транссиб – дабы предотвратить переброску владивостокского ОМОНа в Калининград. Лучшие адвокаты России, прямая трансляция всех мировых телеканалов... Послы, покидающие Москву... Судебные исполнители, блокирующие счета (тайные и явные) членов известного кооператива... Тягачи с ракетами ПРО, подъезжающие к священным рубежам отечества... Как было сказано в «Томе Сойере» Марка Твена, «опустим же завесу милосердия над этой сценой».

Самым лютым антикоммунистическим памфлетом была безобидная «Морфология волшебной сказки» Владимира Проппа с ее типизацией сказочных персонажей, в том числе так называемых «вредителей» (т.е. вредящих главным героям), с ее вскрытием причин страха перед оборотничеством - когда добродушные персонажи внезапно обнажают свое губительное нутро. Например, милая приветливая старушка оборачивается каннибалом, имеющим хобби запекать заблудившихся в лесу малых детушек.

Точнее, таким антитоталитарным памфлетом сугубо культурологический труд Проппа сделало бы предисловие социолога, объясняющего, как коммунистические и фашистские правители эксплуатируют архаические подсознательные страхи своих подданных, раздувая истерию поисков и разоблачения «оборотней» и «вредителей», как погружают сознание масс в атмосферу страшной детской сказки. Поэтому таким резонансным было «дело врачей», соединившее страх иррациональный перед лекарем (колдуном) с антисемитизмом (в сущности, боязнью оборотничества). Но горе власти, когда над раздуваемым ею страхом смеются. В «Телевизионное дело» не поверили даже сдержанные сторонники Кремля. Более того, они испугались не на шутку. Внезапно они осознали – это конец путинизма. Точно так же, как дело Дрейфуса поставило крест на всех попытках роялистско-клерикального реванша во Франции; «дело врачей» было концом сталинского правления, дело Бейлиса - концом надежд на умеренные реформы в условиях царизма, что похоронило самодержавие; «дело Сахарова-Боннэр» - концом андроповщины^*.

Революция беспощадно делит людей, но многие сторонники реформ могут с чистым сердцем не становиться на сторону революции, говоря, что отвергают хаос, кровопролитие, «правовой разрыв». Но когда идет наглая и циничная фальсификация уголовного дела, откровенный политический гангстеризм, когда борца за права торговцев Черкизона похищают у офиса ООН, как будто он какой-нибудь Эйхман, тут нельзя укрыться за желанием предотвратить хаос любой ценой. Размежевание идет до конца, никого не оставляя в стороне. И очень скоро у Путина вообще не останется бесплатных защитников. Да и платные будут изрядно халтурить. Остроумие многоходовой и многоуровневой операции так же увлекло Кремль навстречу окончательной и бесповоротной политической гибели, как остроумие и абстрактная красота плана Шлиффена увлекла к гибели кайзеровскую Германию. Какая мелочь - пройти победоносными дивизиями маленькую Бельгию. И тут он - Париж! Какая мелочь - плюнуть на приличия и выхватить мальчишку-левака из-под носа у смирных ооновских клерков. И тут - готовый сценарий процесса над всеми зимними смутьянами!

Кремль сделал последний и решительный шаг... в омут грандиозной политической катастрофы.

Высокоученые социологи Центра стратегических разработок могут тешить себя иллюзиями, что кроме революции в форме массовых акций гражданского неповиновения (что означает: многосоттысячные несанкционированные демонстрации и политическая стачка в финале) у России есть еще вариант бесконечного гниения и вариант верхушечных реформ (типа кабинета Кудрина при правящем Путине).

Гниения не будет: Россия - культура мирового класса, и она - культура, а не Россия - готова будет на любой взбрык, лишь бы избежать гибели. Культура - феномен страшный и могучий, и находит подчас довольно парадоксальные и неожиданные варианты выхода из, казалось бы, безнадежного исторического тупика.

Именно поэтому смиренномудрые сторонники позиции советника Гете «лучше несправедливость, чем непорядок» пришли от истории с Леонидом Развозжаевым в такую панику. Исчезла их излюбленная иллюзия, что историческая дилемма такова: консервативный коррумпированный режим (абстрактный «Мубарак») или революция, приводящая к власти разрушительные силы (абстрактные «братья-мусульмане»). Но оказалось, что развилка еще драматичней – демократическая революция или национал-социалистическая революция (воображаемые «братья-мусульмане» или «Аль-Кайеда»). Вот тут смиренномудрые от души прокляли власть, не оставившую им пространства для маневрирования. И никаких поэтапных реформ не будет, поскольку у Кремля отсутствует некриминальная база правления (выборы сфальсифицированы, собственность украдена или захвачена), а любые реформы, чуть более последовательные, нежели чем медведевские, потребуют восстановления верховенства закона. Поэтому подлинная дилемма довольно незамысловатая - антикоррупционная революция снизу (лучше всего «бархатная-бархатная») или путч (отчаянная попытка устранить клептократию «сверху»), также развязывающий революцию.

В марте я предупреждал, что власти для перехода к откровенно-репрессивной фазе режима используют любой уличный инцидент, чтобы ввести «чрезвычайные меры» против реальной оппозиции. Действительно, уличные столкновения 6 мая, искусно спровоцированные сужением прохода демонстрантов на Болотную площадь, дали возможность принять кучу репрессивных законов и бросить за решетку оппозиционеров. Но каскад блестящих тактических и оперативных успехов, как это, например, было при реализации плана «Барбаросса», прямиком вел в грандиозную стратегическую западню.

Представьте себе: март 1933, еще чадит рейхстаг, введены чрезвычайные законы, арестован Димитров и другие коминтерновские резиденты. Но на улицах Германии громогласно распевают частушки о том, что настоящий поджигатель - Геринг. Как оказалось, неминуемая фашизация путинизма сдерживается простым, но убийственным обстоятельством – нагнетаемые с февраля «поклонные» настроения привели только к появлению немногочисленных политических гопников, способных только сорвать художественную выставку или инспирировать инцидент с «заказанным» оппозиционером. Никакого массового праворадикального движения в поддержку Кремля и против либерализации не возникло, нет и следов антидемократической и антилевой общественной мобилизации – только с трудом сдерживаемая ненависть и презрение одних и тупая покорность других. А ведь без такой мобилизации не обошелся ни один фашистский режим в истории. Просто вороватая и лживая полицейская диктатура. И все чаще ломка, и все больше последующие дозы политических провокаций. И все ближе лаконичный диагноз судмедэксперта «передоз».

^*Концом стратегии на сугубо репрессивное подавление инакомыслия, ознаменовавшее период, когда Андропов руководил КГБ и ЦК КПСС.

Помимо участия в "массовых беспорядках" Михаилу Косенко инкриминируют применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти (ч.2 ст.318 УК), однако доказательственная база, собранная следствием, чрезвычайно слаба. На имеющейся видеозаписи видно только то, что Косенко держал полицейского за руку, не совершая при этом ударов или каких-то опасных действий.

Не менее важный момент – предвзятость и непрофессионализм проведенной психиатрической экспертизы. Во-первых, ее провели только через месяц после того, как Косенко поместили в СИЗО, где он не получал адекватной медицинской помощи. При этом эксперты Института Сербского отказываются дать оценку тому, как отразилось нахождение в СИЗО на состоянии здоровья Михаила.

Во-вторых, в экспертизе ни слова не сказано о методологии - не объясняется, на каком основании сделаны те или иные выводы. Судебные эксперты Института Сербского заявляют, что Косенко «не может адекватно оценить свое состояние и положение в сложившейся судебно-следственной ситуации, а критические функции у него нарушены». При этом они сразу же заявляют, что Косенко «склонен к диссимуляции психических расстройств» (т.е. пытается скрыть свое заболевание). Однако независимые эксперты НПА, которых мы привлекли в ходе правовой защиты интересов Михаила, в своем заключении отмечают, что, не понимая своего заболевания, пытаться скрывать его невозможно. Государственная экспертиза необъективна, противоречива, но это не помешало сделать заключение об общественной опасности Михаила и необходимости принудительного лечения.

Совершенно не учитывается тот факт, что Михаил Косенко более десяти лет наблюдался в психоневрологическом диспансере по месту жительства, регулярно посещал врача (не реже двух раз в месяц) и дисциплинированно выполнял все медицинские рекомендации. Поэтому врачи, все это время наблюдавшие Михаила, никогда не пытались перевести его на стационарное, а тем более принудительное лечение. В больнице Михаил лежал один раз, много лет назад, и то из-за установленных бюрократических процедур, связанных с получением инвалидности.

Фонд «Общественный вердикт» с коллегами из Независимой психиатрической ассоциации будет оспаривать в суде результаты государственной экспертизы, а также требовать амбулаторного лечения для Михаила. Последнее было по сути прервано из-за содержания Косенко под стражей, отсутствия в СИЗО психиатра и необходимых лекарств, которые он начал получать только после вмешательства фонда и адвокатов Михаила. Ненадлежащий характер медицинской помощи будет предметом для жалобы в Европейский суд, которую готовит фонд «Общественный вердикт».

Михаил Косенко до и после ареста:

Фото справа: РИА "Новости"

Нам подарен еще один арестант по Болотной. Теперь на сайте СК есть даже видео - убедитесь сами! Раньше в той же манере подготовленное видео сливалось через федеральное ТВ.

Армия следователей проделала титаническую работу, налущив километры и часы собранных видеозаписей на пятисекундные фрагменты. И теперь показывает нам под лупой, кто там махнул рукой, кто - ногой, кто бежал куда-то стремглав, кто толкнул, кто пнул... Это - улики. Удачный ход. За пять секунд не поймешь, что же там происходило на самом деле. В лупу не увидать целого. Видимо, главное для них - скрыть смысл произошедшего за грудой деталей. На этих отрезках не найдешь того, кто приказал перекрыть законный путь демонстрации. И совсем непонятно, чего это люди так взъярились на безответных полицейских?

Вот и Сергей Кривов - ну с чего он прыгает на того "космонавта"? На глазах у всех нападает на представителя власти - вот дурак! А я смотрю ролик раз за разом, пытаясь поймать что-то ускользающее...

Ну что он, право? Солидный дядя за 50, мой ровесник, специалист, кончил МИФИ, в "интересах" - Panasonic, есть работа, наверняка - отец семейства, вид степенный... Правда, партийный, но - член ПАРНАСа, который не раз обвиняли в недостатке радикализма, в любви к согласованным митингам, пустой говорильне и компромиссам...


Только на шестой просмотр понимаю, почему он так странно, почти бережно обнимает сзади того омоновца. Не бьет вовсе, а будто удерживает от чего-то нехорошего. И вдруг вижу, как за ними, в тени и нерезкости, в этот момент двое ребят выдергивают из-под "космонавта" третьего. Он не нападал, он спасал!

Может, конечно, он укрыл от заслуженного наказания какого-то террориста или провокатора. Но не похож "дядя" Кривов на того, кто впряжется за всякую шелупонь с такой страстью. Или все же омоновец волок в автозак такого же, как сам Кривов, - обычного москвича, пришедшего на митинг и попавшего под неожиданную раздачу? А если тот спасенный все же не случайно попался, а тоже махал руками и не соглашался с полицейскими в чем-то? Но тогда еще непонятнее - с чего бы уже два человека вдруг так разошлись...

Не узнать нам этого: за пять секунд не поймешь ни мотивов, ни обстоятельств. Ясно одно: "преступник будет сидеть в тюрьме!" Но мы узнаем. Мы посмотрим все то, что пересмотрели полчища следаков. Пять раз посмотрим, и десять. Это необходимый труд, если хочешь вникнуть в суть.

А пока запомним: Сергей Кривов сидит сегодня вместо кого-то из нас. За кого-то. Не образно - буквально. Он понимал, что делает, спасая этого человека. В кадр попал один эпизод, а если он сделал это несколько раз? За скольких он сидит? Я там не был, к сожалению. И все же - спасибо, Сергей, я мог бы быть!

Видео с сайта Следственного комитета:

24 сентября состоялось 3 суда над заключенными по Болотному делу 6 мая.

Каждый арестованный, каждый находящийся в тюрьме по Болотному делу - это своя маленькая трагедия. Вот история узника 6 мая Николая Кавказского.



Суд по Кавказскому должен был начаться в два. Но когда я пришел, в это время только начался суд по Луцкевичу, который должен был быть в 12. В суд была огромная очередь. Приставы очень долго и тщательно всех досматривали. В зал суда тоже было очень много людей, и часть людей (в том числе и я) даже не попала, к сожалению, на процесс.

Говорил с адвокатом Кавказского Миненковым. Предложил быть свидетелем. Я не видел Колю тогда на Болотной (или напрочь все забыл, поскольку людей и событий было очень много), но я мог бы дать характеристику его личности.

С Колей мы впервые познакомились, наверное, в Химкинском лесу. Он тогда приезжал нас поддержать и потом участвовал в нашем экологическом движении "Среда обитания". Очень часто видел его на гражданских акциях. Николай участвовал в Марше равенства и других ЛГБТ-акциях. Он всегда был очень спокойным.

По его ЖЖ видно, что его заботили самые разные вопросы. Последние записи - проблемы жильцов общежитий, цензура в интернете, антифашизм, экология, Pussy Riot. Он человек очень альтруистичный и небезразличный.

Как рассказывала его мама на предыдущем суде, "он защищал верующих иудеев, кришнаитов, яблочников, борцов за права ЛГБТ". Николай был юристом комитета "За гражданские права", где помог очень многим людям.

Суд начался часов в пять - на три часа позже, чем должен был. В результате юрист Тамара Романова не смогла дождаться начала заседания - у нее было другое дело в Мосгорсуде. Но был второй адвокат, Сергей Миненков.

Судья Солопова начала издевательски: "А почему второй адвокат не пришел? Как, у нее дело? В Мосгорсуде? А зачем она два дела взяла?"

Стоит заметить, что все дело рассматривается в знаменитом Басманном суде и судья Солопова только что продлила арест другому фигуранту "Болотного дела" - Алексею Полиховичу.

Я недавно специально почитал Уголовно-процессуальный Кодекс, и сейчас для меня особенно понятно, как проходил суд.

Следователь по бумажке читал "основания" для оставления Кавказского под стражей. И текст в этой бумажке сейчас мне просто кажется выпиской из соответствующей статьи УПК.

Нет и не может быть "достаточных оснований подозревать", что Кавказский может скрыться от следствия: оно был задержан 25 июля у себя дома, все это время он никуда не скрывался и выходил на работу. Так сказали его адвокаты. Однако следователь был с этим не согласен и сказал, что Кавказский может "уничтожить доказательства, оказать давление на свидетелей и помешать ходу следствия". Доводы защиты о том, что все доказательства, а именно одежду, в которой Коля был на Марше миллионов, Николай добровольно отдал следствию, судом не были учтены.

Следователь описал преступление Николая так: "Кавказский с разбегу прицельно бросился на сотрудника полиции, наносил ему удары руками и ногами".

Мне было в это трудно поверить. Следователь сказал, что это доказывается видеозаписью.

Вот видеозапись, которую нам дал потом адвокат: http://www.vesti-moscow.ru/rnews.html?id=178742 (было показано по федеральным каналам). Там смутно видно в начале, как человек, по комплекции похожий на Колю, ударяет полицейского.

Читали характеристики с места учебы и работы Николая. Он учился в двух школах - в обычной и одновременно в музыкальной. Учился очень хорошо, на 4 и 5. Получил высшее образование в юридическом университете.

И занимался правозащитной деятельностью. Комитет "За гражданские права" в свой характеристике отметил, что Николай "ответил на тысячи писем, помог сотням людей, и снискал уважение и доверие сотрудников правоохранительных органов".

Николаю трудно находиться в СИЗО, поскольку он с детства вегетарианец. А там дают мясную пищу. Ему тяжело. На это судья сказала, что "обеспечение пищей в компетенции СИЗО, а не суда", а следователь сказал, что пища в СИЗО соответствует всем нормам, а вегетарианство это просто "гастрономическое предпочтение" Николая.

Адвокат Романова (она, к счастью, все-таки пришла) сказала, что согласно международному праву государство не может ограничивать права и свободы личности, а игнорирование того, что он вегетарианец, является нарушением прав и приравнивается к пыткам.

Кроме того, у Николая очень много заболеваний. Когда их читали, то тяжело все это было слушать - буквально каждый год он обращался в больницу, у него сколиоз, дерматит, гастрит, остеохондроз и много других заболеваний, о которых я мало что знаю и названий не запомнил.

Николай обвиняется в участии в массовых беспорядках и в нападении на "неустановленного сотрудника полиции". По этим статьям ему грозит до 13 лет лишения свободы.

Также и с связи с "тяжестью преступления", следствие не хочет отпускать его под подписку о невыезде или хотя бы под домашний арест.

Кстати, достаточными основаниями считать, что Кавказский может скрыться, следователь также назвал то, что "у него нет жены и детей". Романова парировала, что у Николая есть мама и папа, которые также входят в круг близких родственников. Зачем вообще тогда пишется эта статья УПК, если под неё так легко можно приписать вообще всех людей, которые не состоят в браке и у которых есть загранпаспорт? Всё это, как я понял, когда читал УПК, показывает явно антиправовой характер действий следователя и судьи.

Самым ярким и грустным моментом на этом суде была речь Тамары Романовой, которая поставила для меня точки в этом деле.

- Ну и что, что он ударил в коленку сотрудника полиции в полном обмундировании? Какой ущерб он ему нанес?
- Вы что, считаете, что можно бить сотрудников полиции? - оживляется судья.
- В моей практике есть множество дел по 318-й статье, не связанные с лишением свободы. Содержание в СИЗО - это уже идет как наказание по этому делу.

И что мы видим на этом видео? Сотрудник ОМОНа бьет граждан дубинкой направо и налево. Видно, что даже пенсионер бьет этого полицейского по шее.

Николай Кавказский очень болезненно относится к насилию и к несправедливости, и он бросился защищать людей.

Его вообще раньше не задерживали, с его стороны не было правонарушений.
Он родился в семье музыкантов. Тяжелые роды. У него слабое здоровье. Ему тяжело находиться в СИЗО со всеми его заболеваниями.

Начинаешь понимать, почему нет пострадавшего. Почему это "неустановленный сотрудник полиции". Ведь он на видео избивает дубиной людей - его никто и не ищет...

Одна из фотографий с Болотной площади 6 мая.



По многочисленным заявлениям граждан об избиениях сотрудниками полиции на Болотной площади 6 мая не было даже заведено ни одного уголовного дела.

Судья постановила продлить Николаю Кавказскому содержание в СИЗО до 6 ноября.

Вряд ли что-то кроме коренной смены системы и огромного внимания гражданского общества, может вытащить сегодня узников из СИЗО. Но Николаю можно облегчить пребывание там, помочь: положить деньги на счет, отправить передачу, написать ему письмо.

Сегодня по Болотному делу сидят в СИЗО 12 человек, один под домашним арестом и еще 4 под подпиской о невыезде. Как стало известно во время судов, следствие прорабатывает причастность еще 70 человек по делу "о массовых беспорядках". Подробнее узнать обстоятельства дела и подписаться под обращением в защиту арестованных сограждан можно на сайте Комитета 6 мая.

Вот здесь рассказывает о событиях 6 мая один из арестованных, инвалид второй группы Михаил Косенко. Речь Михаила очень эмоциональная и пронзительная, напоминающая всем нам, за что мы боремся, и прямо и открыто рассказывающая, за что на самом деле осуждены наши товарищи. Как и все судимые в тот день, он был оставлен в тюрьме.

Когда заходишь на сайт Комитета 6 мая и начинаешь читать про Владимира Акименкова, который слепнет в СИЗО, про Ярослава Белоусова, студента-отличника на последних курсах, жена которого, тоже студентка, нуждается в помощи с годовалым ребенком, про Луцкевича, которого жестоко избили на Болотной, а затем его же посадили, про Косенко, инвалида второй группы после нашей армии, и других - как будто чувствуешь стены камер, в которых сидят эти люди, слепое и беспощадное "правосудие", которое калечит жизни им и вообще всем, кто может туда подвернуться. Поэтому я стараюсь максимально помогать современным политическим заключенным, нашим товарищам, Pussy Riot, получившим два года тюрьмы, арестованным по "Болотному делу" - и вас тоже к этому призываю. Созданы группы поддержки в Сети, регулярно проходят акции поддержки. Пишите узникам письма, делайте передачи, жертвуйте на их нужды, распространяйте информацию, участвуйте в организационной работе. Ведь эти люди вышли на площадь, чтобы мы жили в свободной стране, они принесли в жертву свою собственную свободу - за всех нас.

P.S. Когда мы с товарищами стояли в коридоре после заседания, мама Николая Кавказского подошла и сказала: "У Коли 16 октября будет день рождения, и он будет очень рад, если мы ему напишем".

6 мая Леонид Ковязин приехал из Кирова снимать. Как журналист. Он снимал Марш миллионов с трех часов. К пяти пришел со всеми к Болотной. Потом еще два с половиной часа снимал давку, избиения, задержания. Снимал спокойной и уверенной рукой профессионала. Она не дрожала, разве что когда толкали под локоть или в спину. Примерно в полвосьмого его хроника внезапно обрывается. Черный экран...

Может, кончились батарейки или еще почему. Но с этого момента он начал переворачивать кабинки туалетов. "Чтобы защитить людей от полиции" - объяснил сам. Теперь он сидит в тюрьме. Поблажек не ждет, а ждет от 3 до 8. А я смотрю на погасший экран. И вспоминаю другую историю, случившуюся 57 лет назад в другой стране.

У Леонида получился настоящий фильм - длинный. Но я советую его посмотреть целиком. Там есть все: и песни, и плачущие женщины, и бодрые провокаторы (или просто психи), и окровавленные мужчины. Как-то из него становится понятнее все, что происходило в тот день в Москве. И, может быть, понятнее, почему он выключил камеру.



Вторая часть - на следующий день.

Побывали сегодня в двух изоляторах, спасибо моей напарнице по ОНК Людмиле Альперн и нашему замечательному водителю Юле Дроговой. Без нее бы мы фиг попали в один день в "Медведково" и на "Водный стадион", Москва город немаленький.

В четвертом изоляторе повидали Михаила Косенко. По ходу остро встала проблема с теми книгами, которые мы приобрели для узников на "Озоне". В СИЗО они пришли, но и в четвертом, и в пятом залегли мертвым грузом в каптерке и получателям так и не переданы. В четвертом нам пообещали решить эту проблему в понедельник. В пятом - довести до сведения руководства и тоже как-нибудь решить. В общем, Михаил до сих пор своих книг не получил. Ему вернули нормальную дозировку лекарства, и теперь он чувствует себя получше, голова болеть перестала. Получил возможность и заказывать нужные продукты в магазине (а то никак не мог узнать, есть ли деньги у него на счету). Но приносят их как-то странно: раз закажешь - не приносят ничего. Второй раз - опять тишина. Заказал в третий - и получил сразу всё, что заказывал, в частности - три килограмма соли. (Помните: а в Лефортове соль запрещена вообще?) Поделился с другой камерой при переезде. Михаил очень переживает, что к нему как-то не так станут относиться из-за его заболевания, я уверила его, что всё в порядке. Сейчас он знакомится с делом, без адвоката, который был только в августе, и знакомиться будет как-то отдельно. Передачи получает от сестры, раньше передавали и незнакомые люди, но потом как-то перестали. Забыли, видимо. Но всё равно передает на волю благодарность за поддержку. Получает письма, отвечает. Но лучше бы писем побольше. Немного сердит на одного из адвокатов: мол, тот в жалобе написал, что на митинг Михаил пришел из любопытства, а Михаилу это не нужно совершенно. Он разделял требования митингующих.

Впервые мы увиделись с недавно арестованным Леонидом Ковязиным. Интеллигентный молодой человек, говорит, что бить его не били, никак особенно не угнетали. В камере 4 человека, говорит, что хорошие соседи. 159, 228, 158. Передачи получает от знакомой, ждет на свидание брата. Леониду надо положить деньги на лицевой счет заключенного, чтоб он смог заказывать себе продукты. Для этого надо приехать в СИЗО и в бюро передач положить деньги на терминал. Немного болят глаза, потому что всё время читает, читает в основном УПК, с литературой, говорят сокамерники, в СИЗО не фонтан. Через адвоката просил подписать его на газеты и журналы. Тюремное питание - нормально. Леонид считает себя неприхотливым человеком. Переживает за простудившегося сокамерника. Допросов и очных ставок в Москве не было, даже на Петровке. В Кирове было опознание, туда приезжал, если я правильно поняла, для опознания московский участковый. Процессуальную позицию, позицию защиты с адвокатом пока не выработали. Вегетарианец. Если передавать - то печенье, сухофрукты, лук, чеснок, овощи, майонез, постное масло, сыр. Еще просит одноразовую бритву. В камере есть телевизор. Передает на волю, что у него всё хорошо. Ждет от 3 до 8, не ждет условно...

Артем Савелов. В камере душновато. Четыре человека. От сердца выдали валерианку и лекарство аспаркам, но совсем боли в сердце не ушли, раза два в неделю прихватывает, сдавливает - потом отпускает. Врач недели две назад смотрел, к нему надо заявление писать. Артем раньше частенько писал - а толку-то нет... Гордится своим отцом, вчера выступавшим на митинге, просит его не бросать: тот ведь совсем один... Раньше? нет, раньше отец на митингах не выступал, у него всё было грядочки, грядочки...

Передачи приходят. От отца, от брата, от Лили. Пожеланий по продуктам нет: вроде, всего хватает. Не отказался бы от настольных игр. (Тут наш сопровождающий изъявляет готовность прямо сейчас выдать на камеру магнитные шахматы и шашки.) Письма получает, отвечает на них. С адвокатом виделся 6 сентября, на кассации. Говорит, на суде перенервничал, почти не смог говорить. Передает всем привет и спасибо за поддержку.

Следующий СИЗО. Степан Зимин. 9 человек в камере. Холодильник, телевизор. Сокамерники (они там производят впечатление очень дружных) помогли написать заявление в Генеральную прокуратуру, и - о чудо! - Степану разрешили свидание с девушкой. Всего одно - но тем не менее... У Степана два адвоката, бывают часто. Следователь был с месяц назад. Перед продлением содержания под стражей была очная ставка. "Новая газета", на которую подписали Степана, приходит. Вот книги так и не дошли... Впрочем книги его сокамерника Львова Льва Сергеевича отдыхают в каптерке аж с 28 июля. Об этом мы делаем запись в журнале проверяющих с требованием немедленно выдать заключенным их книги. Правда, из трех заказанных книг Степан получил квитанции только на две. Степан говорит: передачи приходят всё реже. Хотелось бы, конечно, почаще. И закончились деньги на лицевом счету. Надо положить... Получает письма, отвечает. Не отказался бы от настольных игр. Вообще Степан - очень скромный парень, все нужды из него приходится как клещами тянуть.

Федор Бахов. 4 человека в камере. Все замечательно, но очень хочется домой, очень скучает по родным, по семье. Передачи получает только от родных, от незнакомых людей не получает ничего. Да и письма приходить стали редко... Деньги на счету есть. Конечно, не миллионы, как следствие говорит (смеется). Зубы вылечили, решили проблему. Адвокат приходит регулярно, а следователь редко, в августе был с постановлением о назначении экспертизы. Ходит в спортзал. Другим узникам передает: пусть держатся! А на волю - привет. И снова: как хочется поскорей на волю... Пусть суд идет, но пусть изменят меру пресечения: все прекрасно знают, что никуда Федор не денется. У него ведь даже загранпаспорта нет... Надо рассчитывать на оправдательный приговор, надо, но возможно ли это в стране с таким правосудием?..

Ярослав Белоусов. Камера на 9 человек. Есть телевизор, холодильник. Получает "Независимую газету". Адвокат приходит время от времени, сейчас куда-то запропастился. На прошлой неделе было свидание с женой. От родных получает передачи. Хотел бы получить настольные игры, а еще книги Ст. Белковского, Евг. Ясина, современную социально-политологическую литературу. Следователь был недели три назад. Письма получает, но нечасто. Раз или два в неделю. В продуктах необходимости не испытывает. Не отказался бы от подписки на "Новую Газету". Подтверждает свое членство в "Русском гражданском союзе".

Денис Луцкевич. Журнал "Автомир" дошел. Больше из выписанного не пришло ничего. Следственные действия, говорит, вообще не проводятся, а позавчера было второе уже свидание с мамой. Адвокат приходит еженедельно. Письма приходят. Просит передать сигареты. Холодильник есть. Телевизор сломался - отдали мастеру чинить. Денис интересуется: а в группе моей поддержки есть девушки?.. Передает: не надо особо переживать, но спасибо за письма, хоть немного отвлекаюсь. Хотел бы получить книгу "Гамлет", а еще англо-русский словарь и самоучитель английского.

Владимир Акименков. У Акименкова очень плохо со зрением: одним глазом видит только первую строку таблицы, вторым не видит почти ничего. Читать может, прижав книгу к глазам, почти не видит вдаль. И в СИЗО зрение еще упало. Володя всерьез опасается ослепнуть. Его уже вывозили под конвоем в глазную клинику, обследовали. Сейчас он написал заявление на ВТЭК и ждет обследования в больничке в "Матросской Тишине", которое будет неизвестно, когда, и неизвестно, сколько времени продлится. Владимир охотно повидал бы своего адвоката.

Он по-прежнему просит заниматься всеми политзаключенными, не деля их по политической принадлежности. А еще - сидящими по "народным" 228-й и 159-й. Не говоря о политической 282-й.

Просит передать пару вещей из одежды, а еще хорошо передавать сало, фрукты, овощи, колбасу (по возможности без свинины, так как в камере мусульмане), тетрадки, ручки, карандаши, разные сигареты. И подъехать на прием к врачу, передать общеукрепляющие витамины. Это пятница, к двум.
Еще Владимир просит передать новейшие справочники для заключенных, например, книжку Бабушкина, а еще книжку "Тюрьма и воля" Ходорковского.

В целом хотелось бы напомнить всем: отправляйте письма, посылайте передачи. Но главное - письма. Наши узники не впали в уныние, но в словах многих из них мне послышалась обида на то, что о них начинают забывать. Давайте сделаем, чтоб они такого не чувствовали. Это нам снаружи кажется, что жизнь кипит. Да, она кипит. Но без них. Им очень важно быть рядом с нами, это исполнится благодаря нашим письмам. И я узнала странную особенность ФСИН-письма: оказывается, его нельзя из СИЗО послать самостоятельно. Только в ответ - это делает наши письма еще более важными. То есть человек даже не может срочно связаться с адвокатом, если возникла необходимость. И для тех, кто хочет написать, даю ссылку на пост о том, как это сделать. Надо только учитывать, что Соболев и Архипенков освобождены, Барабанов сейчас не в Бутырке, а в "Матросской Тишине", а Полихович - не в четвертом изоляторе, а в Бутырке. Кроме того, в четвертом СИЗО теперь и Ковязин Леонид, 1986 года рождения.

Теперь пара слов о других заключенных. В четвертом СИЗО сидит Александр Маркин, он раздавил двух тараканов, но третий скрылся. Зато Александр Маркин поймал в камере молодую мышь. Эту мышь он посадил в бутылку, некоторое время кормил, а затем передал коридорному, и теперь мышь вроде как живет у кого-то на шестом этаже. Александр просит обеспечить камеру химическими средствами для мытья посуды и от тараканов, а офицеры говорят: мы же не знаем, может, они есть карандаши от тараканов или нюхать будут... Дихлофос же нюхают... Александр Маркин просто хочет, чтоб в его камере было чисто. То он за тряпку воевал две недели, теперь - моющих нет...

В пятом СИЗО (время, что ли, такое пришло?) встретила еще одного сидельца по "маковому делу", с этой проблемой я познакомилась, встретив неделей раньше в 6-м СИЗО Ольгу Зеленину. Валентин Котенков. Директор компании, которая продавала мак. Все склады закрыли, поставщика посадили, клиента посадили, Котенкова посадили. Он говорит: 60% этого рынка посадили в тюрьму. Статья 228. 8 тысяч мешков мака...
Один из офицеров мне сказал: офицер может с бублика мака ободрать и наркотик сделать. Я хлопаю глазами и не верю.
Котенков говорит то же, что и Зеленина: заказ ФСКН. Офицер, впрочем, тоже не особо спорит. Говорит: много палок на этом можно сделать... Опасный бизнес - мак.

У меня перед глазами заключение комиссии судебно-психиатрических экспертов, осуществившей амбулаторную экспертизу в отношении Михаила Косенко. Заключение, судя по информации в прессе и исходя из логики документа, послужило основанием для выделения дела Михаила в отдельное производство.

Я не психиатр и не психолог и не могу давать профессиональную оценку этому заключению. «Общественный вердикт» за такой оценкой обратился в Независимую психиатрическую ассоциацию России – скоро мы увидим оценку профессионалов.

Но я здравомыслящий человек и обладаю хорошей логикой. И текст заключения амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы, произведенной комиссией Центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, у меня вызывает недоумение.

Напомню, Михаил Косенко был задержан в начале июня по подозрению в участии в «массовых беспорядках» на Болотной площади 6 мая 2012 года. Суд избрал ему меру пресечения в виде содержания под стражей. Михаил является инвалидом 2-й группы, страдает психическим расстройством в результате контузии в армии. В суде эти обстоятельства не получили надлежащего внимания. С первого дня ареста и по сегодняшний день один из основных вопросов, связанных с задержанием Михаила Косенко, - это оказание ему необходимой медицинской помощи. На свободе он постоянно принимал медикаменты, раз в две недели посещал врача. В СИЗО он с врачом в первые дни общался один раз, и тот больше интересовался его политическими предпочтениями, чем состоянием здоровья. На вопрос адвоката, почему не оказывается помощь, когда будет врач, сотрудники СИЗО ответили, что должность в штатном расписании есть, но она вакантна. Во второй половине июля появилась информация, что Михаила Косенко осмотрел специалист, и появилась надежда, что он наконец-то получит требуемое медицинское сопровождение. Но надежды не оправдались. Экспертиза проводилась как раз 23-24 июля. И именно с этой целью психиатры увидели Михаила.

Перед психиатрами были поставлены вопросы: страдал ли Косенко психическим заболеванием; если да, то каким именно? Вменяем ли он в отношении инкриминируемого ему деяния? Страдает ли психическим заболеванием в настоящее время, и если да, каким именно? Может ли по состоянию здоровья принимать участие в следственных действиях? Способен ли самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве? Способен ли правильно воспринимать обстоятельства, имеющие знание для уголовного дела, и давать показания? Нуждается ли в применении принудительных мер медицинского характера и если да, то каких? Отражается ли на его состоянии содержание под стражей в условиях камеры СИЗО, имеется ли угроза обострения заболевания или иная угроза его здоровья?

В заключении особое внимание уделено проблемам со здоровьем у отца Михаила и событиям начала 2000-х годов, когда Михаил, проходя службу в армии, получил травму, был комиссован и поставлен на учет в ПНД. Психиатры отмечают, ссылаясь на медкарты того периода и в целом наблюдения в период с 2001 по 2012 год, что «подэкспертный постоянно посещал психиатра... динамики не отмечалось, он оставался бездеятельным, малоактивным, пассивным, монотонным, замкнутым». Затем эксперты описывают свое общение с Михаилом, говорят, что Михаил осознает, что находится на обследовании, правильно называет медицинское учреждение. Далее в тексте заключения написано (знаки препинания, в том числе кавычки, сохранены): «При расспросе об инкриминируемых ему деяниях подэкспертный категорически отрицает свою причастность. Рассказывает, что он пошел на митинг, так как у него есть «политические убеждения», хотел их «проявить и высказать», чтобы «быть с народом». Заявил, что он «противник существующего режима», при этом говорит, что «власть существует сама для себя», «человек не защищен» «нет свободы». Сообщил, что в ходе митинга между участниками и сотрудниками ОМОНа произошли столкновения, при этом он оказался в зоне данного конфликта «случайно», никого не бил. Заявляет, что он «политзаключенный», его опознание и возбуждение данного уголовного дела «сфальсифицированы». Говорит, «что виновен лишь потому, что был снят на видео». В тоже время подэкспертный надеется на снятие с него всех обвинений и последующую «реабилитацию», уверен в благотворительном исходе настоящего уголовного дела. Уверен, что после его освобождения «виновные понесут наказание». Подэкспертный отмечает, что после привлечения его к уголовной ответственности и заключения под стражу стал «хуже себя чувствовать». Говорит, что в СИЗО он начал заниматься «аутотренингом», чтобы «не впасть в безумие». Стоит отметить: выше эксперты утверждали, что в момент проведения экспертизы Косенко жалоб на здоровье активно не предъявлял.

Далее, буквально в следующем предложении, эксперты переходят к выводам, и они как будто из другой книги: «Мышление подэкспертного нецеленаправленное, непродуктивное. Суждения зачастую патологические. Эмоциональные реакции обедненные.. Подэкспертный не может адекватно оценить свое состояние и положение в сложившейся судебно-следственной ситуации... Комиссия приходит к заключению, что Косенко страдает хроническим психическим расстройством в форме параноидальной шизофрении... указанное психическое расстройство лишало Косенко в период инкриминируемых ему деяний способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий... в настоящее время по своему психическому состоянию Косенко не может понимать характер и значение уголовного судопроизводства и своего процессуального положения... не может участвовать в судебно-следственных действиях... представляет опасность для себя и окружающих лиц, нуждается в направлении на принудительное лечение».

В заключении отсутствует какое-либо упоминание и описание конкретных методов исследования, использованных членами комиссии при проведении экспертизы и обосновывающих промежуточные выводы – в частности, о характере мышления и суждений подэкспертного. И выходит, если ты свою вину не признаешь, уверенно говоришь, что в зоне конфликта оказался случайно, никого не бил (при этом видеозапись подтверждает только твое нахождение на месте конфликта, а вовсе не насильственные действия), если ты считаешь, что дело сфальсифицировано и, когда ты выйдешь на свободу, виновные в фальсификации понесут наказание, то это основание утверждать, что суждения у тебя паралогичные, а мышление нецеленаправленное и непродуктивное, и, как результат, считать тебя опасным для общества и нуждающимся в принудительном лечении. Замечу: 12 лет свободной жизни под постоянным наблюдением специалиста, как я понимаю, к таким выводам не приводили.

Отдельно надо отметить, что экспертиза проводилась через полтора месяца после заключения под стражу. Весь этот период Михаил Косенко не получал нужной медпомощи, меж тем как на свободе он принимал препараты постоянно, о чем неоднократно заявлял судебным психиатрам. Само по себе заключение под стражу является стрессом - особенно для человека, страдающего расстройством и не получающего помощь. Государству в лице следователей и администрации СИЗО надо было из кожи вон лезть, чтобы обеспечить необходимые гарантии прав – в частности выполнить свои позитивные обязательства по оказанию адекватной медицинской помощи. Но вместо этого следовал ответ «должность психиатра вакантна», а потом последовала экспертиза.

И наконец, самый важный с моей точки зрения вопрос – о том, как нахождение в условиях СИЗО влияет на состояние Михаила – эксперты оставили без ответа, сославшись, что это не входит в компетенцию судебно-психиатрических экспертов. Вот поставить штамп «опасен для общества, направить на принудлечение» - это их компетенция. А оценить, как условия СИЗО и отсутствие необходимой медицинской помощи влияют на самочувствие человека, – это они не в силах.

Уж больно это напоминает экспертизы в политических процессах 80-х годов. Хотя, что далеко ходить, и сегодня подобные документы появляются. Например, экспертизы по делу Pussy Riot.

Будем ждать заключения НПА.

Вроде бы что-то произошло в субботу в центре города, никто ни от кого этого не прятал, все знали, все могли знать. Непосредственно это могло коснуться нескольких десятков тысяч человек – тех, кто был на Болотной площади, или тех шести-семи сотен, которые были задержаны 6 мая. Ведь те, кто был в итоге арестован и сейчас проходит по уголовному делу, в общем, жертвы некоторой лотереи. Выбирали наугад, иногда тех, кто на Болотной и не был.

Ощущают ли те люди, которые, выйдя 6 мая на демонстрацию, могли в итоге оказаться в тюрьме, что это могло быть с любым и что теперешний уголовный процесс и возможное осуждение и сидение с тюрьме касаются каждого из них? Я не знаю. Но я считаю, что все это, коснувшееся полутора десятков человек, касается каждого из ста с чем-то миллионов наших соотечественников.

В ArteFAQ совершенно о другом – не о тюрьме, не о митинге, а о войне – говорили люди, которые понимают, что только через озарение можно понять, что это касается тебя. Можно это понять и через действия человека талантливого. Александр Филиппенко – талантливый человек, и когда он читает «Гамлета», ты понимаешь, что «быть или не быть?» - это про тебя и про каждого. Если бы Александр Филиппенко читал «Гамлета» в чуть более широкой аудитории, было бы лучше.

Но есть и более простой результат этой встречи: нужны деньги на адвокатов, нужна элементарная юридическая и неюридическая помощь тем, кто сидит. Пришедшие в ArteFAQ люди внесли что-то от себя для решения этой вполне практической задачи. Хорошо бы, чтобы это делало большее количество людей. Потому что бригада из более чем 150 следователей, которая занимается «Болотным делом», вряд ли остановится на таком маленьком количестве арестованных – для них это плохие показатели.

Каждый, кто был задержан 6 мая, не может быть спокоен за себя – за то, что он не станет объектом доследственной проверки, уголовного преследования. Вообще говоря, в Москве, где все друг друга знают, у каждого из нас может среди знакомых оказаться сидящий человек. И лучше помогать сейчас, чем потом, когда этот маховик раскрутится.

Есть в Германии один хороший город – Веймар. Отличный город для мемориальца: там полгорода Шиллер, полгорода Гете – архивы, музеи, библиотеки, туристы, все остальное. И немцы там такие культурные. И есть там объект рядом с городом. Все подразделения этого объекта есть в телефонном городском справочнике – все-таки порядок немецкий. Сам объект – на склоне горы, на другом склоне – деревня. И из этой деревни все в подробностях видно. А немцы-веймарцы говорили: «Нет, мы не знали, что там происходит». Объект этот назывался Бухенвальд. Как можно жить рядом с Бухенвальдом в городе Шиллера и Гете и не замечать того, что там происходит?

Как можно жить в Москве 2012 года и не знать, что в шестом женском СИЗО сидят Pussy Riot, а в «Водниках», «Медведе», «Бутырке» – узники Болотной? Это происходит здесь и сейчас, в настоящем, которое имеет к нам отношение. И встреча в ArteFAQ дала людям возможность почувствовать это.