Дорогие соратники!

С новым 2012 годом!

Уходящий 2011 год принес нам радость поднимающегося гражданского общества. Система пока немного пошатнулась, она продолжает огрызаться на нас, но я верю, что в 2012 году на улицы выйдет гораздо больше людей и что скоро придет время, когда мы будем жить в свободной стране.

Берегите себя, нам еще многое предстоит вместе сделать. Желаю всем здоровья, крепкого круга товарищей и чтобы мы все скорее жили в здоровой и свободной стране.

Диалог граждан с Путиным уже идет.

Граждане заявляют стотысячным митингом: мы не желаем жить в условиях паханата. Путин называет их бандерлогами. Выборы сфальсифицированы, это государственное преступление, говорят граждане. Путин предлагает обращаться в крышуемые его режимом суды. Под Новый год, в то самое время, когда его ОМОН снова винтит на Триумфальной граждан, он оповещает граждан, что нынешняя возмущенная Россия видится ему «островком стабильности».

А кроме того, теперь, по словам А. Кудрина, он ищет способ сообщить обществу, что он готов к переговорам. Уважаемый господин Кудрин, подскажите своему другу хороший способ (тем более что он позиционирует себя как православного человека): «Поди сейчас, сию же минуту, стань на перекрестке, поклонись, поцелуй сначала землю, которую ты осквернил, а потом поклонись всему свету, на все четыре стороны, и скажи всем, вслух: "Я убил!"».

А общество ему ответит, как сказала несколько лет назад на митинге незабываемая Маша Гайдар: «Вы имеете право хранить молчание. Вы имеете право сделать один звонок. Вы имеете право на адвоката. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас».

Премьер без дела не ругает
И без причины не журит.
Но нам все время помогает
И Питеру благоволит!

Ссылка

Недавно говорили о бурных российских событиях со специалистом по истории русской революции профессором Ричардом Спенсом, и я вспомнил, как еще в 1926 году Георгий Федотов писал:

Теперь нет города в России, где не было бы Музея Революции. Это верный признак ее смерти: она на кладбище.

В советской школе мы «проходили» революцию именно как музейный экспонат, заспиртованный и мумифицированный, оттого и знаем ее плохо. Урок не пошел нам впрок. Декабрьские тезисы Андрея Илларионова – идеальный программный документ, но что с ним сделали вожди разгневанного электората? Учинили «круглый стол» для «переговоров» или там «диалога» с Путиным при посреднике Кудрине (Путин уже сказал, что этот «взрослый мальчик» никого не представляет).

Они, вероятно, вспомнили польский «круглый стол» 1980-х. Но та ситуация была совершенно другой. По всей Польше действовали местные организации «Солидарности». Через них организовывались забастовки на крупнейших промышленных предприятиях. Не оппозиция приглашала власть за стол переговоров, а власть была вынуждена прийти и сесть за этот стол.

Ничего этого в России пока нет. У Илларионова ясно сказано: режим нелегитимен. Следовательно, переговариваться с ним не о чем. Круглый стол, предложенный Илларионовым, - не для переговоров с режимом, а для обсуждения повестки дня общегражданского движения.

Первый пункт этой повестки очевиден: Россия без Путина. «Честные» президентские выборы – это фарс, с видеокамерами или без. Хватит, порулил. Пора и честь знать. Касьянов, Сатаров, Алексеева и Кудрин должны сделать то, что сделали в феврале 1917-го Шульгин и Гучков – привезли Николаю II проект манифеста об отречении. Путину в Бочаров Ручей или Ново-Огарево надо привезти на подпись бумагу с обязательством не избираться на третий срок. Окончательную бумагу. Фактическую. Пусть потом пишет в своем дневнике, что «кругом измена, и трусость, и обман».

Выборы 4 марта отменить вплоть до конституционной реформы, результатом которой станет парламентская республика.

О конституционной реформе пишет и Лилия Шевцова. Но откуда она возьмется, кто ее проведет? Для организации этого процесса необходимо создавать параллельные органы власти. Их избирать не надо. Никто не избирал в 1917 Временный комитет Госдумы. Петроградский совет был избран на Таврической площади, где собралось от 300 до 500 человек. А потом в Министерство путей сообщения пришел комиссар Временного комитета Думы депутат Бубликов и взял под контроль все железные дороги империи, исключив переброску в Петроград войск с фронта и остановив царский поезд на станции Дно.

И не надо никакого штурма Кремля. Это и будет революция, которую почему-то все так боятся.

Дикий приговор Таисии Осиповой взорвал, как оказалось, не одного меня. Знакомые активисты, которые, как и я, ранее предполагали по возможности избегать винтилова, чтобы нормально встретить Новый год, или даже вовсе не собирались выходить в этот день на Триумфальную, договорились об акции. В большинстве это были активисты «Солидарности», а концепцию разработала Надежда Митюшкина: именно она придумала налепить на белые майки буквы и составить своими телами надпись «Свободу Тасе!».

Акция прошла вполне успешно. Мы относительно долго продержались, сцепившись и скандируя: «Свободу Таисии Осиповой! Свободу Сергею Удальцову! Свободу политзаключенным!». Наконец всех свинтили и закинули в автозак. И вот тут-то начинается, собственно, история, которая и послужила темой этой заметки.

Вскоре после нас в автозак вводят бомжеского вида молодого парня. Мы его прозвали «сурковская пропаганда». Те из нас, кто был на Триумфальной 31 августа, сразу его узнали. Он ходил тогда вокруг нас с ярко накрашенными помадой губами, под камеры нашистов делал «рот фронт» и всячески выражал свою солидарность. Впрочем, ничего снять тогда нашистам не удалось, потому что Дима Монахов тотчас указал на него пальцем и громко возгласил: «А вот перед нами типичный представитель движения "Наши"». «Я же за вас» - пытался было возражать бомж, но с Монаховым тягаться не мог, и нашисты его увели под Димины комментарии. Потом, однако, я увидел в каком-то фоторепортаже, как это чудо ведут в автозак. Чудо довольно улыбалось напомаженными губами. Фото было помещено без комментариев в ряду обычных фотографий, иллюстрирующих акцию – хоть частично, а нашистская провокация удалась.

На этот раз бомж, которого закинули вместе с целой сумкой бутылок, не улыбался, а начал канючить, чтобы его отпустили домой. При этом он размахивал какой-то справкой. Справку рассмотрели – это было направление в психиатрическую больницу с довольно тяжелым хроническим диагнозом. Звали бомжа Дмитрий Абдулкадыров. Как выяснилось из дальнейшего разговора: живет где-то в Измайлове, родители умерли, брат в психбольнице.

Бомж долго хныкал, а затем вдруг начал кричать и плакать, умоляя выпустить его. «Да ведь он точно на лекарствах сидит и выпил при этом – тут все что угодно может быть», - заметила Митюшкина и угадала: плач и крик закончились обмороком. Быстро явилась бригада «скорой» (очевидно, дежурившая на площади), смерили давление и удалились. А больного бомжа вместе с нами повезли в ОВД «Мещанское».

По ходу дела выяснилось, что бомж был взят не только с бутылками, но и с плакатом. «Что же ты слово «олигархи» написал через «а»? – выговаривали ему полицейские, несказанно повеселив тем самым остальных людей (менты дают уроки грамотности!). «А откуда у тебя плакат?» - спросил я. «С неба упал» - подмигивающим тоном ответил бомж. Впрочем, тотчас спохватился и начал плести, что-де подобрал плакат на проспекте Сахарова. Но что именно было написано на плакате, я в тот момент не полюбопытствовал.

И лишь читая протокол, обнаружил в нем, что я принимал участие в несогласнованном митинге «с использованием плакатов с надписью: Свободу политзаключенным, свободу узникам совести, свободу олигархам». Тут меня и осенило. Спрашиваю одного из товарищей: «А что, у бомжа был плакат «Свободу олигархам»? - «Ну да». Подхожу к бомжу: «Значит, у тебя был такой плакат?» «Как? Что?» - забегал глазками и понес бред. Больной-то, значит, больной, а чует, чье мясо съел!

Когда половину из нас уже выпустили и мы стояли перед отделением, ожидая остальных, несколько врачей вывели бомжа. «Эх, в «Матрос-скую тишину» ув-возят!» - залихватски выкрикнул он, когда его запихивали в машину cкорой помощи.

В новости бомж со своим чудесным плакатом, слава богу, не попал. Зачем нашистские пакостники все это изобрели и проделали? Зачем использовали невменяемого человека? Для фотографий на своих нашистских сайтах? Для того чтобы снять ролик и выложить на Ютюбе? Бог его знает. Хотел бы я посмотреть на тех, кто это устроил... Хотя вру, не хотел бы. Если меня подташнивало уже от несчастного Абдулкадырова – то что бы я почувствовал при виде всей этой сурковско-нашистской мрази?

Наступающий год много хороших людей встретит за решеткой. Количество политзаключенных у нас, к сожалению, не убывает. Протестно-митинговая волна пока что не вразумила власть пересмотреть политику закручивания гаек и судебно-следственного беспредела, иными же словами – преступной античеловечности и жестокости.

Аресты за гражданские акции – еще один виток политических репрессий, причем сравнительно новый. Все-таки за митинги и пикеты крайне редко задерживали более чем на 3-5 часов с самых времен советского застоя. Теперь же это вошло у власти в привычку. Арест Ярослава Никитенко 25 декабря – это просто возврат к застою, когда сажали исключительно за правозащитную деятельность. И Никитенко сегодня – узник совести в чистейшем виде. Он был взят в тот момент, когда осужденного на очередные 10 суток Сергея Удальцова увозили под возмущенные возгласы общественности. Не за пикет, не за митинг, не за «Россию без Путина» – просто за то, что пришел поддержать другого незаконно осужденного. 10 суток, которые поучил Никитенко, – срок вовсе не маленький. Это – не «всего лишь», это целые 10 суток – за то, за что он ни на минуту не должен был быть задержанным. Новый год Ярослав Никитенко тоже встретит в неволе.

Во время судов над Удальцовым и Никитенко и Тверской мировой, и Тверской районный суды продемонстрировали еще больше хамства, чем ровно год назад – Хамовнический суд на приговоре Лебедева и Ходорковского. Туда хоть журналистов пускали за ограждения, здесь же журналистов выпихивали спецназовцы в масках.

Благо не задержали никого на стихийно образовавшемся митинге в защиту политзаключенных на Пушкинской площади 29 декабря, где собралось около 500 человек. Конечно, это не то количество, что было на двух недавних массовых митингах, но ведь люди шли сюда на пикет в защиту Сергея Удальцова, который не был санкционирован, а значит - мог быть жестоко разогнан. Полицейских автобусов вокруг Пушкинской площади стояло огромное множество, памятник и сквер со всех сторон оградили. У власти на этот раз хватило разума не разгонять людей, пустить их в сквер за ограждания, дать возможность провести спокойный митинг в формате встречи с депутатом.

Но на каждое обнадеживающее событие у нас пока что по несколько беспросветно-безнадежных. Так, на митинге прозвучала в какой-то момент радостная весть – выпущен на свободу Матвей Крылов. Хоть и осужден, хоть и приговорен – но все-таки не к лишению свободы. Но тут же пришла новость о задержании в Краснодаре гражданского активиста Сурена Газаряна, вышедшего на одиночный пикет в защиту Удальцова. Позже выяснилось, что Газаряна приговорили к штрафу в 2 тысячи рублей и в тот же день выпустили. Однако же арест и осуждение за абсолютно законную гражданскую акцию – унылый знак времени. Забавно, что Газаряна задержали в костюме Деда Мороза и вместе с ним – девушку в костюме Снегурочки.

Выступающие на митинге у подножия Пушкина в тревоге повторяли имя Таисии Осиповой, приговор которой вот-вот должен был прозвучать. И я не очень понимала, почему он до сих пор неизвестен – ведь вечер уже! Мне звонили из Смоленска в середине дня, говорили, что суд ушел на совещание, приговор вот-вот должен быть оглашен, и я удивлялась, почему до сих пор его не огласили.

Только поздним вечером мне пришла sms о том, что приговор Таисии огласили в 23.15 - 10 лет! Я была в шоке и тут же перезвонила в Смоленск, не зная, чему возмущаться больше - тому ли, что молодой женщине и маме малолетнего ребенка дали такой безумный срок, или же тому, что приговор, назначенный на 11 утра, огласили после 11 вечера. Мне рассказали, что тяжелобольную Таисию томили весь день в ожидании приговора в каких-то диких условиях, в клетке, в подвале... Судьи и работники суда ближе к вечеру устроили корпоративную новогоднюю вечеринку, шумно веселились и выпивали, в то время как на другом этаже люди сидели в ожидании приговора. В конечном итоге Таисия встретила свой приговор поздним вечером практически в одиночестве.

Что это – агония "правоохранительной" системы? Демонстрация силы и хамства в ответ на цивилизованный, мирный гражданский протест? Или же просто – полная потеря представителями власти человеческого облика?

Мне понравилось 29 декабря выступление молодого человека, отсидевшего срок в спецприемнике после митинга 5 декабря. Не отрицая необходимости гражданского протеста, он сказал, что перемены к лучшему можно начинать только с самих себя. Что у нас не будет добрых перемен, пока мы сами не станем лучше. Это верно. И в этом плане меня обнадежили лица людей, приходивших на массовые митинги в качестве рядовых участников – куда больше, чем поведение некоторых амбициозных участников протестов, устраивающих склоки за место у микрофона, грызню за лидерство (что смотрится особенно смешно в тот момент, когда ничего еще толком не добились).

В этом плане обстановка у микрофона на Пушкинской мне понравилась больше, чем на проспекте Сахарова. И хоть никогда у меня не было левых симпатий, но я не могу не отметить, что поведение левых сегодня куда более адекватно, чем некоторых правых. Выступавшие на Пушкинской Илья Пономарев, Олег Смолин, Борис Кагарлицкий не делали акцента на своей левизне, их выступления носили скорее правозащитный, чем политических характер, и с местом у микрофона здесь обращались куда более демократично. Не то важно сегодня, какие взгляды мы декларируем, а то, как мы делаем это, насколько цивилизованно, насколько вежливыми умеем быть с политическими оппонентами. Без этого не будет солидарности, а без солидарности – победы.

И не могу в этой связи не выразить респект Удальцову. Вдохновляет, как из левого радикала этот человек эволюционировал в настоящего поборника социализма с человеческим лицом, в социалиста западного образца, протест которого исключает призывы к классовой ненависти, к противозаконным действиям. Особенно ярок его последний призыв не вредить несчастной Боровковой. Я очень не хочу, чтобы Удальцов продолжал свои сухие голодовки. Он должен беречь свое здоровье, он должен жить. Такие люди очень нужны сегодня обществу.

Будем помнить сегодня обо всех, кто встречает Новый год в застенках без вины, всех политзаключенных, особенно о тех, кто уже отсидел немалые сроки. Ни одного без вины осужденного, ни одного без вины в неволе – вот первый лозунг, который нужен нам сегодня.

И будем прежде всего людьми – без этого ничего не добьемся.

Илья Мильштейн начинает свою статью с цитат из Алексея Кудрина и Алексея Навального. Высказывания эти касаются возможности признания Путина легитимным президентом при условии проведения честных выборов 4 марта. Кудрин: «Если будут честные выборы, пусть страной управляет победитель. Даже если это будет Путин». Навальный: «Проведем честные выборы и возьмем Кремль... в том смысле, что там будут сидеть люди, которых избрали. Может быть, там Путин будет сидеть... вполне вероятно, но только на честных выборах».

Кудрин и Навальный – политики совершенно разные. Первый – бывший чиновник высокого ранга, то ли недавний, то ли еще и нынешний друг Путина. Второй – совершенно несистемный оппозиционер, автор знаменитого слогана про партию жуликов и воров. Но оба сходятся на том, что Путина вполне можно будет признать президентом, если выборы будут честными. И прозрачными. Аки слеза.

Самое интересное, что только вчера то же самое говорил мне один знакомый. Он до самого последнего времени считал, что правление Путина очень полезно и благотворно для России после «лихих 90-х». Признавая наличие у Путина отдельных тактических ошибок, он тем не менее постоянно убеждал меня в правильности его стратегии. Навел порядок, вот что главное. «Поднял Россию с колен» – никакого повода для иронии, тем более для ерничества, он в этой фразе не находил. Зато поднимал меня на смех, когда я заикался о небывалых даже для России масштабах коррупции (он, потерявший какие-то доходы в результате дефолта 1998 года, не мог простить этого Ельцину; он искренне убежден, что коррупция при «дедушке» в разы превышала нынешнюю).

События 24 сентября на съезде той самой партии жуликов и воров его также ничуть не смутили: он как-то даже логически объяснял мне – а скорее самому себе – правильность и законность намеченной рокировки.

Его убежденность в верности пути, по которому идет Россия, основывалась, как мне представляется, на том, что такого же мнения придерживалось большинство. Так, как он, думали многие – и в России, и здесь, в эмиграции (причем, это впечатление усиливалось федеральными российскими каналами, просмотру которых он отдавал предпочтение). А мнение мое и таких, как я, – это мнение маргиналов. Оно имеет право на существование, но и только.

Какие-то сомнения посетили его лишь сейчас – видимо, потому, что мнение, которого, как он считал, придерживались исключительно маргиналы, теперь вдруг стало достоянием масс – что показали митинги 10 и 24 декабря. И он, которому, конечно, невыносимо трудно расставаться с собственными иллюзиями, чуть ли не просительно задал вопрос: «Ну, а если выборы 4 марта пройдут совершенно честно и за Путина действительно проголосует большинство, это же будет законно, что он станет президентом?»

Илья Мильштейн почти всю свою статью посвятил объяснению того, почему новое, пусть даже самое честное избрание Путина в президенты смертельно опасно для страны. Он, кстати, совершенно прав, когда пишет, что «до марта рукой подать, и уже ясно, что в столь сжатые сроки найти Путину замену технически почти невозможно». Предположим, что, когда появится оппозиционный кандидат в президенты, который сможет «объединить Россию против Кремля», тогда пусть участвует и Путин, а президентом пусть станет победитель в честной борьбе. Но тогда надо как минимум переносить президентские выборы на более поздний срок, чтобы дать время появиться этому самому чудо-богатырю от оппозиции. А а для этого, в свою очередь, надо отменить цензуру на ТВ, провести открытые дебаты, чтоб народ узнал своих героев, и т.д.. В общем, нужно время, и немалое.

Но главное ведь не в этом. Допустим, чудо-богатырь от оппозиции появился. Причем не волнуйтесь – это не ненавистный многим Немцов, Касьянов или Рыжков, это даже не Каспаров или, не дай бог, Чубайс. Это совершенно новое лицо, ни в чем таком в «лихие 90-е» не засветившееся. Назовем его, условно говоря, «новый Ельцин». И этот «новый Ельцин» в сжатые сроки завоевывает доверие многих россиян, как когда-то, в конце 80-х, сам дедушка. Дикая популярность. Действительно народный чудо-богатырь, способный в честной борьбе победить чудо-юдо – путинский режим. И что же – пусть Путин участвует в выборах?

Путина нельзя допускать к выборам, прежде всего вот почему. С разоблаченным шулером больше играть никто не садится. Даже если он пообещает выбросить крапленые карты и играть самым наичестнейшим образом. Не то что играть – в любом приличном доме. ему никто не подаст руки и укажут на дверь.

Почему же мы готовы допустить к выборам шулера, попавшегося на массовой подтасовке результатов выборов в парламент страны, за полгода до выборов президентских на всю страну бесстыдно заявившего по сути что выбирай – не выбирай, а президентом будет он?

«Я так понимаю, 31-е теперь актуально как никогда», - написала вчера вечером в своем Твиттере журналист «Эха Москвы» Ирина Воробьева. Чем именно был вызван этот эмоциональный всплеск нередко скептической Ирины, я не знаю, однако сам думаю точно так же.

Эйфория от многочисленных митингов на Болотной и Сахарова постепенно проходит. Пьянящее чувство свободы и силы (нас сто тысяч!) сменяется ощущением невыполненной миссии: результаты выборов не отменены, Госдума приступила к работе, а Чуров как ни в чем не бывало готовится посадить Путина нам на шею еще на двенадцать лет.

Зато оживились лидеры оппозиции. Реальные и мнимые. Многие из тех, кто хотя бы раз стоял на трибуне, готовы теперь выступать в роли переговорщиков с Кремлем. Пыхтят, толкаются локтями... Вот только Кремль ни с кем переговариваться не собирается и явно ведет свою игру, цель который выиграть время – дотянуть до 4 марта.

Иначе и быть не могло. В Кремле, как к ним ни относись, сидят вовсе не кисейные барышни, и что такое слабость, они понимают отлично. Лидеры оппозиции, те, что согласилась 10 декабря на Болотную, подчинились Кремлю, проявили слабость, и никакие десятки тысяч граждан, заботливо собранные ими в полицейский загон, не изменят этого распределения ролей.

В своих дальнейших действиях Кремль будет исходить именно из этого обстоятельства. Если на президентских выборах победит Путин, уверен, страну ожидает волна реакции. Той самой, из советских учебников истории. Политическая же реформа, которую нам теперь всячески рекламируют, суть дымовая завеса, призванная закамуфлировать путинский реванш.

Доказательства? Пожалуйста. Выстроенная за последнее десятилетие репрессивная система не меняется ни на йоту. Антиэкстремистское законодательство, созданное для борьбы с политическими противниками власти, отменять никто не собирается, центр «Э» (охранное отделение и 5-е управление КГБ в одном лице) по-прежнему делает свои черные дела, а политзеки как сидели, так и сидят. Более того, их количество увеличивается.

Любой режим, действительно готовый к реформам сверху, начинает с демонстрации серьезности своих намерений – выпускает политзаключенных (вспомните звонок Горбачева Сахарову). В нашем случае происходит обратный процесс. Матвея Крылова за стакан воды кинули в Бутырку на несколько месяцев. Ольге Шалиной изменили условный срок на реальный – три года. Сергея Удальцова чуть не уморили в спецприемнике на Симфиропольском, и нет никакой уверенности, что это история закончилась.

Самым же вопиющим, «химически чистым» случаем стал приговор Таисии Осиповой, вынесенный вчера смоленским судом. Тот факт, что судья Дворянчиков в течение дня бесконечно переносил оглашение и произнес страшную цифру – 10 лет – только поздним вечером, фактически ночью, в отсутствиие прессы, но в присутствии оперов, которые инициировали это дело, безошибочно свидетельствует о репрессивной сущности как этого конкретного приговора, так и всей системы в целом.

Так что оставьте надежды на либерализацию. Ее не будет. Не будет до тех пор, пока мы не перестанем уступать власти даже в малом. Пока не перестанем бесконечно повторять мантру про «не подставлять под дубинки». Пока не поймем, наконец, что свобода требует жертв. Да, жертв! А те, кто к этому не готов, будут жить на коленях. И поделом.

В Москве граждане, которые не уступают власти, собираются на Триумфальной площади. Завтра, 31 декабря. Приходите.

Михаил Касьянов от имени Круглого стола заявил: «Мы готовы к диалогу с властью».

Но оппозиционные политики, системные и несистемные, уже много лет готовы к диалогу с властью. Эксперты и аналитики, кажется, тоже давно готовы. Готовы и правозащитники. Беда в том, что не была готова власть.

Сейчас, заявляет Алексей Кудрин, к диалогу готова и власть. Отвратительно-циничные замечания Путина по адресу протестующих, продолжающийся беспредел с Сергеем Удальцовым и другими политзаключенными, лицемерные предложения к недовольным итогами выборов обращаться в суд и многое, многое другое заставляет в этом усомниться. Однако рано или поздно власти придется пойти на переговоры. Проснувшееся общество найдет способ ее к этим переговорам принудить.

По-моему, лучше говорить не о диалоге, а именно о переговорах. Диалог общества (представленного партиями, профсоюзами, общественными организациями, различными ассоциациями и объединениями, творческими союзами, институтами экспертов и т.д. и т.п.) с легитимной, честно выбранной властью о том, «как обустроить Россию», мы отложим до тех пор, когда у нас будет такая власть. Сейчас нам нужны именно переговоры, предметом которых должны стать насущные конкретные вопросы: о форме и сроках освобождения политзаключенных, о механизмах перехода власти; о возможных гарантиях некоторым представителям правящей пока группировки. Важно понять, что речь идет не о диалоге власти с оппозицией, старых элит с новыми элитами и т.п., а именно о переговорах между властью и рассерженными горожанами, обманутыми избирателями, людьми, выходящими на митинги, - словом, гражданами, которые больше не желают жить под нелегитимной воровской властью, демонстративно попирающей мораль и закон. Эти стороны должны выбрать своих представителей на переговорах. Кудрин, кажется, предложил себя в представители со стороны власти. Это их дело.

Но готовы ли к переговорам мы? С одной стороны, да – по требованиям к власти есть вроде бы общественный консенсус. Эти требования изложены в резолюциях митингов. Но кто будет представителем на переговорах с нашей стороны?

Уважаемые участники круглого стола!
Вы нас даже не представляете!
Поясню. Если бы у нас были честные выборы, я бы голосовала за ПАРНАС. Люди, собравшиеся за круглым столом, те, кого их оппоненты называют либерально-правозащитной тусовкой, с небольшими оговорками представляют меня и близких мне по убеждениям людей. Но сейчас речь идет о другом. Говоря «вы нас даже не представляете», я имею в виду не себя и людей близких мне убеждений. Таких людей, по разным оценкам, от 5 до 20 процентов. Среди людей, взволнованных тем, что происходит в стране, среди участников митингов их, может быть, больше. Но дело не в этом. Сказано десятки раз, что начинается не политическая, не идеологическая, не социальная даже, а моральная революция. Среди протестующих огромное количество либералов, левых, правых, националистов, людей всевозможных других идеологий, людей без сложившихся политических убеждений. Нас объединяет вовсе не идеология. И вот этих «нас», господа, вы даже не представляете. И решения, достигнутые на гипотетических переговорах, на которых представителями сторон будут, условно говоря, Кудрин и, условно говоря, Касьянов, с большой вероятностью будут нелегитимны в глазах значительной части общества, как нелегитимна нынешняя Дума.

Но представители необходимы. Невозможно вести переговоры с митингующей толпой. Такие представители должны быть наделены полномочиями этой самой толпой, должны ее представлять. Они должны быть каким-то образом выбраны.

Как выбрать таких людей и наделить их полномочиями, чтобы это было легитимно, то есть чтобы большая часть протестующих людей это признала? Это очень трудная задача. Но ее надо поставить и попытаться решить.

Предлагаю один из способов такого решения. Устраивается электронная голосовалка, где нельзя накрутить голоса с помощью роботов (знающие люди говорят, что это можно сделать), с авторизацией и идентификацией голосующих. Составляется список из людей, которые заявят, что они готовы представлять наши интересы. Участники круглого стола уже заявили. Навальный заявил. Илья Пономарев заявил. Отлично. Предложат себя и другие авторитетные люди. За этих людей голосуют сотни тысяч. Из них выбирается 100 человек выборщиков, набравших наибольший рейтинг. Эти 100 человек открыто, с обязательной трансляцией в прямом эфире (СОТВ, "Свобода", "Дождь", "Эхо Москвы"), проводят ряд заседаний и выбирают из своего состава пятерых (шестерых, восьмерых) переговорщиков и 20-30 советников и помощников.

Этот способ не безупречный и очень спорный. Но я убеждена, что выбранные таким способом люди будут заведомо представительнее, чем самозваные представители элит. На очевидное возражение, что не все пользуются Интернетом, можно ответить: Интернетом пользуются миллионы людей, и они при такой процедуре получают возможность повлиять на состав переговорщиков. Сотни тысяч, а может быть, и миллион-другой этой возможностью воспользуются. А если под предлогом защиты прав тех, кому недоступен Интернет, некие элиты сами себя назначают в переговорщики, то они заведомо менее представительны. Кажется, что-то в этом роде предлагал и Алексей Навальный.

Еще бы хорошо с кандидатов в переговорщики взять публичное обещание не вступать в сепаратные переговоры с властью.

Среди выбранных таким образом выборщиков, возможно, не будут пропорционально представлены все политические силы. Возможно даже, что профессиональные политики окажутся в меньшинстве. Но речь, как уже было сказано, идет вовсе не о политике.

На вчерашнем несанкционированном митинге в защиту Удальцова я призвала вступать в Революционный антинавальный комитет. Не потому что Удальцов сидит после голодовки, а Навальный на свободе и не истязал свой организм. Нет, я считаю, что весь организм нашей пока-еще-революции заражен ядом навализма как явления. Его отличительные особенности – ненависть к любой политической конкуренции (диалогу) и при этом патологическая тяга к диалогу с властью (сговору). И это притом, что сама власть пока ни о каких переговорах вроде бы не просила?

Обычно диктаторы оправдывают себя необходимостью решительной борьбы, но навалисты открыто добиваются капитуляции всего движения. С многотысячной трибуны проект «Алексей Навальный» вслух объявляет свою цель: предотвратить революцию, как будто речь о войне или эпидемии.

«Нас так много, что мы могли бы пойти на Кремль прямо сейчас, но мы не пойдем!» Показательно, что народ на это холодно промолчал. Странная логика для молодого и эффективного менеджера, каким он стремится выглядеть. Любой вождь, в таких условиях претендующий на президентский пост, повел бы ТАКУЮ толпу на Кремль, иного выхода у него бы и не было. И только человек, с которым уже договорились, станет удерживать готовую силу от штурма. Да, его сделают президентом, но только в уплату за предательство. Выходит, его заранее растили в лубянском инкубаторе и к его «возмужанию» приурочили всю ситуацию!

Таких коронационных почестей не видел и Путин. Толпе задается настойчивый и многократный вопрос: «Кого вы хотите видеть президентом? Может быть, это Алексей Навальный? Да! Навальный? Да! Слово предоставляется Навальному!» Они не гнушаются демонстрировать солдатскую отрепетированность такого «народного волеизъявления»! Дико, но на митинге люди уже проявляют откровенный страх, они молчат и боязливо оглядываются на любое критическое слово в толпе. Они откровенно боятся проблем за критику этого митинга! Судя по реакции, люди уже воспринимают Навального как представителя власти или спецслужб, что недалеко от истины.

А как было неделю назад на собрании оргкомитета митинга – фактически самопровозглашенного органа власти? Посмотрим, как появился Навальный там, среди двух сотен человек. В маленький зал он вошел с подчеркнуто царским опозданием.

«Поприветствуем Алексея Навального!» Аплодисменты кучки вокруг стола, испуганное молчание в демократической массовке. И стало нехорошо. Тени под жесткими глазами, спокойно сжатые челюсти, немногословная речь – но сколько раз он предоставлял слово самому себе! Ведущим его назначили лениво и односложно: «Кто будет ведущим? - (Вяло махнув рукой.) Навальный». Даже воровских авторитетов так не назначают, с одной реплики. Так у воров за это можно получить под ребро, а здесь собрались безоружные либералы, поверившие в свободу. Если кто и может здесь получить, так только от самого Навального – у него, говорят, много друзей из нациков.

Недовольство в зале вынудило его «поставить вопрос о пере(?)выборах ведущего». «Да!» – отозвалась публика. И никаких перевыборов не последовало. В другой раз он заявил: «Хотите, я отдам свое выступление одному из наблюдателей? Дайте мне наблюдателя!» И такого не оказалось в зале. Навальный просто разминался, проверяя, что ему можно. А заодно выявлял неблагонадежных. И вообще просто издевался, хотя земля горела у него под стулом. У него неплохая выдержка, говорит часто, но емко и безыскусно. В литературоведении это называют «никакой язык», то есть язык простых понятий, никаких усложнений и красивостей. Сам он напоминает хорошего опера – сильного и без рефлексии. Но, кажется, он умеет ненавидеть.

Первым он заткнул Льва Пономарева, пообещав лишить его слова, и бедный статусный деятель угрюмо замолчал. Другого выступающего заткнул за то, что тот представился(!), хотя сам же требовал представляться. С этими представлениями была большая афера: Навальный постоянно повторял, что надо записываться для выступлений, но все те, кто многократно выступал, не записывались. Я пыталась настаивать на записи своей фамилии, но бесполезно. Таким образом, каждый, чьей фамилии он типа не знает, физически не может быть записан, а если ее выкрикивать, это тоже не помогает. Вот и вышел расклад: одни говорят по много раз и без регламента, другие - ни разу. Те, кто говорит, сконцентрированы вокруг стола. Навальный модерирует буквально так: «Немцов, готовится Каспаров, потом я. Белов, готовится Немцов, потом я. Я совершенно авторитарно буду решать, кому выступать, хоть мне мои 15 суток и не дают такого права»...

«Дают ему 15 суток такое право! Я полностью согласен с Навальным!» – вторит ему Немцов. Это тот самый Немцов, который невыдержанно кричал, что Чирикова работает на Навального! Запись обнародовали, и он резко подчинился Навальному. И кстати – где сама Чирикова? На этом собрании ее не было. На митинг она явилась, но говорила негромко и не претендуя ни на что, ближе к концу. Кто хоть немного знаком с манерой выступления Чириковой, тот не узнал бы ее увядший голос на митинге 24 декабря. Один компромат – и они разом приобрели двоих именитых подпевал!

На этом оргкомитете решались три основных вопроса: резолюция митинга, голосование за право выступать на митинге и квоты на выступление «малым социальным группам». Обсуждение резолюции Навальный прервал на середине убойным демагогическим приемом: «Мы не должны говорить от имени народа! Никакой резолюции не должно быть». Оговорившись, он заявил: «На революции не свет клином сошелся (нервный смех в зале). Ой, то есть на резолюции!»

По вопросу о голосовании выступил Билунов. Тихий и приличный либерал, он был уполномочен заявить, что Удальцов имеет многозначное число фальшивых голосов. По вопросу о квоте мы попытались требовать «квоту регионалам». Я, в частности, заявила с места, что если есть квота русским националистам, то почему нет квот другим националистам? «Да, да, нужны и другим националистам», – меланхолично отозвались сзади. Каспаров в частной беседе прокомментировал это так: «У нас московский митинг! У нас столица! Не могу – Билунов, объясни ты!» Состоялся разговор с Билуновым опять на ту же тему: раз московский митинг претендует на смену власти в стране, то он должен представлять и особые интересы регионов, а не скатываться на муниципальный уровень. «Вы знаете, – таинственно улыбнулся он, – тот другой оргкомитет, что будет заседать завтра, еще хуже!»

И что бы вы думали? На митинге глядь – Билунов (почему-то не названный по фамилии) выводит под руку на трибуну человека, тоже не названного по фамилии. Вот вся его речь: «Меня зовут Игорь. Я из далекого Челябинска. У нас маленький город, а вышло 300 человек. Я горжусь нашими активистами!» Вот вам и квота регионалам! Скромняшка Игорь выступил за всех – они учли замечания, дабы не позориться!

26 декабря на акции у Тверского суда народ прошел сквозь Навального, с вызовом крича: «Свободу Удальцову!» Он почувствовал именно вызов, потому что громкость усилилась. И он изменился в лице. Только вопросы журналистов развеяли его тревогу. А сегодня, на такой же акции, на следующий же день после публикации нашей декларации, я призвала вступать в Антинавальный комитет. Пора.

Что сегодня производится над нами – обман или насилие? Не будем оправдывать себя, мы не дети! Честнее назвать это самообманом и мазохизмом. Человек, выращенный в лаборатории диктатора, сменяет его на наших глазах, на наших лицах, на наших спинах. Ему рисуют нимб из 15 суток, проведенных в переговорах с заказчиками, и, только выйдя из-за решетки, он зарубает резолюцию митинга и политически уничтожает большинство оргкомитета. Публично заявленная акция по блокированию Госдумы проваливается, несмотря на сотни имен, подтвердивших свое участие. Да сами ли они ставили свои фамилии, или это массовый взлом аккаунтов: ведь эти люди не явились!

Какой сегодня расклад по персонам? Навальный навалился, Удальцова удалили, Чирикова дочирикалась, Немцов онемел, и все действительно за одного. В сущности на всех распространена одна технология – навались и "онеми" честолюбивых политиков до уровня своих навальняшек. С каждым это сделали по-разному: Немцова опозорили, Чирикову и Удальцову-жену задавили авторитетом возраста, а самого Удальцова сломали в камере. Уже сегодня видно, что левый сиделец принципиально поддержал Навального, видимо, отчаявшись выйти на волю. Однако именно его видеообращение на митинге включают только со второго раза, и именно ему приписывают тысячи фальшивых голосов на собрании оргкомитета. Почему-то видеообращение Горбачева включилось легко! И у Навального только пара сотен фальшивых голосов, уже чисто для приличия.

Судя по всему, переговоры с Удальцовым еще не завершены – на них потребовалось еще 10 дней. И эти дни, не занимаясь восхвалениями Удальцова, мы участвуем в его защите, и делаем свои выводы.

Я сама пережила голодовку и реанимацию и считаю себя вправе смотреть на Удальцова без пиетета. Но его – реального конкурента – держат в изоляции, циничной в отношении даже не обвиняемого в преступлении. Его – потому что он опасен. А в это время на престол взбирается истинный преемник Путина, по ступеням трибуны и триумфа, по нашим глоткам, в будущем – по нашим жизням. Кто позволяет себе наглое подавление несогласных в маленьком зале оргкомитета, тот начнет уничтожать физически, как только сядет в кресло президента. Он наверняка запомнил всех, кто гневно уходил с собрания или не аплодировал ему...

Я знаю, нас можно объявить сторонниками Путина и Кургиняна, однако вот наш пароль: революция и равноправие! Это не по нутру ни тому, ни второму!

Мы за ликвидацию силовых структур и репрессивных законов. Мы за демократичный порядок формирования непризнанного правительства. Бог свидетель, мы попытались работать в рамках их оргкомитета, на цивилизованных основах дискуссий и голосований, но это не работа, а зачистка. Они не хотят переговоров внутри оппозиции, зато хотят переговоров с властями? Что ж, тогда они получат от нас иные методы борьбы с их узурпацией.

Они не хотят выслушивать тысячи граждан и сотни оппозиционеров. Они объявляют своих оппонентов в лучшем случае «активистами» (=рядовыми), не имея за плечами десятой доли наших усилий и наших жертв. Если так поступают со своими, то народ они вообще замочат. Да и который народ? Они выражают интересы только одного класса – московских предпринимателей и менеджеров. Ах, да – и РУССКИХ.

Каждому, кто войдет в наш комитет, мы обещаем трибуну или анонимность. Пусть нас публично обесчестят, если мы лишим слова хоть одного человека. Мы примем от каждого любую форму и любую долю помощи нашему делу. И это дело – спасение (говоря их словом) от культа личности и от предательского конца. Спасение прав и достоинства каждого человека от чекистской безжалостности другого человека.

И последнее. На ЖЖ «Солидарности» уже высказываются предположения, что кто-то «прячется за Низовкину и Стецуру». Фамилия этого демона не называется, вместо нее – маты. Подтверждаю свое авторство этого заявления. Также беспокоит исчезновение из заголовка слова «антинавальный»... Навальновская цензура уже пошла.

Российский декабрь, обернувшийся политической весной, вызвал такое общественное возбуждение, что уже раздаются голоса: мол, и политзеки вот-вот выйдет на свободу, а чудодея Чурова, наоборот, «уйдут», и явится народу во всем своем блеске обновленный Путин. Обновленный? Ну, если только костюмчик сменит, а заодно и часики. Хотя... хотя и он занервничал, начал фигуры переставлять - и еще скольких переставит: одного чекиста туда, другого сюда... Встрепенулась и чуткая элита: как бы не пропустить момент! И не успел народ выйти на площадь, как ему навстречу уже кинулись они, такие разнообразные, но все как один готовые служить новому делу. Неважно какому. Но чтоб обязательно плавать сверху. И будут плавать!

Да что флюгеры - те же либералы с демократами, патриоты и примкнувшие к ним экологи кинулись наперегонки соревноваться: кто из них оппозиционней. И пока они в этой толчее доказывают друг другу, что «вас тут раньше не стояло», вспомним о том «пушечном мясе», которым питаются эти самые политики. О тех «малых сих», что становятся вольными или невольными жертвами любого противостояния. Как стал такой невольной жертвой Сергей Мохнаткин.

Услышали ли вы голос Лены Санниковой, что призывала писать заключенным? А если услышали, хорошо ли понимаете, о чем писать тому же Мохнаткину? Смею заметить, он нуждается не столько в ритуальном подбадривании, сколько в действенной помощи.

Сергею Евгеньевичу за решеткой не просто плохо - он сейчас в опасном противостоянии с администрацией колонии. Обе стороны вошли в клинч в сентябре этого года, когда суд отказал Мохнаткину в смягчении условий содержания – переводе на поселение. Тогда все и обострилось: он стал жаловаться на порядки в колонии, а однажды сорвался и на ровном месте объявил голодовку. А жалобы на администрацию и отказ от пищи - это, как вы знаете, недопустимая вещь в том потустороннем мире. Оттуда можно жаловаться на что угодно и на кого угодно - хоть на Господа Бога! - но только не на них, вертухаев. И Мохнаткину объявили: «Хочешь по закону? Будет тебе по закону...»

И «по закону» он уже второй месяц практически не выходит из шизо. Нет, все делается по правилам: не более 15 суток подряд! После отбытия этого срока зека обязательно «поднимают» по режиму на сутки-двое, а потом снова водворяют в карцер. А причина всегда найдется, в том числе и провокаторская. Но вот последний раз поводом стала его жалоба прокурору на то, что у него, Мохнаткина, отобрали телефон(!)

Да, он человек наивный и настолько «отдельный», что... А что такое быть отдельным на зоне, полагаю, объяснять не надо. И дело не только в том, что Сергей Евгеньевич не был готов к заключению под стражу, но и в том, что он лишен как материальной, так и юридической поддержки. И психологической тоже. Нет, он получает письма, иногда бандероли и даже небольшие денежные переводы. Но их не хватает на самое необходимое. Ему ведь никто не передает в посылках ни носков-трусов, ни мыла с шампунем, ни сигарет, ни тех же лезвий для бритья. А ведь хочется еще и колбаски, и конфет с печеньем...

Теперь же Сергей Евгеньевич лишился и своей замечательной «придурочной» должности завхоза и тех жалких пятисот рублей, что перечислялись ему на счет от зарплаты. Об этом нам сообщил заместитель начальника колонии по воспитательной работе подполковник А.Г. Шмелев. Это был второй визит тверских мемориальцев, но, как и предыдущий, он закончился лишь беседой с начальством. (Собрались было ехать в третий раз, когда узнали – Мохнаткин снова в карцере.)

И надо сказать, оно, начальство, может, и скрипя зубами, но было словоохотливо. Тот же Шмелев, тот же и.о. начальника колонии С.В. Иванов пространно отвечали на наши вопросы, вот только во встрече с Сергеем Мохнаткиным отказали – не положено. Да мы и сами понимали, что из карцера на свидание не выводят.

Надо сказать, что мы имели сведения и из другого источника. И странное дело: зоновское начальство было благожелательней в своей характеристике зека Мохнаткина, чем другая сторона. И хотя это дало объемную картину, но главным делом была личная встреча с Сергеем Евгеньевичем. К сожалению, это пока не получается.

А так хотелось объяснить ему, что бодаться с вертухаями, да еще по мелочам, - себе дороже. Да, именно так и сказать! Этого ведь не могут себе позволить зеки куда как более именитые, а уж человеку, по сути лишенному полноценной юридической помощи, это совершенно неподъемно. Вот и тот блицвизит адвоката, что случился в ноябре, лишь усугубил положение нашего заключенного. Адвокатам тоже не стоит качать права. А то получается фанаберия на пустом месте.

И не надо пытаться делать из Сергея Мохнаткина борца! На амбразуру пусть кидаются другие – молодые, крепкие, горластые. Амбразура таких любит. А Сергею Мохнаткину нужно просто выстоять во враждебной ему среде. И не только выстоять, а вернуться на волю. И уже на воле самому решить: кидаться ему с головой в политический омут или постоять в сторонке.

Вот только прежде нелишним будет напомнить одно важное обстоятельство: после колонии ему некуда будет податься. И что его ждет после освобождения – неизвестно: ни семьи, ни жилья, ни работы...

Но и теперь все горько и одиноко, хоть и находится он среди людского скопища. К тому же никто с воли не рвется к нему на свидание. Хотя раз в месяц это может сделать любой. А он, повторяю, так нуждается в психологической поддержке, в простом разговоре по душам...

Приезжайте. И если не увидите Сергея Евгеньевича, то посетите славный город Торжок – уже хорошо. И пишите письма. Особо прошу это сделать бывших сидельцев. Вы-то наверняка сможете дать практические и дельные советы. И найдете убедительные слова, что помогут человеку продержаться до конца срока.

(ФОТО)

Потрясающим событиям конца 2011 года уже дан интересный и полезный анализ в блогосфере. Считаю нужным, однако, добавить следующее.

Определение "партия жуликов и воров" - безусловно успешный девиз кампании против "Единой России". Смысл этого слогана, однако, представляется мне ограниченным. На митинге 24 декабря в Петербурге я сказал, что нельзя забывать, что мы имеем дело с не только жуликами и ворами, но и убийцами. Впрочем, в этом случае речь должна идти о "коалиции" партий.

Среди жертв путинизма:

- Анна Политковская, выдающийся человек десятилетия. Ее наследие бросает тень на лозунг, с которым вышел на политическую арену Алексей Навальный: "Хватит кормить Кавказ!". Навальный – человек молодой, но не настолько, чтобы иметь право не вспомнить о временах, когда лозунг Политковской был (фигурально): "Хватит бомбить Кавказ!"; - Саша Литвиненко, расследовавший среди прочего массовое убийство при взрывах 1999 года, спровоцировавших вторую чеченскую. Литвиненко лишь иногда и не всеми упоминается как жертва режима, будто бы он – особый случай: мало ли что может случиться с амбициозным популистом. Добросовестный же взгляд на дело Литвиненко (которым я занимался досконально) не оставляет сомнения, что полониевый след ведет из Лондона в Москву.

Говорю в первую очередь об Политковской и Литвиненко, так как хорошо знал их лично. Но сколько их на самом деле, жертв партии убийц! Эстемирова, Червочкин, Евлоев, Магнитский, Камалов... Жертвы "Норд-Оста", Беслана. И бесчисленные мирные люди разных национальностей, включая русскую, погибшие при бомбежках и зачистках на Кавказе. Всех погибших не назвать, как и тех, кого "лишь" искалечили...

"Не забудем, не простим!" По поводу этого лозунга, который скандировали с подачи Навального на митинге 24-го, завязалась дискуссия: мол, правильно ли в православной культуре отказывать в прощении. Незамеченным осталось одно обстоятельство. "Не забудем, не простим!" не очень гладко следовало у Навального за чем-то вроде "своего не отдадим", в самом прямом, материальном смысле. То есть, грубо говоря, не забудем, что нас обокрали, и не простим жуликов. Что ж, по-человечески понятно – у меня регулярно крадут кошельки и другие ценные вещи (однажды это сделал наряд милиции), и я часто в мысленном гневе отрубаю ворам руки. Коррупция действительно источник зла в России, хотя началась она очень давно. У нас украли голоса - но и это, друзья, не впервые. Неважно – самое главное, что мы проснулись. Однако страстный роспиловский голос звучал мелковато для "Не забудем, не простим!" Именно потому, что до преступлений, которые действительно нельзя забыть (и нельзя простить – государству и его чиновникам), логически рукой подать.

Вспоминается классификация Бродского: ворюги и кровопийцы, то есть убийцы. Говорят, что пришедшие к власти в 90-х воры все же предпочтительней коммунистических убийц. Но путинизм, до которого Бродский не дожил, может в логике этой схемы считаться диалектическим синтезом воровства и убийства.

Сегодняшнему пробудившемуся обществу хочется новых идей и новых людей. В этом направлении лидирует Навальный. Как многие, я был рад появлению потенциального лидера большинства демократов. Неудачная речь Навального перед группой националистов на тему "Хватит кормить Кавказ!" забылась в декабрьской эйфории. Его "интерактивная" речь на митинге 24-го, с короткими фразами и неумолимо напористыми вопросами к аудитории, была эффектной, хоть и вызвала у меня неприятное чувство, что аудитория таким образом превращается в толпу. Казалось, на сцене поп-звезда, которая после предсказуемого ответа на вопрос должна еще крикнуть "Не слышу!". Откровенно говоря, даже от оборота "этот парень" (о Путине) – кальки с английского that guy - мне лично было не по себе. Как и от вульгарно-развязных ноток в голосе оратора.

Полагаю, что с этими своими нюансами восприятия я нахожусь в меньшинстве. Большинство в протестном движении считает, что сейчас не до деталей: главное – не профукать революцию. И попытки путинистов дискредитировать Навального, приписывающие ему "фюрерство", ставят критические замечания коллег по оппозиции в неудобный контекст. И, надо сказать, попытки эти становятся все изобретательнее. Один "телефонный разговор с Путиным" ("шутка", по словам Венедиктова) чего стоит. "...Давайте обсудим позицию по абортам, по смертной казни, по гей-парадам" (якобы слова Навального). Но такая "шутка" (провокация и ложь) способна ввести в заблуждение, поскольку большинство из нас пока не знает, что думает Навальный по вышеуказанным "позициям". Это не его вина. Пока. Но если блогер Навальный, антикоррупционный активист Навальный, очень симпатичный парень Алексей, хочет стать политиком, достойным широкой поддержки и даже поста президента, он должен очень скоро убедить нас, что у него есть видение – зрелое, нравственное, философское – будущего нашей страны. И глубокое понимание ее прошлого.

Я не знаю, что будет. Никто из нас не знает. Каков результат сопротивления? Он прост, но его нельзя потрогать. Сопротивление - это «НЕТ». «Нет» чему? и ради чего? «Нет» превращению человека в... просто «человеко»? В самое адаптивное и живучее существо на планете?

Зачем сопротивляться, когда есть возможность просто выживать? Ответа НЕТ. Мы не знаем, что такое человеческое достоинство и зачем оно нужно.

Мы не знаем, почему мы в какой-то момент говорим себе: хватит!

Шансов на позитивное развитие событий в ближайшем будущем почти не осталось, страна в тяжелейшем психологическом состоянии. Кажется, что гарантии физического выживания для большинства сохраняются только системой. Но система эта невыносима.

Сопротивление абсурдно и в ближайшей перспективе контрпродуктивно. Но именно потому, вопреки всяким прагматическим соображениям, я выбираю сопротивление.

Музыка революции и в наше время, и всегда - это музыка одиночества. Мы все одиноки. Что может быть очевиднее? Человек одинокое существо. И потому умеет творить и любить. Мы любим друг друга как одинокие. В глубине нашей души живут невысказанные слова: мы не нуждаемся в подачках. Мы хотим обнаружить сами перед собой и, значит, перед миром свою абсолютную ценность. Это совершенно безнадежная и недостижимая цель. Но она дает нам странную безнадежную надежду.

Все главное в жизни, вся наша любовь, все наше одиночество и вся наша связь с людьми определены в начале и в конце музыкой. Музыкой, которую мы слышим даже тогда, когда нас убедили, что у нас нет слуха.

Массовое возмущение - это наша надежда, что что-то изменится в системе. Но личное, то есть экзистенциальное сопротивление абсурдно, оно почти лишено надежды. Поэтому декабрь одновременно радостен и невероятно грустен. Нам разрешили то, на что мы не должны просить разрешения. И митинги прошли без физических жертв. И никто не вправе считать это неудачей. Но в сердце живет ощущение, что этого недостаточно. И потому стоит продолжить бессмысленное одиночное противостояние. Поэтому стоит рисковать. Иначе невозможно ни услышать, ни создать, ни исполнить наивную музыку революции. И это не гламурная «классика» сытых, и не псевдоромантическая пена крутых, и не наркотическая попса толпы. Это музыка тишины, в которой рождается личный выбор.

Поэтому я не призываю никого идти на Триумфальную, я иду на нее вопреки здравому смыслу. Музыка говорит – пора!

К большому сожалению, наш политический язык настолько неточен, что сбивает с толку. Кто «правые» - нацисты или, наоборот, прохоровцы? Кто «левые» - зюгановцы или, наоборот, лимоновцы? А дальше - по Оруэллу: службы, регулярно и грубо нарушающие права, именуются «правоохранительными», органы дезинформации называются СМИ, ну и конечно, нет ничего опаснее для общества, чем служба безопасности. Но я о другом.

Если попробовать внимательнее отнестись к некоторым важным словам, многое вдруг прояснится.

1. Путинский режим в точном смысле слова следует называть олигархией. Поскольку с 90-х новый капитал был в тесной связи с новой властью, словом «олигарх» стали называть быстро сверхобогатившихся бизнесменов. Но олигархия - не власть богатых (плутократия). Олигарх - не крупный и независимый бизнесмен, а член олигархата. Олигархия означает не власть капитала, а власть немногих, власть некой корпорации. Тот же греческий корень, что в слове олигофрения: умственная недоразвитость. Язык остроумно подсказывает: олигархия - это режим, который обрекает общество на политическую олигофрению. «Дума» при олигархате олигофренична. Общество же с помощью СМИ, присвоенных олигархатом, погружается в глубокую наркотическую дрему: спортивные зрелища, забавы, юмор из общественной уборной. На месте угасшего сознания отращиваются две слепые эмоции: верноподданнический восторг и пещерная ненависть к «врагам» (Кургинян: «США - сатана»).

Олигархат - это бесконтрольная власть некой корпорации, которая, конечно, может использовать (и вовсю использует) эту власть для обогащения, но не в обогащении дело, а в таком режиме, когда обогащает не труд, а служебное положение. Богатство независимого бизнесмена зависит от того, как ведется бизнес, он заинтересован в развитии бизнеса, в модернизации, в благоустройстве инфраструктур, дорог там и прочего. Олигарх, богатство которого зависит от служебного положения (своего или кремлевского друга), заинтересован только в стабильности этого положения. Создаются не производства и рабочие места, а чиновничьи структуры и их служебные места - источники их доходов.

2. Отсюда естественно перейти к следующему слову - коррупция. Это латинское слово означает вовсе не только денежные махинации: взятки, откаты, распил бюджета, рейдерские захваты и прочие элементы олигархической политэкономии. Коррупция - это порча, разврат, растление. Вот это и есть точное название того, что происходит с нашим обществом. Я говорю не о тех, кого развращают, покупая огромными зарплатами. Бог им судья.

Кремлевские политтехнологи, интеллектуалы-публицисты, крутые доморощенные ницшеанцы и насмешливые циники на разные лады внушают нам, что мораль несовместима с эффективностью, умом, успехом. Что у современных людей нет ценностей, а есть только интересы. Что мораль инфантильна, а цинизм – признак взрослости. Что само слово «честность» - удел неудачников и маргиналов. Украсть кошелек в автобусе - преступление, украсть голоса на общенародных выборах - политика, а политика, всем известно, грязное дело. Вот это и есть настоящая коррупция: растление.

Так вот, сограждане, на днях мы сделали философское открытие: мораль - не предрассудок, а форма, хранящая достоинство человека как человека. Опустился не бомж, у которого украли квартиру, опущен вор. Вор добывает свое, но становится вором. Убийца достигает своей цели, но становится убийцей и будет убивать уже без всякой цели.

Фальсификация выборов - уголовное преступление. Нас уговаривают привычно махнуть рукой и заняться своими делами. Но это значит, мы становимся соучастниками преступления, уголовниками в обществе уголовников. Отсюда блатной жаргон и вохровские шуточки нашего пахана. Мысль предельно проста: если мы с вами живем не по законам, а по понятиям, не только начальство, мы сами - уголовники. Вот мы и ужаснулись. Испугались за себя, за наших детей. Испугались больше, чем полиции. Пусть воры и убийцы боятся полиции. Полицейский, дающий ложное показание, должен бояться полиции. Карусельщики и единовбросы должны бояться полиции. Глава избирательной комиссии, исправляющий протокол, должен бояться полиции...

3. Вот еще два слова, в которые стоит вслушаться: со-знание и родственное - со-весть. Это, говорят, категории психологические, моральные. Верно. Но вы слышите - эти слова указывают на то, что мы знаем совместно, о чем извещены совместно. Общество в сознании, когда оно находится (находит себя) в общении. Я утверждаю: в истоках гражданского возмущения, от которого кремлевский олигархат старается отмахнуться, пафос в первую очередь этический, а этика - совсем не только личное дело. Когда личные моральные возмущения сообщаются, подавленное общество приходит в гражданское сознание: человеческое достоинство становится не только индивидуальной, а гражданской доблестью. Мы осознаем, что оскорблены все. Вот тут техника - современная информационная техника - стала (в противоборстве с олигархическими СМИ) средством общественного этического со-знания: с ее помощью мы узнали друг о друге, нас - разных по возрасту, этносу, статусу, профессии и конфессии - объединило чувство собственного гражданского достоинства, общий этос. Потом и потому мы встретились на митингах. Это своего рода цепная реакция со-знания, превращающая верноподданных холопов в граждан: событие этическое, совсем не только политическое. Более того, поскольку гражданское самосознание рождается в общении самых разных групп, мы на практике видим, что правила демократического общежития суть правила этические, а не программа какой-то партии.

Кадры, снятые на телефон или ручную кинокамеру, мгновенно распространенные в интернете, известили множество людей: вот как делаются подлоги. Вот как творится расправа. Вот стоит человек, одетый в форму судебного пристава, и у всех на глазах совершает служебное преступление: не пускает в зал судебных заседаний прессу и члена Государственной думы. Люди, одетые в форму полицейских, не только не предъявляют ему законного требования не мешать проходу, но, наоборот, просят разойтись. Сергея Удальцова у всех на виду незаконно арестовывают, сажают, губят. Мы об этом извещены, совместно ведаем, тогда со-весть перестает быть личным делом каждого и поселяется в обществе. Так люди приходят в себя из наркотического обморока, в который их погрузил олигархический режим. Мы - приходящие в себя, в сознание, - поняли: нам грозит коррупция гораздо серьезнее чиновничьих махинаций, коррупция в полном и настоящем смысле слова - катастрофическая порча человека. Этому и в самом деле стоит сопротивляться всеми силами.

Черное, черное небо.
Злоба, грустная злоба
Кипит в груди...
Черная злоба, святая злоба...
Товарищ! Гляди
В оба!
А.А. Блок

...я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
- Это не может быть! - сказал князь Андрей, - это было бы слишком гадко.
Л.Н. Толстой

После публикации предыдущей заметки читатели единодушно обвинили меня в ненависти к роду человеческому вообще и к умеренным лидерам Болота в особенности. Ну что же, если уж во мне видят нового Марата, то придется до конца выступить в его амплуа – разоблачить заговор «умеренных» и призвать к отсечению 100 тысяч преступных голов.

Во-первых, о ненависти. Я ненавижу систему, ненавижу не абстрактно-гражданской, а ЛИЧНОЙ ненавистью, и, я думаю, читатель согласится, что после Химок, Козихи и т.п. я имею на то основания. Хотя и не такие веские, как, например, Сергей Фомченков – муж Таисии Осиповой, Сергей Удальцов или Матвей Крылов.

И на происходящее я смотрю во многом под углом зрения, условно говоря, Химок и Козихи. Да, свободная политическая жизнь, реальная многопартийность и т.п. совершенно необходимы. Но необходимы они не сами по себе, а для того чтобы не вырубались леса, не сносились исторические памятники и не застраивались скверы и детские площадки - главное, чтобы люди чувствовали себя хозяевами на собственной земле... А не для того чтобы вернулись тучные для политтехнологов времена, изображенные в фильме «День выборов», времена, когда «демократия» шла своим чередом, а беспредел – своим.

Но разве не о том, чего я хочу, написано в программе ПАРНАСа? Разве не об этом говорил Явлинский всегда вообще и на проспекте Сахарова в частности? О, конечно, об этом! Я аплодирую и подписываюсь под каждым словом. Плюспятьсот!

Но каким же образом они собираются, по выражению Явлинского, «сменить систему»? Оказывается, исключительно «мирным и конституционным путем» (выражение того же Явлинского). Мы не хотим революций, нам не нужны революции, нам нужные честные выборы!

Но позвольте, где и когда вы встречали авторитарную систему, которая бы добровольно отправилась на слом? Где и когда вы встречали правящие группы, которые мирно и конституционно, из уважения к г. Явлинскому и иже с ним, совершили бы социальное самоубийство?

Нет, я не считаю, что лидеры движения должны вопить: к оружию, граждане! На фонари единоросов! Но, если они действительно (а не на словах) настроены на слом системы, наиболее адекватной позицией была бы такая: «Мы должны сломать систему мирно и конституционно, если это возможно, и силой, если это необходимо». Только такая заявка могла бы показать оппоненту, что перед ним серьезный противник, с которым, возможно, придется начать переговоры об условиях капитуляции. Но из всего набора митинговых ораторов в этом смысле высказался только один – Навальный.

А о чем же говорили остальные?

У Явлинского, как всегда, не обошлось без фирменной шизофрении: с одной стороны, «мы будем бороться в судах за каждый ваш голос», и немедленно вслед за тем констатация, что суды в этой системе зависят от власти. За прекраснодушными рассуждениями о том, какую систему «мы хотим», следует плавный переход к теме президентских выборов... Обвиняйте меня в извращенном политическом воображении, но за всем этим я не услышал ничего, кроме надоевшей классической арии: «Я – Тот, кто знает, как надо. Давайте я буду кандидатом от оппозиции, вы все проголосуете за меня – и будет вам щастье».

Немцов... Да что, собственно, останется, если очистить его речь, произнесенную хриплым голосом нового Дантона, от митинговой шелухи? Мы выставили требования, власть на них наплевала – но мы вновь их выставим. Медведев пообещал реформы, мы придем и проверим, как он выполняет обещания. И главное – 4 марта не голосуйте за Путина!

Позвольте, и это – все?

Они поймали за руку лохотронщиков – и требуют от них исправиться и стать честными, а затем продолжить игру. Хотя могут попросту разгромить казино.

Да, еще выступала Ксюша Собчак. Рассуждала о «гражданском обществе» и опять-таки безлидерском гражданском фронте, но... этот фронт, оказывается, нужен не для того, чтобы заниматься грязной политикой и мерзкой борьбой за власть. Это должен быть союз хороших людей за все хорошее, во главе с такими милыми, интеллигентными лидерами, как Борис Акунин. Они не будут бороться ни за какую власть, они будут лишь каким-то мистическим образом «влиять на власть» (т.е. на Путина и Ко?). А все, кто кричит о революции и походе на Кремль, - фу, провокаторы.

Чуете, откуда ветер-то дует?

И дело совсем не в Ксюше – дело в том коллективном Калигуле, который привел ее в оппозиционный Сенат. Привел ее, привел Деда Мороза со стихами – и не вывел на сцену никого из активистов Триумфальной.

Общее резюме. Что бы ни писали эти люди в своих программах – в реальности они настроены не на то, чтобы сломать систему, а на то, чтобы встроиться в эту систему, видоизменив и либерализовав ее под себя.

Лично для меня это значит одно: даже в случае, если они не сольют движение и движение (неожиданно для них самих) окажется настолько сильным, что вынесет их наверх – самого главного не произойдет. Немцов и Явлинский будут заседать в Думе, Касьянов или Кудрин будет премьером, Ходорковский и Лебедев выйдут на свободу – а фирма «Сатори» будет по-прежнему сносить исторические памятники, «Автодор» будет продолжать уничтожать Химкинский лес, а судья Боровкова по-прежнему будет сидеть на страже этих и многих других безобразий в Тверском суде. И Таисия Осипова выйдет на свободу, но те, кто вели следствие и выносили ей приговор (каков бы этот приговор ни был, нет сомнения, что он будет заведомо неправосудным), – останутся вершить законность, а те, кто не пропускал ей лекарства, будут так же издеваться над другими заключенными.

Всякий, кто читал Аполлодора или хотя бы Куна, должен помнить, что Лернейскую гидру невозможно уговорить превратиться в мирное сельскохозяйственное животное. Ее невозможно также победить, отрубив несколько особо наглых голов. Ей надо отрубить все головы, да еще и прижечь, чтобы ничего не выросло.

Иначе... Давайте-ка вспомним август-сентябрь 1991-го, когда из каждого утюга неслись причитания: «Не надо устраивать охоты на ведьм!», «Мы не хотим нового 1937 года!»

Вы, которые так горячо причитали тогда, которые шарахались от слова «люстрация», словно речь шла о какой-то зверской средневековой казни – почему же вы теперь возмущаетесь, что нами правит полковник КГБ?

То, чего так ждали и чем грезили немногочисленные активисты оппозиционных движений еще пару месяцев назад, свершилось - граждане «проснулись». Многолюдные митинги 10-го и 24-го продемонстрировали их явно выраженную волю. Но уступки, на которые пошел режим под давлением граждан, пока производят впечатление лишь издевательства, насмешки. При всей массовости, а значит и силе, протестующие демонстрируют отсутствие видения пути, способного привести к цели. При всем кажущемся успехе, акция 24-го лишь закрепила успех акции 10-го и шагом вперед не стала. Лучше всего это демонстрирует резолюция митинга, с небольшими дополнениями повторяющая резолюцию митинга на Болотной. Еще один повтор - и все это окончательно уподобится «сто первому последнему китайскому предупреждению».

Что нужно сделать для продвижения вперед, к цели? В первую очередь стоит избавиться от противоречий, заблуждений и мифов, широко распространенных в среде самих протестующих. Все это рано или поздно станет источником неверных решений, которые приведут к поражению и разочарованию.

«Нам не нужна революция, хватит революций! Нам нужны свободные выборы!»

Воспитание страха перед словом «революция» - наверное, самый масштабный и успешный проект путинской пропаганды последнего десятилетия. И на фоне того, что с конца прошлого века мы стали свидетелями массы ненасильственных революций, позволивших гражданам многих стран обрести не только свободу, но и процветание, успех этот действительно впечатляет. Особенно печально, что многие из тех, кого принято называть «либералами», активно помогают культивированию этого пропагандистского мифа.

Сегодня для многих революция выступает как однозначное зло. А революцией принято называть любую смену режима, которой этот самый режим не желает. И неважно, какие методы при этом используются для сохранения власти. Даже продление некогда полученных на конкретный, ограниченный срок полномочий до бесконечности, через превращение в фарс всех демократических процедур (государственный переворот фактически) не в силах поколебать легитимности режима - требующие его смены в сознании большинства однозначно являются «революционерами».

Революция в России неизбежна. То, какой она будет - бархатной, ненасильственной или кровавой, - зависит от того, как долго продержится у власти нынешний режим. Каждый следующий день его пребывания у власти приближает второй сценарий. Революция совершится в тот день, когда станет ясно, что предстоящие выборы будут честными и свободными. И не так важно, будут ли это перевыборы Госдумы или президентские выборы. Понятно, что путинский режим не имеет на них шансов, они будут означать его конец, а значит – революцию.

«Мы не имеем права подставлять людей под дубинки ОМОНа!»

Парадокс в том, что это патерналистское и явно вождистское по смыслу утверждение широко распространено именно в лагере «либералов». Разделяющим такую уверенность люди представляются некими «неразумными детьми», неспособными адекватно оценивать риски. Утверждение было бы более-менее корректным при дефиците информации о репрессиях в отношении участников акций протеста – выходя на акцию, человек не подозревает о возможных последствиях. Но этой информации много, любой желающий может получить представление, чем рискует.

В России установлен авторитарный режим, режим отнюдь не «вегетарианский». Он не останавливается перед применением насилия к политическим оппонентам. Будет замечательно, если лишь массовые «согласованные» митинги решат задачу его смены. Но вероятность того, что так произойдет, не стоит переоценивать. От граждан могут потребоваться бОльшие усилия и готовность нести соответствующие им издержки, нежели участие и подготовка к «согласованным» митингам. В этой ситуации от лидеров ожидают в первую очередь ясного плана по достижению цели и честной оценки рисков, которые он несет. А не бегства от ответственности под прикрытием заботы о протестующих.

Постоянная ориентация на пусть и многочисленную, но самую умеренную, нерешительную часть соратников и их лидеров - не лучшее решение, сужающее пространство для маневра в будущем. Протестующим и их лидерам не стоит загонять себя в узкие рамки, как это, к сожалению, происходит сейчас, когда «согласованные» митинги стали чуть ли не единственным средством давления. Тем более что противник не делает ничего подобного - наоборот, расширяет свой «арсенал», способы его противодействия постоянно радикализуются. Пока мы не знаем, до какой черты готов дойти режим, преследуя цель самосохранения. В этих условиях важно не расслабляться, убеждая себя и окружающих в достаточности для победы избранных форм давления. Иначе любая контратака противника приведет к деморализации и станет фатальной для только начавшегося движения.

Завтра Таисию ждет приговор. Судя по всем последним событиям, он будет обвинительным и суровым.

Таисия обвиняется даже не в сбыте наркосодержащих веществ, а всего лишь в покушении на сбыт. То есть по материалам уголовного дела не установлено, что она кому-либо продала героин. Следствие утверждает лишь то, что подосланный им агент несколько раз попросил ее продать героин и она ему якобы продала. И после у нее в доме "нашли" еще 9 граммов, которые она якобы тоже собиралась кому-то продать. За это прокурор запросила для нее 12 лет и 8 месяцев лишения свободы - столько в Смоленске никогда не запрашивали даже реальным наркоторговцам, контролировавшим серьезные обороты в городе.

Объективных доказательств вины Таисии нет. Точнее, доказательств вообще нет. Нет аудио-, видеозаписей, смывов с рук, срезов ногтей, дактилоскопии и т.п. Даже подброшенная вместе с наркотиками в дом пятисотрублевая купюра не была помечена спецсоставом. Есть лишь "свидетельские" показания. Свидетелями, кроме засекреченного милицейского "агента", являются оперативники и девушки-понятые, которые состоят активистками смоленских отделений прокремлевских молодежных движений МГЕР и "Наши".

Дело от начала и до конца вели сотрудники Центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ) УВД по Смоленской области. В ходе судебного следствия практически все свидетели были пойманы на лжи, а в самом деле выявлены сфальсифицированные документы.

Вчера некоторые из звонивших мне журналистов задавали один и тот же вопрос: "Почему Вы уверены, что это дело политическое и связано непосредственно с Вами?". Я объяснил, что могу документально это подтвердить.

Например, вот этим. В октябре этого года в руки адвокатов попали документы, связанные с разрешением на прослушивание телефона Таисии, проводимое по инициативе ЦПЭ. Процитирую некоторые из них.

Из постановления Смоленского областного суда от 31.08.2010 г.:
"...рассмотрев постановление ЦПЭ УВД Смоленской области № 491с от 31.08.2010 г.
Установил:
По оперативной информации, гражданка Осипова Таисия Витальевна, 26.08.1984 г.р.... которая является женой одного из лидеров запрещенной на территории РФ "НБП" Фомченкова С.А., осуществляет деятельность по продаже наркотических средств (героина). Денежные средства, полученные от незаконного оборота наркотиков, Осипова Т.В. расходует на проведение акций, планируемых и осуществляемых бывшими сторонниками "НБП", входящими в состав оппозиционной коалиции "Другая Россия"...
Постановил:
...провести мероприятия ПТП (прослушивание телефонных переговоров) и КТКС (контроль технических средств связи)..."

Из другого подобного постановления:
"По имеющейся информации, Осипова Таисия Витальевна, 1984 г.р., является женой Фомченкова С.А... часть денежных средств, передаваемых Фомченковым, использует для приобретения наркотических средств (героина)..." "Фомченков С.А. осуществляет финансирование Смоленской ячейки НБП через Осипову Т.В...."

Оставив в стороне политическую неграмотность смоленских борцов с экстремизмом (НБП не существует с 2007 года, а коалиция "Другая Россия" распалась фактически еще в 2008 году), можно из самого текста постановлений понять замысел ЦПЭшников.

Таисия, по версии ЦПЭ, якобы не просто торгует, а на вырученные от торговли деньги "финансирует" экстремистов вместе со мной. Причем деньги на закупку наркотиков даю ей, получается, я.

Замысел этих горе-антиэкстремистов был, по-видимому, грандиозен: обвинить партию "Другая Россия", одним из руководителей которой я являюсь, в существовании на "грязные" деньги и тем самым опорочить организацию. Власть давно поняла, что, сажая наших активистов за политические акции, они лишь прибавляют партии популярности. И вот у них возник соблазн осуществить план по дискредитации организации. Причем, я уверен, что план этот возник не в Смоленске. Просто там его проще было осуществить. Могу даже предположить почему.

После расформирования РУБОПа в 2008 году в Смоленске на его базе было создано два подразделения: ЦПЭ и ОРЧ-2. Сидят и те и другие по-прежнему в том же здании в соседних кабинетах. ЦПЭ, понятное дело, занимается экстремистами, а ОРЧ-2 официально специализируется... на наркотиках. Они являются лидирующей структурой по этой теме в Смоленске (УФСКН заметно отстает от них по масштабам деятельности). Сидящие с Таисией арестантки утверждают, что сотрудники ОРЧ-2 не только ловят и сажают наркоторговцев, но и сами контролируют этот сегмент и специализируются на подставах в отношении неудобных для них наркобарыг, а также случайных людей, когда им необходимо улучшить "статистику" по раскрываемости.

Правда это или нет, я не знаю. Но другие опрошенные мною источники утверждают то же самое. В самом ОРЧ-2 работают те же оперативники, которые преследовали политических активистов, еще будучи в РУБОПе. Так, например, Н.В. Смолин из ОРЧ-2, которого сотрудники ЦПЭ официально привлекли к этому делу как "специалиста" по наркотикам, еще работая в РУБОПе, лично задерживал меня по политическим делам в 2006 году в Смоленске.

В грандиозном плане не хватало одного элемента - моего приезда в Смоленск. На суде оперативники ЦПЭ пояснили, что они "разрабатывали" эту тему с осени 2009 года. Первое разрешение на прослушку датировано январем 2010-го. Но меня еще тогда же предупредили, что мне лучше в городе не появляться, а жена еще в октябре 2009-го сообщила, что каждый день возле дома стоит машина - ее даже несколько раз останавливали на выходе из дома опера в штатском и спрашивали про меня. Я с тех пор в Смоленск приезжать перестал. Деньги жене и ребенку я исправно переводил, а они периодически сами приезжали ко мне.

Но в ноябре 2010 года, видимо, подстегиваемые из Москвы, смоленские ЦПЭшники решили идти ва-банк. Ворвавшись вслед за спецназом в дом, они первым делом потребовали от жены, чтобы та по телефону попросила меня немедленно приехать в Смоленск. Она отказалась. Потом они приходили с тем же требованием к ней в тюрьму. Даже их затея с попыткой лишить нас родительских прав была направлена на то, чтобы я не выдержал и приехал.

Зачем я был им нужен именно там, я точно не знаю. Могу предположить, что, появись я на месте, они бы сунули мне в сумку пакет с героином и утверждали потом, что я привез его, чтобы продать, а на вырученные деньги "финансировать" партию. Я не знаю, какие планы их сумасшедших головах.

Если бы мой приезд в Смоленск помог освобождению жены, я бы поехал. Но я прекрасно понимал уже тогда, что попавших в сети этой системы никто просто так не отпустит. Единственная надежда оставалась на то, что, не дотянувшись до меня и не осуществив свой первоначальный план, они отстанут от Таисии и она выйдет на свободу.

К декабрю этого года у Таисии ситуация ужесточилось и в тюрьме, и в суде. В тюрьме у Таисии стали возникать проблемы с получением лекарств. Я недавно писал о том, как нам не разрешили передать для нее в СИЗО лекарства в необходимом объеме. Но оказалось, что и переданные лекарства ей в тюрьме просто не отдают - без внятной аргументации. Вчера же моя мать попыталась передать ей оставшиеся у нее лекарства, но услышала от фельдшера в СИЗО, гневную отповедь: "Вы плохо пишете про нас в Интернете!". В результате эта фельдшер не приняла ни одного лекарства, заявив: "Таисия абсолютно здорова, и ей ничего не надо".

Это при том, что у Таисии идет постоянный воспалительный процесс в почках. Это признают и тюремные врачи - они ее пичкают антибиотиками, от которых ее уже просто тошнит. Сильно болит и увеличилась в размерах поджелудочная железа, так что от этого даже нижние ребра приподняты с левой стороны, и что делать с этим, тюремные медики сами не знают. Продолжаются проблемы, связанные с сахарным диабетом и т.д. Чтобы представить себе состояние здоровья Таисии, достаточно посмотреть на ее фотографии из суда.

На последнее судебное заседание не допустили многих журналистов и тех кто, приехал поддержать Таисию. Так, Леня Николаев из группы "Война" пишет: "Меня не пустили в зал заседания. Пришел вовремя, но на входе обыскивали рюкзак минут 15, потом отказались пускать. Пока бодались с металлоискателем, началось заседание. Сегодня закончились прения. 29 декабря - последнее слово и приговор. Приговор уже написан. После последнего слова судья только что-то уточнит и распечатает".

После публикации вот этого интервью Таисии к ней прибежало тюремное начальство и ее заставили подписать бумагу, что "с 1 декабря никаких интервью не давала".

Юрий Шевчук записал обращение к судье Дворянчикову по делу Таисии Осиповой:

Поздравление политическим узникам, жертвам репрессивной системы, их родным и друзьям

Совет Общероссийского движения «За права человека» поздравляет политических узников с Новым годом!

Мы поздравляем не только политических узников России, число которых, к стыду и боли общества, все увеличивается, но и политзаключенных в других странах бывшего СССР.

Если раньше мы могли выражать только робкую надежду, что будущее сулит нам изменения к лучшему, то сегодня, когда в нашей стране поднимается мощное общественное движение, требующее не только честных выборов, но и прекращения политических репрессий, настало время для лозунга: «2012-й - год без политзаключенных».

Мы поздравляем узника совести Сергея Удальцова и его жену Анастасию. Ваша стойкость и самоотверженность – образец нам всем для подражания.

Сегодня наша боль с Белоруссией и Казахстаном. Сотни сторонников демократии, поборников гражданских и социальных прав стали жертвой мстительной расправы. По улицам казахстанских городов льется кровь. Мы желаем нашим белорусским и казахстанским друзьям и коллегам скорейшего освобождения и победы в их самоотверженной борьбе, обретения подлинной демократии, которую мы, к сожалению, так бездарно упустили.

Мы уверены, что очень скоро свободная Россия своим примером продвинет к свободе и своих соседей, вместе будем продвигаться к демократии и торжеству прав человека.

Мы видим, как с бесстыдством отчаяния российская юстиция раз за разом фабрикует обвинения и бестрепетно отправляет за решетку тех, кого власти сочли опасными для себя.

Как процесс Ходорковского-Лебедева по абсурдности сравнивают с показательными процессами 30-х годов, так и мы должны сравнивать судьбы десятков, а то и сотен тысяч, которые осуждены в нашей стране по столь абсолютно надуманными причинам, с судьбами сотен тысяч жертв людоедских сталинских «указов о колоске».

Мы убеждены, что политическими узниками являются и те люди, кто не был оппонентом власти или критиком отдельных должностных лиц, но все равно подвергается преследованиям и лишен свободы, потому что фабрикация обвинений, использование провокаций и подлогов, незаконное избрание судом ареста является прямым следствием государственной политики.

Тяжело быть лишенным свободы, но невыносимо осознавать свою невиновность, понимать, что преследования – это месть за честность и принципиальность, за то, что отказывался согласиться с вымогательством чиновников и «правоохранителей», что не оглядывался на спецслужбы при научной работе, что не стал клеветать на других, что при общении с «блюстителями закона» сохранял достоинство...

Мы можем пожелать вам прежде всего выйти на свободу.

Мы желаем вашим родным и друзьям как можно раньше их встретить – и обрести счастье с близкими людьми. Мы желаем вам здоровья и сил. Мы желаем вам торжества справедливости, чтобы вы вышли на свободу не помилованными, не выпущенными из жалости или дипломатических соображений, но полностью оправданными, с принесением государством извинений и компенсаций, с наказанием виновных.

Совет Движения «За права человека»:

Лев Пономарев, исполнительный директор; Руслан Бадалов (Назрань); Юрий Вобликов (Пенза); Татьяна Котляр (Обнинск Калужской обл.); Марк Куперман (Южно-Сахалинск); Вадим Постников (Тюмень); Татьяна Рудакова (Краснодар); Лидия Рыбина (Тамбов); Владимир Шаклеин (Екатеринбург)

Контрольно-ревизионная комиссия Движения «За права человека»:

Евгений Ихлов, председатель комиссии (Москва), Александр Бехтольд (Рязань), Дмитрий Пысларь, заместитель председателя комиссии (Москва)

Лично я, как член "Единой России", завела бы на месте власти несколько дел по оскорблению чести и достоинства. Потому что нашу партию сейчас топчут как хотят, оскорбляют всех ее членов (честных, нечестных, огонь на всех подряд). И мне кажется, что самое ужасное - просто это терпеть, как страус, спрятав голову в песок. Власти нужны и наступательные действия.

Ссылка

...Другое дело — участники митинга (на проспекте Сахарова. - Ред.)... В большинстве своем они ничего не имеют против Путина как президента. Любая из имеющихся альтернатив им кажется много хуже. По большому счету, им вообще все равно, во что играть — хоть в монархию, хоть в республику... Может показаться удивительным, но участники протестов не жаждут «больше свободы».

Ссылка