Когда два года назад я решил стать сотрудником свердловской Общественной наблюдательной комиссии (ОНК), я надеялся реализовать задачи оперативной правовой помощи заключенным, находящимся в тюрьмах и колониях, следственных изоляторах и спецприемниках. Считал, что попытки осуществлять правозащитный прием заключенных позволят на новом уровне их консультировать и защищать их права.

Я побывал в различных колониях и СИЗО, в большинстве из них многократно, в связи с грубыми нарушениями прав человека со стороны должностных лиц ГУ ФСИН. В частности, многократно посещал СИЗО-1 в Екатеринбурге при получении информации о конкретных нарушениях прав человека на жизнь и здоровье, больше всего по проблеме распространения туберкулеза и неудовлетворительного лечения. Также посещал исправительные колонии (ИК), лечебные исправительные учреждение и изоляторы временного содержания (ИВС) в городах Ивдель, Нижний Тагил, Верхотурье, Каменск-Уральский, Богданович, Сухой Лог, Березовский, в поселках Сосьва и Восточный.

Если перевести нашу деятельность в цифры, то за период реальной деятельности ОНК Свердловской области – с марта 2009 года (когда начала функционировать ОНК) и по октябрь 2010 года - удалось посетить и провести выборочное обследование ситуации с правами человека в 25 исправительных учреждениях и 13 изоляторах временного содержания. При посещении мест принудительного содержания граждан мы проводили выборочные встречи с заключенными по вопросам обеспечения их права на жизнь, здоровье, человеческое достоинство, юридическую защиту.

Мы зафиксировали неприемлемые условия пребывания заключенных: высокую заболеваемость туберкулезом в СИЗО-1, непригодность здания в СИЗО-1 для содержания туберкулезников, отсутствие необходимого лечения. Были также установлены факты сокрытия преступлений против заключенных в ИК-62 в Ивделе, в колониях поселка Сосьва, ИК-52 в Камышловском районе.

При очень большой территории Свердловской области, разбросанности исправительных учреждений, нередко при отсутствии дорог (пос. Сосьва, Гари, Азанка и др.) поездки занимали по нескольку дней; еще время уходит на оформление актов и заключений по результатам поездок. По моим подсчетам, за неполных два года работа в ОНК заняла лично у меня не менее 30 рабочих дней.

Большую трудность представляло нередкое отсутствие второго человека для чрезвычайного посещения колоний. Мы можем инспектировать любое учреждение только в том случае, если нас как минимум двое. Но очень часто не находилось человека из ОНК, который был бы готов поехать со мной в СИЗО, ИВС или спецприемник даже в экстренных случаях. Приходилось откладывать посещение на неопределенное время.

Моим напарником в большинстве экстренных случаев мог быть Алексей Соколов, мой коллега и соратник по ОНК. Но против него было сфабриковано уголовное дело, сейчас он отбывает срок вдали от дома. Я считаю, что происшедшее с Алексеем говорит о реальности угрозы фабрикации дел против активных членов ОНК. Алексей был активен, вскрывал факты нарушения прав заключенных, факты коррупции и жестокости сотрудников ГУ ФСИН, и его таким образом «нейтрализовали».

Были попытки дискредитации и моей деятельности. Органы внутренних дел Свердловской области пытались изыскать компромат против меня, когда я посещал ИВС в Березовском 21 октября 2010 г., под предлогом поиска каких-то документов в сумке. Безусловно, такие действия связаны с активной деятельностью членов ОНК.

Но это что касается активных членов ОНК. Увы, не все таковыми являются. Взять хотя бы работу ОНК с мая по сентябрь 2010 года. По сути никакой работы не было. И из-за проблемы «второго человека» мне очень часто приходилось действовать как представителю правозащитной организации, без полномочий ОНК. В таких условиях я посетил более 30 колоний, оказал поддержку многим десяткам зэков, части из них в судах, что невозможно в рамках ОНК.

В октябре мне все же удалось расшевелить нашу комиссию: я вынудил председателя ОНК Степанову дважды посетить СИЗО-1 в связи с проблемой туберкулеза. 21 октября поездка в Березовский, о которой я писал выше, состоялась при участии еще двоих членов ОНК.

Практическая деятельность комиссии внесла определенные изменения в представления о реальной деятельности правоохранительных структур власти, вынужденной считаться с результатами своей деятельности. При всей скромной возможности общественников осуществлять свою деятельность за счет личного времени и финансовых средств, органы власти вынуждены обращать внимание на многие, даже непрофессионально полученные сведения по фактам нарушения прав человека в местах принудительного пребывания граждан и принимать определенные меры по предотвращению этих нарушений.

Об эффективности деятельности ОНК в Свердловской области говорить пока рано. Из-за продолжающейся закрытости и часто необъективного предоставления информации по формальным ответам органов власти невозможно дать объективную оценку ситуации по таким проблемам, как распространение туберкулеза, физическое и моральное насилие над заключенными, трудности с лечением опасных заболеваний, реабилитация заключенных перед освобождением. Невозможно до конца осветить и проанализировать и многие другие вопросы, возникшие в результате деятельности ОНК.

Я планирую войти и в следующий набор ОНК по Свердловской области и намерен продолжать активную работу в комиссии.