22 октября на встрече президента Дмитрия Медведева с руководством МВД в Твери обсуждался институт понятых в правоохранительной и судебной системах. «Институт понятых сложился, когда не было других способов фиксации», - сказал тогда президент, добавив, что считает его «рудиментом прошлого». 8 ноября Медведев подписал официальное поручение силовикам по усовершенствованию Уголовно-процессуального Кодекса для дальнейшего отказа от участия понятых в следственных действиях. Генеральная прокуратура, Следственный комитет и МВД России должны представить свои предложения по указанному вопросу вначале в правительство, а к 1 декабря - президенту.

Полагаю, что проблему понятых надо было решать с принятием в 2001 году УПК РФ, поскольку уже тогда было ясно, что понятые никогда не будут добросовестными независимыми наблюдателями проводимых следственных действий. Кроме того, надо учитывать, что в большинстве стран понятые не предусмотрены.

Согласно УПК РФ понятой – это не заинтересованный в исходе уголовного дела человек, привлекаемый дознавателем, следователем для удостоверения факта производства следственного действия, а также содержания, хода и результатов следственного действия. УПК относит понятых к независимым от сторон обвинения и защиты участникам судопроизводства. То есть в качестве понятых можно привлекать только таких лиц, которые способны объективно удостоверить факт производства, ход и результаты процессуальных действий.

Однако в сложившейся за последние годы следственно-судебной практике понятые на самом деле не являются нейтральными участниками предварительного расследования и судебного разбирательства. Они фактически превратились в свидетелей обвинения. Этот вывод основывается на том, что по большинству уголовных дел следователи и дознаватели, будучи стороной обвинения, естественно, и допрашивают понятых как свидетелей обвинения. Между тем признание показаний понятых доказательствами противоречит требованиям ч. 2 ст. 73 УПК РФ, где сказано, что доказательствами являются только показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, эксперта и специалиста.

Взятие показаний у понятых, которые в большинстве случае подбираются сотрудниками правоохранительных органов, стало одним из главных инструментов необоснованных уголовных преследований невиновных людей. Понятые-свидетели дают показания в направлении, выгодном обвинению, при этом следователь, дознаватель и прокурор представляют эти доказательства как нейтральные по сравнению с доказательствами, собранными сторонами процесса. Судьи также необоснованно отдают предпочтение показаниям понятых.

Недобросовестные полицейские привлекают для участия в осмотрах, обысках и других следственных действиях одних и тех же «карманных» понятых, подтверждающих на следствии и в суде позицию правоохранителей. Об этом знают прокуроры и судьи, но, находясь в одной «дружеской спайке» с полицейскими, сквозь пальцы смотрят на фальсификацию доказательств.

Некоторые правозащитники ошибочно полагают, что в суде подсудимому или адвокату вполне по силам уличить недобросовестных понятых во лжи. Такие мнения возникли из-за отсутствия личного опыта участия в судебных процессах. Дело в том, что если показания понятого в суде будут отличаться от его же показаний на следствии, то моментально последует ходатайство прокурора об оглашении судом показаний, данных им на предварительном следствии. После этого судья признает достоверными показания понятого, данные им на предварительном следствии, и именно эти показания лягут в основу обвинительного приговора.

Поэтому считаю, что в России необходимо отказаться от понятых. Вместе с тем необходимо под угрозой увольнения законодательно обязать сотрудников правоохранительных органов, в том числе полицейских, использовать технические средства, включая средства фото- и видеофиксации, при документировании обстоятельств совершения преступления, задержаниях, осмотрах места происшествия, обысках и проведении других следственных действий. В этих целях необходимо внести изменения в УПК РФ, закон «О полиции» и другие федеральные законы.

Недавно созданная в России полиция не является самостоятельным правоохранительным органом. Отнесенные к полиции подразделения входят структурно в МВД России. Полицейскими стали сотрудники вневедомственной охраны, инспекции безопасности дорожного движения, патрульно-постовой службы, подразделений дознания, по противодействию экстремизму, собственной безопасности, на транспорте, служб уголовного розыска, экономической безопасности и противодействия коррупции.

В центральном аппарате МВД России, МВД и ГУВД (УВД) субъектов Российской Федерации созданы полицейские структуры по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите, а также крупных международных и массовых спортивных мероприятий и службы оперативно-розыскной информации и организации дознания. При этом не являются полицейскими входящие в состав МВД следователи, сотрудники миграционной, кадровой, организационно-аналитической служб и подразделения «К».

В настоящее время полицейские, прокуроры, следователи следственных комитетов и судьи в регионах хорошо друг друга знают, находятся между собой в дружеских отношениях и продолжают жить по пословице «Ворон ворону глаз не выклюет». Они фактически обособились от народа и обладают реальной властью на местах, поскольку наделены правом возбуждать уголовные дела, задерживать по подозрению в совершении преступления, избирать меру пресечения в виде ареста и наделены еще около десятка властных полномочий, позволяющих ограничивать права и свободы граждан.

Предприниматели по-прежнему подвержены необоснованным «наездам» - теперь уже со стороны полицейских. Основная причина в том, что разработчики закона «О полиции» оставили в нем лазейки, позволяющие полицейским облегчить доступ в любую организацию, предприятие и учреждение. Сотрудники полицейских подразделений получили право в зависимости от ситуации подменять предусмотренные уголовно-процессуальным законом следственные действия проведением оперативно-розыскных мероприятий, руководствуясь законами «Об оперативно-розыскной деятельности» и «О полиции».

Так, согласно УПК, для того чтобы правоохранительные органы получили право изъять какие-либо документы, материалы и предметы в какой-либо организации или учреждении, обязательно должно быть возбуждено уголовное дело. В случае получения по делу доказательств о нахождении необходимых для следствия документов и предметов следователь выносит постановление о проведении обыска или выемки, в котором обосновывает необходимость их обнаружения и изъятия. Процедура проведения обыска или выемки фиксируется в протоколе в присутствии представителей организаций и понятых. Тем самым гарантируется законность проводимых следственных действий.

Полицейские же получили право без возбуждения уголовного дела посещать любую организацию независимо от формы собственности под предлогом якобы поступившей оперативной информации о совершении экономического преступления и изымать в неограниченном количестве документы и предметы с последующем вывозом в свои служебные кабинеты. При этом изъятие производится по не предусмотренному УПК документу, составленному полицейским и утвержденному руководителем органа внутренних дел. Процедура проникновения в офис и изъятия документов и предметов не оговорена в законах «Об оперативно-розыскной деятельности» и «О полиции», что существенно ущемляет права граждан, поскольку не позволяет им проконтролировать законность и обоснованность проводимых полицейскими действий.

Между тем в УПК, в отличие от законов «Об оперативно-розыскной деятельности» и «О полиции», подробно прописан порядок проведения обыска и выемки. Изъятие при проведении указанных следственных действий происходит в присутствии понятых. Впоследствии эти документы и предметы признаются следователем вещественными доказательствами на том основании, что они получены процессуальным путем. Что касается документов и предметов, оказавшихся в уголовном деле на основании законов «Об оперативно-розыскной деятельности» и «О милиции», то согласно ч. 3 ст. 7 УПК, полученные таким непроцессуальным способом доказательства должны быть признаны судом не имеющими юридической силы. Вместе с тем под нажимом полицейских, следователей и прокуроров суды могут проигнорировать указанные требования уголовно-процессуального закона и признать изъятые документы и предметы вещественными доказательствами.

(Анализ других новаций и практические советы)

Достигшая в последние пятнадцать лет небывалых размеров коррупция в милицейской среде и многолетняя имитация борьбы с преступностью довели милицию до последней черты. Недавний теракт в аэропорту "Домодедово" является доказательством беспомощности и атрофии силовых структур, неспособных защитить граждан от террористов. Среди причин трагедии просматривается халатность руководителей и милиционеров линейного ОВД аэропорта.

Сразу после теракта в программе Первого канала «Пусть говорят» я отметил, что беда случилась отчасти потому, что МВД и ФСБ не проводят учений на транспортных узлах на предмет установления возможностей проноса взрывчатки в зоны массового скопления людей. Несколько дней назад президент России поручил руководителям силовых структур систематически проводить такие учения.

Начало разложения МВД совпало с началом развала Советского Союза. После начавшихся в 1988 году в Азербайджане, а затем в Узбекистане и Грузии войн на националистической почве партийная верхушка СССР пыталась с помощью профессионально подготовленных на тот период времени сотрудников органов внутренних дел удержать процесс распада государства. В этих целях из разных регионов страны в ущерб своей основной работе в приказном порядке направлялись сотни лучших оперативников, следователей, криминалистов и других сотрудников милиции в пекло национальных конфликтов.

Продолжительные командировки лучших офицеров милиции способствовали росту преступности в тех регионах, откуда они направлялись в зоны конфликтов. Чтобы не платить сотрудникам органов внутренних дел повышенные оклады за участие в военных действиях, была придумана лживая формулировка: мол, находящиеся в зонах массовых беспорядков прикомандированные милиционеры с автоматами в руках не являются участниками боевых действий, посколькуи занимаются своими прямыми обязанностями по восстановлению конституционного строя на территории СССР.

В течение трех лет мне в числе других сотрудников Главного управления уголовного розыска МВД СССР пришлось участвовать в пресечении вооруженных национальных конфликтов на территории Азербайджана, Узбекистана и Грузии. О том времени остались тяжкие воспоминания: полеты на «вертушках» и марш–броски на БТР для выполнения боевой задачи по уничтожению незаконных вооруженных формирований, разрушенные населенные пункты, лежащие на улицах трупы мирных жителей, крики женщин и детей, безвременная смерть коллег. Ежедневно каждого из нас подстерегала гибель. Это сказалось на моем здоровье, что позволило мне после 30 лет выслуги без проволочек уйти на пенсию в звании полковника милиции. Результатом проведенной в СССР бездарной кампании вовлечения сотрудников милиции в боевые действия явилось массовое увольнение профессионалов из милицейских подразделений.

После образования Российской Федерации на смену проработавшим многие годы опытным милиционерам пришли не отслужившие в армии молодые люди, а также попавшие под сокращение военные и оказавшиеся без работы инженеры, учителя и специалисты других невостребованных в тот период времени профессий. Новобранцы не имели специальных знаний и навыков борьбы с преступностью, к тому же оказались психологически неготовыми к тяжелейшей работе в милиции.

Отсутствие контроля за стороны руководителей МВД, УВД (ГУВД) и отделов внутренних дел и ненадлежащий прокурорский надзор позволили новоиспеченным милиционерам заниматься своими шкурными делами. Мизерную заработную плату и отмену существовавших десятилетиями социальных льгот они с лихвой компенсировали использованием служебного положения для личного материального обогащения. Участились случаи злоупотребления должностными полномочиями, рукоприкладства, вымогательства, причинения телесных повреждений и даже убийства. Достаточно вспомнить кровавое преступление, совершенное майором милиции Евсюковым. Можно с уверенностью сказать, что в эти годы в России наступила эра милицейского беспредела. Таковы истинные причины развала «рожденной революцией».

Обвиняю в гибели милиции партийную верхушку КПСС и руководителей уже не существующего государства, которые своими непродуманными судорожными действиями фактически «вытерли ноги» о милицию, незаслуженно оказавшуюся на «помойке истории».

Судя по результатам проведенных в последнее время исследований, больше половины россиян крайне негативно оценивают работу милиционеров. Именно это заставило власть срочно реформировать самую многочисленную правоохранительную структуру. Дело в том, что повсеместное коррупционное растление милиционеров стало опасным для государственного строя. Кровавые события в станице Кущевской Краснодарского края еще раз подтвердили полную ущербность милиции в отдельно взятом населенном пункте. В результате бездеятельности милиционеров, прокуроров и судей, а также по причине «дружеской спайки» правоохранителей с местными бандитами жители станицы вынуждены были годами жить в страхе.

Милиция перестала обеспечивать безопасность населения от преступных посягательств не только в результате коррумпированности и халатности милицейских начальников, но и вследствие отсутствия эффективного прокурорского надзора и надлежащего судебного контроля. По закону судьи обязаны осуществлять контроль за законностью и соблюдением прав граждан при производстве расследования, рассматривая ходатайства следственных органов о выдаче судебных решений на право проведения арестов, обысков, прослушивания телефонных переговоров, рассматривать жалобы граждан на законность и обоснованность возбуждения уголовных дел и применения меры пресечения в виде заключения под стражу. Однако никто из представителей власти не вызвал «на ковер» за допущенные просчеты и упущения по надзору и контролю за милицией руководителей прокурорских и судебных органов. Происходит как в поговорке «Быть в Риме и не видеть папы». В этой связи представляется бесспорным, что нельзя навести порядок в ближайшем будущем в полицейской среде без повышения ответственности прокуроров и судей.

(Читать целиком)

Авторы:
Евгений Ихлов
адвокат Евгений Черноусов

Сообщения о грубых нарушениях закона работниками милиции всех уровней появляются практически еженедельно, а то и чаще. Вскрывается поистине ужасающая картина организации, фактически находящейся в состоянии войны с населением, упивающейся всевластием и безнаказанностью и погрязшей в коррупции. Одновременно идет поток сообщений о бесконечных провокациях и фальсификациях уголовных дел в отношении оппозиционеров, правозащитников, гражданских активистов, экологов со стороны созданного в конце 2008 года Департамента по противодействию экстремизму и его региональных ответвлений – «Центров «Э». Сообщение об аресте начальника Кущевского отдела Краснодарского центра «Э» по делу о резне и бандитском засилье в районе – только вершина айсберга.

Вызывающая безнаказанность милиционеров, зверски избивавших студентов в ОВД «Сокольники» в апреле 2008 года, дело майора Евсюкова, дело "жемчужного прапорщика", дело Магнитского и демонстративное награждение палачей; многолетнее бандитское засилье в станице Кущевской...

Не спадает и поток сообщений о художествах Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН), усилиями которой места заключения буквально забиты рядовыми наркоманами, из которых «делают» наркобарыг (что совершенно не мешает экспоненциальному росту наркомании в стране).

Требование реформы правоохранительной системы уже стало всеобщим. Однако вместо радикальной реформы милиции ее решили переименовать в полицию, а система осталась без изменений.

Нынешнее положение совершенно нетерпимо. Изменение в лучшую сторону возможно, только если будет уничтожена сама «матрица» коррупции, беззакония и круговой поруки, существующая в правоохранительных органах и остающаяся неизменной при любых косметических реформах.

(Как реформировать милицию)

Жестокое избиение в Петербурге молодой учительницы начальных классов Ольги Харитоновой бывшим питерским милиционером Андреем Петровым в помещении школы в присутствии учеников повергло в шок здравомыслящую часть населения России. Более циничного преступления в отношении женщины я не помню за свою сорокалетнюю работу в милиции и адвокатуре.

Если бы не видеоролик в Интернете, трудно было бы поверить, что кто-либо в стенах детского учебного заведения осмелился избивать учительницу. Уверяю, даже самый отъявленный рецидивист с многолетним стажем пребывания в местах лишения свободы при таких обстоятельствах никогда не поднял бы руку на молодую женщину.

В ходе первоначальных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий выяснилось, что избивший педагога сотрудник охранного предприятия Андрей Петров не только был в прошлом сотрудником милиции, но и находился в оперативной разработке как участник организованной преступной группировки, занимающейся незаконным сбытом наркотиков. В отношении лиц, занимающихся борьбой с наркоманией и наркобизнесом, оперативные мероприятия осуществляются полицейскими ФСКН. По сообщениям СМИ, в результате обысков у Петрова и других членов преступной группы были обнаружены и изъяты наркотические средства - героин, кокаин, гашиш, амфетамин - и огнестрельное оружие.

Закономерный вопрос к правоохранительной структуре, документировавшей преступную деятельность Петрова: если в отношении бывшего сотрудника милиции осуществлялась разработка, подразумевающая негласное наблюдение, прослушивание телефонных переговоров и другие оперативно-розыскные мероприятия, то почему не было предотвращено совершенное в отношении учительницы преступление, предусмотренного ст. 119 УК РФ – «угроза убийством или причинение тяжкого вреда здоровью»?

Преданные гласности обстоятельства преступления свидетельствуют о том, что избиение могло иметь трагические последствия. Требуется служебная проверка, по результатам которой необходимо установить и привлечь к ответственности за халатное отношении к должностным обязанностям разработчиков экс-милиционера.

По прошествии нескольких дней руководство ГУВД Петербурга почему-то не проинформировало общественность, в каком милицейском подразделении, в какой должности и звании ранее работал обвиняемый Петров и когда и по каким причинам он ушел из милиции. Предполагаю, что это сделано специально: в последнее время участились случаи, когда в результате отсутствия воспитательной работы руководителей с личным составом дерзкими преступниками становятся бывшие милиционеры. Вызвавшее большой общественный резонанс преступление требует приезда в Петербург сотрудников центрального аппарата МВД России для тщательной проверки отдела внутренних дел, в котором служил Петров, на предмет того, поддерживал ли он связи с действующим сотрудниками милиции и не причастны ли милиционеры к незаконному обороту наркотиков.

Видеозапись показывает, что, избивая беззащитную женщину, Петров действовал без всякого опасения, что будет задержан и привлечен к уголовной ответственности. И действительно, он не был задержан милиционерами, с которыми он раньше работал, на месте преступления. После возбуждения уголовного дела и предъявления обвинения дознаватель ОВД не собрал необходимых доказательств, чтобы суд избрал обвиняемому меру пресечения в виде содержания под стражей. А это нужно было сделать во избежание дальнейших противоправных действий со стороны агрессивно настроенного охранника в отношении потерпевшей и свидетелей. В результате, находясь на свободе, Петров стал угрожать расправой директору школы.

Возмущение общественности заставило прокуратуру изъять уголовное дело из производства дознавателя отдела внутренних дел, где якобы ранее работал Петров, и передать для дальнейшего объективного расследования в Следственный комитет, а также изменить меру пресечения с подписки о невыезде на содержание под стражей.

Преступные группировки из действующих и бывших сотрудников милиции представляют для общества повышенную опасность. Такие преступники хорошо знают стратегию и тактику работы милиции, расстановку сил и средств. Им знакомы методы и способы раскрытия преступлений, они умеют скрывать следы преступления, направлять следствие по ложному следу, подбрасывать улики невиновным, физически устранять свидетелей преступления.

Государство должно быть готовым к тому, что из тысяч уволенных по разным мотивам и сокращенных в результате реформы милиционеров найдутся такие, которые организуются на почве совершения криминальных преступлений. Следственно-судебная практика свидетельствует, что преступники из числа бывших милиционеров нередко связаны с действующими сотрудниками милиции.

Как противостоять милицейской преступности? Ответа на этот вопрос нет в проекте закона «О полиции». На основе тридцатилетнего опыта работы в милиции я убежден, что необходимо создать независимую от органов МВД оперативно-розыскную службу, контролирующую деятельность полиции. Ее основное функцией должно быть проведение негласных оперативно-розыскных мероприятий в полицейской среде в целях предупреждения и изобличения лиц, совершивших или намеревающихся совершить преступления, а также поддерживающих криминальные связи с бывшими сотрудниками милиции.

По делу об избиении в ОВД «Сокольники», которое произошло в апреле 2008 года, есть положительные моменты. Они заключаются в том, что следователь Следственного комитета при прокуратуре Восточного административного округа Москвы удовлетворил ходатайство и провел проверку показаний на месте, в том числе в отделении милиции. В этой проверке приняли участие ребята, которых избили сотрудники ОВД «Сокольники». Все, кроме одного - он примет участие в этой проверке чуть позже.

Ребята показали в присутствии понятых, что и как происходило 4 апреля 2008 года: какие действия производили сотрудники милиции при задержании на площади возле метро и самое главное – в самом здании милиции. Они показали комнату, где их избивали, указали, сколько сотрудников милиции это делали.

Фактически сейчас у следователя, я думаю, нет никаких сомнений, что избиение было, были конкретные сотрудники милиции, которые избивали. Теперь нужно найти людей, которые дежурили в это время, провести с ними очную ставку, с кем-то опознание – кого ребята смогут опознать. И после этого последних надо признавать потерпевшими и решать вопрос о предъявлении обвинения сотрудникам милиции.

Когда будет признано, что они потерпевшие, мы сможем вернуться к делу Всеволода Остапова, признанного виновным в нападении на милиционера и приговоренного к одному году условно. Конституция РФ и УПК РФ запрещают принимать во внимание доказательства, полученные с применением насилия. В данном случае речь идет о протоколе изъятия баллончика. Это следственное действие было проведено после того, как Остапова избили, поэтому протокол изъятия не является допустимым доказательством и должен быть исключен из материалов дела.

И когда он будет признан потерпевшим, мы будем обращаться в Президиум Мосгорсуда и Верховный суд в порядке надзора, потому что у нас будет веское доказательство, что приговор не может быть обвинительным, а дело должно быть прекращено. Вот такая перспектива, такая наша цель – не только привлечь виновных милиционеров, но и вернуться к делу Остапова в порядке надзора и чтобы Президиум Мосгорсуда или Верховный суд приняли решение об отмене приговора, прекращении дела за отсутствием в действиях Остапова состава преступления.

Министр внутренних дел Рашид Нургалиев на днях заявил, что "предпочитает по отношению к системе МВД не термин "реформа", а понятие "модернизация", главной целью которой должно стать изменение философии и психологии российского милиционера".

Общество вновь столкнулось с очевидным вызовом со стороны руководства Министерства внутренних дел. Очевидно, что генерал Нургалиев категорически отказывается от коренной реформы милиции. В поддержку такой реформы уже 14 месяцев выступают общественные деятели, депутаты, правозащитники, ученые. Всем ясно, что в нынешнем виде милиция - это не способ решения проблем преступности, но сама проблема. Меня потрясли данные недавнего опроса "Левада-центра" о том, что половина москвичей поддерживает "приморских партизан", убивавших милиционеров. Это страшно, это показывает всю меру страха и ненависти к милиции. История ОВД "Отрадное", где милиционеры заставляли людей совершать мелкие преступления для увеличения статистики раскрываемости, это не менее разоблачительный факт, характеризующий нынешнее ужасающее состояние милиции, чем стрельба майора Евсюкова.

Все эти жалкие отговорки насчет психологии и философии затемняют главное - без радикальных структурных реформ милицейское беззаконие будет воспроизводиться до бесконечности. И ясно, зачем нужна такая милиция: даже прокуратура Москвы уже установила, что и в связи с шествием в память Бабуровой и Маркелова 19 января, и в связи с "Днем гнева" 20 марта милиция фальсифицировала рапорты и протоколы на задержанных. Прокуратура сделала представление ОВД "Тверское", но на это представление наплевали, начальника ОВД Паукова сделали начальником УВД Центрального округа Москвы, а фальсификации продолжились - 31 мая и 28 июня. Вот за это и держат такую "опричную" милицию.

Хотите реальных реформ - рецепты известны: отправьте в отставку нынешнее руководство во главе с Нургалиевым, выведите из подчинения МВД департамент собственной безопасности, экспертов, внутренние войска. Сократите штат МВД в два раза, увеличив вдвое жалование оставшихся. Публично разоблачайте садистов и провокаторов. Если, конечно, вам нужна нормальная милиция, а не полицаи в оккупированной стране.

Дело Сергея Мохнаткина – это еще одно дело, где сотрудники милиции привлекли к уголовной ответственности невиновного человека, чтобы снять ответственность с себя.

Это очень похоже на историю с Всеволодом Остаповым. И я считаю, что приговор Остапову, который был осужден за то, что пытался по закону разговаривать с сотрудниками милиции, требовать соблюдения своих прав, безусловно дал карт-бланш правоохранительной системе. Они выбирают из числа сотрудников милиции потерпевшего, свидетелей, приходят в суд, дают ложные показания, суд ни в коем случае не сомневается в этих показаниях, и человеку выносят обвинительный приговор.

У меня было еще одно очень похожее дело – я защищал бухгалтера газеты «Новые известия». Дело Мохнаткина – третье известное мне дело, где отработана одна и та же схема.

Интересно сравнить два дела с разными участниками. Есть дело Олега Добржанского, которому сотрудник милиции сломал нос в ОВД «Сокольники». И есть дело Сергея Мохнаткина, который якобы сам сломал нос сотруднику милиции.

С одной стороны, по делу Добржанского уже два года практически ничего не происходит. Да, проведена судебная экспертиза, и неделю назад Добржанский участвовал в проверке показаний на месте, где подробно рассказал, как и где все происходило, кто его ударил (по приметам назвал сотрудника милиции). Но до сих пор никто не привлечен к уголовной ответственности, а Добржанского даже не признают потерпевшим!

С другой стороны - уголовное дело против Сергея Мохнаткина. Он якобы ударил милиционера и сломал ему нос. Тут же осужден и лишен свободы – за несколько месяцев.

Вот что происходит в реальности с сотрудниками милиции и с гражданами. Ни о какой реформе милиции при таком прокурорском надзоре за делами и при таких судебных решениях не может быть и речи.

Наша главная проблема сейчас в том, что прокуроры, судьи и следователи – все на стороне милиции.

Были все основания для отмены этого приговора.

Во-первых, ни следствие, ни суд не провели экспертизу баллончика: исправный ли он, пригодный ли для использования, что в нем находилось. Без этой экспертизы нельзя говорить, брызгал ли Остапов из этого баллончика. Этого одного основания уже достаточно для отмены обвинительного приговора.

Следующий момент. Мы не отрицаем, что у постового милиционера был ожог, он был зафиксирован. Но наша позиция состоит в том, что этот ожог причинил ему один из сотрудников милиции, прибывших в качестве подкрепления. (Дальше...)

Мы предвидели, что приговор может быть именно таким, но была большая надежда, потому что все факты были в нашу пользу: это и свидетели, это и противоречивые показания милиционера (якобы был без сознания, хотя свидетелей тому не было). Следователь даже не провел необходимую экспертизу. Несмотря на все доказательства невиновности Остапова, суд все равно принял странное решение.


Сейчас идет реформа милиции, встает вопрос: можно ли реформировать милицию без реформы суда и прокуратуры? Ответ: нет, нельзя. Этот приговор только воодушевит сотрудников милиции, и они будут говорить свои клише на других процессах: "выражался нецензурной бранью, угрожал увольнением".


У защиты было около двадцати свидетелей, и суд применил к их показаниям формулировку: "нет оснований доверять". Почему же нет? Разве где-то в УПК записано, что факт знакомства с обвиняемым дает основания не доверять показаниям свидетеля? А если они дали ложные показания, ну заведите на них уголовные дела! Но суд этого не делает, потому что понимает, что это будет скандал. Это абсурд: даже при наличии всех доказательств невиновности суд выносит обвинительный приговор. Это не реформа милиции, это обострение.


Каким образом cуд признал, что Всеволод кого-то избил? Ведь была проведена экспертиза, которая подтвердила, что Остапов сам был избит. Этот приговор должен быть разобран по всем пунктам и, конечно же, отменен, потому что не должно быть так, чтобы суд становится всегда на сторону милиции. Мы будем обжаловать это решение по всем инстанциям, вплоть до Страсбургского суда.