В России почему-то сейчас мало кому интересно, что происходит в соседней Беларуси. Иногда пишут о бывших кандидатах в президенты и журналистах, чьи имена на слуху, но о менее известных людях, осужденных или тех, кто вот-вот будет осужден на несколько лет тюрьмы, не пишут совсем. О правозащитниках из России и Украины, которые пытаются работать на месте, по крупицам добывая информацию, и которых задерживают, высылают и запрещают въезжать в Беларусь в течение двух-трех лет, – не пишут тоже.

Вчера в Сети появилась аудиозапись заявления бывшего оппозиционного кандидата Андрея Санникова в суде. Он рассказывает, как над ним издевались в СИЗО КГБ. В суде Санников отказался от навязанных ему слов и признаний и рассказал, что сделал это, пытаясь спасти жену и сына.

Знаете, как выбивали из Санникова нужные показания? Приведу примеры с цитатами из его заявления в суде: вот так в СИЗО КГБ создается атмосфера для ломки людей, и так «убеждают» тех, кто не ломается.

Спать под нарами и мерзнуть.
«Меня поместили сильно избитого, продержали 5 часов, не давая выйти в туалет, поместили в камеру без места, фактически на пол, то есть на доски, которые лежали под нарами. Между нарами и полом было узкое место. С больной ногой было очень сложно там находиться. В камере было холодно. Очень холодно».

Приседать голым.
«Заводят в подвал, в большое помещение, холодное, бетонное. Раздевают догола, ставят возле стенки на растяжку, то есть ноги шире плеч. Голыми, с вывернутыми руками в холодном помещении могут продержать достаточно продолжительное время. Потом заставляют приседать. Каждый раз я обращал внимание, что у меня травмирована нога и что это зафиксировано в медпункте СИЗО КГБ. Это не действовало».

Собирать яблоки.
«...одевшись, ты собираешь свои вещи. Особенная "удача", если с этими личными вещами попадается передача, которую ты только что получил от матери. Во-первых, она тяжелая, то есть с ней спускаться и подниматься трудно. Во-вторых, там апельсины и яблоки, которые хорошо раскатываются по полу. Наверное, особое удовольствие доставляло наблюдать, как заключенные их собирают».

Привыкать к звериному крику и грохоту.
«Тебя гонят вниз, при этом колотят дубинками по всему, что рядом находится – по стенам, по самой лестнице, – чтобы все дрожало. Люди в масках, которые действительно были хорошо обучены и оказывали психологическое давление этими звериными криками, грохотом, позволяли себе толчки в спину дубинками, удары по ногам».

Не получать писем.
«Я незаконно был лишен права на переписку в течение месяца. Я не получал писем от родных, они не получали моих писем».

Смотреть «воспитательное» кино (помните «Заводной апельсин»?)
«...меня полностью изолировали от информации, не получал газет и до сих пор не получаю те, которые мне выписываются. Отключили трансляцию телевидения. Вместо этого включили внутреннее телевидение. Вначале принудительно заставляли смотреть официальную белорусскую пропаганду, затем стали показывать фильмы - видимо, для подготовки заключенных к чему-то. Не знаю, к чему, потому что один из этих фильмов стал в России предметом уголовного дела. Называется он «Россия с ножом в спине». Черносотенный фильм, открыто антисемитский, призывающий бороться с «жидовским фашизмом» и уничтожать евреев. Это не единичный случай. Показ документальных фильмов с откровенными сценами насилия(отрезание голов чеченскими бандитами у пленных, расчлененные трупы, в том числе детские) – это обычная практика в СИЗО КГБ».

Долгожданный результат.
«Все это можно было бы выдержать. Но 22 декабря, когда мне предъявляли обвинение, я узнал, что где-то рядом в камере находится моя жена. Потом я узнал, что моего сына хотели похитить с помощью органов опеки. И мне было прямо сказано и начальником СИЗО, и следователями Мироновым, Лавренчуком, и оперуполномоченным Фетисовым, что если я хочу помочь своей жене, я должен давать показания. Не просто показания, а те показания, которые нужны.

31 декабря, накануне Нового года, поздно вечером, у меня состоялась принудительная беседа с председателем КГБ Зайцевым, который угрожал жизни и здоровью моей жены и ребенка. Когда я отказывался подтверждать ложь, которая мне предлагалась, когда я отказывался писать какие-либо прошения, Зайцев мне заявил буквально следующее: тогда к вашей жене и ребенку будут применены более жесткие меры.

Я, конечно, опешил от такого, потому человек, находящийся на такой должности и считающий себя, наверное, офицером, не должен говорить как криминальный авторитет. Но я воспринял эти слова очень серьезно и понял, что действительно от меня зависит, наверное, жизнь и жены, и ребенка, поскольку жена была в этой же тюрьме, где я знал, как относятся к заключенным. Тем более специфика изолятора КГБ состоит в том, что есть женские камеры, но надзирательниц нет».

Полный текст заявления можно прочесть здесь