14 декабря прямо на территории Лечебно-исправительного учреждения № 37 ОИК-40, где отбывает свой срок правозащитник Алексей Соколов, состоялось судебное заседание, поводом для которого послужило ходатайство об его условно-досрочном освобождении. Председательствовала в процессе судья Сосновоборского городского суда Астраханцева Е.Ю. Защищали политзаключенного наряду со мной супруга Алексея Гуля и руководитель Общероссийского общественного движения «За права человека» Лев Пономарев.

Как известно, в процессах по УДО защита должна обосновать, что осужденный встал на путь исправления или, по формулировке закона, его исправление возможно без полного отбытия наказания. То естье ключевое слово для процессов по УДО – «исправление».

В своей практике мне приходилось уже несколько раз защищать при рассмотрении ходатайств об УДО политических заключенных (узников совести). В июле текущего года в Ивдельском городском суде Свердловской области рассматривалось мое ходатайство об УДО в отношении бывшего узника совести Алексея Никифорова, осужденного за растяжку «ХВАТИТ ПУТИНА» (к счастью, уже вышедшего на свободу). В октябре в Тоншаевском суде Нижегородской области рассматривалось ходатайство об УДО в отношении Бориса Стомахина, осужденного на пять лет за несогласие с войной в Чечне (срок заканчивается в марте 2011 года). И вот в декабре – процесс по УДО в отношении Алексея Соколова, признанного узником совести «Международной Амнистией» и другими авторитетными международными и российским правозащитными организациями.

Особенностью таких процессов является то, что узники совести в принципе не нуждаются ни в каком исправлении. Они вину свою не признают, в «содеянном» не раскаиваются, никогда не признают и не раскаются. Узники совести сидят за преступления, которые они либо не совершали, либо которые они сами и общество преступлениями не признают (например, Алексей Никифоров, Борис Стомахин, Ирек Муртазин и многие другие ПЗК, осужденные по «экстремистским» статьям Уголовного кодекса). Поэтому сложно доказывать, что такие осужденные могут исправиться без полного отбытия наказания.

Закон, в частности, требует у суда выявить у осужденного «отношение к содеянному». В своем дополнительном ходатайстве об УДО Алексей Соколов, не признающий себя виновным, мог указать (и указал) только то, что он категорически осуждает преступления, в совершении которых его обвинили и осудили; у него крайне негативное отношение к лицам, их совершившим. Для незаконно осужденного лица, не признающего свою вину, такой текст - единственная возможность изложить свое «отношение к содеянному». А что касается «экстремистов», то у них нет даже такой возможности, так как они изначально осуждены за поведение, которое в нормальных цивилизованных странах считается правомерным, и поэтому никак не могут осуждать такие, с позволения сказать, «преступления» и людей, их «совершивших».

На процессе руководитель движения «За права человека» Лев Пономарев сообщил суду, насколько активен был Алексей Соколов на свободе, занимаясь правозащитной деятельностью. Да, Алексей Соколков свою вину не признает, и «мы его в этом поддерживаем», заявил правозащитник. Но это связано с тем, что дело сфабриковано; и это подтверждается отсутствием в деле объективных доказательств его вины, при том что многие известные правозащитные организации объявили Алексея Соколова узником совести.

Выступившая на процессе Гуля Соколова кратко рассказала суду о распорядке дня своего супруга, о том жестком графике, который у него был на свободе. В этом графике находилось время и для нее, и для двоих детей, и для родителей и иных многочисленных родственников, которые нуждались в постоянной помощи со стороны Алексея, и для работы, и для активнейшей правозащитной деятельности. В заключение Гуля отметила, что Алексей гораздо нужнее на свободе, чем в тюрьме.

Конечно, при рассмотрении ходатайства об УДО Алексея Соколова не мог не затрагиваться вопрос о двух дисциплинарных взысканиях, наложенных на него сразу после подачи мной ходатайства об УДО. К слову сказать, закон никак не связывает дисциплинарные взыскания и УДО. Другими словами, наличие взыскания еще не означает, что осужденный обязательно будет лишен УДО. При рассмотрении ходатайства об УДО взыскания могут учитываться судом только в том случае, если по своему характеру они свидетельствуют о том, что осужденный не встал на путь исправления. Как правило, об этом свидетельствуют так называемые «злостные нарушения» (употребление спиртных напитков и наркотических средств, оскорбление других осужденных и представителей администрации, мелкое хулиганство и т.п.).

Алексей Соколов был привлечен к дисциплинарной ответственности в виде двух выговоров за то, что прилег на кровать в неположенное время с намерением продолжить чтение Аксенова или Кафки, а также за то, что по инициативе другого осужденного в неустановленное время выпил чаю в память об умершем отце. На свободе такое поведение считается не только не социально осуждаемым, но и социально поощряемым, свидетельствующим о позитивных намерениях лица. И, конечно же, оно никак не может свидетельствовать о том, что осужденный не встал на путь исправления. Между тем, как и предполагали защитники Алексея Соколова, именно эти два взыскания послужили основаниями для вынесения судей Астраханцевой постановления об отказе в удовлетворении ходатайства об УДО. Хотя Пленум Верховного суда РФ прямо говорит о том, что при решении вопроса об УДО суду следует учитывать, наряду со взысканиями, иные характеризующие данные.

Но с этим как раз проблем не было. По ходатайству стороны защиты к материалам дела были приобщены многочисленных положительные характеристики Алексея Соколова с места работы, жительства, из ООД «За права человека», Московской Хельсинкской группы, международных правозащитных организаций. Письма в защиту Алексея написали Уполномоченный по правам человека РФ Владимир Лукин и председатель комиссии Общественной палаты РФ по контролю за правоохранительными органами Анатолий Кучерена.

Однако, несмотря на это, заготовленное заранее постановление судом было оглашено.

В предусмотренный законом срок защита намерена обжаловать постановление судьи Астраханцевой в Красноярский краевой суд. На процесс, помимо одного из адвокатов Алексея Соколова, вновь намерен прилететь правозащитник Лев Пономарев.