По решению Генеральной Ассамблеи ООН 27 января, годовщина освобождения Освенцима, отмечается во всем мире как День памяти жертв Холокоста. И уже второй раз подряд Россия подходит к этой дате, если можно так выразиться, во всеоружии. Год назад разразился громкий скандал в связи с так называемым "письмом 500": группа депутатов Государственной думы и другие "общественные и культурные деятели" публично потребовали запрета в нашей стране всех еврейских национальных и религиозных организаций. А 11 января этого года молодой москвич Александр Копцев ворвался с ножом в синагогу на Большой Бронной и ранил там восемь человек, некоторых - тяжело. Дистанция от письма до погрома (нож ведь у нас тоже называют "пером") оказалась невелика.

Впрочем, события, конечно, разные. Не одинакова и реакция на них со стороны правоохранительных органов. "Письмо 500" прокуратура оставила без каких бы то ни было последствий для авторов и подписантов. Между тем в Уголовном кодексе Российской Федерации есть статья 282, предусматривающая суровое наказание за "действия, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, унижение национального достоинства, а равно пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, национальной или расовой принадлежности".

И не сказать, что эта статья вообще "мертва", то есть не используется в судебной практике. Однако применяют ее не к проповедникам антисемитизма и других видов расизма, а к совсем другим людям. Сейчас, например, ожидает приговора по этой статье Станислав Дмитриевский, опубликовавший в нижегородской газете "Правозащита" обращения Аслана Масхадова и Ахмеда Закаева с призывом прекратить войну в Чечне. Доказательств разжигания межнациональной ненависти в деле нет - но не беда. Эксперт-лингвист обращает внимание на имеющееся в криминальном тексте выражение "путинский режим" и квалифицирует написание слова "путинский" со строчной буквы как "стилистический прием, с помощью которого передается презрительная экспрессия".

Что ж, если наши прокуроры хотят доказать вину правозащитника (небось еще и шпиона), им и правила русской грамматики не указ. А вот в многословном юдофобском послании, являющем собой неприкрытую проповедь национально-религиозной розни и призыв к дискриминации, состав преступления не обнаружен. Глава Генпрокуратуры Владимир Устинов, обыкновенно либерализмом не отличающийся, посоветовал тем, кто озабочен появлением черносотенного манифеста, "не трогать известно что, чтобы не воняло". Поистине трогательное мягкосердечие!

С фанатиком, устроившим резню в синагоге, властям волей-неволей пришлось поступить более решительно. Он обвиняется сразу по трем статьям УК РФ, в том числе и по 282-й. Правда, Александр Копцев не привлечен к ответственности за терроризм (ст. 205 УК), хотя его действия вполне подпадают и под эту статью кодекса. Видимо, это преступление в России зарезервировано за лицами только одной - "кавказской" - национальности. Но, так или иначе, погромщик будет наказан. Можно с удовлетворением отметить, что его действия встретили в обществе более или менее единодушное осуждение. Впрочем, реакция не всегда была достаточно четкой и внятной.

Начнем с того, что президент Путин, выказывающий поразительную осведомленность и заинтересованность в столь разных областях, как формирование цен на природный газ или источники финансирования правозащитных организаций, не счел нужным как-либо откликнуться на происшедшее на Большой Бронной. Может быть, кто-то из приближенных подсказал, что "не должен царский голос на воздухе теряться по-пустому". Может быть, сам не захотел повторяться: всего год назад в Освенциме Владимир Владимирович с подкупающей искренностью рассказал представителям мировой общественности о том, как ему стыдно за проявления антисемитизма в России. Воспроизводить такую интимную исповедь через правильные промежутки времени пиарщики не рекомендуют. А всего вероятнее, президент попросту не обратил внимания на досадный инцидент в синагоге. И то - дел невпроворот. Одни трубопроводы чего стоят.

Вице-спикер Госдумы Сергей Бабурин с трибуны нижней палаты не согласился с тем, что преступление Копцева "преподносится как проявление антисемитизма". По его словам, "нападавший сначала ранил таджика и русского, и потому нельзя рассматривать это преступление как совершенное на почве национально-религиозной ненависти". Видимо, по мнению охотнорядского мудреца, юноша зашел в синагогу, чтобы поохотиться на людей вообще, независимо от веры и происхождения.

Известный национал-патриот Александр Проханов, к чести его, резню в синагоге не одобряет, но, подобно Бабурину, энергично протестует против разговоров о русском антисемитизме. "Бесстыдство некоторых еврейских организаций и СМИ, визжащих о "русском фашизме", заключается в том, что нет никакой угрозы евреям в стране, где премьер-министр - еврей, где расцветают еврейские культурные центры, строятся богатые синагоги, где евреям комфортно в искусстве, политике, бизнесе", - раздраженно замечает писатель. И вдумчиво добавляет: "Если где и убивают именитых евреев, то это в Израиле".

Сходную мысль высказывает и другой видный представитель державно-патриотического течения в русской общественной мысли - публицист Максим Соколов. Он с явным неудовольствием констатирует, что "русские наряду с немцами причислены к антисемитским народам, и это означает, что любой инцидент известного свойства немедля будет поставлен в строку так, что мало не покажется".

Действительно, "инцидент известного свойства" на Большой Бронной наверняка будет "поставлен в строку" сегодняшней России, но вряд ли тут следует видеть какую-то особую пристрастность со стороны мирового общественного мнения. Нападение на верующих в столичной синагоге - событие само по себе незаурядное. К тому же насилие в отношении "инородцев" и "иноверцев" в нашей стране стало повседневным явлением: по неполным данным, за январь-ноябрь 2005 года в России на почве расовой ненависти было убито 27 человек, а от побоев и вооруженных нападений пострадало 288 человек. Расистские - в том числе антисемитские - идеи распространяются беспрепятственно, не встречая противодействия со стороны государства и общества. Более того, расизм у нас становится все более респектабельным, входит, так сказать, в интеллектуальный мейнстрим.

Чтобы не ходить далеко за примерами, обратимся к только что процитированной статье г-на Соколова в солидном журнале "Эксперт". Вспоминая об антисемитских инцидентах в Западной Европе (во Франции и Бельгии), автор называет предполагаемых виновников "арапчатами". На английский это словечко можно приблизительно перевести как nigger kids. На страницах Economist или Newsweek подобное выражение появиться не может - в нашей прессе оно считается допустимым. А ведь такая неполиткорректность - проще говоря, расистская хамоватость - тоже влияет на репутацию страны.

Раз уж речь зашла о Франции, нельзя не вспомнить о том, что случилось в этой стране в 1990 году. После осквернения еврейского кладбища в городке Карпантра по улицам Парижа прошла демонстрация протеста, в которой приняли участие 400 тысяч человек; шествие возглавил президент Миттеран. В мае 2004 года, в ответ на аналогичную антисемитскую вылазку, еврейская община и основные политические партии призвали провести такой же марш, но он оказался далеко не столь массовым: число участников не превысило 25 тысяч. Этот неуспех вызвал разочарование и споры, однако готовность французского общества противостоять юдофобии не была поставлена под сомнение. В России проявления антисемитизма такой общественной реакции не вызывают.

Наконец, у настороженности, существующей в мире по отношению к антисемитизму в России (как и в Германии), увы, есть весомые исторические предпосылки. И Максиму Соколову, владеющему многими живыми и мертвыми наречиями, наверняка известно, что среди русских слов, вошедших в иностранные языки, есть не только "спутник", колхоз" и "силовики", но и "погром" - подобно тому, как зловещий термин "окончательное решение" представляет собой кальку с немецкого Endloesung.