В конце сентября из тюрьмы в Балашове освободился публицист Борис Стомахин. Он отсидел рекордные 12 лет за мыслепреступления. Тюрьмы и лагеря не сломили политзека, он не отказался ни от одной из своих идей.

Стомахин родился в 1974 году в Москве. В 1999-м возглавил "Революционное контактное объединение" (РКО) - группу радикальных диссидентов, стоявших на платформе прозападных, антикоммунистических и антифашистских ценностей. Основал газету "Радикальная политика", которую сам раздавал на митингах, а также ряд сайтов. С самого начала второй военной операции в Чечне в 1999 году примкнул к антивоенному движению и начал горячо поддерживать чеченское сопротивление, сражавшееся, по его словам, "на передовой" в битве за демократию в новой России. Стомахин точно предсказал, что за уничтожением остатков чеченской независимости последует тотальное наступление на права и свободы всех россиян. Публицист поддержал все антиколониальные восстания на пространстве бывшего СССР - Революцию роз в Грузии, Оранжевую революцию и Революцию достоинства в Украине.

Преследуют Стомахина на протяжении всего путинского правления: уже в 2000-м он становится фигурантом уголовных дел по "антиэкстремистским" статьям УК исключительно за публицистику. Был арестован в марте 2006-го в Москве. Во время ареста, при попытке к бегству, сорвался из окна своей квартиры на 4-м этаже и получил травмы ноги и позвоночника, от которых не оправился до сих пор. Был осужден трижды, каждый раз - к лишению свободы и запрету заниматься журналистикой. Первый срок (5 лет общего режима, 2006-2011 гг.) отбывал в ИК-4 Нижегородской области (поселок Буреполом). Второй и третий сроки (6,5 лет строгого режима, 2012-2019 гг.) отбывал в ИК-10 Пермского края, откуда был переведен на тюремный режим в одиночную камеру "крытой" тюрьмы.

В мае 2018 года ЕСПЧ признал чрезмерным наказание, по которому Стомахин отбывал первый срок, и присудил ему 12 тысяч евро, которые он, однако, не получил до сих пор. В заключении Стомахин не прекращал литературной и публицистической деятельности, издавал книги - в основном в Киеве.

Мы поговорили со Стомахиным о России и Украине, империи и теократии, правах ЛГБТ, лидерах оппозиции и лозунге "убивать!".

- В современных российских условиях на зоне политзек не обладает чуть большей степенью свободы, чем обычный уголовник?

- В каком-то смысле обладает. В четырех стенах одиночной камеры я безгранично свободен. Но все-таки в этом есть некий мазохизм, если серьезно говорить.

- Какие изменения в жизни России вам бросились в глаза после освобождения? Вас ведь не было на воле почти 7 лет.

- Все, что было, только усугубилось: стало страшнее и хуже. Я ведь садился до украинской революции, Крым еще не был захвачен. Последней, наиболее мощной волны этого агрессивного имперства тогда еще не было. А теперь я живу в стране, которая захватила Крым и сажает крымских татар.

Вот лишь одна история. Когда Крым был захвачен, туда переехал человек, который в Омске работал вертухаем в лагере. Он поступил в Керчи тоже на зону работать по своей старой профессии, и он начал первый в этой керченской зоне бить зэков. Раньше там это не было принято. Он и остальных сотрудников, из местных, научил - и они тоже начали бить зэков. Вот что дало Крыму присоединение к этой "родной гавани": не били, а теперь начали бить.

- А как вы восприняли изменения в Украине? Вас настораживает смена риторики по отношению к России?

- В общем, да, это немножко подозрительно. Я вел переписку с людьми, которые говорили, что победа Зеленского - это вообще конец Украины, что она будет до конца года захвачена. Но я смотрел на происходящее в Украине с осторожным оптимизмом. И я очень надеюсь, что украинцы - это Народ.

Проблема не в том, что у Зеленского нет политического опыта, это дело наживное. Хуже, чем отсутствие опыта и программы, - отсутствие характера. Для того чтобы выдерживать на себе такое громадное давление, нужен очень сильный характер, нужен стальной стержень внутри, понимаете. Я даже по себе это знаю.

- Сколько еще продлится война в Донбассе?

- Война там перешла в такое состояние, как в секторе Газы, где она десятилетиями длится, то вспыхивая, то угасая. Возможно, это и было целью Путина - подвесить конфликт таким образом, чтобы через него можно было давить на Киев.

- Значит, война продлится столько же, сколько у власти пробудет Путин?

- Понимаете, имперские замашки этого государства не с Путиным начались, а наоборот, Путин - производное от вкусов, мнений и запросов населения, не столько элиты даже, сколько низов. Низам очень хотелось вернуться назад в стойло, в империю, в конце 90-х это в воздухе разлито было, на всех заборах это было написано. И Путин это олицетворяет уже 20 лет. Я боюсь, что и с ним это может не закончиться.

Возможно, война продлится до тех пор, пока у украинцев не наберется сил захватить этот Донецк, отвоевать его назад, закрыть границу. Я бы этого им очень желал. Вот Финляндия, которая маленькая была, которую тоже могли сожрать в 1940-м, но она не боялась, отбивалась насмерть.

Фото: Грани.Ру

- Если дело не в Путине, каким будет основной фактор распада империи, что может стать триггером этого процесса?

- 20 лет назад у меня было достаточно уверенное ожидание, что вот сейчас, в наше время, в котором мы разговариваем, уже не будет империи. Тогда была начата война в Чечне, которая достаточно быстро привела к полыханию всего Кавказа, была страшная война, была стрельба (в Дагестане, кстати, стреляли гораздо больше, чем в Чечне, уже в 2005 году). Это все могло воспламенить мусульманское Поволжье, угро-финское Поволжье... Но ничего этого не произошло. Сейчас уже нет ничего такого, что могло бы сдетонировать в имперском масштабе.

Но в истории все империи распадались, это их неизбежная судьба, российская империя осталась последняя, в общем-то. Но вопрос, доживем ли мы до ее распада. Неизвестно.

- А пока империя существует и даже усиливается на каких-то внешних направлениях, кто может стать ее следующей жертвой?

- Конечно, в зоне риска прежде всего Беларусь. Достаточно хорошо эти риски анализирует корреспондент "Новой газеты" Ирина Халип. Она пишет, что такого поглощения, как с Крымом, там не будет, но белорусская армия - пророссийская, и если Лукашенко будет призывать защищаться от России, его машину могут просто три танка взять в клещи и сказать: "Все, больше вы не президент".

- 20 лет назад вам торжественно присвоили гражданство Чеченской Республики Ичкерия. А что с ней сейчас, вы с кем-то из ее руководства поддерживаете связь?

- Юридически она как бы существует - по крайней мере, никто не объявлял о ее ликвидации. Есть у нее два эмигрантских центра - один в Лондоне, другой в Париже, и между собой они непримиримо конфликтуют, они друг о друге слышать не могут.

- Ахьяд Идигов и Ахмед Закаев?

- Да. Каждый из них считает своего оппонента каким-то провокатором и врагом, агентом ФСБ. Это все ужасно печально и отвратительно. Не только от ЧРИ - по-моему, ничего не осталось и от Имарата Кавказ, который был провозглашен уже в 2007 году.

- Ваше отношение к Имарату Кавказ было негативным изначально из-за того, что это теократическое государство?

- Да, я атеист и не сторонник теократической государственности. Образование этого Имарата, если по совести говорить, было для меня достаточно неприятной новостью. Я читал какие-то интервью Басаева, где он говорил, что если его группа не провозгласит Имарат, то это сделает какая-то конкурирующая группа, и тогда она станет основным центром власти. Все равно этого не избежать, как он подавал. Но меня с этим теократическим государством в значительной степени примиряло то, что его сторонники обладали хорошими боевыми качествами. Они хорошо воевали, вели себя очень активно. Лучшие люди, естественно, там погибли, а остальные уехали воевать в Сирию, и в результате не осталось ничего.

- А у путинского режима вы находите какие-то признаки православной теократии?

- Да, симфония царя и церкви имеет место. РПЦ фактически заняла место идеологического отдела ЦК КПСС. За последние 20 лет этот статус вполне оформился. Кроме того, все ценности режима, к которым он испытывает сакральные чувства, носят квазирелигиозный характер. Об этом хорошо говорил их же активист Дмитрий Цорионов (Энтео), что вместо культа Христа у них культ Победы, вместо святых - какие-то маршалы. Или вот "храм войны" в парке "Патриот"...

- А что развалится быстрее - Московская патриархия или империя?

- Современная патриархия существует только с 1943 года, а до этого была другая церковь, произошла подмена. Как, например, с Киевом, который тут охотно называют "матерью городов русских", но совсем в другом смысле, чем в "Повести временных лет". Неужели Киев - мать какого-нибудь Екатеринбурга? Да никоим образом! Но я думаю, что империя развалится раньше. Патриархия ведь достаточно богатая, она может начать какое-то автономное плавание, подстраиваться под разные условия. Она гораздо более динамичная, гибкая и может лавировать. Они могут выступить за какие-нибудь такие свободы, что все обалдеют.

- Сейчас как раз широко обсуждается открытое письмо священников РПЦ, где они осудили репрессии против политзаключенных и расправы над мирными демонстрантами...

- Вы знаете, некоторые продвинутые сталинисты тоже подбирают цитаты из Сталина о том, что каждый человек имеет право высказывать свое мнение без всяких опасений. Одно дело - говорить, другое - делать, когда не снимает камера. То, что они это публично говорят, не значит, что так и будет.

- Вы активно защищаете права ЛГБТ. Вам принадлежит знаменитое заявление о том, что подлинным Парадом победы на Красной площади будет гей-парад. При этом вы близки были к кавказским радикалам и к украинским националистам, которым не очень понятны ценности ЛГБТ. Как в вашей идеологии все это совмещается?

- Сам я к ЛГБТ не принадлежу, да и к упомянутым вами радикалам не был "близок". Я публиковался, допустим, на "Кавказ-центре", меня там просто знали хорошо, но чисто виртуально. Да, я знаю, что есть большое противоречие между защитой прав национальностей и защитой ЛГБТ. Я прекрасно знаю, что моя позиция вообще синтетическая, составная. У меня было достаточно лет ее продумать, пока я сидел первый срок, второй срок, наблюдал, что вокруг меня творится. Допустим, одни меньшинства, так сказать, пропагандируют нарушение прав других меньшинств. Причем одновременно власть всех сверху давит достаточно сильно - и тех и других. Я исхожу из элементарной логики, из здравого смысла. Я считаю нужным защищать всех, кто нуждается в защите, чьи права попраны, будь это народ, который меньшинство составляет в России, или будь это сексуальное меньшинство, которое во всем мире присутствует примерно в одинаковом количестве. Я никоим образом не выдаю себя за традиционалиста какого бы то ни было толка.

- Кто из лидеров российской оппозиции вам наиболее близок?

- Валерия Новодворская была для меня во многих отношениях наиболее уважаемым человеком. Я не знаю, правда, претендовала ли она на лидерство. Что же касается нынешних лидеров, то, кроме Навального и Яшина, никого вроде и нет. Яшин в свое время сдал меня ментам на митинге, где я раздавал свою газету. А Навальный... Такого в принципе быть не может, чтобы человек с двумя условными судимостями оставался на свободе, через границу выезжал и еще и хвастался, что он через администрацию президента паспорт оформлял. Когда ФСИН пытался его закрыть через суд, то суд отказал ФСИНу! Когда это суд в России отказывал ФСИНу, чтобы зэка, тем более лидера оппозиции, посадить в тюрьму?! Очевидно, Навальный прикрываем кем-то.

Кроме того, все его проповеди, все его расследования ведут налево - в сторону "отнять и поделить". Это ориентировано на люмпенскую толпу, которая хочет забрать у богатых их богатства, разделив их особняки и деньги, причем это могут быть как коррумпированные чиновники, так и просто крупные бизнесмены. Это идеология 1917 года.

В Украине мне близок Дмитро Корчинский, которого я считаю крупным современным революционером.

Но вообще мне кажется, со своим опытом, с отсиженным стажем, с книжками, я уже дорос до того, чтобы претендовать на собственную позицию уникальную, которой нет ни у кого.

- Вы сожалеете о каких-либо ваших прежних заявлениях? Например, вам припысывают призыв к физическому уничтожению русского народа.

- Я не писал впрямую о необходимости физического уничтожения. Это все интертрепации. Но в глобальном смысле - нет, я ни о чем из написанного и сказанного не сожалею.

О русском народе говорилось в некрологе Масхадову. Я могу прямо сказать: я горжусь, что этот текст является визитной карточкой Стомахина. И даже когда я пытался в Координационный совет оппозиции баллотироваться в 2012 году, там всякие тролли начали какие-то коллажи делать, будто Стомахин идет под лозунгом "Убивать, убивать, убивать!". Имелось в виду не то, что надо убить всех русских, - это какое-то такое вывернутое, извращенное толкование. Имелось в виду, что на войне надо стрелять, а не переговоры вести, в результате чего и укокошили Масхадова.

Я категорически не согласен с инкриминируемым мне словом "призывы" - призывов никаких нет. Призыв - это, извините меня, "за мной в атаку!" А если я пишу фразами, к каждой из которых вначале приставлена конструкция "я думаю, что", то это не призыв, это личное мнение.

- Можете рассказать о своих планах?

- Я пока что нахожусь в полной неопределенности. Просто нет у меня никаких тайных планов. Я хотел бы, что называется, продолжить с ними воевать всеми доступными способами, но пока ничего доступного я не вижу. Желаний у меня выше крыши - возможностей нет.

Беседовали Александр Солдатов и Феликс Шведовский