Vip dmitrievsky: Блог


Что позволено Рамзану

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 09.03.2015

479

Не знаю, что на самом деле думают Кадыров и Путин, пытаюсь судить исходя из логики событий последних лет. Для меня очень характерным было заявление Кадырова о том, что надо сжигать дома родственников террористов. В итоге сожгли и дома родственников предполагаемых террористов, и офис нашей Сводной мобильной группы в Грозном.

И реакция Путина была достаточно вялой. Кадыров показывает, что российские законы для него ничего не значат, а Путин его фактически покрыл, сказал, что Кадыров немного погорячился и вообще непонятно, кто там дома сжигает... То есть в реальности это звучало как «Рамзан, жги!».

Нынешние слова Кадырова о предполагаемом организаторе убийства Немцова - это следующая проба на прочность. Рамзан претендует на роль второго человека в империи. Он нужен Путину больше, чем Путин ему, он гарант лояльности Чечни федеральному центру и лично Путину. «Личная гвардия» Кадырова (в том числе МВД, внутренние войска) - это и личная гвардия Путина. Например, непонятно, как в случае майдана в Москве поведет себя российская полиция, зато точно можно знать, что бойцы Кадырова поведут себя так, как попросит их Кадыров.

Эти кадыровские слова, конечно, вызов. Таким образом Рамзан собщает: я делаю все что хочу, поддерживаю кого хочу, примите меня черненьким. Кадыров призывал сжигать дома в Чечне, а сейчас он претендует на то, чтобы устанавливать правила в Москве.

Как на это отреагирует Путин, предугадать сложно. Трудно анализировать логику человека, обладающего безграничной властью уже 15 лет, к тому же находящегося не в ладу с реальностью и абсолютно развращенного. Не удивлюсь, если он проглотит дерзость Кадырова. Я буду приятно удивлен, если когда-нибудь станет известно о конфликте Путина и Кадырова, если он будет не подковерным, а выйдет наружу.


Война: правовой анализ

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 27.10.2014

479

На днях произошло событие, меня изумившее. Давняя и добрая коллега, вернувшись из Украины и комментируя факт поддержки мною суверенитета и территориальной целостности этого государства, заявила, что я - не больше и не меньше - соучастник убийств донбасских детей. На робкие попытки возразить мне было предложено поехать в Донбасс и поубивать детишек самому, на свои деньги, ибо как правозащитник я кончился (это дословно).

Далее моим оппонентом была развернута приблизительно следующая аргументация: 1) Вооруженный конфликт в Украине является внутренним (со ссылкой на позицию Международного Красного Креста), 2) Это гражданская война, которую "развязал Коломойский"; 3) Россия в ней не участвует, стороной не является, российских войск в Донбассе, по всей видимости, нет, так как они не были обнаружены ни ОБСЕ, ни моей собеседницей; 4) Захват Россией Крыма не имеет к войне в Украине никакого отношения, "Крым и Донбасс - разные истории"; 5) Все, кто поддерживает суверенитет и территориальную целостность Украины, совокупно ответственны за гибель всех гражданских лиц в ходе неизбирательных обстрелов населенных пунктов, произведенных ВСУ.

В ответ на мои попытки перевести обсуждение из эмоционального в правовое русло в качестве последнего и единственного "правового" аргумента мне предъявлялись кровавые мальчики и девочки Донецка.

Увы, изложенные взгляды, а также манера выстраивать дискуссию не уникальны; они характерны для некоторой части представителей правозащитного сообщества и гражданского движения. Поэтому считаю нужным изложить свою правовую позицию по ситуации в Украине. Подчеркиваю - речь идет именно о позиции правовой, не зависящей от моих политических симпатий и антипатий, которые у меня безусловно имеются, но которые я стараюсь в данном тексте не педалировать.

Разумеется, в представленном ниже материале не нашли, да и не могли найти отражения все аспекты сложившейся ситуации. В частности, я не касаюсь темы права народов на самоопределение и права государств на так называемую гуманитарную интервенцию: оба этих вопроса столь объемны, что требуют самостоятельного разбора. Ниже я рассматриваю в основном аспекты, затронутые в упомянутой выше дискуссии: право государства на самооборону перед лицом агрессии и защиту жертв войны.

1. Различие jus ad bellum и jus in bello. В международном праве различаются jus ad bellum - право государства прибегнуть к использованию военной силы (в том числе в целях защиты территориальной целостности и отражения агрессии) - и jus in bello - обязанность стороны в вооруженном конфликте ограничивать средства и методы ведения войны для защиты ее жертв. то есть соблюдать международное гуманитарное право (МГП). Украина имела и имеет право прибегнуть к военной силе с целью защиты своего суверенитета и территориальной целостности на основании Устава Организации Объединенных Наций. Но это ни в коей мере не дает ей (как и силам сепаратистов) права нарушать нормы МГП и ни в коей мере не оправдывает предполагаемых нарушений этих норм.

Отсюда и моя правовая позиция. Я всецело поддерживаю действия украинских властей и вооруженных сил по защите независимости и территориальной целостности своей страны. Одновременно я настаиваю, что Украина обязана соблюдать МГП, обязана эффективно расследовать все сообщения о нарушениях ее агентами норм международного гуманитарного права и прав человека и привлечь всех виновных в военных преступлениях к уголовной ответственности. Разумеется, все сказанное в равной степени распространяется и на других участников конфликта - Российскую Федерацию и ее военнослужащих, а также власти непризнанных "республик" и их комбатантов.

1.1. Можно поддерживать действия государства и при этом осуждать совершаемые представителями этого государства преступления. Это ясно любому человеку, обладающему навыками даже не правового, а просто логического мышления. Я полагаю, что массовые неизбирательные бомбардировки союзниками жилых кварталов немецких городов в ходе Второй мировой войны, так же как и ядерная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки ВВС США, повлекшие массовую гибель гражданского населения, являлись грубыми нарушениями норм МГП, образующими состав военных преступлений. Я сожалею, что виновные в этих преступлениях (исполнители и организаторы) не были наказаны так же, как нацистские военные преступники, и сочувствую жертвам этих преступлений. Но это ни в коей мере не подрывает моей уверенности в том, что союзники имели право применять военную силу для защиты от германской и японской агрессии и вести военные действия, в том числе и на территории противника.

Из того, что война с нацистской Германией являлась законной со стороны СССР и его союзников, вовсе не вытекает, что разрушение Дрездена или изнасилования немок также были законными. И наоборот - из преступного характера разрушения Дрездена и изнасилования немецких женщин вовсе не вытекает, что СССР, Великобритания и США не имели права вести с нацистской Германией войну. И уж, конечно, из всего сказанного не вытекает, что все сторонники войны с Гитлером являются соучастниками всех изнасилований и варварских бомбардировок, которым были подвергнуты немецкие города. Это азы международного права, и очень горько, что их приходится разъяснять на пальцах людям, именующим себя ПРАВОзащитниками.

2. Jus ad bellum. Хочу обратить внимание на определение преступления агрессии, содержащееся в ст. 3 резолюции 3314 (ХХIХ) Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 года и дословно повторенное в ст. 8-бис Римского статута Международного уголовного суда. Учитывая, что участие ВС РФ в захвате Крыма не отрицается даже Путиным, операция по его аннексии, начиная с момента захвата Верховного совета АРК "зелеными человечками" и появления российских войск и техники вне мест их дислокации, может по меньшей мере рассматриваться как подпадающая под действие пунктов ''а'' ("любая аннексия с применением силы части территории другого государства") и ''e'' ("применение вооруженных сил одного государства, находящихся на территории другого государства по соглашению с принимающим государством, в нарушение условий, предусмотренных в соглашении".

Именно с этого момента у Украины возникло полное право на применение вооруженных сил в целях обороны от агрессии в соответствии со ст. 51 Устава ООН. Этим правом Украина тогда не воспользовалась ввиду внезапного и вероломного нападения со стороны союзника и паралича органов государственной власти, связанного с революционной ситуацией в Киеве. Но это не означает, что Украина каким-либо образом лишилась этого права или добровольно от него отказалась.

2.1. Кроме того, тогда же в Крыму имели место спорадические действия с применением оружия, в том числе повлекшие гибель украинского военного и блокировавшие гавани боевых кораблей. Эти действия в соответствии с классическим прецедентом, отражающим к настоящему моменту норму обычного международного права (ICTY, Решение апелляционной камеры по промежуточной апелляции Тадича от 2 сентября 1995 г., пар. 70), должны считаться индикатором начала вооруженного конфликта. Напомню также, что в соответствии с тем же определением конфликт считается длящимся до тех пор, пока не достигнуто общее мирное соглашение, вне зависимости от того, ведутся ли боевые действия.

2.2. Что же касается событий в Донбассе, то они начинались точно так же, как и в Крыму, - с захвата хорошо вооруженными и экипированными людьми в масках (иногда действовавшими из-за спин гражданских лиц) административных зданий и отделов милиции, попытки блокады и захвата войсковых частей, проведения фальшивого референдума. Политическая программа так называемых донбасских сепаратистов (руководство коих по преимуществу представлено гражданами РФ) была столь же нехитрой, как и Крымская, - присоединение к России ("Путин придет - порядок наведет"). Только здесь украинское государство сумело оказать сначала слабое, а потом усилившееся вооруженное сопротивление, а международное сообщество - сначала символическое, а потом и действительно болезненное для путинского режима давление.

Вне зависимости от того, что конфликт на востоке Украины имел и имеет собственные внутренние причины, а также от того, участвовали ли в нем представители российского государства, действующие в официальном качестве (хотя в ушедших в отпуск на территорию Украины вместе с "Буками", танками и БТР российских военнослужащих я верю слабо), не подлежит сомнению, что российское государство оказывало и продолжает оказывать антиправительственным силам существенную материальную и военную помощь, по меньшей мере попустительствуя вербовке и отправке со своей территории в зону конфликта групп наемников и добровольцев. Думаю (и тут со мной согласится большинство экспертов), без российской поддержки самопровозглашенные "народные республики" не продержались бы и пары недель.

Повторяю - это не говорит о том, что в Украине отсутствовали предпосылки для гражданской войны (они были, и одесская трагедия говорит об этом очень красноречиво). Но российское государство, вместо того чтобы действовать в соответствии с нормами Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной от 30 мая 1997 г., предпочло, воспользовавшись соседской смутой, произвести вероломный территориальный захват и затем начало отнюдь не тушить, а усиленно раздувать и кормить керосином огонь конфликта на востоке, поддерживая и снабжая сторонников российской аннексии.

2.3. Таким образом, действия России в Донбассе являются продолжением начавшегося с аннексии Крыма вооруженного конфликта, имеют ту же цель (аннексия или, при ее нецелесообразности ввиду усиления санкций, создание подконтрольных сепаратистских анклавов) и являются нарушением по меньшей мере пункта g) ст. 3 резолюции 3314 (ХХIХ) Генеральной Ассамблеи и ст. 8-бис Римского статута ("засылка государством или от имени государства вооруженных банд, групп, иррегулярных сил или наемников, которые осуществляют акты применения вооруженной силы против другого государства").

Ответственность России по меньшей мере может быть установлена на основании принципа "частной зависимости", сформированного Международным судом ООН в деле "Никарагуа против США" (решение от 27 июня 1986 г.). В этом решении Суд заявил об отсутствии явных доказательств того, что Соединенные Штаты действительно осуществляли контроль в такой степени, что это могло бы служить основанием для квалификации никарагуанских контрас как силы, действующих от имени правительства США. Однако Суд пришел к выводу о существовании "частной зависимости" контрас от США на основании того факта, что "лидеры были отобраны Соединенными Штатами", и на основании других факторов, к числу которых относится организация, обучение и оснащение войск, планирование операций, выбор целей и осуществление операционной поддержки (пар. 75-125 указанного решения). На этом основании Суд постановил, что "Соединенные Штаты Америки, обучая, оснащая, финансируя, снабжая провиантом контрас или иным способом поощряя, поддерживая и оказывая помощь военным и военизированным действиям в Никарагуа и против Никарагуа, действовали против Республики Никарагуа в нарушение своего обязательства в рамках международного обычного права не вмешиваться в дела другого государства" (пункт 3 постановляющей части решения).

Обращаю особое внимание, что в данном случае Суд не определял вооруженный конфликт между правительством Никарагуа и контрас как международный. Однако это не помешало Суду установить ответственность США за противоправное вмешательство. Таким образом, практика Международного Комитета Красного Креста по определению конфликта в Донбассе как внутреннего, данная в целях jus in bello и представленная, насколько я понимаю, одним-единственными пресс-релизом Организации от 23 июля 2014 г., не может влиять на определение предполагаемой ответственности России по jus ad bellum.

2.4. Что касается "необнаружения" подразделений российских вооруженных сил наблюдателями ОБСЕ, то последние, как сообщается, сейчас наблюдают лишь за двумя КПП - "Донецк" и "Гуково"; увеличение же числа наблюдателей блокируется Россией. Это позволяет наблюдателям контролировать только один километр российско-украинской границы, общая протяженность которой составляет сотни километров. Что, как, в каких количествах и направлениях перемещается через эту границу, никакими международными наблюдателями не контролируется.

Комментировать факт необнаружения подразделений российской армии моей коллегой я не буду, так как она (так же, как и автор этих строк) не является ни профессиональным разведчиком, ни даже военным аналитиком. Гораздо большее доверие вызывают у меня данные разведок стран НАТО (включая спутниковые снимки), на основании которых в том числе и принималось болезненное для Европы решение об ужесточении санкций, а также данные многочисленных журналистских расследований (в том числе "Новой газеты"), сведения Союза комитетов солдатских матерей и псковского депутата Льва Шлосберга, едва не поплатившегося жизнью за свои разоблачения.

Думаю, что, если бы не было весомых доказательств присутствияроссийских вооруженных сил в Донбассе , страны Евросоюза, изначально очень не склонные к применению серьезных и "обоюдоострых" экономических мер и в течение ряда лет смотревшие на выходки путинского режима сквозь пальцы, вряд ли решились бы на такой беспрецедентный шаг, как секторальные санкции. Так что, я думаю, в действительности ответственность Российского государства и ее военно-политического руководства за действия "ЛНР" и "ДНР" на Донбассе гораздо существеннее "частной зависимости" и может быть установлена в соответствии с принципом "эффективного контроля" (сформулирован в том же решении Международного суда и примененный впоследствии Международным уголовным трибуналом ООН по бывшей Югославии для определения характера конфликта в Боснии и Герцеговине) как ответственность за действия своих "агентов". Впрочем, это вопрос не права, а факта, и здесь я беру на себя смелость предрешать выводы возможного судебного разбирательства. Надеюсь, что рано или поздно оценку этим обстоятельствам дадут и Международный суд ООН, и Международный уголовный суд.

3. Jus in bello. Не вызывает сомнения, что все стороны вооруженного конфликта в Украине (ВСУ и вооруженные формирования непризнанных "народных республик", предположительно поддерживаемые российскими ВС) совершали и продолжают совершать нарушения международного гуманитарного права, достигающие степени серьезности военных преступлений. Это внесудебные казни лиц, задержанных в связи с вооруженным конфликтом (пленных и арестованных гражданских лиц), пытки и жестокое обращение с такими лицами, а также нападения на гражданские объекты и нападения неизбирательного либо непропорционального характера, приводящие к смерти и ранениям гражданских лиц и причинению ущерба гражданским объектам. Подчеркиваю - доклады авторитетных международных правозащитных организаций, работающих в регионе (прежде всего Human Rights Watch и "Международной Амнистии") указывают на ответственность представителей всех сторон конфликта за такие преступления.

Наибольшую известность получили сообщения о насильственных исчезновениях, пытках и убийствах крымских татар в связи с действиями российских сил и пророссийских формирований в Крыму, похищениях, пытках и убийствах пророссийскими силами депутата Рыбака и иных лиц на Донбассе, внесудебная казнь четырех мужчин контролируемыми Киевом силами возле шахты "Коммунар", авиационный удар ВВС Украины по Луганской областной администрации, повлекший гибель и ранения гражданских лиц, ракетный удар сепаратистов либо российских средств ПВО по гражданскому "Боингу", повлекший гибель гражданских лиц, а также целый ряд неизбирательных нападений, ответственность за которые стороны, как правило, возлагают друг на друга (и за которые, по-видимому, ответственны обе стороны), использование ВСУ кассетных боеприпасов в густонаселенных районах городов, в том числе Донецка, а также сообщения о пытках и жестоком обращении с задержанными лицами, которые практикуются представителями обеих сторон.

3.1. Эти и подобные им преступления, кем бы они ни совершались, не имеют и не могут иметь никакого оправдания; лица, их совершившие, приказавшие совершить, подстрекавшие к совершению и т.д., должны быть выявлены и преданы суду. Любая попытка рационализации таких преступлений абсолютно цинична. Но столь же цинична и попытка замалчивания преступлений одной стороны и выпячивания другой в политических целях.

Когда мне говорят, что от обстрелов ВСУ гибнут донбасские дети, а затем намекают или говорят прямо, что для прекращения этой гибели нужно отдать Донбасс разного рода Бесам и Стрелкам или прямо присоединить его к России, как до этого Крым, - это и есть политический пиар на детской крови, не имеющий ничего общего ни с моралью, ни с правом. Такие намеки аморальны потому, что кровью жертв одной стороны конфликта вольно или невольно замазываются и затираются такие же преступления другой. Такие намеки противоречат праву потому, что предлагают решать вопросы jus in bello средствами jus ad bellum (то есть оправдать аннексию территории суверенного государства тем, что это государство нарушает нормы международного гуманитарного права). Это примерно то же самое, что лечить головную боль гильотиной. По этой же "человеколюбивой" логике в ответ на гитлеровскую агрессию союзникам необходимо было капитулировать - во избежание дальнейших военных жертв (если и не немедленно, то уж во всяком случае после первой бомбардировки ими Берлина).

3.2. Каким образом обеспечить преодоление безнаказанности представителей обеих сторон конфликта за военные преступления и добиться прекращения их совершения? Уж во всяком случае не отданием Донбасса на съедение Путину и его волкам. Думаю, что в отношении Украины у международного сообщества сейчас есть уникальные возможности, с одной стороны, для оказания давления с целью обеспечения эффективного расследования преступлений, с другой - для оказания содействия в таком расследовании. Условием проведения такого расследования может стать предоставление очередных видов помощи, которая сейчас жизненно необходима украинскому государству. А содействие может быть оказано со стороны как следственных органов европейских государств, так и специалистов Международного уголовного суда.

Сложнее с сепаратистами и самой Россией, где подозреваемые могут найти радушный прием и надежное убежище. Следует признать, что эффективных рычагов давления на эти стороны у международного сообщества по понятным причинам нет. Однако ситуация в будущем может измениться. Думается, что в интересах Украины признание ею юрисдикции Международного уголовного суда по преступлениям, совершенным на ее территории в связи с данным вооруженным конфликтом (начиная с аннексии Крыма), в соответствии со ст. 12(3) Римского статута (а позднее и присоединение к статуту). Это могло бы гарантировать Украине независимое и беспристрастное правосудие (в том числе по преступлению агрессии в соответствии со ст. 8-бис). Думаю, именно об этом следует говорить ответственным правозащитникам как своим украинским, так и европейским партнерам. И, конечно, важнейшей задачей является создание единой документационной базы данных по совершенным в ходе конфликта военным преступлениям. Это задача независимых и беспристрастных организаций, не связанных ни с одной из сторон конфликта.

4. Справедливый мир. Еще одна безответственная позиция, выдвигаемая некоторой частью нашего правозащитного сообщества, - мир любой ценой. Для сторонников этой странной доктрины в войне нет правых и виноватых, "все политики и вояки на одно лицо", все они одинаково ответственны за пролитие крови. Поэтому единственное, что от них требуется, - это немедленно договориться о мире. На каких условиях эти "грязные политиканы" договорятся, такого пацифиста не заботит, никаких предложений по этому поводу он не выдвигает: это не его забота, у политиков, как и у лошадей, головы большие - пусть они и думают.

Но несправедливый мир, значительно ущемляющий права и законные интересы людей и государств, чреват новым взрывом насилия. Легитимизация аннексии Крыма и создание на территории материковой Украины марионеточных пророссийских анклавов по типу Приднестровья и Южной Осетии (кажется, это программа-минимум путинского режима) как условия мира неприемлемы. Справедливый мир на украинской земле может быть установлен только исходя из уважения к территориальной целостности и государственному суверенитету украинского государства. Все рычаги такого мирного урегулирования находятся в руках России. Прекращение поддержки самопровозглашенных "республик", эффективный контроль над границами с целью прекращения их подпитки людьми, оружием и деньгами, возвращение Украине аннексированного Крыма - вот единственный путь, на котором возможно установление прочного и справедливого мира, а в отдаленной перспективе - и восстановление добрососедских отношений между нашими государствами.

Пока Россия не предпримет эти шаги, международному сообществу следует не просто сохранять, но и усиливать давление на путинский режим. Напротив, любого рода фактическое признание или молчаливое согласие с осуществленным в Европе территориальным захватом неизбежно поставит под удар не только мир на Европейском континенте, но и подорвет всю систему глобальной безопасности, сложившуюся после Второй мировой войны. Последствия такой мягкотелости миру пришлось бы пожинать еще очень долго.

5. Правозащитная и гуманитарная деятельность.
В пылу спора, о котором я написал в начале этого материала, мне было брошено: "Не забывай: роль правозащитника - людей спасать!". Думаю, однако, что у моего уважаемого оппонента отсутствует ясное понимание сути правозащитной деятельности и ее отличия от гуманитарной миссии. Защита прав человека и гуманитарная работа - разные виды деятельности, и их нужно уметь различать. Когда 2 сентября 2004 года экс-президент Ингушетии Руслан Аушев вошел в бесланскую школу и договорился с террористами о том, что они освободят грудных детей с их матерями, он не защищал права человека - он спасал жизни людей: это была классическая гуманитарная миссия. Когда 24-25 октября 2002 года Анна Политковская носила в захваченный Театральный центр на Дубровке воду, она не действовала как правозащитник или журналист. В русском языке для этого типа поступков есть очень точное слово, сохранившееся сейчас, к сожалению, лишь в церковном обиходе: "печалование". Так, церковь "печалуется" перед светской властью за тех или иных людей, например, просит помиловать приговоренных к смерти, отпустить узников на свободу или облегчить их участь. Это священная миссия, но ее ни в коей мере не следует путать с защитой прав человека.

Во главе угла правозащитной деятельности стоит отстаивание принципов верховенства права как безусловного общественного интереса - pereat mundus et fiat justitia (пусть рухнет мир, но торжествует правосудие)! Главной же ценностью гуманитарной деятельности является человеческая жизнь как таковая, вне зависимости от тех или иных правовых аспектов. В условиях демократического правового государства эти виды деятельности могут совмещаться, переплетаться или осуществляться параллельно; они не выступают в качестве конкурирующих. Напротив, hominum causa omne jus constitutum est (право целиком создано для пользы людей), из чего следует, что отстаивание справедливого закона влечет за собой защиту жизни и благоденствия каждого отдельного члена общества.

В условиях систематического нарушения прав человека, под властью авторитарных режимов и в ходе вооруженных конфликтов все гораздо сложней: защита прав человека может роковым образом войти в противоречие с интересами защиты конкретной жертвы этого нарушения. Тут возникает ситуация, которую Исайя Берлин называет конфликтом позитивных ценностей. В условиях такого конфликта приходится ясно определиться, какого рода деятельностью вы сейчас занимаетесь.

Из практики крупнейших международных неправительственных организаций можно привести следующие примеры. Вряд ли "Международная Амнистия" пойдет на подкуп судьи, чтобы освободить человека, признаваемого ею узником совести. Такое решение подорвало бы сами принципы, которые она защищает, ибо данная организация прежде всего стоит на страже верховенства права. Она защищает право, и только посредством права - отдельных лиц, ставших жертвой бесправия. Защита жертвы антиправовым путем для нее неприемлема.

Но вот практика крупнейшей гуманитарной организации - Красного Креста - совершенно иная. Ее миссией является спасение жизней жертв войны. И если для того, чтобы вывести женщин и детей из-под обстрела, понадобится, например, заплатить мзду старшему офицеру блокпоста, это будет сделано. Одним из принципов деятельности Международного комитета Красного Креста (МККК) является конфиденциальность, позволяющая иметь доступ к жертвам с целью защиты их жизни и личной неприкосновенности и вести более эффективный диалог с властями - даже если эти власти представлены несомненными военными преступниками и требования, которые они выдвигают как условия спасения людей, несовместимы с понятием о праве. Пример тому - сотрудничество Красного Креста с властями нацистской Германии для облегчения участи военнопленных.

Международное прецедентное право подтверждает, что МККК имеет абсолютное право на неразглашение; как постановил Международный трибунал по бывшей Югославии в деле Симича (решение Судебной камеры от 27 июня 1999 г. по ходатайству обвинения о допросе свидетеля), сотрудники МККК могут не свидетельствовать перед любым судом или трибуналом о любых событиях, свидетелями которых они являлись во время работы.

Представляется, что отделение правозащитной деятельности от гуманитарной - насущная необходимость для многих из тех, кто работает сейчас в зоне вооруженного конфликта на Украине. Правозащитник не может и не должен, погружаясь в частные ситуации конкретных нарушений, уходить от ответа на глобальные правовые вопросы, в том числе на вопросы jus ad bellum об агрессоре и его жертве. Но если вы способствуете обмену пленных, инспектируете условия их содержания, организуете работу с беженцами, иным образом "спасаете людей" и понимаете, что высказывания по вопросам права могут подорвать ваши возможности, поставить под удар вашу миссию или личную безопасность опекаемых вами лиц, следует отказаться от таких высказываний, заявить о таком отказе публично и впредь решить, что ваша миссия - исключительно гуманитарная. Это будет и гуманно, и правомерно, и честно. Во всяком случае, гораздо честнее, чем педалировать вопрос нарушений одной стороны конфликта, умалчивая о нарушениях другой, и обвинять всех, кто поддерживает принцип нерушимости границ и обязательности международных договоров, в пролитии крови донбасских младенцев. Которая, кстати, того же красного цвета, что и у маленьких пассажиров сбитого "Боинга".

6. Резюме.
Итак, с моей точки зрения Украина является жертвой военной агрессии со стороны российского государства и поддерживаемых им вооруженных формирований и в этом качестве имеет право на самозащиту с применением оружия в соответствии со ст. 51 Устава ООН.

В ходе возникшего вооруженного конфликта все его стороны совершают нарушения международного гуманитарного права, достигающие серьезности военных преступлений. Такие преступления не имеют оправдания, виновные в них лица должны быть выявлены и преданы суду.

Вопросы правомерности ведения сторонами боевых действий как таковых и вопросы соблюдения международного гуманитарного права являются различными правовыми вопросами и должны разрешаться вне какой-либо зависимости друг от друга.

Международное сообщество обязано оказывать Украине помощь перед лицом агрессии, оказывать на агрессора давление с целью прекращения агрессии, оказывать на все стороны (включая Украину) давление, а также осуществлять правовую и институциональную помощь с целью эффективного расследования преступлений и предания военных преступников суду.

Для реализации этой цели самой Украиной могут быть задействованы инструменты Международного уголовного суда. Справедливый и прочный мир в Украине может быть достигнут только после прекращения агрессии и ликвидации ее последствий, включая аннексию Крыма Российской Федерацией. Лица, осуществляющие гуманитарные миссии в зоне вооруженного конфликта, могут (а при определенных ситуациях - обязаны) воздерживаться от оценок правомерности действий сторон конфликта в интересах жертв.


Цензура на марше

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 22.09.2014

479

Еще раз - и очень важное - о вчерашнем Марше мира в Москве, куда мы прибыли вчера из Нижнего Новгорода и сумели-таки пройти своей колонной.

У меня очень серьезные вопросы к организаторам: друзья дорогие, а какого рожна на ВАШЕМ мероприятии и с вашего молчаливого согласия полиция цензурирует содержание плакатов? Мы, нижегородцы, были в полном шоке, если не сказать жестче. Выглядит это так: ты проходишь рамки металлоискателя, тебя отводят к каким-то елочкам, где стоит некий ментовский полковник с не отягощенным интеллектом лицом и решает, какие лозунги пропускать, а какие нет, ибо они «не соответствуют целям заявленного мероприятия». Те лозунги, которые не нравятся товарищу полковнику и трущемуся рядом типу в штатском, отправляются в лапы полицейского государства - без ссылок на какие-либо законные основания, без составления протокола изъятия - и исчезают навеки. Таким образом у нас стибрили растяжку «Банду путина — под суд!», с которой мы прошли шут знает сколько маршей, московских и нижегородских, две репродукции картины Верещагина «Апофеоз войны» с надписью «Русский мир на Украине», лозунг «Нет войне, нет цензуре, нет диктатуре!» и несколько плакатов «Путин — вон из Украины» с перечеркнутым изображением человека, похожего одновременно на Путина и Гитлера. Слава богу, что последние нам удалось у ментов (конечно, это не полицейские, а именно менты - полицейский защищает права граждан, мент - нарушает) буквально «отжать» и отчасти глоткой, вопящей правовые аргументы, а отчасти и хитростью протащить до колонны и пронести-таки по маршруту Марша. В какой-то момент у нашей группы спорящих появился один из организаторов, который был вообще не в курсе законодательства и пытался найти некий компромисс между нами и ментами «по понятиям». Конечно, мы бы могли, как это у нас в Нижнем принято, проявить большую настойчивость, но очень хотелось все-таки поучаствовать в Марше. А менты это тоже понимали - и беспредельничали по полной программе.

Друзья, в соответствии с законом № 54-ФЗ «О собраниях...» у полиции нет никаких полномочий цензурирования наглядной агитации (кроме изображений, включенных в федеральный перечень экстремистских материалов)! Этими полномочиями обладает исключительно ОРГАНИЗАТОР МЕРОПРИЯТИЯ, то есть вы. Вы и только вы вправе решать, соответствует лозунг заявленной теме или не соответствует. Вы вправе (и должны!) досматривать плакаты, не допускать на шествие тех, чьи лозунги являются провокационными, а в случае отказа подчиниться вашему распоряжению - просить сотрудников полиции вывести таких лиц с территории публичного мероприятия. Но никак не наоборот! А у вас на входе вчера командовали путинские менты, а вы плясали под их дудку.

Если это был ваш недосмотр, предложил бы в следующий раз его не повторять и никому не передавать ваших законных полномочий. Если же это ваша принципиальная позиция, «договорняк» (мэрия дает без проблем согласование, а вы в обмен соглашаетесь на цензуру агитматериалов критиками в погонах и в штатском) - тогда так и скажите прямо, чтобы мы не тратили время и деньги и не ездили к вам за 400 километров, чтобы хитростью добиваться от ментов того, что положено нам по закону. Нам в Нижнем в страшном сне не привидится такая ситуация! У нас один раз попытались оштрафовать одного человека (Аркадия Галкера) за плакат с Путлером, так мы уже пять месяцев по этому поводу судимся и сегодня добились отмены штрафа и пересмотра решения в суде первой инстанции. Мы деремся в судах за наши права, обжалуем каждое нарушение - и ведь выигрываем очень часто! За два года мы пять раз добивались через суд признания незаконными отказов в согласовании акций, сейчас додавливаем прокуратуру на наказание чиновников, которые вынесли эти незаконные решения.

А вы, при огромном (по сравнению с провинцией) количестве людей и средств, сами отказываетесь от ваших и наших прав в обмен на «разрешение» пройти в оцеплении по улицам родного города с одобренными ментами лозунгами. Вы, может быть, думаете, что выигрываете тактически. Но стратегически вы позволяете противнику вынудить вас играть по его правилам. При таком подходе через годик менты будут уже не цензурировать лозунги, а сами раздавать вам «правильные» плакаты!

Я предложил бы следующую схему. Полиция проверяет граждан исключительно на наличие запрещенных предметов. Лозунги досматривает специальная группа лиц, уполномоченных на то организаторами, и они обращаются за помощью к полиции только в случае отказа выполнить их требование. Кроме того, около рамок должна дежурить группа юристов, которая, в случае если полиция что-то все-таки попытается незаконно изъять, добивалась бы составления протокола изъятия и потом организовывала бы обжалование в суде незаконных действий представителей власти. Думаю, уже одно это заметно поубавило бы прыти у самочинных цензоров.

Ну и, конечно, огромное спасибо всем участникам марша - это было сильно! Надеюсь, что со стороны организаторов описанная ситуация была не осознанным соглашательством, а обычным упущением, от которого никто не застрахован в таком большом деле. Поэтому и вам - спасибо! Давайте в следующий раз серьезнее относиться к своим правам и смело брать то, что положено нам по закону.

77950


Памяти Андрея Миронова

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 25.05.2014

479

Боже, какой ужас, погиб Андрей Миронов. По какой-то идиотской причине мне казалось, что с этим замечательным, добрым человеком никогда ничего не случится...

Я и Игорь Каляпин впервые познакомились с Андреем в январе 1995 г. в Назрани. На следующий день мы ехали в Грозный (это была наша первая в жизни поездка на войну), а он оттуда только вернулся. С кучей смертоносного железа; его так и звали в "Мемориале" - ответственный за сбор металлолома. И он нам целый вечер (есть видеозапись) рассказывал о том, какой вид вооружений (образцы боеприпасов были разложены прямо на столе) в связи с какой конвенцией международного гуманитарного права считается запрещенным для применения в густонаселенных районах. В основном это были кассетные боеприпасы с шариковым и игольчатым наполнением. Тут же по ходу дела он объяснял и показывал, как безопасно обезвреживать неразорвавшиеся кассетные боеприпасы. С тех пор мы и подружились...

Андрей был одним из самых последних советских политзаключенных, кажется, 1985 года посадки. Когда в 1987-м ему, как и многим диссидентам, предложили в качестве условия освобождения подписать бумагу с обязательством не выступать больше против советской власти, категорически отказался.

В первую войну он из Чечни практически не вылезал, не то что мы, туристы. Работал по обе стороны, всегда сохраняя строгую беспристрастность. Ездил туда и в самое опасное межвоенное время, когда похищения людей с целью выкупа захлестнули республику. Знал всех полевых командиров, никогда никому не льстил (Басаева в глаза называл террористом), со всеми был предельно, прямо-таки по-детски честен. За что его уважали даже самые отпетые. Благодаря этому спас кучу людей. Впрочем, сам он об этом никогда практически не говорил, разве в стиле байки, когда рассказывал о какой-то трагикомической ситуации. Скромен был невероятно. Настоящий русский интеллигент.

Андрей в какой-то момент в начале нулевых начал очень серьезно конфликтовать с отдельными людьми в тогдашним руководстве "Мемориала", полагая, что ими допускается отступление от высоких стандартов правозащитной деятельности. Не будучи внутри ситуации, не берусь судить, в какой степени он был прав. Но он был абсолютно искренен и абсолютно нетерпим к различного рода интриганству. Андрей знал в совершенстве несколько европейских языков, в том числе итальянский, испанский и английский, и стал зарабатывать в качестве переводчика для иностранных журналистов, работавших в России, в том числе в горячих точках, если таковые случались.

В 2001-м он приезжал с кем-то из корреспондентов к нам с Хамзаевым на процесс Буданова, где я был общественным обвинителем. В 2009 г., в роковой день 15 июля, он помогал организовать презентацию нашей книги "Международный трибунал для Чечни". Помню, мы ехали в такси с ним и Аркадием Бабченко (они тогда, кажется, и познакомились), и Андрей рассказывал про свое "диссидентское" уголовное дело. Через несколько часов мы узнали об убийстве Наташи Эстемировой... А еще как-то Андрею довелось жить с летчиком, который в первую войну бомбил Грозный, в те дни как раз, когда Андрей был в городе. И Миронов его, нарываясь на агрессию, постоянно стыдил, рассказывая о погибших стариках и детях: "Как ты мог?"...

Он был совершенно бесстрашным человеком. Как-то нашу машину с БТРа обстреляли в Урус-Мартаноском районе в 2000 или в 2001 году (мы тогда были в гостях у теперешнего политзека Руслана Кутаева): он сохранял поразительное спокойствие, кажется, вообще никаких эмоций - типа дело житейское. И это спокойствие передавалось другим, конечно.

Я никогда с ним не говорил о его отношении к религии, как-то это казалось достаточно интимной темой. Когда убили Наташу Эстемирову, я придумал для себя такую молитовку: "Прими, Господи, с миром душу убиенныя рабы твоея Наталии и всех тех, кто аще и не веровал в Тя разсудком, но сердце их горело правдою твоею, и кто положил живот свой за други своя".

Несколько лет назад все как-то переползли в Фейсбук, но Андрей не захотел на это тратить время (а соцсеть в любом случае - трата времени). Связывались с ним нечасто, в основном по скайпу. Последний раз он позвонил мне недели полторы назад и сказал, что давно уже сидит в Украине, и вот сейчас в Донецкой области. Я ему очень кратко рассказал о наших нижегородских пикетах против аннексии Крыма, о драках с местными титушками из НОДа... Я очень торопился, мне надо было убегать с работы к домашним, а ему было интересно. Я пообещал позвонить на следующий день, прислать ссылки на видозаписи, толком поговорить. Так я и не позвонил... Это из тех упущений, которые невозможно себе простить. Если бы знать...

Прости меня, Андрей!

Господи, дай нам встретиться там, где у нас будет Вечность!


Концлагерь и международное право

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 06.08.2013

479

Полагаю, что создание в Москве концентрационного (именно так - для концентрации в нем людей) лагеря для мигрантов и масштабная кампания по лишению их свободы без суда является уголовным преступлением по российским законам, а также фундаментальным нарушением международных обязательств в области прав человека и международным преступлением.

Что касается внутреннего права, то тут применима прежде всего ч. 2 ст. 127 УК РФ — незаконное лишение свободы человека, не связанное с его похищением, совершенное группой лиц по предварительному сговору, - а также ч. 3 ст. 286 — превышение должностных полномочий, совершенное должностным лицом с применением насилия или угрозой его применения.

С точки зрения международного уголовного права данные деяния образуют состав преступления против человечности в виде незаконного лишения свободы. Вот как описан этот состав в Элементах преступлений Международного уголовного суда (Россия не является участником Римского статута, но данные элементы, по общему мнению специалистов, отражают состояние нормы обычного международного права):

Статья 7(1)(e). «Преступление против человечности в виде заключения в тюрьму или другого жестокого лишения физической свободы. 1. Исполнитель заключил в тюрьму одно или несколько лиц или иным образом подверг одно или несколько лиц жестокому лишению физической свободы. 2. По своей тяжести деяние являлось нарушением основополагающих норм международного права. 3. Исполнитель сознавал фактические обстоятельства, свидетельствовавшие о тяжести такого деяния. 4. Деяние было совершено в рамках широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население. 5. Исполнитель знал, что деяние является частью широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население, или имел умысел сделать его частью такого нападения.

Напомню, что термин «нападение» в контексте преступлений против человечности может быть определен как линия поведения, включающая совершение насильственных действий. Поэтому понятие «нападение» не означает только военные нападения. Им охватываются любые ситуации жестокого обращения с гражданским населением, в том числе с лицами, находящимися в местах содержания под стражей. Характер этих насильственных действий (их интенсивность, сила тяжести, природа) в процессе осуществления нападения может меняться (см. напр.:Международный трибунал по бывшей Югославии: Решение судебной камеры по делу Кунараца и др. от 22 февраля 2001 г., пар. 416. Решение апелляционной камеры по делу Кунараца и др. от 12 июля 2002 г., пар. 86. Решение судебной камеры по делу Васильевича от 29 ноября 2002 г., пар. 29-30. Международный трибунал по Руанде: Решение судебной камеры по делу Кайшема и Рузиндана от 21 мая 1999 г., пар. 122).

Что же касается Европейской конвенции о правах человека, то проще перечислить статьи, которые данным безобразием не нарушаются. В связи с этим, а также учитывая количество правозащитных организаций в городе-герое Москве, возникает вопрос: почему до сих пор юристами ведущих правозащитных НПО не поданы соответствующие обращения в Следственный комитет, прокуратуру и национальные судебные органы? В таких ситуациях надо действовать быстро и решительно.


Побойтесь Бога

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 24.12.2012

479

Впервые за несколько лет позиция Эдуарда Лимонова вызывает у меня категорическое, решительное неприятие, без всяких "но" и оговорок. Я, конечно, имею в виду его отношение к так называемому антисиротскому закону. Особенно для меня горько, что позицию Лимонова разделяют многие члены его партии, которых я - несмотря на значительную разницу во взглядах - считаю своими соратниками и просто добрыми друзьями.

Очень хочется верить, что эта позиция объясняется недостаточной информированностью. В таком случае еще раз обращаю внимание на обстоятельство, о котором в последние дни, кажется, не написал только ленивый: В соответствии с "Соглашением между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о сотрудничестве в области усыновления (удочерения) детей" от 13 июля 2011 года (полный текст тут) американцы могут усыновлять только тех детей, которых отказались усыновить граждане России.

Читаем часть 4 статьи 3 Соглашения:

"Стороны исходят из того, что настоящее Соглашение охватывает такие случаи усыновления, когда государство происхождения решает в соответствии с его национальным законодательством, что организация воспитания детей в их родных семьях невозможна, и:

в случае усыновления ребенка из Российской Федерации – когда не представляется возможным устроить его на воспитание или поместить в семью, которая могла бы обеспечить его воспитание или усыновление в Российской Федерации в соответствии с ее национальным законодательством".

На практике это означает, что граждане США усыновляют лишь детей, которые в своей стране оказались никому не нужны - это дети с синдромом Дауна, церебральным параличом и другие дети-инвалиды. И которые в России, как правило, умирают в детских домах, не дожив до совершеннолетия, не научившись даже говорить, захлебнувшись в своих фекалиях и рвотных массах.

Я слышал, что 13 января, когда намечены протесты против иродова закона, некоторые члены "Другой России" собираются провести акции в его поддержку. Мне кажется, что это было бы политическим самоубийством, но дело не в этом. Вопрос сейчас не в том, чтобы быть хорошим или плохим политиком, а в том, чтобы просто остаться человеком.

Друзья, прежде чем некритично воспринять мнение своего лидера и выйти на улицу в поддержку закона, подумайте - этой своей поддержкой вы внесете свою лепту в смерть совершенно конкретных людей, беспомощных детей, не нужных не государству, ни вам, вообще никому в нашей стране. В то, чтобы отобрать у них последнюю надежду на спасение. Как бы потом не стало за все это очень-очень стыдно. Побойтесь Бога - за свои действия и поступки каждому ведь придется ответить самому.

P.S. Не понимаю, как можно одновременно выступать против абортов - отвратительной формы легального убийства еще не родившихся детей - и при этом поддерживать закон, обрекающий на смерть детей уже рожденных


Правовой нигилист из Совета нечестивых

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 16.12.2012

479

Тут на сайте «Эха Москвы» появился занятный текст представителя Совета нечестивых по правам мышей человека при коте президенте РФ Кирилла Кабанова.

Там описывается, как терпеливо и достойно вели себя лапушки-полицейские во время «несанкционированной» акции на Лубянке (не мешали класть цветы - а могли бы ведь, по анекдоту про Ильича, «и полоснуть!»), как нехорошо проявили себя некоторые «явные зачинщики», смевшие (о ужас!!!) выкрикивать лозунги, и как любовно и нежно их «выдергивали из толпы» «сотрудники МВД».

Господин Кабанов! Хотелось бы Вам напомнить, что в соответствии с прецедентной практикой Европейского суда по правам человека по статье 11 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод любое мирное собрание, пока оно не перестало быть мирным (то есть пока его участники не стали прибегать к насилию, либо на нем не раздались прямые призывы к насилию или отрицанию демократических принципов), подлежит ЗАЩИТЕ ЗАКОНА.

К силовому подавлению собрания можно прибегать только как к последнему средству, когда имеет место насилие или когда есть непосредственная угроза насилия. Но даже в этом случае, говорит Суд, полиции не следует активно вмешиваться в ответ на действия небольшого числа участников. «Собрания всегда разнообразны по своему составу, и участники не теряют своих личных прав просто из-за того, что небольшое число людей прибегает к насилию», - определил ЕСПЧ в деле «Эзелен против Франции». При этом ответственность за поддержание порядка и содействие в проведении мирных собраний лежит на органах власти ("Гюнери и другие против Турции", "Баранкевич против России").

Это правило действует даже в ситуации, когда демонстранты не соблюли всех предусмотренных законом формальностей, касающихся уведомления властей. «Уведомление не должно превращаться в разрешение на проведение собрания», - установил Суд («Сбор жителей Юра» против Швейцарии»). То есть оштрафовать организаторов в случае, если они нарушили требования внутригосударственного закона, можно, но только после завершения демонстрации! А вот разгонять демонстрантов до тех пор, пока они не стали призывать к насилию, нельзя! Более того, власти и полиция должны заботиться о том, чтобы оказать гражданам содействие в реализации их права на свободу собрания. Это касается и стихийных собраний, «пока они являются мирными по своему характеру» («Оя Атаман против Турции», «Балчик против Турции»). Из этой нормы, твердо установленной в юриспруденции Суда, существует только одно исключение - когда демонстранты в течение вот уже многих часов блокируют транспортные магистрали («Эва Мольнар против Венгрии»).

В силу части 4 статьи 15 Конституции РФ, а также пункта 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» прецедентная практика Европейского суда по правам человека является ЧАСТЬЮ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ и в случае коллизии между внутригосударственными законами и Европейской конвенцией должны применяться нормы Конвенции в толковании Европейского суда.

С более подробным правовым анализом данной проблемы можно познакомиться здесь.

Вообще-то все сказанное выше не бином Ньютона - это правовая азбука для первого курса университета. Конечно, очень хочется верить, что слова и поступки господ кабановых, сванидзе и прочих паркетных «правозащитников» объясняются не их злонамеренностью, а лишь дремучим правовым невежеством. И поэтому, если завтра Дума обяжет каждого сторонника любой оппозиционной партии под угрозой гильотинирования носить на голове презерватив, эти люди будут с чистым сердцем стыдить «нарушителей установленного порядка пребывания в рядах оппозиции» и искренне радоваться, если «сотрудники МВД» будут всего лишь «выдергивать» явным строптивцам ноздри.

Тем не менее, в соответствии с ЗАКОНОМ и вне зависимости от того, чего там понаписал в своих ответах Горбенко и что там кричал "мужественный" Сванидзе в ментовский мегафон, полиция на Лубянке не то что пальцем трогать кого-либо права не имела - она должна была оказывать манифестантам СОДЕЙСТВИЕ. Например, перекрыв автомобильное движение или предложив Навальному и Собчак звукоусиливающую аппаратуру для «пения революционных песен». А уж нарушили ли организаторы (или мэрия) «установленный законом порядок» - вопрос исключительно для последующего суда, а не для наших бергамотов бергамотычей.

Так что доброхотам из Совета при щуке по правам карасей предлагается отправиться прямиком в пень для пополнения своего скудного правового багажа.

Ну а вообще надлежит помнить завет псалмопевца - блажен муж... (Пс:1.1.)


Добро пожаловать в ад

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 17.10.2012

479

Пархоменко в своем блоге написал, что-де возбуждение уголовного дела в отношении Сергея Удальцова создает новую ситуацию - телеканалы из просто врунов превращаются в карательные ведомства.

Я думаю, положение еще хуже - режим переходит к показательным уголовным репрессиям в отношении оппозиции. Игры в белые шарики, хороводы, "диалог с властью" и прочие милые бирюльки закончились. Теперь все по-взрослому - нас будут сажать, как сажали диссидентов в 1970-е. И нам надо спокойно, без истерик принять этот вызов.

Думаю, в том, что произошло, в значительной степени виноваты те, кто в декабре прошлого года вместо решительного натиска предпочли получать от жуликов и воров всякого рода «согласования». В этом - несомненная правота Эдуарда Лимонова. Но когда враг у ворот, не время выяснять отношения. Если сейчас мы, учтя предыдущие ошибки, не превратимся в единый монолит гражданского сопротивления - вне зависимости от идеологических разногласий и прошлых обид, - нас раздавят.

И еще, мне кажется, в сложившейся ситуации порядочному человеку более невозможно сохранять позицию «невмешательства». Захватившая государственную власть преступная группировка, хунта, объявила гражданскому обществу войну. И любое членство в любых консультативных органах, «общественных советах» и прочих созданных репрессивным режимом структурах является формой поддержки данной воюющей стороны. Мне было стыдно видеть, как некоторые уважаемые мною коллеги еще месяц назад с энтузиазмом участвовали в интернет-гонке за право занять место в Совете по правам человека при Путине (которого сами считали при этом самозванцем). Они говорили: мы над схваткой, мы хотим оставаться независимыми экспертами. Я бы хотел напомнить этим людям хорошо известную мысль Данте: тем, кто во времена величайших нравственных потрясений сохранял нейтралитет, в аду приготовлены самые жаркие уголки.


Российская судебная система после Путина. Вариант реформы

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 23.08.2012

479

Введение

Сегодня только ленивый не говорит о том, что в России практически отсутствует институт суда. При всех идеологических и тактических разногласиях в оппозиционном лагере к настоящему моменту сложился широкий консенсус относительного того, что реформа суда — вернее сказать, (вос)создание судебной системы - должна стать одним из главнейших приоритетов для любой власти, пришедшей на смену путинскому режиму. Тем удивительнее, что до сих пор ни одна оппозиционная партия или группа не предложила ясной концепции такой реформы.

Данный доклад является попыткой хотя бы в первом приближении рассмотреть обозначенную проблему и наметить контуры возможных подходов к ее разрешению. Разумеется, предлагаемые ниже меры не являются ни идеальными, ни единственно возможными. Автор вполне осознает наличие в его концепции не менее дюжины слабых мест. Тем не менее он надеется, что их наличие станет поводом не просто для критики, а для начала вдумчивой и профессиональной дискуссии по затронутому предмету, для дополнительных или альтернативных предложений по вопросу судебной реформы.

При подготовке нижеизложенной концепции автор учитывал имеющийся в международной практике опыт переходного правосудия, опыт стран, которым пришлось восстанавливать свою судебную систему после длительных периодов нестабильности, гражданских войн и диктатур: государств Восточной Европы, Латинской Америки, Боснии, Руанды, Восточного Тимора, Камбоджи и др.

Диагноз

Судебная система – как самостоятельная ветвь власти, стоящая вне политики, над политикой и гарантирующая верховенство права, как независимый механизм разрешения споров, как один из элементов конституционной системы сдержек и противовесов – в нашей стране отсутствует. Ее место занимает сервильная, коррумпированная, низкопрофессиональная и замкнутая корпорация, служащая приводным ремнем политики правящего режима. Она являет собой одну из главных угроз демократии - ее сохранение в существующем виде несовместимо с существованием России как правового государства. Ангажированность и коррумпированность "судебной власти" идут рука об руку с шокирующе низким уровнем правовой и общей культуры судей, глубокой оторванностью судебной практики от достижений юридической науки (как отечественной, так и мировой), презрением не только к духу, но и к букве закона, гуманизму, правам и достоинству личности, неспособностью и нежеланием обеспечить состязательность судебного процесса, а также гарантировать последовательность правосудия (по делам с существенно сходными обстоятельствами в России могут быть приняты и вступить в законную силу прямо противоположные решения).

Представляется, что после демонтажа путинского режима нынешняя судебная система, если она сохранится, будет не просто тормозом демократических преобразований — она способна стать их могильщиком.

Во-первых, потому, что в процессе правоприменения она обладает возможностью выхолостить нормы любых принимаемых законоположений, какими бы справедливыми и прогрессивными те ни являлись. Во-вторых, потому, что станет для новой элиты (которая так же, как и старая, состоит вовсе не из ангелов) великим соблазном продолжить манипулирование правом в целях борьбы за власть и перераспределение собственности.

В случае прихода к власти нынешней оппозиции договариваться о принципах реформы судебной системы будет уже некогда. Концепция этой реформы должна быть разработана и согласована уже сейчас, а реализация – начаться в первые же дни после формирования переходных органов власти.

Основные препятствия на пути судебной реформы в России

Сложность подготовки судебной реформы обусловлена следующей антиномией. С одной стороны, реформа требуется по возможности быстрая и радикальная – никакие косметические меры не способны вдохнуть жизнь в этот разлагающийся и отравляющий правовой ландшафт труп. К тому же сама система, кадры которой в течение долгих лет подбирались по принципу сервильности и корпоративности, будет жестко противостоять любым попыткам нарушить статус-кво.

С другой стороны, "разгон" нынешней судейской корпорации (чего она, разумеется, вполне заслуживает) невозможен по причинам чисто "техническим" — прекращение деятельности судов хотя бы на незначительный промежуток времени приведет к коллапсу государства. Единовременная замена тысяч судей не может быть осуществлена и ввиду отсутствия "свежих" кадров, обладающих необходимой квалификацией. Но даже если бы такая "хирургическая операция" была возможна, она ничего не решила бы по существу — менять надо не столько людей, сколько правовую культуру, почву, взрастившую весь этот юридический чертополох. Корпус независимых, беспристрастных и квалифицированных судей нельзя создать волевым актом на пустом месте. К тому же при такой операции с плевелами неизбежно будут вырваны и немногочисленные колосья пшеницы — еще сохранившиеся кое-где незапятнанные профессионалы, которые могут стать опорой новой судебной власти.

Суть предложения

Представляется, что предлагаемая ниже концепция судебной реформы способна преодолеть эту антиномию. Ее суть кратко может быть выражена формулой "импорт правосудия плюс доктрина судебного прецедента".

Первая составляющая будет способствовать появлению института по-настоящему независимой судебной власти и формированию ее квалифицированного состава по меньшей мере в высшем звене. Вторая уже в краткосрочной перспективе обеспечит исправление наиболее одиозных судебных ошибок и злоупотреблений, в среднесрочной перспективе – единство судебной практики, последовательность и предсказуемость правосудия на всех этажах судебной иерархии, а в долгосрочной перспективе — необходимую ротацию профессиональных кадров в судах всех уровней.

Ступень первая: импорт правосудия

Первая ступень реформы — объявление новой исполнительной властью (или переходным правительством) международного конкурса на временное замещение вакансий судей Верховного суда Российской Федерации сроком на 5—10 лет.

Российская Федерация обращается к государствам с развитыми демократическими институтами с просьбой оказать помощь в проведении реформы судебной системы, выдвинув кандидатуры на должности судей. В качестве кандидатов могут быть предложены лица, обладающие высокими моральными качествами, беспристрастностью и добросовестностью и либо удовлетворяющие требованиям, предъявляемым в их странах для назначения на высшие судебные должности, либо являющиеся выдающимися юристами - международно признанными специалистами в какой-либо из актуальных областей права. По сути речь идет о механизме, сходном с механизмом избрания судей в международные уголовные суды и трибуналы (МУС, международные трибуналы ООН по Югославии и Руанде) и гибридные уголовные суды (Ливан, Сьерра-Леоне, Камбоджа, Косово и др.).

Из данных лиц формируется и утверждается штат Верховного суда (в настоящее время 115 человек) с учетом пропорционального представительства от разных стран, правовых систем и групп специалистов, обладающих опытом работы в различных областях права (уголовном, гражданском, международном и т.д.). После утверждения списка и приведения его членов к присяге судьи из своего состава избирают председателя Верховного суда РФ, а тот, в свою очередь, назначает своих заместителей и формирует основные рабочие органы (президиум, коллегии по гражданским и уголовным делам, в случае сохранения института военных судей – военную коллегию, кассационную коллегию и т.д.).

Прежний состав Верховного суда действует вплоть по приведения нового состава к присяге. Отдельный вопрос — дальнейшая судьба членов прежнего состава. Думается, что члены высшего судебного органа государства в наибольшей степени несут ответственность за нынешнее состояние правосудия и за огромное количество утвержденных Верховным судом (как надзорной и кассационной инстанцией) неправовых решений. Поэтому эти люди должны быть лишены права в дальнейшем занимать судебные должности. Возможно, исключение нужно сделать для судей, недавно приступивших к исполнению обязанностей и непричастных к вынесению противоправных судебных актов. Критерии и процедура этой "люстрации" судей ВС России должны стать предметом отдельного законодательного акта.

"Импортированный" состав Верховного суда функционирует пять лет, после чего половина иностранных судей прекращают свои полномочия, а их места занимают российские коллеги, кооптированные в следующий состав данного судебного органа из числа судей нижестоящих судов, обладающих, по мнению "импортированных" судей, соответствующими профессиональными и моральными качествами. В таком гибридном «импортно-отечественном» варианте ВС РФ функционирует еще 5 лет. В дальнейшем, по завершении десятилетнего переходного периода, возможно возвращение к традиционным способам формирования Верховного суда. Однако избрание его председателя самими судьями должно стать постоянно действующим правилом.

В результате формирования "импортированного" состава мы убиваем сразу нескольких зайцев. Во-первых, мы получаем по-настоящему независимый судебный орган. Его судьи не будут связаны с интересами российской власти (как исполнительной, так и законодательной) и российского бизнеса. В то же время интернациональный состав суда и пропорциональное представительство от разных государств исключает возможность эффективного манипулирования судом как со стороны иностранных правительств, так и со стороны зарубежного бизнеса. К тому же в абсолютном большинстве дел указанные субъекты даже теоретически не смогут иметь своего интереса. Далее, учитывая уровень правовой культуры представителей юридического сообщества развитых демократических стран, которые займут судебные должности, мы получим суд действительно профессиональный — по-видимому, самый профессиональный суд в истории России.

Разумеется, предложенный подход проницаем для критики. Первая группа возражений может быть связана с достаточно высокой стоимостью мероприятия. Действительно, привлечение в качестве судей известных специалистов из-за рубежа потребует значительных расходов — работа в России, переживающей новую волну реформ и политической нестабильности, должна быть надлежащим образом материально простимулирована. Судьям необходимо создать бытовые условия и условия безопасности, по крайней мере не уступающие тем, которые они имеют у себя на родине. Понадобится огромный аппарат высокопрофессиональных переводчиков — очевидно, что далеко не все «импортированные судьи» будут владеть русским языком (хотя такое знание должно, разумеется, приветствоваться при проведении конкурса).

На возражения этого характера можно коротко ответить, что дешевое правосудие в конечном итоге очень дорого обходится обществу и государству.

Вторая группа возражений может носить идеологический характер и последовать от сторонников разного рода консервативно-почвеннических взглядов. Мол, это непатриотично, это просто форменное унижение России! Неужели мы в самой большой на земном шаре стране не найдем чуть больше сотни людей, достойных занять вакансии в Верховном суде?! Думаю, что найти их действительно будет очень трудно. Неясны критерии и механизмы, при помощи которых можно отобрать в нынешней России действительно беспристрастную и высокопрофессиональную судебную скамью. Действующие судьи для этого не годятся совершенно точно — здесь и с профессионализмом дело не задалось, а уж про беспристрастность и говорить не приходится. Безусловно, многие из нынешних служителей Фемиды способны держать нос по ветру, перестраиваться, улавливать запросы и ожидания "новой власти". Но такие ли судьи нужны современной России?

Эдуард Лимонов как-то предложил "назначить новые составы Верховного и Конституционного судов из адвокатов и правозащитников". Увы, Эдуард Вениаминович явно переоценивает нашу братию. Как-то Сергей Адамович Ковалев, которого уж никак не заподозришь в предвзятом отношении к правозащитному сообществу, с горечью заметил: "Мы привыкли клясться на скрижалях права. Но среди правозащитников я знаю очень мало настоящих знатоков этого права". К сожалению, чтобы стать судьей, человеческой порядочности недостаточно — нужна еще и юридическая квалификация. Для судьи высшего суда государства такая квалификация должна быть высочайшей, и еще помноженной на многолетний опыт работы. Что же касается российских адвокатов, то адвокаты тоже бывают разные. Немало среди них и тех, кто просто выполняет функции посредников в коррупционной цепи между сторонами процесса и судьями. А непрофессионализма, жадности, пренебрежительного отношения к клиенту у иных адвокатов не меньше, чем у представителей судейского корпуса. Как отделить овец от козлищ? Каковы объективные критерии отбора? Назначать тех, кто известен и нравится нынешней оппозиции или ее отдельным лидерам? Но будет ли это гарантировать независимость суда? Вряд ли.

В российской истории уже был случай, когда наши предки вынуждены были признать: "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет". Думается, сейчас у нас подобная по серьезности ситуация. И вряд ли найдется ныне здравомыслящий человек, готовый обвинить тех, кто призвал варягов, в "предательстве национальных интересов". Тем более нам не нужно теперь возглашать: "Приходите княжить и владеть нами!" Речь идет о гораздо меньшем ущербе для национальной гордыни.

Третья и, наверное, самая серьезная группа возражений связана с тем, что при рассмотрении некоторых дел мы, возможно, вынуждены будем допустить иностранных граждан к материалам, составляющим государственную тайну. Следует признать, что здесь действительно существует реальный риск нанести ущерб национальным интересам. Разумеется, и в условия контракта, и в текст судейской присяги необходимо внести норму о недопустимости разглашения государственной тайны, которая может стать известна судье в связи с исполнением возложенных на него функций. Но никаких железных гарантий эта мера, конечно, дать не способна. Представляется, однако, что существующая ныне судебная система представляет собой гораздо большую угрозу национальной безопасности России, чем риск утечки тех или иных государственных секретов. Поэтому его стоит осознанно принять.

Ступень вторая: доктрина судебного прецедента

Очевидно, что в течение пяти лет временный, "импортированный" состав Верховного суда, работая как надзорная и кассационная инстанция, сможет отменить массу незаконных судебных решений, а главное — дать беспристрастное, обоснованное и единообразное судебное толкование важнейшим нормам материального и процессуального права.

Однако описанная выше составляющая реформы еще не способна внедрить подходы "импортированного" Верховного суда в повседневную работу тысяч нижестоящих судебных органов. Где гарантия, что областные, краевые, городские, районные и мировые суды будут следовать именно этим высоким стандартам, а не продолжат работать по старинке, в меру своего понимания закона, а также принципов политической и коррупционной целесообразности?

Решить эту проблему мы предлагаем в рамках второй составляющей нашей концепции — внедрения в российскую правовую систему доктрины обязательной силы судебного прецедента.

Для надлежащего разъяснения нашего предложения необходим небольшой историко-правовой экскурс — откуда есть пошла эта доктрина и какова ее роль в основных правовых системах мира.

Доктрина судебного прецедента (лат. praecedens/praecedentis – предшествующий) в ее классическом выражении развита в странах англосаксонской правовой системы, или, как еще говорят, в странах «общего права». Она возникла в Великобритании (изначально – в Англии) и распространилась на десятки стран, где мы можем наблюдать различные ее модификации: прежде всего США, ЮАР, Австралию, Канаду, Новую Зеландию, Индию и др. Суть доктрины судебного прецедента состоит в обязанности судов следовать решениям судов более высокого уровня и в обязанности апелляционных судов следовать своими собственными более ранним решениям.

«В самом широком смысле — отмечает российский исследователь английского права А.К. Романов — прецедентом считается то, что произошло в той или иной ситуации раньше и что воспринимается как своего рода пример, подсказывающий, как следует поступить в схожей ситуации, если она возникнет вновь. Если прецедент касается судебных дел, то он рассматривается как судебный прецедент. Таким образом, судебный прецедент — это решение суда по конкретному делу, которое подсказывает другим судьям, какое решение следует принять при разрешении аналогичных дел в будущем.

Принцип прецедента действует по вертикали, определяя обязанность судей следовать решениям соответствующих вышестоящих судов. Решения вышестоящих судов обязательны для всех нижестоящих судов, но не связывают вышестоящие» (1).

Соответственно, под судебным прецедентом следует понимать решение суда по конкретному делу, обязательное в последующем в качестве образца при разрешении аналогичных дел этим же судом либо судами, равными или нижестоящими по отношению к нему. Судья, рассмотрев все прецеденты, должен принять собственное решение на основе более ранних судебных решений, наиболее соответствующих обстоятельствам данного дела. Важную особенность прецедента во внутригосударственном праве составляют такие элементы, как общеобязательность (для однородных отношений), всеобщность и устойчивость его применения — именно то, чего так не хватает российской системе судопроизводства.

Обязательным является не все судебное решение, а лишь та его часть, которая именуется ratio decidendi. Ratio decidendi определяется как «правоположение, применяемое к правовым вопросам, возникающим в связи с установленными судом фактами, на которых основано решение» (2). Другой важной составной частью судебного решения является obiter dictum, или «сказанное попутно». Оно представляет собой умозаключение либо основанное на факте, который не был предметом данного судебного разбирательства, либо, хотя и основанное на установленном данным судом факте, но не составляющее сути решения. Соответственно прецеденты делятся на «обязательные» (которые иначе называют связывающими или руководящими) и «убедительные» (persuasive authority). В классическом прецедентном праве прецедентом в полном смысле этого слова можно назвать лишь ratio decidendi, обязательный в любом случае. Оbiter dicta не имеет связывающей силы, но может быть применен (и часто применяется) судом в силу его авторитетности.

Связывающий прецедент может быть отменен в интересах правосудия высшей судебной инстанцией лишь при исключительных обстоятельствах. На практике этим правом пользуются крайне редко. В странах «общего права» судебный прецедент отменяется либо законом, либо вышестоящим судом.

Значение доктрины судебного прецедента хорошо сформулировано Верховным судом Австралии в одном из его решений:
«Никакой орган правосудия не может игнорировать решения и умозаключения своих предшественников и формулировать свои собственные суждения так, как если бы страницы сборника судебных решений были чисты, или как если бы сила судебного решения вышестоящего суда не действовала. Орган правосудия, в отличие от законодателя, не может принять программу реформы, которая аннулирует принятые прежде принципы и решения. Только после самого осторожного и почтительного рассмотрения более ранних решений, и определения должного веса всех обстоятельств, орган правосудия может предпочесть собственное мнение более раннему решению суда» (3).

В странах континентального права доктрины связывающего судебного прецедента официально не существует. Считается, что законодательство теоретически охватывает любую ситуацию, с которой могут столкнуться судьи. Однако на практике и здесь суды низших инстанций следуют по сходным делам решениям вышестоящих судов, а кассационные (апелляционные) суды не отменяют своих предыдущих решений без исключительных причин. «Едва ли будет преувеличением сказать, что и доктрина stare decisis (4) в общем праве, и практика континентальных судов в целом приводят к одним и тем же результатам. Фактически, когда судья может найти в одном или более решениях Верховного суда правило, которое представляется ему важным для разрешения находящегося в его производстве дела, он будет следовать за этими решениями или правилами» (5).

Близкий к этому подход принят и в Европейском суде по правам человека. В ряде своих решений суд отметил, что хотя он не строго связан своими предыдущими решениями, но, как правило, следует им и отступает от них только в случае «убедительных причин», например, в случае необходимости гарантировать надлежащую интерпретацию Конвенции в свете происшедших социальных изменений (6).

Как заключила в одном из своих решений Апелляционная камера Международного трибунала ООН по бывшей Югославии, «принципы, поддерживаемые общей тенденцией как систем общего, так и систем континентального права, в соответствии с которой высшие судебные инстанции либо в рамках доктрины, либо в рамках практики, обычно следуют за своими предыдущими решениями и отступают от них только при исключительных обстоятельствах, продиктованы потребностями в последовательности, предсказуемости и уверенности правосудия» (7).

Данный подход совершенно необычен для российского права, в котором ссылки на другие судебные решения (за исключением системы арбитражных судов) чрезвычайно редки, а по делам со сходными обстоятельствами могут быть приняты и вступить в законную силу прямо противоположные решения. Однако его разделяют практически все цивилизованные правовые системы мира.

Очевидно, что внедрение доктрины обязательной силы прецедента в российскую практику сможет достаточно оперативно решить следующую двуединую задачу:

Во-первых - инкорпорировать толкование норм права, даваемое "импортированным" Верховным судом, в ежедневную практику всех российских судов общей юрисдикции.

Во-вторых, гарантировать правовую определенность, единство правоприменения, последовательность и предсказуемость правосудия на всех этажах российской судебной системы. Новые "правила игры" обеспечат автоматическую отмену любого судебного решения, в котором будут проигнорированы подходы Верховного суда.


Следует отметить, что вторая составляющая предлагаемой реформы — внедрение доктрины судебного прецедента — по существу является гораздо более радикальной, чем идея "импорта правосудия". Она предполагает привнесение в Россию абсолютно новой правовой культуры, фактически "правовую революцию". В целом это будет означать существенное увеличение роли судебной системы как действительно независимой ветви власти при одновременном ограничении индивидуального судейского усмотрения (которое на практике очень часто является формой судебного произвола).

Мы вовсе не утверждаем, что переход на новые правовые рельсы будет легким. На первом этапе обязательство следовать решениям вышестоящих судов по сходным делам вызовет волну пересмотров дел. Новая судебная доктрина и связанная с ней правовая культура потребуют существенных изменений в теории и практике подготовки юридических кадров, в системе высшего юридического образования. Понадобится и специальная издательская программа, ибо доктрина обязательной силы прецедента без регулярного выпуска доступных сборников судебных решений («бумажных» томов и электронных баз данных) кассационных, апелляционных и надзорных судов мертва.

И тем не менее представляется, что к концу первого пятилетнего периода работы "импортированного" состава ВС России в общих чертах в нашей стране уже может сложиться каркас этой новой юридической конструкции.

Важнейшей задачей, которую будет решать новый Верховный суд немедленно после его формирования, является пересмотр дел политических заключенных. Полагаю, что первым актом новой власти после восстановления конституционного строя в России должно быть постановление об амнистии всех политзеков. Но амнистия — это акт прощения, нацеленный на то, чтобы как можно быстрее вернуть людей на свободу. А наши узники заслуживают того, чтобы их дела были пересмотрены независимым и беспристрастным судом, который, при наличии соответствующих оснований, мог бы вынести оправдательные приговоры и полностью реабилитировать тех, кто был осужден незаконно.

Дела вчерашних политзеков неизбежно поднимут при пересмотре самые "больные" вопросы толкования уголовного законодательства и защиты прав человека. И, таким образом, именно судебные решения, которые вынесет "импортированный" ВС в результате пересмотра данной категории дел, станут основой новой российской системы прецедентного права. Именно они заложат фундамент нового, более справедливого и нацеленного на защиту человека правового порядка. По итогам судебных решений Верховного суда должны быть лишены своего статуса те судьи, которые вынесли отмененные им обвинительные приговоры. Одновременно с этим ВС должен в инициативном порядке давать судебное толкование и по другим вопросам российского законодательства. Для этого может быть с успехом использован уже существующий механизм публикаций постановлений пленума Верховного суда.

Кроме того, Верховному суду, вероятно, придется рассматривать дела по обвинению высших государственных чиновников в преступлениях против прав и свобод человека, норм международного гуманитарного права, незаконном захвате и удержании власти путем фальсификации итогов выборов и т.п. Очевидно, что и в ходе этих процессов также будут созданы важнейшие судебные прецеденты. Кстати, «импортированный» характер судебного органа гарантирует, что такие процессы станут актами подлинным правосудия, а не мести или сведения счетов новой политической элиты со старой.

Представляется необходимым также и введение правила, в соответствии с которым при разрешении вопросов, затрагивающих права человека и основные свободы, защищенные Европейской конвенцией, суды должны руководствоваться ее нормами. В случае противоречия между толкованием, данным российским судом и толкованием, содержащимся в практике Европейского суда по правам человека, российским судом должно быть использовано последнее.

Шоковая терапия для судей

Несомненно, что введение доктрины обязательной силы прецедента произведет на судейский корпус необходимое шоковое воздействие и сделает возможным скорую и благотворную ротацию судейских кадров. Новый правовой порядок потребует от нынешних судей (а также, конечно, следственных органов, государственных обвинителей и защитников) скорого овладения навыками новой судебной техники (такой, как умение правильно выделить правовую суть предшествующего решения), способности ориентироваться в океане прецедентов, наконец, умения аргументированно излагать в судебном решении позиции сторон и мотивы своего решения.

Ясно, что на первых порах судейский "брак" будет составлять очень высокий процент, а суды высших инстанций будут завалены апелляциями "от подвалов до чердаков". Однако эти временные неудобства позволят очень быстро отделить "овец от козлищ" и избавиться от наиболее непрофессиональной, не способной работать в новых условиях части судейского сообщества. Думается, в законодательство о судебной системе необходимо включить норму, в соответствии с которой превышение определенного процента решений, отмененных впоследствии вышестоящими судами по формальным основаниям (таким, как отказ или неспособность применить правила судебного прецедента), должно вести к отставке судьи.

Итак, в результате "шоковой терапии" в судейском корпусе выживут сильнейшие — судьи, обладающие высоким уровнем правовой культуры, способностью овладевать новыми правовыми знаниями, умением выносить мотивированные решения. Вчерашние коррупционеры, бездари, лица, попавшие в судейское кресло лишь благодаря родственным или служебным связям, уступят место молодым специалистам.

Следует подчеркнуть, что обе составляющие предложенной реформы обуславливают друг друга и не смогут достичь поставленных целей, будучи реализованы изолированно.

"Импорт правосудия" без принятия доктрины прецедента станет просто экзотическим и малоэффективным экспериментом. Он приведет лишь к временным и верхушечным изменениям, которые в дальнейшем будут отторгнуты, как инородное тело, непрофессиональной и коррумпированной судебной корпорацией. А уж принятие доктрины прецедента без "импортирования" состава Верховного суда вообще станет катастрофой — оно законсервирует сегодняшнюю практику неправосудных решений, сделав ее образцом для подражания, и выметет из всех российских судов последние затаившиеся в некоторых уголках остатки правосудия.

И другое

Разумеется, очерченная схема не является чудодейственной. Любая реформа — прежде всего комплекс самых разнообразных мер плюс ежедневная кропотливая работа тысяч людей, без которой обречен на смерть даже самый эффектный проект. К числу других компонентов реорганизации судебной системы можно отнести принципы, которые уже в той или иной мере упоминались в различных программах оппозиции: расширение круга дел, подсудных суду присяжных (в том числе по гражданским делам, включая жалобы граждан на действия и бездействие должностных лиц); выборность судей мировых и районных судов (или назначение третейского судьи по согласию сторон); выборность судьями из своего состава председателей судов всех уровней; наконец, участие не только исполнительной, но и законодательной власти в назначении лиц на судебные должности (после завершения переходного периода). Каждое из этих предложений заслуживает отдельного обсуждения.

Примечания:

1. Романов А.К. Правовая система Англии. М. 2002. С. 162.

2. Уолкер Р. Английская судебная система. — М., 1985. С. 159. Максимов А.А. Прецедент как один из источников английского права. // Государство и право. 1995. №2. С. 97.


3. Queensland v. Commonwealth (1977) 16 ALR 487 at 497 (emphasis added). Цитата дана по: ICTY. Prosecutor v. Zlatko Aleksovski. Appeal Judgment. 24 March 2000 (IT-95-14/1-A). p.92. (МТБЮ. Решение апелляционной камеры по делу Алексовского от 24 марта 2000 г., пар. 92).

4. «Стоять на решенном».

5. Zweigert and Kotz, An Introduction to Comparative Law (1998), p. 263. Цитата дана по: ICTY. Prosecutor v. Zlatko Aleksovski. Appeal Judgment. 24 March 2000 (IT-95-14/1-A). p.112. (МТБЮ. Решение апелляционной камеры по делу Алексовского от 24 марта 2000 г., пар. 112.)

6. См. подробный обзор этого предмета в: ICTY. Prosecutor v. Zlatko Aleksovski. Appeal Judgment. 24 March 2000 (IT-95-14/1-A). p.92-96. (МТБЮ. Решение апелляционной камеры по делу Алексовского от 24 марта 2000 г., пар. 92-96 со ссылкой на дело Cassey и иные судебные решения Европейского суда по правам человека).

7. Там же, пар. 97.


Вновь собираясь в каталажку

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 18.07.2012

479

Только что на меня был сфабрикован административный материал, в коем утверждается, что я, матерщинник и мелкий фулюган, воспрепятствовал работе психиатрической больницы. Очевидно, в ближайшие дни попытаются отправить меня на 15 суток под очередной административный арест.

История вкратце такова. 18 июня я, бизнесмен Юрий Гольберг, помощник депутата Госдумы Марина Чуфарова и члены «Другой России», супруги Александр и Екатерина Зайцевы заняли дом № 98 по ул. Большая Покровская, чтобы воспрепятствовать сносу этого объекта культурного наследия. В результате памятник снесли, а всю нашу компанию судья Юлия Китаева отправила под арест на срок от 8 до 15 суток.

В камере спецприемника я сидел с Сашей Зайцевым. В какой-то момент его подняли наверх и куда-то увезли. Спустя три часа он вернулся и сообщил, что его возили на призывную комиссию в военкомат — двое участковых и один фээсбэшник в гражданке. Но комиссию он так и не прошел — сначала на его глазах за взятку был арестован терапевт, а потом врач-психиатр поинтересовался у ментов, почему Саша в наручниках. Те удачно пошутили, что он кусается, однако врач воспринял данную инфу серьезно и выписал Зайцеву направление на стационарную психиатрическую экспертизу.

Посему Саша опасался, что после истечения срока его не освободят, а незаконно упекут в дурку. Незаконно - потому что госпитализация может быть осуществлена либо с согласия лица, либо по рещению суда, а и то и другое отсутствовало. И надо еще добавить, что Зайцев от армии никогда не бегал; однако, несмотря на полных 24 года, призывать его никто не торопился — видимо, как нацбола, опасного «экстремиста». Но тут, очевидно, поступил приказ — и Сашу записали в злостные уклонисты. Я освободился на два дня раньше Зайцева и 3 июля вместе с толпой гражданских и политических активистов ожидал супругов у кутузки.

Наши опасения подтвердились — за 5 минут до времени освобождения из ворот спецприемника выехала «Газель» с включенной сиреной и умчалась в неизвестном направлении. В окне маячил унылый профиль Саши. Через несколько минут из тех же ворот с совершенно подавленным видом вышла его жена. Так как срок его ареста истек и судебное решение о его госпитализации отсутствовало, стало очевидно, что Саша был попросту похищен и незаконно удерживался ментами.

Далее в течение буквально получаса нам удалось осуществить операцию «Быстрота и натиск» по освобождению Зайцева. От своих источников мы быстро получили информацию, что Сашу отвезли во Вторую городскую психбольницу. Прибыв туда, мы увидели в коридоре двух людей в штатском, совершенно не похожих ни на врачей, ни на пациентов. При нашем появлении они быстро вышли из здания. Минуты через три мы обнаружили Сашу в приемном покое под контролем двух участковых и врачихи. Первой вошла Катя с криком: «Вот мой похищенный муж!». Затем я сказал Саше: «Собирайся и иди домой — никто не имеет права удерживать тебя против твоей воли». Саша собрал вещи (две сумки), взял со стола свой паспорт, и мы спокойно вышли из здания. Издалека были слышны недоуменные крики вышедших в коридор участковых: «А куда делись фээсбэшники?». Через 15 минут Зайцев уже сидел в комитете солдатских матерей.

И вот вчера ко мне домой явился участковый майор Краснов и продемонстрировал заявление заведующей отделением № 5 психиатрической больницы № 2 Нижнего Новгорода Екатерины Михайловны Сачко, в коем сия служительница Асклепия доносит предержащим властям:

«...Этот неизвестный мужчина высказал мне оскорбление в грубой нецензурной форме. На мои замечания не реагировал. Он меня грубо нецензурной бранью оскорбил. Затем мне показали фотографии и я узнала, что мне угрожал и меня оскорблял Дмитриевский Станислав Михайлович, 1966 г.р. Прошу привлечь его к административной ответственности. Своими действиями он также изменил нормальную работу больницы № 2. Затем он вмешался в мою трудовую деятельность с целью невыполнения служебных обязанностей».

Кляуза - очевидно под диктовку ментов - составлена 12 июля, то есть через 8 дней после предполагаемого фулюганства (неделю эти умы криминалистики думали, как меня прижучить). Этим же числом датируются рапорты участковых Евгения Николаевича Барышева и Александра Александровича Кротова о моей грубой нецензурной брани в стенах храма отечественной психиатрии, которые, как выяснилось, проводили там операцию «Призывник». Оба рапорта идентичны по тексту.

При мне у меня дома был составлен протокол о совершении мною административного правонарушения по ст. 20.1 КоАП: «мелкое хулиганство, то есть нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся нецензурной бранью в общественных местах, оскорбительным приставанием к гражданам, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества». Санкция — до 15 суток административного ареста.
Надо сказать, что матом я не ругаюсь принципиально - по религиозным и эстетическим соображениям. Наивные друзья спрашивают, не боятся ли менты и врачиха Бога — все же лжесвидетельство тяжкий грех. Я думаю, эти люди просто не подозревают о Его существовании.

Все это дело, исключая заведомо ложный донос курицы-врачихи, сшито с вопиющими нарушениями: например, протокол составлен аж через 15 дней после предполагаемого события, а по кодексу на это отводится не более двух дней.
Но, зная наш «суд», уже пакую свой кутузкин чемоданчик — книги, молитвослов, туалетная бумага, ручка, блокнот...


Хватить спамить Страсбург

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 14.06.2012

479

А по-моему, очень правильное решение Европейского суда по правам человека. Встречал уже нескольких людей, которые от нечего делать заваливают Евросуд своими написанными чуть ли не на заборе кирпичом жалобами (причем заведомо неприемлемыми, что-то там о борьбе с ЖЭКом) и через несколько месяцев благополучно о них забывают. И пишут новые - так прикольно им. И хвалятся - мы уже 15 жалоб в ЕСПЧ подали за 2 года, во как! Начинаю спрашивать о номере досье, коммуникации - они вообще не понимают, о чем я!

И вот каждую такую фигню в Суде отдельно переводят, потом это рассматривает судья на предмет приемлемости и т.п. На эту хрень уходят месяцы работы судей, секретариата, переводчиков. Из-за таких чудаков на букву "м" суд годами не может рассмотреть дела об убийствах, пытках, исчезновениях, дела людей, находящихся в тюрьме.

Я не понял, почему политический активист, подвергнутый административному аресту, якобы не способен заполнить формуляр жалобы? У нас что, политические активисты все как один безграмотны и не умеют пользоваться компом? Процедура ведения дела в ЕСПЧ очень непроста и требует определенной подготовки. Если человек не в состоянии заполнить формуляр жалобы, он наверняка тем более не сможет далее работать с Судом без помощи юриста.


Чулпан Хаматова и КНДР

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 07.06.2012

479

Последнее высказывание Чулпан Хаматовой о том, что Северная Корея лучше революции, иллюстрирует давнюю мысль о том, что нельзя быть немножечко беременной. Даже самый прекрасный человек, из лучших побуждений позволивший черту откусить кончик своего пальца, рано или поздно оказывается сожранным и переваренным. Впрочем, на сей раз путь от вымученной рекламы "национального лидера" до благожелательной апелляции к самым отвратительным образчикам расчеловечивания пройден на редкость быстро.

Фонд Хаматовой называется "Подари жизнь". В связи с этим предложил бы Чулпан Наилевне, если она случайно не в курсе, ознакомиться со следующими свидетельствами из страны, которую она считает примером наименьшего зла:

"Центр заключения в Хамкионге, Северная Корея. Май 2000 года. "На протяжении нескольких дней после того, как я оказалась в тюрьме, дети родились у семерых женщин. Младенцев с необрезанной пуповиной обернули в пластиковые мешки и подвесили вниз головой прямо под открытым небом. Там они висели до тех пор, пока не умерли. Один из новорожденных оставался жив в течение трех дней. Потом его задушили"'.

"19-летняя девушка родила ребенка. Охранник приказал нам немедленно убить его или приготовиться к наказанию. Самая старшая из нас была вынуждена накрыть ребенка одеялом и задушить его. Она никогда не смогла оправиться после этого кошмарного поступка".

"В докладе HRWF фигурируют различные методы проведения казней новорожденных: младенцев убивали, протыкая им головы длинными иголками; детей душили веревками; в некоторых тюрьмах новорожденных давили ногами охранники или даже отдавали на съедение сторожевым собакам. Большинство этих детей были рождены женщинами, бежавшими из своей страны и скрывшимися в Китае. Но там они были арестованы и депортированы на родину. В Северной Корее их, в соответствии со статьей 47 Уголовного кодекса, считают дезертирами. Те же обвинения предъявляются и детям эти женщин. И мать и ее ребенок считаются врагами государства".

"После рождения некоторых младенцев душили, а иногда оставляли лежать на полу, ртом вниз, и охранники не разрешали никому подходить к ним до тех пора, пока дети не умирали. Матери тихо плакали, видя агонию своих детей", - говорится в одном из свидетельств. "От вида такого количества мертвых младенцев многие женщины сходили с ума. Почему они должны были делать такие ужасные вещи?", - задается вопросом Пак Ён-нан (Park Young-nan), ставший свидетелем смерти по меньшей мере четырех новорожденных".


Это из статьи в испанской El Mundo от 11 июня 2002 года со ссылкой на доклад организации "Права человека без границ" (HRWF) (перевод можно посмотреть здесь). Более свежую информацию по теме можно посмотреть в соответствующем разделе сайта "Международной Амнистии", а также на английском языке здесь и на многих других правозащитных ресурсах, чья добросовестность ни разу не была поставлена под сомнение серьезными наблюдателями.


Спецотделы гестапо по расследованию преступлений СС

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 05.06.2012

479

Инициированная правозащитниками реформа Следственного комитета, якобы призванная покончить с полицейским произволом, закончилась едва слышным пшиком. Коллега Каляпин - идеолог и мотор концепции - кажется, искренне недоумевает, что «гора родила мышь». Игорь Александрович, а ты чего ожидал? Что Бастрыкин и взаправду создаст эффективную структуру, заточенную под расследование ментовских преступлений? Но это означало бы, что глава Следственного комитета либо внезапно стал оппозиционером хуже Лимонова, либо подвинулся рассудком на почве излишнего служебного рвения. Однако ни в преданности Александра Ивановича правящей клике, ни в его психическом здравии сомневаться, увы, не приходится. Посему линия его поведения предсказуема до зевоты.

Безнаказанность, предоставляемая в обмен на лояльность, - основа и универсальный принцип выстроенной Путиным вертикали власти. Любое звено этой вертикали, в соответствии с занимаемым положением и в установленных рамках, наделяется возможностью нарушать закон, не опасаясь последствий. Участковый стрижет купоны с брюнетов и проституток. Губернатор и полпред окучивают подведомственный бизнес, пилят госзаказ. Региональные и федеральные министры жиреют на откатах. Прокуроры и генералы крышуют оргпреступность. Кремлевскому спецпроекту «Кадыров» можно содержать за счет федеральных средств частную армию, устанавливать в отдельном субъекте РФ шариат и направлять к недовольным эскадроны смерти. Каждый имеет сообразную долю пирога - если сохраняет преданность «национальному лидеру», знает свое место и не переходит очерченных границ. Скажем, если для чеченских ментов убить подозреваемого после пыток в порядке вещей, то для казанских это уже явный перебор. Однако до тех пор, пока ты не пытаешься сесть не в свои сани, система будет тебя защищать.

Что касается полицейских, то непременной частью этого неписаного кодекса понятий всегда являлось их «право» на незаконное насилие в отношении податного населения. Учитывая, что путинское государство вступает в зону турбулентности, роль этого «права» в жизнеспособности всей конструкции становится решающей. Откормленная на казенных харчах толпа держиморд должна быть способна не задумываясь исполнить любой приказ - если надо, «размазать печень по асфальту», если надо — стрелять в безоружных людей. В этих условиях создание властью эффективного механизма расследования ментовского произвола означало бы расторжение сложившегося между верхушкой и правоохранителями «общественного договора». Но нельзя одновременно натаскивать собаку на дичь и бить палкой за успешную охоту - в конце концов верный Руслан может покусать и самого хозяина.

Разумеется, Бастрыкин - путинский однокурсник, плоть от плоти созданной им системы - вовсе не похож на человека, способного пилить под собою сук. Но перед лицом казанского скандала с убийством подозреваемого, который развивался на фоне невиданной за последние годы общественной активности, глава Следственного комитета оказался перед очень непростой задачей: создать убедительную видимость коренных изменений в политике ведомства, ничего при этом по существу не меняя. Надо сказать, что справился он с ней блестяще, в лучших традициях многоопытной аппаратной крысы советской партийно-комсомольской закалки. Да еще и использовав при этом интеллектуальный потенциал «шакалящего у посольств» противника.

Первой частью мерлезонского балета было неожиданно благосклонное принятие детально проработанного предложения правозащитников о создании «спецотделов». Второй - чреда алавастровых сосудов с благоуханным елеем, щедро изливаемым правозащитным сообществом на почтенную плешь «прогрессивного» генерал-полковника. Третий - появление на свет той самой мыши, о которой рассказал в своей заметке Игорь Каляпин. И теперь, будьте уверены, Следственный комитет не преминет везде твердить, что мышь сия была плодом правозащитной селекции. И если она не может прижучить свору шкодливых подвальных котов — это исключительная вина Каляпина и его коллег.

Отсюда мораль: правозащитникам давно пора закончить попытки «улучшить» институты существующего нелегитимного режима. Во-первых, потому что это бесполезно. С таким же успехом в годы Второй мировой войны можно было просить гестапо создать специальные отделы по расследованию преступлений СС на оккупированных территориях. Во-вторых, потому что на это тратится огромное количество времени, энергии, интеллектуальных ресурсов, которым можно найти более эффективное применение.

Очевидно, что падение путинского режима - вопрос времени. И, как учит нас недавняя история, момент этого падения может наступить неожиданно - вспомним 1991 год. Очевидно, далее, что за последние годы деградация государственных институтов России прошла точку невозврата: полицию, прокуратуру, следствие, судебную систему в том виде, в котором они существуют сейчас, по сути невозможно «улучшить» или «исправить» - их надо строить заново. Тем не менее, как и в 1991 году, у оппозиции и гражданского общества в целом нет ни одного внятного проекта реформы суда, полиции, армии, концепции люстрации, о которой, между тем, не говорит только ленивый. Отсутствие стратегического видения реформ после падения коммунистического режима привело к тому, что авторитаризм возродился, лишь сменив ветхие идеологические одежды. Мы не должны допустить повторения этой истории. О новой, свободной и демократической России поздно будет рассуждать в переломный момент, когда неуклюжая путинская вертикаль повалится нам на голову: вырабатывать контуры устройства правового государства нужно уже сейчас, на берегу.

У российского правозащитного сообщества за последние десять лет накопился огромный экспертный потенциал. Такого потенциала нет сегодня ни у одной политической партии. Оно способно проанализировать опыт международного сообщества, опыт стран, вынужденных восстанавливать свои органы правопорядка и правосудия после длительных периодов гражданских войн, диктатур и авторитарных режимов: молодых демократий Восточной Европы, ЮАР, Аргентины, Чили, Руанды, Сьерра-Леоне, Грузии... Способно уже сейчас подготовить законопроекты, которые несомненно понадобятся будущей свободной России.

Возможно именно в этом историческая задача и исторический шанс российского правозащитного движения на современно этапе. Не пытаться выторговать послабление у временщиков и оккупантов, а закладывать фундамент будущего - без оглядок на скоромимопреходящую «политическую конъюнктуру» сегодняшнего дня. Время еще есть. И пока оно работает на идеалистов.

P.S. Пока писал этот текст, увидел верноподданническую «петицию», направленную некоторыми коллегами-правозащитниками в адрес главжулика. Главжулик именуется в ней не иначе как «уважаемым Владимиром Владимировичем» и «президентом Российской Федерации», а вина за драконовские поправки в КоАП, ликвидирующие свободу собраний, возлагается на отдельных бояр ("ряд депутатов Государственной думы"). Подписанты предлагают главжулику наложить на инициативу думских жуликов вето. Интересно, что люди, очень любящие порассуждать о патерналистском менталитете большинства Россиян, сами оказались носителями патерналистского сознания в гораздо большей мере, чем десятки тысяч москвичей, давно уже именующие адресата их челобитной не иначе как вором и Царь-жопою. Думаю, что такие «петиции» дискредитируют правозащитное сообщество гораздо больше, чем все мамонтовские фильмы вместе взятые.


Крысиный профилакторий перед акциями оппозиции

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 05.05.2012

479

У нас в Нижнем Новгороде борцы с "экстремизмом" из местного ГУ МВД опять открыли свой крысиный профилакторий. По домам активистов ездят участковые, запугивают уголовной ответственностью, которой якобы подлежит каждый, кто поедет в Москву 6-7 мая на акции оппозиции.

Профилактированию подвергся даже Алексей Якимов - представитель "Справедливой России". Раньше так себя вести с парламентскими партиями они себе здесь не позволяли.

Сегодня ночью повылезала мелкая нечисть: разбили окна в квартирах члена "Другой России" и лидера Нижегородского гражданского движения Юрия Староверова (уже второй раз за последний месяц) и председателя Нижегородского отделения "Парнаса" Анны Степановой. Обоим кидали булыжниками в окна второго этажа. Подъезжали на машине к дому активистов Стратегии-31 Анны и Сергея Кузнецовых, но подъехавших заметили, и они ретировались. У машины участника Нижегородского гражданского совета Алексея Садомовского с корнем оторвали зеркало.

В 7.30 утра в Арзамасе по дороге на работу без объяснения причин задержали, затолкали в машину и доставили в околоток члена "Другой России" Дмитрия Исусова. Спустя час ему сообщили, что он громко ругался матом и махал руками. Сейчас рисуют протокол и отбирают показания лжесвидетелей.


Фабрикация уголовного дела против нижегородских оппозиционеров

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 11.04.2012

479

Сегодня в ходе допроса в отделе полиции № 5 Нижнего Новгорода участник Нижегородского гражданского совета (НГС), один из лидеров местного отделения Партии народной свободы и движения «Солидарность» Анна Степанова была обвинена в заведомо ложном сообщении об акте терроризма. По версии следствия, именно с ее мобильного телефона 22 марта на пульт дежурного МЧС поступил звонок о закладке в офисе правозащитника Станислава Дмитриевского взрывного устройства. Между тем у Анны Степановой имеется бесспорное алиби.

И я, и мои коллеги убеждены, что дело в отношении Степановой сфабриковано спецслужбами и является очередным звеном в цепи провокаций в отношении НГС. Ранее телефоны Степановой, мой и других нижегородских оппозиционеров неоднократно подвергались DDoS-атакам, наиболее массированная из которых была осуществлена 5 марта, в день выборов президента.

22 марта в 18 часов, перед самым началом очередного собрания НГС в мой офис явились сотрудники полиции и заявили, что в здании заложена бомба. К зданию было стянуто много полицейских машин, саперов МЧС со служебно-розыскными собаками, пожарной техники. В ходе проверки здания взрывного устройства обнаружено не было. По данному факту отделом полиции № 7 было возбуждено уголовное дело № 350700 по статье 207 УК (заведомо ложное сообщение об акте терроризма), расследование было поручено майору полиции, дознавателю Анне Семчук. В ходе расследования данного уголовного дела я был допрошен и сообщил, что подозреваю в организации данного преступления сотрудников Центра по противодействию экстремизму ГУ МВД по Нижегородской области.

С раннего утра 10 апреля утра Анну Степанову начала активно разыскивать полиция — сначала по месту проживания ее родственников, а затем и по месту работы — предприятия «Стройтент-НН», директором которого она является. В итоге оперуполномоченным Дмирием Тюнтяевым ей была вручена повестка о вызове на допрос на 11 марта в качестве свидетеля.

Еще ранее, учитывая факты неоднократных DDoS-атак на телефоны активистов, я предположил, что в ложном сообщении о закладке бомбы офисе могу быть обвинен либо я сам, либо кто-то из моих ближайших коллег по правозащитному или гражданскому движению. Узнав о том, что Степанову вызывают на допрос к Сенчку, я еще вчера предупредил ее о возможной провокации, и рекомендовал идти в полицию в сопровождении адвоката. Мои опасения подтвердились.

Допрос начался сегодня в 9 часов утра. Сенчук сообщила Степановой, что, по данным следствия, 22 марта в 17.15 с ее телефонного номера было сделано сообщение о бомбе, якобы заложенной в доме № 39 по улице Студеной. Степанова пояснила сотрудникам полиции, что этого не может быть и ее алиби могут подтвердить несколько человек. 22 марта приблизительно с 17 до 18.30 вместе с большим количеством коллег - членов Партии народной свободы - она находилась в кафе «Едок». К 18 часам она собиралась прийти в мой офис на Студеной, чтобы встретиться со мной и принять участие в собрании НГС, однако около 18 часов узнала, что работа офиса временно прекращена в связи с поисками полицией предполагаемой бомбы. В итоге она пришла в наш офис ближе к 19 часам, когда работа поисково-спасательных служб была в основном, завершена. Помимо Сенчук в допросе участвовал оперуполномоченный Тюнтяев, вопросы которого в основном касались моей личности, рода занятий и отношений между мной и свидетельницей. Интересы Анны Степановой представлял адвокат Дмитрий Шпилевский.

После допроса Анна Степанова получила в офисе телефонной кампании НСС распечатку своих телефонных соединений на период 22 марта. Из нее видно, что никаких звонков по номерам полиции, МЧС и других подобного рода учреждений с ее телефона в указанное дознавателем время не производилось. Между тем на 15 часов она вызвана на новый допрос, в ходе которого ей, возможно, будут предъявлены официальные обвинения.

Не вызывает сомнения, что эта грубая фабрикация произведена с единственной целью воспрепятствовать нашей законной политической, общественной и правозащитной деятельности. Топорность и хамство, с которой все это делается, выдает почерк политической охранки. Я имею основание подозревать в данной фабрикации центр «Э» или лиц, действия которых инспирированы и направляются сотрудниками этой крысиной конторы. Провокация в отношении Ани — это еще одно звено в цепи кампании террора, развязанной государственными органами в отношении нижегородских активистов.


Беспредел в Нижнем

Vip Станислав Дмитриевский (в блоге Свободное место) 28.03.2012

479

Прокурору Нижегородской области Кожевникову Константину Михайловичу

Заместителю Генерального прокурора РФ, начальнику управления
Генеральной прокуратуры России по ПФО Зайцеву Сергею Петровичу

Прокурору Нижнего Новгорода Никонову Владимиру Александровичу

Начальнику УФСБ по Нижегородской области Назарову Валерию Викторовичу

Начальнику ГУ МВД по Нижегородской области Шаеву Ивану Михайловичу

С копией для информации - Министру внутренних дел РФ Нургалиеву Рашиду Гумаровичу


Господа,

От имени Нижегородского гражданского совета, ряда общественных организаций Нижнего Новгорода и от себя лично я обращаюсь к вам с требованием принять незамедлительные и эффективные меры по обеспечению безопасности гражданских, политических и общественных активистов города Нижнего Новгорода.

За последнее время как Нижегородский гражданский совет, являющийся координационным органом гражданских и политических активистов Нижнего Новгорода, так и его участники столкнулись с многочисленными фактами угроз жизни и безопасности. Регулярные обращения в правоохранительные и следственные органы не привели к должной реакции на сообщения о совершенных и готовящихся преступлениях.

4 февраля 2012 года, после окончания митинга "За честные выборы", в кафе "Штолле" (ул. Алексеевская, 1а), был похищен представитель Объединенного гражданского фронта Николаев Николай Дмитриевич.

Похитители, представившиеся сотрудниками ФСБ, затолкали Николаева в машину "Волга", где похищенный был избит. После этого его довезли до площади Свободы, и там выбросили из автомобиля. Процесс похищения был зафиксирован на видеокамеры журналистов, позднее по видеозаписи среди похитителей были опознаны сотрудники Центра по противодействию экстремизму ГУ МВД по Нижегородской области. Сообщение о преступлении было направлено в СУ СК по Нижегородскому району. Несмотря на то что преступление было совершено в условиях очевидности, уголовное дело по данному факту до сих пор не возбуждено, круг подозреваемых не установлен.

19 февраля возле своего дома был избит участник Нижегородского гражданского совета Алексей Садомовский. Нападение было осуществлено перед началом автопробега "Белые улицы", нападавшие подъехали на автомобиле, номер которого был в тот же день передан в следственные органы. О ходе расследования по данному факту ничего неизвестно, потерпевшим Алексей Садомовский признан не был. В этот же день у организатора автопробега Александра Виноградова были изрезаны шины его личного автомобиля.

29 февраля по месту проживания Анны Эдуардовны Степановой были расклеены листовки с угрозой физической расправы. В день выборов президента РФ, 4 марта, телефоны десятков участников НГС и штаба наблюдателей были подвергнуты массированной DDoS-атаке.

После разгона мирного шествия 10 марта, в ходе которого было задержано более восьмидесяти участников, правоохранительные органы допустили серьезные нарушения прав задержанных, в том числе незаконное лишение свободы, жестокое и унижающее человеческое достоинство обращение в течение всего периода нахождения под стражей, отказ, вопреки требованиям федерального закона от 10 июня 2008 г. № 76-ФЗ "Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания", допустить к задержанным членов Общественной наблюдательной комиссии и т.д. Как установил Советский районный суд (см. решение федерального судьи М.А. Лазаревой по делу No. 12-82/2012 от 17 марта 2012 г.), в отношении Станислава Дмитриевского, который более двух суток содержался под административным арестом, дело об административном правонарушении не было даже возбуждено!

Межрегиональная общественная организация "Комитет против пыток" своевременно уведомила органы прокуратуры о допущенных нарушениях и потребовала принять меры прокурорского реагирования, а также дать правовую оценку действиям сотрудников полиции по итогам публичного мероприятия 10 марта в Нижнем Новгороде. Никаких мер до сих пор не принято.

2 марта 2012 года полуподвал частного дома по адресу Нижний Новгород, ул. Студеная, 39, принадлежащий Кармазиной Елене Львовне, который арендует член оргкомитета Нижегородского гражданского совета Станислав Дмитриевский и в котором регулярно проходят собрания Нижегородского гражданского совета, подвергся нападению. Входная дверь в помещение была залита оранжевой краской, а стекло выбито кирпичом. Хозяйка квартиры вызвала полицию по телефону, однако по вызову никто не приехал.

3 марта 2012 года Елена Кармазина обнаружила на входной двери в полуподвал своего дома записку следующего содержания: "Сообщаем, что в Средневековье ЧУМУ лечили СОЖЖЕННИЕМ на костре!!!!!!!!!!!!!!!!! Это место спасет инквизиция!!!!!!!!!!!!!". Елена Кармазина немедленно обратилась в полицию по телефону. Однако полиция отказалась выезжать на ее вызов. 5 марта 2012 Станислав Дмитриевский сообщил о данном факте замначальника ГУ МВД по Нижегородской области полковнику Андрею Шмонину во время пресс-конференции, попросил считать свое выступление сообщением о преступлении, передал листовку с угрозами и телефонный номер Кармазиной. Несмотря на то что Шмонин в присутствии представителей СМИ гарантировал принятие необходимых мер, никакой реакции со стороны сотрудников МВД не воспоследовало.

22 марта 2012 года, в 18 часов, перед самым началом очередного собрания НГС, в офис по адресу Студеная ул., 39 пришли сотрудники полиции и заявили, что в здании заложена бомба. К дому было стянуто большое количество полицейских машин, саперов МЧС, пожарной техники. В ходе проверки здания взрывного устройства обнаружено не было.

Отказ полиции действовать привел к тому, что 24 марта около 23.20 была произведена попытка поджога здания. Главный фасад был облит бензином, бутылками с зажигательной смесью (они были брошены на месте происшествия) были разбиты стекла двух окон полуподвала.

Поджигателя спугнул сын хозяйки дома, и преступник скрылся с места происшествия. В момент попытки поджога в деревянном доме находилось четверо детей в возрасте до 12 лет. Следственная группа прибыла на место происшествия через четыре с половиной часа с момента звонка в полицию. Прибывшие полицейские на словах расценили попытку поджога в качестве мелкого акта порчи имущества.

В ночь на 27 марта неизвестные атаковали квартиру, в которой проживает активист "Другой России", участник Нижегородского гражданского совета Юрий Староверов. Камнями были разбиты балконные стекла в гостиной и стекла окон спальни. Кидали с такой силой, что камень, долетев до второго этажа и пробив стекло в спальне, попал в стоящий на столе у окна компьютер. Ранее Староверову неоднократно угрожали сотрудники Центра по противодействию экстремизму, в том числе и его руководитель - подполковник Алексей Трифонов.

Изложенные факты дают основание полагать, что против гражданских и политических активистов Нижнего Новгорода развязана систематическая кампания террора, целью которой является воспрепятствование их законной общественной и политической деятельности. Данная кампания либо прямо инспирирована представителями правоохранительных органов, либо, по меньшей мере, проводится при их благожелательном попустительстве. Этот вывод напрашивается в связи с тем, что эффективного расследования данных преступлений не проводится, преступники до сих пор пользуются полной безнаказанностью и свободой рук.

Это вынуждает нас обратиться к вам с требованием обеспечить исполнение Российской Федерацией позитивных обязательств по обеспечению права на жизнь и неприкосновенность жилища, гарантированные Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Особую тревогу вызывает уровень опасности в отношении Станислава Дмитриевского и членов его семьи, Ильи Шамазова и членов его семьи, Юрия Староверова и членов его семьи, Анны и Сергея Кузнецовых и Анны Степановой и членов их семей. Данные активисты проживают на первых и вторых этажах жилых домов, и в их отношении наиболее вероятны дальнейшие акты терроризирования.

Концентрация актов насилия, увеличение частоты деяний, сопряженных с угрозами в адрес членов организации а также третьих лиц, случайно оказавшихся рядом с объектами кампании терроризирования, свидетельствует о том, что все они находятся в условиях смертельной опасности. Угроза опасности для их жизней, а также жизней третьих лиц может и должна быть предотвращена действиями российских властей, что составляет основу позитивных обязательств Российской Федерации по обеспечению права на жизнь (статья 2 Конвенции), частной жизни и жилища (статья 8 Конвенции), а также нормальному функционированию общественной организации (статья 11 Конвенции).

Обращения по этому поводу направлены всем ответственным лицам правоохранительных органов Нижегородской области и города Нижний Новгорода, а также предоставлены вниманию министра внутренних дел РФ.

В случае непринятия конкретных мер по расследованию уже совершенных преступлений, а также предотвращению новых мы оставляем за собой право обращения в Европейский суд по правам человека по экстренной процедуре.