в блоге Выступление на процессе по делу Юлии Приведенной

Vip Алексей Симонов 27.07.2010

47

Фонд защиты гласности задуман таким образом, чтобы в него ходили люди, и поэтому в день бывает до пяти-шести визитеров, всех сразу не запомнишь. У ребят была серьезная проблема - они не могли доказать свою «Теорию Счастья», и это казалось настолько безумным, настолько непохожим на все то, что происходило вокруг, что они запомнились очень быстро. Я знаю их довольно хорошо и могу сказать только одно: несмотря на то, что они все стали на 10 лет старше, у меня такое ощущение, что где-то в глубине души они до сир пор еще разрабатывают «Теорию Счастья», хотя понимают, что никто в нее не верит.

Когда Юлю приговорили к насильственной проверке психики, я был категорически против этого и обращался к директору Института Сербского - очень надеюсь, что в какой-то степени это сработало. Я считаю, что несчастна та страна, в которой людей, которые верят в «Теорию Счастья», надо проверять на психическое здоровье.

Люди, верящие в "Теорию Счастья", насилие над человеком скорее отвергают, чем применяют. Это редко бывает, чтобы верили в такое "Счастье", в которое можно загнать человека кулаками, какими-то насильственными действиями. И такие люди не пишут стихов. Дело в том, что я вырос в поэтической семье и любовь к поэзии – это часть моей всей психологии, всей моей биографии. И поэтому люди, которые пишут сами стихи и которые хотят других научить писать стихи, - это, при всей их наивности, всегда благородные люди.

Эти ребята никому не причинили зла и не могут его причинить просто в силу своей жизненной позиции. Поэтому я готов еще раз и много раз, ровно столько, сколько потребуется, всем своим авторитетом, который у меня есть - а мне все-таки 70 лет, и я состою во многих московских и российских правозащитных организациях, включая Совет при президенте, - так вот, я готов поручиться этим авторитетом, что эта девушка не приносила и не будет приносить ничего кроме пользы.

Я знаю, в чем обвиняют Юлю Приведенную. Я считаю, что это полная бредятина. Этого не может быть - люди, которые учат других людей писать стихи, не учат их бить друг друга по лицу. Так не бывает, мой личный опыт свидетельствует, что так не бывает.

28 июля суд вынесет решение по делу Юлии Приведенной.


Материалы по теме
10.07.2010 в блоге Елена Санникова: Из совков в фарисеи →

Комментарии
User aak29, 27.07.2010 12:23 (#)

Агеев "Роман с кокаином"

Вот добрый и впечатлительный юноша Иванов сидит в театре. Кругом темно. Идет третий акт сентиментальной пьесы. Злодеи вот-вот уже торжествуют и потому, разумеется, на краю гибели. Добродетельные герои почти что гибнут и потому, как полагается, на пороге к счастью. Все близится к благополучному и справедливому концу, которого столь жаждет благородная душа Иванова и сердце его бьется жарко.

В нем, в Иванове, под возбудительным влиянием театрального действа, под влиянием любви к этим честным, прекрасным и кротко принимающим страдания человеческим экземплярам, которых он видит на сцене и за счастье которых беспокоится, -- все больше и больше напрягается и усиливается хрустальное дрожание его благороднейших, его человечнейших чувств. Ни мелкого будничного расчета, ни похоти, ни злобы не чувствует и не может сейчас, в эти блаженные минуты, как ему кажется, почувствовать добрый юноша Иванов. Он сидит в нерушимой тишине темного зрительного зала, он сидит с пылающим лицом, он сидит и радостно чувствует, как душа его сладко изнывает от страстной потребности сейчас же, сию минуту, тут же в театре радостно пожертвовать собой во имя наивысших человеческих идеалов.

Но вот, в этой напряженной, в этой насыщенной дрожанием человеческих переживаний театральной темноте -- сосед Иванова начинает вдруг громко и по собачьему кашлять. Иванов сидит рядом, сосед же все продолжает грохать, этот харкающий звук назойливо лезет в ухо, и вот уже чувствует Иванов, как что-то страшное, звериное, мутное поднимается, растет в нем, захлестывает его. -- Черт бы вас взял с вашим кашлем, -- ядовитым, змеиным шопотом, не выдержав, говорит наконец Иванов. Он говорит эти слова окончательно пьяный от страшного напора совсем необычной для него ненависти, и хоть и продолжает смотреть на сцену, но от ярости и остервенения на этого раскашлявшегося господина в Иванове все так дрожит, что в первые мгновения он еще не старается снова настроиться, снова вернуть прежнее настроение, но еще отчетливо чувствует, как только мгновение тому назад в нем, в Иванове, было только одно, с трудом сдерживаемое желание: изничтожить, ударить, этого нудного и долго кашлявшего соседа.

И вот я спрашиваю себя: что же является причиной столь мгновенно хищнического осатанения души этого юноши Иванова. Ответ только один: чрезмерная возбужденность его души в лучших, в человечнейших и жертвеннейших чувствах. Но может быть это не так, говорю я, может быть, причина его озверения это кашель соседа. Но, увы, этого не может быть. Кащель не может быть причиной уже по одному тому, что закашляйся этот сосед, ну, хотя бы в трамвае, или еще где-нибудь (где Иванов находился бы в несколько ином душевном состоянии), то ни в каком случае добрый Иванов на него бы в такой ужасной мере не озлобился. Таким образом, кашель, в данном случае является только поводом к разрядке того чувства, к которому склоняло Иванова его внутреннее, его душевное состояние.

Но внутреннее, но душевное состояние Иванова, каково оно могло быть. Предположим, что мы, говоря о том, что он испытывал возвышеннейшие, человечнейшие чувства, -- ошиблись. Поэтому откинем их и попробуем приставить к нему, к Иванову, все остальные, доступные человеку в театре чувства, одновременно сличая, насколько эти иные чувства могли бы склонить Иванова к такой звериной вспышке ненависти. Сделать этот опыт нам тем легче, ибо список этих чувств (если отбросить их нюансы), весьма невелик: нам остается только предположить, что Иванов, сидя в театре, или 1) злобствовал вообще, или же 2) находился в состоянии равнодушия и скуки.

Но если бы Иванов был бы озлоблен еще до того, как начал кашлять его сосед, если бы Иванов сердился на актеров за их дурную игру, или на автора за его безнравственную пьессу, или на самого себя за то, что истратил на такой скверный спектакль последние деньги, -- разве он почувствовал бы такой звериный, такой дикий припадок ненависти к закашлявшемуся соседу. Конечно, нет. В худшем случае он почувствовал бы досаду на кашлявшего соседа, может быть, он даже пробормотал бы -- ну, и вы тоже еще с вашим кашлем, -- но такая досада еще ужасно далека от желания ударить, изничтожить человека, ненавидеть его. Таким образом, предположение о том, будто Иванов еще до кашля был сколько-нибудь озлоблен, и что эта-то его общая озлобленность склонила его к такой острой вспышке ненависти, -- мы принуждены отстранить как негодное. Поэтому откинем это и попробуем предположить другое.

Попробуем предположить, что Иванов скучал, что он испытывал равнодушие. Может быть эти чувства склонили его к такому дикому припадку злобы на своего кашляющего соседа. Но это уже совсем не идет. В самом деле, если бы душа Иванова была бы в состоянии холодного безразличия, если бы Иванов, глядя на сцену, скучал, так разве он почувствовал бы потребность ударить соседа, ударить только потому, что тот закашлялся. Да не только он в этом случае не ощутил бы такого желания, а весьма возможно, так даже пожалел бы этого больного, кашляющего человека.

Чтобы покончить теперь с Ивановым, нам остается только пополнить досадный пробел, который мы допустили при перечислении доступных человеку в театре чувств. Дело в том, что мы не упомянули о (столь часто возникающем под влиянием театрального действа) чувстве смешливости, в то время как оно-то, это чувство, особенно важно для нашего примера. Оно важно нам, ибо в полной мере устраняет возможный упрек, будто злоба Иванова на своего кашляющего соседа была обоснована: кашель, дескать, мешал ему слушать реплики актеров. Но разве Иванову (находись он в состоянии смешливости), веселые реплики актеров, возбуждающие эту смешливость, были бы менее интересны и важны, разве он не с такой же настойчивостью, как в драме, к ним бы прислушивался? А между тем, в этом случае никакой кашель, никакое сморкание и прочие звуки соседа, если бы даже они и мешали, ни в коей мере не возбудили бы в нем желание этого соседа ударить.

Таким-то образом, силою вещей мы возвращаемся к прежнему, еще ранее высказанному предположению. Мы принуждены покорно признать, что только наисильнейшая душевная растроганность, и, значит, возбужденное дрожание в Иванове его жертвеннейших, человечнейших чувств причиняют в его душе вылезание этого низменного, хищного, звериного раздражения.

, 28.07.2010 02:25 (#)

Приведенная вами цитата aak29, подтверждает давно известный в определенных медицинских (хоть и не дипломированных) кругах факт что заядлые театралы - наиболее вероятные маньяки и сплошь потенциальные убийцы (как говорится - "не ходите дети в школу.."). Я бы добавил что еще нужно бояться пианистов, - те еще типчики!

А вообще мой вам совет, если позволите, в следующий раз цитируйте математиков. Те в всего лишь двух строчках докажут вам, дважды, что 2+2=6. Самые злобные из них добавят потом еще и опровержение, но с теми лучше вообще не спорить.

((См: "чрезмерная возбужденность" - мед.диагноз; ".. в лучших, в человечнейших и жертвеннейших чувствах.." - весьма посредст. беллетристика..))

User aak29, 28.07.2010 09:01 (#)

Агеевская книжка очень хороша, почитайте. Кстати, написана в 20-х гг прошлого века по следам понятно каких событий, но не в этом дело. Достали строители городов солнца. Сажать их, конечно, не надо (если они открыто не призывают к насилию, что они как правило делают), но подвергать обструкции - обязательно. Вместо того, чтоб мечтать о счастье и убивать всех, кто не хочет быть счастливым, надо ра-бо-тать. Это очень скучно и не сулит всеобщего блаженства уже вот-вот, но что поделаешь...

, 28.07.2010 10:44 (#)

Книгу не читал, но и признаюсь приведенный отрывок, уверен что не худший из него, не впечатлил. За авторскими наблюдениями/рассуждениями чувствуется предубеждение, некая предвзятость. Мне это не очень нравится. Но может быть прочту, спасибо за рекомендацию.

По существу, как я понял - "...часто сменяющиеся прокуроры не предъявили Юлии ни одного конкретного эпизода вины, не представили ни одного свидетеля обвинения, ни одного доказательства ее виновности в чем бы то ни было..." (Е.С.). Я сам всю жизнь работаю, но все же думаю, - не всех мечтателей нужно в тюрьму сажать..

User bel_medved, 28.07.2010 12:21 (#)

Это - рейдерский захват

Юлия Приведенная сколотила основательное хозяйство, в котором имелись десятки машин, строения. Хозяйство росло, и в какой-то момент его заметили местные менты/прокуроры/глава администрации. И решили поделить это все между собой, а чтобы у хозяйки не возникал вопос, куда уплыло ее добро, обвинили ее в жертвоприношениях христианских младенцев. Архи-типично для Путинляндии.

Анонимные комментарии не принимаются.

Войти | Зарегистрироваться | Войти через:

Комментарии от анонимных пользователей не принимаются

Войти | Зарегистрироваться | Войти через: