4 февраля прокурор Пушнов попросил приговорить Шевченко к 5 годам лишения свободы. Дело рассматривается в Октябрьском райсуде Ростова-на-Дону. Приговор огласят 18 февраля.

С конца января 2019 года Шевченко находится под домашним арестом по уголовному делу о "неоднократном осуществлении деятельности нежелательной организации" (статья 284.1 УК; от 2 до 6 лет колонии). Она стала первой обвиняемой по этой статье (введена в 2015 году).

8 февраля Шевченко выступила с последним словом. В своей речи она описала, как сидела под домашним арестом: "Расскажу вам, как дети мои во время обыска боялись, но ни слезы не проронили, как дочка моя, которая здесь присутствует, тайком мне конфеты в сумку изолятора подкладывала, как к старшей дочери в больницу не пускали, как бы я ни просила. Как сын мой ночью просыпался и кричал "мама". Как девочка в 14 лет стала взрослой - никакого переходного возраста не было. И как они сейчас вдвоем, после брошенной прокурором вскользь фразы про пять лет, считают последние дни с мамой в ожидании приговора: украдкой снимают меня на видео, чтоб память осталась, голос мой записывают. Вам мало, я не понимаю? Когда вы напьетесь моей крови?"

Говоря о своем участии в "Открытой России", Шевченко подчеркнула, что, по ее мнению, "объединение российских граждан не может быть нежелательным и к этому объединению закон о нежелательных организациях не относится"; она выступает против статьи УК о "нежелательных организациях", поскольку "прокуратура не может незаконно преследовать российских граждан". Шевченко отметила, что "никогда не скрывала" своего участия в "Открытой России" - напротив, "с гордостью везде об этом говорила". "Поскольку я выступаю за открытый диалог власти и общества, за открытые дебаты, а не за пинки из-под запотевшего забрала, за открытые отношения с другими странами, за открытые и честные правила бизнеса, за открытые и настоящие выборы, за открытые и честные новости в СМИ. В чем моя вина в таком случае? Я просто хочу, чтобы мои дети и ваши дети жили в чистом красивом городе, в стране, где соблюдаются законы и права человека. В стране, где нет политических репрессий", - заявила она.

7 февраля живущий в Германии скрипач Михаил Нодельман вместе с женой-пианисткой Анной Нодельман провел по видеотрансляции "Концерт для Влады (дочери Шевченко. - Ред.)", в ходе которого собирал пожертвования для семьи Шевченко. Как написал музыкант в Фейсбуке, за время прямого эфира было собрано более 600 евро.

В январе 2020 года Третий апелляционный суд общей юрисдикции в Сочи смягчил Шевченко условия домашнего ареста, разрешив ей звонки и прогулки.

Шевченко в течение 4 месяцев тайно снимали на видео в ее спальне. Об этом она узнала, когда начала знакомиться с уголовным делом.

Скрытая видеокамера была установлена в квартире по инициативе ЦПЭ в сентябре 2018 года. Кроме того, за активисткой велось наружное наблюдение. Адвокат Сергей Бадамшин опубликовал соответствующее постановление Первомайского райсуда Ростова-на-Дону.

"Следили, как она разваливает обороноспособность. Унизительно ли это? Да. Для людей в погонах", - написала в Фейсбуке Влада Шевченко.

Один из свидетелей обвинения по делу Шевченко, ростовский блогер Сергей Рулев, писал донос в прокуратуру на Владу Шевченко с требованием привлечь ее к ответственности по статье 5.61 КоАП (оскорбление) за пост о нем в Фейсбуке. Прокуратура в 2019 году дважды отказалась привлекать ее к ответственности.

Анастасии Шевченко вменяют два эпизода. Первый - участие в собрании, которое прошло в сентябре 2018 года в Ульяновске. На нем, говорится в деле, активистка "озвучила основные направления деятельности" ОР за 2018 год и "проинструктировала участников совещания о необходимости внедрения в различные протестные группы граждан".

Второй эпизод - митинг в Ростове в ноябре 2018-го. На нем, заявляет СКР, Шевченко "демонстрировала символику с протестной акции "Надоел!", основной целью которой являлась дискредитация органов исполнительной власти". Отмечается, что акцию "Надоел!" ранее проводила именно ОР.

Активистка вину не признает. Она настаивает, что ее преследуют по политическим мотивам.

Находясь под домашним арестом, Шевченко пыталась баллотироваться в городскую думу Ростова, но ей отказали в регистрации.

Вместе с Шевченко живут двое детей, которых она воспитывает в одиночку. Во время домашнего ареста Шевченко потеряла 17-летнюю дочь Алину, инвалида I группы. На первых слушаниях по мере пресечения адвокат указывал, что активистке необходима свобода передвижения, чтобы она могла ухаживать за дочерью в интернате. Однако судья Ленинского райсуда Александр Осипов эти доводы проигнорировал. Так же поступил судья областного суда при рассмотрении апелляционной жалобы.

30 января 2019 года Алина Шевченко попала в реанимацию с обструктивным бронхитом, а на следующий день умерла. СКР после известия о госпитализации дочери Шевченко разрешил активистке прибыть в больницу и находиться там двое суток. Однако медики не позволили Шевченко пройти в палату, хотя по закону обязаны допускать родственников в любое время.

Дела по статье 284.1 возбуждены против ряда других активистов ОР. Весной 2019 года организация объявила о самороспуске.