Известная французская журналистка Анн Нива (которая имела сомнительное удовольствие пронаблюдать за последствиями наших подвигов в Чечне) часто наведывается в Ирак. Там ее, переодетую в арабский прикид, возит по городу и охраняет англоговорящий иракский гражданин Али. Он шиит, и многие его родственники (дядья и двоюродные братья) погибли при Саддаме Хусейне.

Саддам Хусейн повешен, шиитов больше не преследуют, но Али и его близкие все равно недовольны. И как недовольны! Это уже не недовольство, а чистая шизофрения. Али заявил, что, хотя саддамовский режим его и достал, но сейчас он бы просто кинулся целовать Саддаму ноги, появись Саддам перед ним.

Хорошенькое дело! И почему вдруг такая переоценка ценностей? Материальные лишения оказались непривычными для выросших в ватке тоталитаризма иракцев, которые жили при карточной системе, которым распределяли муку, растительное масло, крупу, давали дешевую электроэнергию и драконовскими полицейскими методами обеспечивали безопасность от уличных бандитов, но, конечно, не от службы безопасности тирана.

У нас многие завидуют несчастным подданным Лукашенко: на улицах нет мусора, а в городах нет преступности. Можно ходить по ночам (правда, не с листовками и не для того, чтобы написать граффити). Тоталитаризм – это, как водится, кладбище. И над крестами гроб с покойничком витает, а вдоль дороги мертвые с косами стоят. И тишина...

Любители подобной тишины не перевелись ни в Белоруссии, ни на Кубе, ни в Ираке, ни в России. Бедный Али просто изнемогает: свобода, оказывается, это не просто пряник, который можно скушать, - пряник этот надо еще испечь. Его отец даже не выдает замуж дочерей, чтобы они не уехали к мужьям в менее безопасные кварталы. Это, может быть, и разумно, да только вот винит отец Али во всех этих неурядицах почему-то американцев. Мол, пока американцы оккупируют Ирак, никаких браков, пусть дочки останутся старыми девами.

И это нам знакомо со времен Сьерра-Маэстра, шхуны "Гранма" и прочего уцененного революционного хлама. "Барбудос" (и Че Гевара в том числе) поклялись не бриться до тех пор, пока не победит кубинская революция. Революция давно победила, но бриться не приходится: нет горячей воды и мыла, слишком дорого стоит хорошая бритва - именно в силу победы революции.

Али и его родственники, а также ностальгирующие по Сталину и Брежневу совки в России и Белоруссии, похоже, тоже дали обет: не рассуждать, пока не растают арктические льды и не появится возможность куда-то применить брошенный на дно российский флаг. Ведь из-под ледяной шапки и четырехкилометровой толщи воды нефть не добудешь, даже если записать в "Единую Россию" всех тюленей, моржей, морских котиков и белых медведей Арктики и окрестностей.

Да, в Багдаде централизованно дают электричество только на час в день, а остальное надо докупать у владельцев частных генераторов. И стоит это дорого. Во-первых, цена свободы. Ванн с серной кислотой и пыток в тюрьмах для инакомыслящих в Ираке больше нет. Со стороны государства хотя бы. И никто не бросит связанного лидера оппозиции живым под танк, как это было при Саддаме. А что шииты навалились на суннитов, а сунниты истребляют шиитов, так это их личное дело. Могли бы хотя бы подстанции не взрывать, Чубайса на них нет. Уж здесь-то американцы точно не виноваты. Моя бабушка говорила: когда в хате колотится, на мельнице не молотится.

А если американцы выведут свои войска, офигевшие шииты Ахмадинеджада тут же пойдут в полумесячный поход на Ирак, пользуясь местными шиитами как пятой колонной, и тогда Али и его родственники действительно увидят небо в алмазах.

США дали Ираку шанс, такой же, как Ельцин, Гайдар и Чубайс дали России, а Шушкевич – Белоруссии. Можно, конечно, было выбросить этот шанс в Красное море, Волгу или Неман. Как мы все и поступили. Только вот Саддам не вернется. Али может сколько угодно облизываться на его закопанные в могилу вместе с хозяином сапоги. Американцы позаботятся о том, чтобы диктатор не собрал иракцев и иранцев в единый кулак и не стал угрожать миру. А если мирному населению охота обеспечить друг другу перманентную гражданскую войну – так это дело вкуса. И что Анн Нива приходится кутаться в шарф и закрытый бурнус – это тоже не американская мода.

Совки должны усвоить: свобода – это острый нож, которым можно зарезаться, а можно порубить мясо на люля-кебаб. Но несвобода – это асфальтовый каток, который раздавит в любом случае.