Накануне второго тура президентских выборов во Франции историк Франсуаза Том анализирует успехи пропаганды Кремля и ультраправых и приходит к выводу, что в части антиамериканизма они работают по сталинским методичкам.

Французы близко к сердцу принимают страдания Украины, о чем свидетельствует их вовлеченность в гуманитарную помощь этой стране. Но они отказываются извлечь уроки из трагедии, которую переживает Украина, и не могут себе представить, что российская страсть к уничтожению свободы может затронуть Францию. Кремлефильские партии неспособны сделать то, что является азбукой любой политики, - установить иерархию врагов и опасностей, угрожающих стране. Для них единственным противником является "американский гегемонизм". Неважно, что Путин угрожает Западу ядерными ударами, что агенты Кремля внедряются в наш парламент, наши аналитические центры, наши партии, наши СМИ: всё зло от США, от страны, которая на протяжении последних 20 лет стремилась избавиться от бремени международных обязательств, к вящей выгоде бандитских государств, процветающих в условиях усиливающегося мирового хаоса. Это вопиющее отсутствие благоразумия во внешней политике не предвещает ничего хорошего и во внутренней политике этих партий.

Откровенно пропутинские кандидаты в президенты Франции в первом туре собрали в общей сложности более половины голосов. Фото: Грани.Ру

Такая упорная слепота требует объяснения. Антиамериканизм, даже антизападничество значительной части французского населения сформировались давно, и именно поэтому эта позиция остается неизменной, непробиваемой, невосприимчивой к реальности, как наследие, которое мы уже не осознаем. Причины этого следует искать в сталинской пропаганде. Мы видим, в какой степени эта пропаганда повлияла на сознание людей в России. Но ее пагубное влияние до сих пор ощущается и во Франции.

Именно в ходе кампании, развязанной Сталиным против плана Маршалла начиная с осени 1947 года, были сформулированы основные темы, вокруг которых и ныне выстраивается дискурс партий крайне левого и крайне правого толка. Американские архитекторы плана Маршалла преследовали две цели: вывести послевоенную Европу из нищеты, чтобы она стала менее уязвимой для пропаганды Москвы; побудить европейцев к сотрудничеству друг с другом, в частности, помирить Францию и Германию, чтобы заложить основы Европейского сообщества. Сталин сразу понял, что успех этой политики означал бы конец его амбициям господства на континенте. Он начал мобилизацию европейских коммунистов для саботажа реализации плана Маршалла. В сентябре 1947 года он собрал их в Польше, где Жданов надиктовал им главные линии пропаганды, которая будет развернута против американской инициативы. Главная идея Сталина заключалась в том, чтобы воззвать к национализму и представить СССР как защитника суверенитета европейских государств в связи с планами "порабощения" Европы Соединенными Штатами. Заметим, что Сталин использовал этот аргумент, одновременно устанавливая коммунистические режимы в странах Центральной и Восточной Европы, где воцарялся террор, множились аресты, депортации и политические судебные процессы.

"Троянский конь". Рисунок Бориса Ефимова, 1948 год.

Дадим слово Жданову:

"Одним из направлений идеологической "кампании", сопутствующей планам порабощения Европы, является нападение на принцип национального суверенитета, призыв к отказу от суверенных прав народов и противопоставление им идей "всемирного правительства". Смысл этой кампании состоит в том, чтобы приукрасить безудержную экспансию американского империализма, бесцеремонно нарушающего суверенные права народов, выставить США в роли поборника общечеловеческих законов, а тех, кто сопротивляется американскому проникновению, представить сторонниками отжившего "эгоистического" национализма... Советскому Союзу, который неустанно и последовательно отстаивает принцип действительного равноправия и ограждения суверенных прав всех народов, больших и малых. В нынешних условиях империалистические страны, как США, Англия и близкие к ним государства, становятся опасными врагами национальной независимости и самоопределения народов".

План Маршалла "состоит в том, чтобы сколотить блок государств, связанных обязательствами в отношении США, и предоставить американские кредиты как плату за отказ европейских государств от экономической, а затем и от политической самостоятельности".

"Подхваченная буржуазными интеллигентами из числа фантазеров и пацифистов идея "всемирного правительства" используется не только как средство давления в целях идейного разоружения народов, отстаивающих свою независимость от посягательств со стороны американского империализма, но и как лозунг, специально противопоставляемый Советскому Союзу, который неустанно и последовательно отстаивает принцип действительного равноправия и ограждения суверенных прав всех народов, больших и малых".

Разве это не похоже на Ле Пен, Земмура или Меланшона? В 2008 году Марин Ле Пен увидела хорошие стороны в мировом финансовом кризисе: "Кризис дает нам возможность отвернуться от Америки и повернуться лицом к России".

"Нет! Франция не будет колонизирована!" Плакат Компартии. 1973 год.

Эта пропаганда, подчеркивающая "суверенитет" наций в противовес "американскому гегемонизму", не осталась исключительной прерогативой французской Компартии. Она просочилась и в партию голлистов. В начале 1950-х годов голлисты и коммунисты вели совместную кампанию против проекта Европейского оборонительного сообщества во имя "суверенитета" Франции. С тех пор необходимость действовать в одиночку, щеголять своей "независимостью" - разумеется, от Соединенных Штатов - стала обязательным элементом французской дипломатии. Москва умело использовала эту французскую претензию на исключительность в ущерб нашим союзам и европейским обязательствам, и продолжает делать это с неизменным успехом, чтобы ослабить Европу и НАТО. Президент Макрон недавно приветствовал тот факт, что Владимир Путин "уважает Францию и делает различие между ней и остальным Западом".

Советский режим апеллировал к национализму с первых дней своего существования. Но это особый вид национализма, совместимый с господствующей ролью Москвы. Кремлевские идеологи свели его к безобидной формуле "националистический по форме, социалистический по содержанию". Они свели национализм к местечковости, фольклору, "ансамблям песни и пляски", народным костюмам той или иной республики или региона, сшитым по лекалам социальной мифологии большевизма.

Этот национализм советского образца на самом деле представляет собой провинциализм, который в некотором смысле нуждается в опеке "старшего брата". Именно этот тип фольклорного национализма (Жанна д'Арк, Наполеон, де Голль, эскадра "Нормандия-Неман") сейчас транслируют французские правые идентитаристы. Он идеально подходит Кремлю, потому что от него веет духотой, потому что в России он чувствует то же желание закрыть двери и окна, потому что в нем нет свободы мысли и желания понять мир, в котором мы живем, без конспирологических штампов, составляющих часть его демонологии. Ярость, с которой эти ультраправые круги нападают на "элиты", объясняется именно тем, что эти "элиты" открыты миру и не считают себя пупом земли, в отличие от "популистов". Наверно, уютнее быть изолированной провинцией путинистской Евразии, чем нацией, обязанной отвечать за свою судьбу и оборону в мире хищников, вынужденной смотреть в глаза неприятной реальности, оставаясь членом Евросоюза, который обвиняют в том, что он недостаточно "защищает".

Когда с коммунизмом было покончено и наступила идеологическая неразбериха ельцинского периода, именно Франция подхватила факел антиамериканизма и антилиберализма, потухший было в Москве. Новоявленные гуру вроде Дугина отправились искать вдохновения у французских "новых правых", заимствуя их антизападничество (Ален де Бенуа, главный теоретик "новых правых", был приглашен Дугиным в Москву в 1992 году), в то время как другие российские эксперты с восторгом обнаружили во Франции "многополярность", эту альфу и омегу миттерановской и шираковской дипломатии. Таким образом французское влияние будет питать самые токсичные течения идеологии русского реванша. Наши "реалисты", воспевающие "многополярность", несут часть ответственности за нынешнюю навязчивую идею Путина - опрокинуть международный порядок в пользу расплодившихся на планете диктаторов-суверенистов, которые, как и Путин, путают суверенитет с безнаказанностью.

Сегодня взаимопроникновение соцсетей французских правых идентитаристов и Кремля настолько велико, что российские СМИ пышут той же ненавистью к Макрону, что и движение суверенистов. Это вызывает удивление у некоторых российских наблюдателей, например, у политолога Бориса Межуева: "Почему в России такая ненависть к Макрону? ...Почему Макрон вызывает такую истошную реакцию? Саркози, который вместе с англичанами вынудил США на уничтожение Каддафи, такой реакции не вызывал. Олланд, по-моему, вообще никакой не вызывал. Макрона у нас тут ненавидят больше, чем Бориса Джонсона... Казалось бы, важно только то, что из всех европейских глобалистов он занимал по отношению к России самую примирительную позицию".

После военных неудач в Украине российские СМИ в каком-то смысле возвращаются к истокам, все больше настаивая на том, что речь не идет о покорении "братского народа", что суть конфликта иная, что Россия создает "международную антиглобалистскую коалицию": "Россия воспротивилась глобальному миропорядку, миропорядку, который имеет тоталитарный античеловеческий характер, ведет экспансионистскую экономическую и культурную политику, отрицает многополярность человечества... Эта глобальная сила похожа на раковую опухоль, она не имеет своего места, она не часть организма, она живет постоянной экспансией и через метастазы расползается повсюду. Как ее остановить? Война похожа на химиотерапию, иногда другого выхода нет, но она повреждает органы вместе с опухолью".

Вторым основным направлением сталинской атаки на либеральный порядок, который США хотели установить после Второй мировой войны, был антиколониализм. Вернемся к Жданову: "Обострение в итоге Второй мировой войны кризиса колониальной системы выразилось в мощном подъеме национально-освободительного движения в колониях и зависимых странах. Тем самым были поставлены под угрозу тылы капиталистической системы. Народы колоний не желают больше жить по-старому. Господствующие классы метрополии не могут больше по-старому управлять колониями. Попытки подавления национально-освободительного движения военной силой наталкиваются теперь на все возрастающее вооруженное сопротивление народов колоний, приводят к затяжным колониальным войнам".

Коминтерновский антиколониализм открыл дорогу тьермондизму 1960-х - 1970-х годов и сегодняшнему деколониализму. Хотя путинские идеологи яростно критикуют воук и "культуру отмены", Кремль продолжает играть на антиколониальных и антиевропейских струнах, что мы наблюдаем в Африке и на Ближнем Востоке, а также у нас во Франции, когда слышим обличения в адрес "коллективного Запада". Кремль таким образом по заветам Дугина работает на смычку правого и левого экстремизма, чтобы дестабилизировать западные общества.

Можно ли надеяться, что самопожертвование украинцев поможет нам демонтировать эту сталинскую идеологическую матрицу, которая так живуча во Франции? Можем ли мы избавить либерализм от всех негативных коннотаций, которыми он перегружен, иногда по вине наших элит, твердивших о кризисе западной цивилизации, - в результате молодые поколения забыли, чем мы ей обязаны: гражданской свободой, уважением к истине, лежащим в основе науки, бескорыстной любознательностью, терпимостью и доброжелательностью, которые характерны для свободных обществ и которые кремлевская пропаганда пытается заменить культурой подозрительности.

Осажденный в Мариуполе батальон "Азов" сравнивают с 300 спартанцами, защищавшими Фермопильское ущелье (480 год до н.э.) против персидской армии численностью не менее 70 000 человек, чтобы дать грекам время организовать оборону. Ранее враждовавшие греческие города объединились, чтобы противостоять варварским захватчикам. В те героические дни греки осознали, что они защищают. Геродот передает диалог между спартанцами и персидским сатрапом Гидарном, который спросил их, почему они не хотят стать друзьями "великого царя (Персии)", пойдя к нему на службу за щедрое вознаграждение. Греки отвечают: "Обращенный к нам совет твой, Гидарн, не со всех сторон хорошо обдуман. Ты советуешь нам то, что испытал сам, но не то, чего не испытал. Рабское состояние тебе известно, но свободы ты еще не вкусил и не знаешь, сладка она или нет. Если бы ты отведал свободы, то дал бы нам совет нам сражаться за нее не только копьем, но и секирой".

Именно об этом послании 2500-летней давности напоминает нам сегодня храбрость украинцев: эти слова возвестили рождение западного сознания.

Оригинал статьи - в издании Desk Russie.