Новый телевизионный сезон обещает стать из ряда вон. Если не в разделе информационно-аналитического вещания, то в номинации "художественный сериал".

Предварительная информация о содержимом портфелей наших телеканалов породила некоторые упования. Они связаны с новым сериалом Валерии Гай Германики на Первом, с "Белой гвардией" и "Жизнью и судьбой" на "России". Но, пожалуй, наиболее ожидаемым событием стал 20-серийный телероман Николая Досталя "Раскол" на той же "России". Он начинает свой круг бытия в эфире уже в этот понедельник.

Сначала кажется, что сериал вдохновлен исключительно просветительской миссией. Он рассказывает о таком отрезке отечественной истории, который массовой аудитории практически неведом - ни в мифологической оправе, ни в беллетристической интерпретации. То ли дело царствования Ивана Грозного, Бориса Годунова, Петра I, Екатерины II... А вот правление Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим, в памяти народной запечатлено разве что картиной Сурикова "Боярыня Морозова". Да, конечно, что-то мы слышали о суровом патриархе Никоне и о принципиальном протопопе Аввакуме. Но из-за чего меж ними случилась размолвка не на жизнь, а на смерть, и почему она была названа "расколом", и какое влияние все это имело на ход нашей истории - ничего этого толком не знаем.

Исторических деталей и политических аллюзий в сериале предостаточно. Оттого повествование довольно быстро приобретает не только историко-просветительский, но и злободневно-поучительный характер.

...Молодой царь хотел Русь греховную обратить в Русь безгрешную. Примерно как Михаил Горбачев или, если угодно, как Дмитрий Медведев. Да былые грехи оказались столь тяжелы, что в рай не пустили. Он на помощь призвал игумена Никона, человека строгого, принципиального и порядочного. Царь его приблизил и сделал патриархом. И разрешил ему называться Государем. Таким образом, впервые в истории нашего отечества появился тандем двух государей, правление которых кончилось скверно, хотя оба были за модернизацию и Государства, и Церкви.

Христианское вероучение вошло в жестокое противоречие с практикой насильственного подчинения ему паствы. И самым эффективным инструментом церковных иерархов стало силовое воздействие на верующих.

Заглянув в исторические труды, описывающие эту сторону дела, можно узнать, что главная заслуга патриарха Никона состояла в том, что он отстроил церковь как государство и создал в нем жесткую вертикаль.

Со своей стороны, Алексей Михайлович Тишайший, случалось, был милостив: он заменял смертную казнь через сожжение отрубанием правой руки и левой ноги. То есть взамен мучительной смерти даровал мучительную жизнь.

Раскол между Государством и Церковью произошел от того, что суровый Никон принял дарованный ему титул "государя" всерьез; он не прочувствовал его символическую условность и даже возымел честолюбивую претензию преобразовать свое ведомство в надгосударственный институт.

У этого историко-художественного персонажа я не нахожу в сегодняшней реальности более или менее близкого ему героя. Но в русской классике его нетрудно сыскать - это Великий Инквизитор Достоевского.

Никон в конце концов был низложен. Но внутрицерковный раскол между сторонниками модернизации церковных установлений и их противниками стал едва ли не самым долгоиграющим фактором российской истории.

На том витке исторического развития, который подробно воспроизведен на экране, кажется, что в основе противостояния аатриарха Никона и протопопа Аввакума ничего сущностного-то и нет. Ну, староверы предпочитают креститься двуперстием, а новообрядцы - тремя перстами. Но чтобы идти за это на костер... Ну, одни попы справляют службу по одним священным текстам, другие - по тем же, недостаточно хорошо отредактированным, с неточностями в переводе с греческих первоисточников. И чтобы за это опять муки принимать...

Но ведь должно было быть что-то еще, что сделало вражду между соотечественниками столь продолжительной и бескомпромиссной?

Смотришь серию за серией, и все неотвязнее мысль: неужели раскол - это и есть имманентное и перманентное состояние нашего общества? Жизнь нации и до трагических событий ХVII века выглядела расколотой. Время от времени государи делали попытки унифицировать верования и цели. Беспримерной жестокостью (Иван Грозный) - не получается. Царской милостью (Алексей Тишайший) - опять кровь. Решительной модернизацией (Петр I) - снова боль и казни. Пролетарской революцией (Ленин) - реки крови. Коммуно-имперской идеологией (Сталин) - моря крови и страх в подкорке.

В свою очередь, интеллигенция уже не один век живет противостоянием почвенников (староверов?) и западников (новообрядцев?), которое то стихает, то обостряется. Не спадает напряжение в отношениях Европы и Азии в стране. Сегодня то и дело приходится слышать призывы заменить многочисленные межпартийные суетные расколы одним большим программным расколом - народных толп с олигархической властью.

Сериал Николая Досталя и его соавтора, сценариста Михаила Кураева, актуален еще и потому, что в нем отразились, с одной стороны, вековечное стремление Церкви сделать Государство инструментом своей власти над мирянами, с другой - привычка Государства использовать Церковь в качестве идеологического агитпропа.

Разве не к этому сегодня идет дело? И способно ли общество остановить этот процесс? Да и есть ли оно - общество? Вот вопросы, которые Власть меньше всего хотела бы услышать накануне выборов и в связи с выборами.

Эта мотивировка кажется парадоксальной в цензурной практике. Объяснять непреодолимые трудности с показом произведения его высокими художественными достоинствами - такого я лично не припомню. Наше ТВ дожило: плохое кино можно демонстрировать, даже если оно очень плохое, а хорошее нельзя в первую очередь потому, что оно очень хорошее. Повеяло оруэлловскими сентенциями типа "незнание - это сила" и "свобода - это рабство". Теперь еще есть и "хорошее кино - это плохое кино".

Хорошему кино дали возможность появиться на свет на канале "Культура". И это в какой-то мере скандал, о политической подоплеке которого можно судить и по комментарию продюсера сериала Владимира Досталя.

С другой стороны, решение руководства холдинга ВГТРК прокатить сериал на "Культуре" кажется мудрым. И художнику не обидно - его создание ставится в прайм: в 21.25. И "пролам" приятно: их не станут донимать преданиями старины глубокой. И начальникам покойно - фильм увидит только ограниченный контингент телезрителей.

Художнику должно быть еще и лестно, поскольку "Раскол" пойдет без единой рекламной паузы. По ходу повествования канал организует с участием авторов, историков и публицистов несколько круглых столов, на которых будут обсуждаться реальные исторические коллизии, сюжетные повороты и эстетические достоинства сериала.

Чего же больше? Что так разволновался продюсер этого телеромана Владимир Досталь? Да и режиссер Николай Досталь выразил в нескольких интервью печаль по поводу того, что сериал фактически отправлен в ссылку - пускай и почетную. Им, авторам, хотелось бы, чтобы фильм о судьбе России увидела Россия. Или по крайней мере дать ему шанс быть увиденным Россией. Вот такая у них причуда.

А территория "Культуры", при всем почтении к населяющей ее публике, - это лишь частица огромной страны. К тому же и прайм-тайм - это в какой-то степени ловушка для сериала, который пойдет в окружении двух премьер: "Товарищи полицейские" на Первом и "Контригра" на "России 1". Нетрудно догадаться, что и без того не слишком широкая аудитория канала скукожится еще больше.

В советское время был такой иезуитский способ выражения политического недоверия художественному фильму - дать ему третью категорию, отпечатать пять копий и поставить галочку, что фильм выпущен в прокат. С сериалом "Раскол" проделано примерно то же самое в несколько ином формате... Увы, церковный раскол - дело не совсем прошлое: он то так, то иначе отзывается в быстротекущей светской современности. Отозвался он и в истории с показом фильма о нем.