На процессе Тихонова-Хасис 5 апреля был допрошен старший брат Станислава Маркелова - Михаил. Ранее он не присутствовал на заседаниях суда.

Прокурор объяснил, что Михаил Маркелов занят на работе вне Москвы, и попросил изменить порядок представления доказательств стороной защиты. Адвокаты не возражали, однако высказали пожелание сначала допросить Михаила Юрьевича в отсутствии коллегии присяжных. Председательствующий ответил, что допрос потерпевшего без коллегии недопустим, и пригласил присяжных в зал.

На вопрос прокурора, что ему известно о гибели брата, Михаил Маркелов показал:

«В тот день, когда произошло преступление, я находился со своим старшим сыном в крематории, где мы забирали урну. Дело в том, что за 6 дней до гибели моего брата трагически умерла наша мама. Мы договорились со Стасом, что он подъедет в крематорий и мы вместе поедем встречать родственников, чтобы потом организовать поминки. Мы договорились на определенное время. До этого брат мне сказал, что он идет на пресс-конференцию по делу Буданова, которая продлится недолго. Он назвал место, где будет проходить пресс-конференция, точный адрес не назвал, сказал только, что это на Кропоткинской и он успеет доехать.

В момент, назначенный с ним по телефону, я ему звонил, сигнал проходил, но трубку он не брал. Так продолжалось в течение часа, потом двух. В результате мы с сыном договорились, что он поедет встречать родственников, а я поеду на Аргуновскую улицу. Когда я приехал на квартиру мамы, брата не было. Я продолжал звонить, телефон не отвечал, я думал, что пресс-конференция затянулась. Вдруг раздался звонок по телефону, как раз когда я собирался уходить. Я взял трубку. Звонивший представился сотрудником прокуратуры или следственных органов и спросил, знаю ли я о том, где мой брат. Я ответил, что он на пресс-конференции, поинтересовался, кто спрашивает, что передать... Он ответил, что мой брат был ранен и убит, находится на Кропоткинской улице, а мне скорее всего никуда ехать не надо, они сами приедут и все мне объяснят. Я включил телевизор и все узнал. Потом пошли звонки, и одновременно шла информация по телевизору...»

На вопрос, что ему известно о взглядах брата и его общественной деятельности, Михаил Маркелов ответил, что брат никогда бы не возглавил ни одну из политических партий и структур, которые сегодня существуют, не состоял ни в одной партии. Он считает, что брат был аполитичен. Станислав разделял взгляды антифашистов, потому что так был воспитан, так воспитывал его отец. Свою правозащитную деятельность он в кругу семьи рассматривал с определенной долей иронии, но тем не менее считал, что да, это серьезная задача, которая стоит перед ним, — защищать людей. В кругу семьи было негласное правило: никто не лез в работу другого. Ту или иную тему они периодически обсуждали, не углубляясь. У них были разные политические взгляды. «Я работал депутатом Государственной думы, потом возглавлял одну из политических партий, и, соответственно, он не лез ко мне, а я не лез к нему, в его работу».

Станислав сотрудничал с правозащитными организациями, в частности с «Мемориалом», с «Совой», многие его дела проходили через них. Чем конкретно Станислав занимался, Михаил не знает, но однажды он советовался с ним по поводу нарушений прав человека в Пригородном районе Северной Осетии. О деле Рюхина говорил, что у него очень знаковое дело, где «он закроет одного из нацистов». Фамилий не называл, но на слуху тогда было дело Рюхина.

Прокурор спросил, не размещал ли Михаил Маркелов сообщений в СМИ по поводу убийства брата. Михаил Юрьевич объяснил, что делал заявление для журналистов, находясь в Твери, где тогда работал. Он собрал представителей прессы и сказал: я знаю, кто убил моего брата. Это было в конце октября 2009 года. Целью заявления был арест людей, которые имели отношение к определенным нацистским организациям и могли участвовать в убийстве брата.

«Я не называл фамилии, я сказал, что знаю, кто убил моего брата и что эти люди могут находиться как на территории России, так и за рубежом».

На вопрос адвоката Жеребенкова, имел ли Станислав Маркелов отношение к молодежному движению антифа, Михаил Маркелов ответил, что у него там были друзья. «К моему мнению он прислушивался, я неоднократно ему говорил, что и с той стороны, и с этой стороны отморозки. Он прислушивался, но тем не менее считал, что нет другой силы, которая сегодня противостоит нацистам. Такое дикое слово, но тем не менее приходится его произносить».

Михаил Маркелов ответил также на вопросы об угрозах, которые получал его брат. «Угрозы были постоянно, но надо знать Стаса - он всегда к этим угрозам относился халатно. Он говорил: вот, всякие отморозки обещают меня убить». Однажды брат все-таки попросил Михаила через его связи на определенный срок организовать ему частную охрану, но потом улетел в командировку и сказал, что необходимость отпала. Он не обращал внимания, есть ли за ним слежка. Особенно в последние дни, после смерти матери, он вряд ли об этом думал. «Единственно на второй или третий день после ее смерти мы говорили в кругу семьи на эту тему и он сказал, что теперь нас мало осталось, семья небольшая, и неужели люди настолько циничны, что будут использовать смерть матери, чтобы кого-то запугать. Я спросил: а тебя запугивают? Он тогда занимался делом Буданова».

Адвокат Жучков, защитник Никиты Тихонова, настойчиво интересовался у Михаила Маркелова, от кого конкретно ему стало известно, кто совершил преступление и за кем следят, где и как они встречались. Михаил Маркелов отвечал лаконично: от следователя. «Я мог задавать вопросы, я ведь потерпевший». Адвокат Жучков спросил, знал ли Михаил Юрьевич до своего заявления для прессы, что наблюдение ведется за подсудимыми, которые здесь сидят. Михаил Маркелов ответил, что знал за несколько дней и даже просил показать ему постановление о прослушивании и наблюдении.

На вопрос председательствующего, как часто он встречался с братом, Михаил Маркелов ответил, что раз в месяц они обязательно собирались у мамы, а в последний период виделись особенно часто, потому что мама болела и с конца декабря до дня смерти мамы Станислав постоянно находился у нее.

После объявления перерыва Михаил Маркелов покинул заседание Мосгорсуда и, возможно, больше на процессе не появится.

В тот же день во второй половине заседания начался допрос Алексея Барановского, друга Никиты Тихонова и Евгении Хасис, активного деятеля организации «Русский вердикт». В ходе этого допроса произошла сенсация относительно «алиби Хасис». На вопрос, почему он не заявил на следствии, что 19 января 2009 года находился вместе с Хасис в магазине и покупал шампанское, Барановский сначала ответил, что его об этом не спрашивали и он не знал, что вправе говорить о чем-то помимо задаваемых вопросов. А когда ему напомнили, что он допрашивался на следствии дважды с участием своего адвоката, Барановский сказал, что боялся подвергнуться давлению и молчал, чтобы беспрепятственно донести эту ценную информацию до суда.

Прокурор Локтионов и адвокат Жеребенков назвали заявление свидетеля ложью.

Допрос Алексея Барановского с участием коллегии присяжных будет продолжен 7 апреля.