Самым пронзительным моментом на прошедших до сих пор заседаниях по делу Тихонова-Хасис явились прозвучавшие 9 марта показания родителей Насти Бабуровой. Речь ее мамы в зале суда сопровождалась полнейшей тишиной. Ни у адвокатов подсудимых, отличавшихся до сих пор удивительной активностью, ни у самих подсудимых не возникло к родителям Насти ни одного вопроса.

Лариса Ивановна рассказала о судьбе своей дочери, прочла отрывки из ее писем и поделилась ужасом, который у нее возник нее при ознакомлении с сайтами неонацистов после гибели Насти. Она рассказала, что 19 января 2009 года в 14.30 она читала студентам лекцию, а в это время ее дочь уже истекала кровью возле дома номер один по Пречистенке. Ее муж в тот день принимал экзамены и вернулся домой около 18 часов, сама она вернулась около 17 часов, и в эти часы им позвонили знакомые и сообщили, что Настя ранена в голову и находится в московской больнице имени Пирогова. Они тут же помчались в авиакассу, взяли билет на Москву (рейс был только на следующий день), вернулись домой - и примерно через полчаса пришли родственники и сообщили, что Насти уже нет.

На следующий день в Москве журналисты от самого самолета расспрашивали их о дочке, но они ничего не могли сказать, потому что находились в состоянии шока. В первый момент они думали, что это какой-то несчастный случай, потому что не знали за Настей ничего, за что ей можно было бы мстить. Настя была студенткой пятого курса факультета журналистики МГУ и внештатным корреспондентом «Новой газеты», а до этого с начала 2008 года работала обозревателем в «Известиях». "Я читала ее статьи, серьезные и глубокие. Я писала ей: доченька, ты сильно владеешь материалом, и статьи твои представляют большой интерес".

23 января состоялось прощание с Настей в Центральной клинической больнице. Присутствовал весь факультет, журналисты, писатели, были друзья Насти и просто сочувствующие люди.
"Для нас потеря единственной дочери... я не знаю, что может быть больнее этого".

Настя окончила школу с золотой медалью, свободно владела французским и английским языками (в этом месте судья перебил маму Насти и попросил больше говорить о профессиональной деятельности дочери).

С 2001 года Настя жила в Москве, училась в МГИМО, сотрудничала с газетой «Вечерняя Москва», писала статьи на темы жизни общества. Работа в газете ей очень нравилась. Но она ушла из МГИМО, хоть училась на одни пятерки, и перешла на вечернее отделение факультета журналистики МГУ.

С «Новой газетой» Настя начала сотрудничать с осени 2008 года. Первая ее статья была о проблеме Утришского леса и пикетах в его защиту. В статье «Лучше голые, чем в мехах» Настя писала о том, что люди не должны безжалостно и потребительски относиться к животному миру.

Затем Настя написала 5 статей на тему неонацизма в России: «Не просто хулиганство», «Убийство в прайм-тайм», «Эксперты признали, что видео неонациста Марцинкевича призывает к межэтнической вражде», «Неонацисту Марцинкевичу — Тесаку дали три года колонии общего режима за видео, призывающее к межэтнической вражде», «Побочное следствие».

За 2008 год Настя написала более 70 статей в различных изданиях.

Вернувшись из Москвы, родители Насти получили много писем соболезнования.
"Состояние было невыносимое. Мы читали публикации «Новой газеты» и увидели 26 января статью о том, что в Интернете была настоящая истерия по поводу смерти нашей дочери и адвоката Станислава Маркелова. Эти сообщения были такого характера: «Адвокат Маркелов прожил лишние 5 лет...», «Журналюшка тоже сдохла в реанимации...», «У антифашистов теперь будет свой адвокат в аду...» и так далее. Мы обратили внимание, что ники этих авторов начинаются на 14, 88, 18... Прочли сообщения, что Настю могли убить неонацисты".

Лариса Ивановна стала изучать Интернет на предмет неонацистских организаций России и ужаснулась. «Славянский союз», 50 тысяч членов — на сайте свастика висит. «Бригада 88»... Восьмерка — это 8-я буква латинского алфавита Н — "хайль". «Формат 18», о котором Настя писала — неонацистская организация, ее возглавлял Максим Марцинкевич. 18 обозначает Гитлера. «Кровь и честь», "Сопротивление», «Русский образ», «Русский вердикт»...

Как преподавателя ее заинтересовала концепция этих движений. И она увидела утверждение, что права людей дифференцированы, то есть не у всех одинаковы.
"Я подумала, что гитлеровцы в свое время то же самое осуществляли: одних людей в газовые камеры, других к стенке, третьих работать заставляли. Если бы эта идеология осталась действующей до нашего времени, то наверное бы мы просто здесь сейчас не сидели".

После знакомства с этими материалами родители Насти поняли, что те острые вопросы, которыми занималась их дочь, касаются каждого из нас и всей страны в целом. Эта деятельность не могла остаться без последствий и для Насти, и для Станислава. «Новая газета» опубликовала четыре письма родителей Насти на эту тему.

"Мы и до этого перечитывали переписку с Настей, а после смерти дочери я еще раз перечитывала письма и увидела, что она просто ходила по лезвию бритвы".

Затем Лариса Ивановна зачитала отрывки из писем.

«Адрес не сообщаю, потому что мне так спокойнее. Могу объяснить, почему спокойнее. Во-первых, не хочу, чтобы вы обо мне волновались. А вторая и главная причина — я категорически против того, чтобы мой адрес был сообщен кому бы то ни было ввиду моей профессии. Это очень серьезно».

«Я вас тоже люблю. Только вы не волнуйтесь, пожалуйста. Очень неприятно осознавать, что за полторы тысячи километров люди из-за тебя нервничают».

«Мама с папой, как вы там?.. Если бы ты знала, как мне временами хочется, чтобы именно вы, родители, поняли и оценили, чем я занимаюсь и какая я вообще есть. Мама, я работаю в газете «Известия»: экономика, финансы, страхование, недвижимость, образование. Безумно интересно...»

Последние письма дочери Лариса Бабурова назвала по датам.
17.10.08. «С одной стороны — книги, а с другой — жизнь. Только убеждения мои такие сформировались еще лет в 15-16. Другое дело, что не было у меня возможности заниматься этим, но я шла к желаемому. Если ты внимательно посмотришь, какие книги я читала еще в 10-11-м классе, то поймешь меня, наверное. Не переживайте, ваша дочь как минимум честный журналист и неплохой человек, а это немало".
(Лариса Ивановна пояснила, что в доме было много классики, а также книг, издававшихся в перестройку.)
26.10.08. «Мои дорогие родители! Спасибо вам, но слишком уж много у меня дел, в которых вы ну совсем никак не сможете помочь, и не первый день это так. И лучшая помощь в такой ситуации — не мешать и не волноваться... Я могу написать диссертацию, но не буду работать преподавателем. Я хочу работать в журналистике, мне это нравится. Меня интересует политика, социальные вопросы, нравится искусство. Очень люблю выступать на конференциях. Лидерских качеств у меня гораздо больше, чем все предполагают".
7.12.08. "Окончу университет — пойду получать второе высшее образование. Параллельно хочу поступить в западный университет и учиться на магистра".
12.12.08. «Где же вы, родители, приумолкли? Иногда я думаю, как было бы хорошо, если бы вы были вместе со мной. Не обязательно географически, но, скажем, идейно, духовно».
31.12.08. «Дорогие родители! Поздравляю с Новым годом, желаю здоровья и счастья. Еще у меня изменился номер телефона. Теперь он такой... Еще раз с Новым годом!»

Лариса Ивановна сообщила, что они с мужем не смогли по телефону поздравить дочку, а потом оказалось, что ей стали угрожать. Это обострилось как раз тогда, когда она посещала заседания по делу Марцинкевича. Ей приходилось постоянно менять номера телефонов.

7.01.09. «Осталась дома, чтобы поработать. Хотелось первого числа с ясной головой встать. Работа для меня - все. В минувшем году начала заниматься социальной журналистикой и влюбилась в это. Недавно начала сотрудничать с «Новой газетой», знаете это издание?.."

16 января перед уходом на работу родители Насти прочли ее письмо от 13 января, а когда вернулись домой, получили ее второе письмо от 16 января, последнее. "В нем она по существу просто попрощалась с нами".
«Здравствуйте, товарищи родители! Можно я вас попрошу: любите меня, пожалуйста..."

И снова Настя затронула тревожную тему: "Мне не трудно, но я не напишу своего адреса и вообще не хочу обсуждать вопросы, хоть косвенно связанные с моим местопребыванием по почте, сервер которой находится в зоне Ру".
Позже родители узнали, что неонацисты неоднократно взламывали ее компьютер и в связи с этим Настя ограничивала информацию о себе.

Адвокат Жеребенков, представляющий интересы Бабуровых, попросил уточнить, была ли Настя единственным ребенком в семье.
"Да, единственным. Нас даже похоронить будет некому".

Лариса Ивановна сообщила, что ее муж, доктор технических наук, профессор, отработал 36 лет в университете и выпустил очень много студентов, поэтому ей особенно обидно, что дочку убили только за то, что она антифашистка. "Она была последовательна в своих убеждениях".

"Я хочу сказать, что Настя очень сострадала людям вообще. Она уехала из дома ребенком, можно сказать, в Москве выросла, но в ней осталось то, среди чего она росла дома. Она прожила 25 лет... Если бы я представляла степень угрозы своей дочери, то сделала бы все, чтобы увезти ее из Москвы. У нас в Севастополе не убивают...»

В завершение Лариса Бабурова рассказала присяжным, что Станислав Маркелов был посмертно награжден медалью имени Плевако - высшей наградой адвокатского сообщества. Настя имела золотую медаль в школе, серебряную — в МГУ. В 2009 году министр иностранных дел Франции пригласил Бабуровых на церемонию присвоение имени Анастасии Бабуровой курсу студентов Высшей школы профессиональной журналистики Французского института прессы. "Мы присутствовали на этой церемонии. Студенты нам сказали, что на место убитого встанут 50 новых журналистов".

На похоронах Насти присутствовал известный кинорежиссер Валерий Балаян. Он снял фильм о Насте, названный строкой из ее последнего письма: «Любите меня, пожалуйста».

"Я хочу сказать, что для неонацистов Настя представляла угрозу. Она не принимала их человеконенавистнические взгляды, писала об этом прямо, вместе с Маркеловым поднимала эти вопросы в печати... И еще хочу сказать, что Настя отличалась высочайшей трудоспособностью, целеустремленностью, очень глубокими знаниями, пониманием актуальных вопросов, которые существуют в обществе. Поэтому вот эти темы, которыми занимались и Стас, и Настя, они для неонацистов никак не могли пройти незамеченными. Фактически они убили двух ключевых людей антифашистского движения. Моя дочь никогда не стремилась к власти, к какой-либо должности. Ей просто нравилось освещать вопросы, которые являются животрепещущими для жизни общества". Так закончила свои показания Лариса Бабурова.

Эдуард Федорович Бабуров сказал, что у Насти с детства была необузданная страсть к получению новых знаний. Вторая черта ее характера — стремление помочь слабым, униженным и оскорбленным. Она училась очень легко, в четыре года стала изучать английский, когда пошла в английскую школу, уже владела языком свободно. Много помогала соученицам, все предметы давались ей легко.

Эдуард Федорович работает в Севастопольском национальном государственном университете. У них обычная семья. Лариса Ивановна потеряла маму в четыре года, его отец погиб на войне. Они получали высшее образование и степени своим трудом, в том же духе воспитывалась дочь. «Такие у нее две черты, но вторая черта превзошла первую — и она стала журналистом».

Настя сначала поступила в Севастопольский университет на экономику, с первого экзамена набрала 47 балов из 50 и была зачислена, но тут же сдала экзамены и прошла в еще более престижный вуз – филиал МГУ в Севастополе, где и проучилась год. Однажды приехавшие из МГУ преподаватели увидели ее реферат на английском языке и сказали: что вы здесь делаете, вам нужно в Москву. Вскоре Настя сообщила родителям, что едет в Москву.

В Москве она поступила в МГИМО. «Вы же знаете, что такое в МГИМО поступить» Проучилась почти два года и написала заявление об отчислении по собственному желанию. «Я приезжал в Москву, мне в деканате сказали: мы ее всегда на бюджет снова примем. Я поговорил с ней, но она: не пойду ни за что, буду журналистом».

Позже, когда она уже была в журналистике, он спрашивал: «Теперь тебе нравится?» Она отвечала: да, нравится. «Мы объясняли ей, что это опасная специальность».

Председательствующий спросил у Эдуарда Федоровича, как он может охарактеризовать дочь по идеологическим взглядам.
«Она видела, что происходит в обществе... Мы об этом ничего не знали. Она видела, что есть экстремисты, фашисты, националисты. Она всегда отстаивала позицию простых людей, которые живут на свои заработки... У нее была такая черта характера: отстаивать интересы униженных, обездоленных. Поэтому она активно взялась за эту тему, выступая против фашизма, за что и поплатилась».

Допрос Бабуровых прозвучал диссонансом на фоне первой части заседания 9 марта, которое, как и предыдущие, началось со скандальных заявлений защиты. Адвокат Васильев зачитал длинный список возражений на действия председательствующего (судья без обсуждений приобщил заявление к делу), адвокат Небритов прочел отвод судье – текст на 6 страницах. Судья объявил перерыв на 45 минут, после чего обосновал отказ в собственном отводе.

В результате только через два с лишним часа в зал пригласили присяжных и состоялся допрос друга подсудимых, журналиста «КП» Дмитрия Стешина, у которого после ареста Тихонова и Хасис были изъяты их личные вещи. Этот допрос также не обошелся без скандала: поскольку показания свидетеля на предварительном следствии и в суде разошлись, сторона обвинения попросила зачитать протокол, а сторона защиты возражала.

Следующее заседание суда по делу Тихонова-Хасис назначено на 11 утра 15 марта.