Проблема, затронутая акцией в отношении судьи Боровковой, достаточно сложная. Я понимаю правозащитников, которые встали на защиту ее частной жизни, как и любого другого человека. Но я считаю, что есть принципиальная разница между преследованием, к примеру, Александра Подрабинека, и преследованием Боровковой.

Разница не в том, что Подрабинек мне нравится, а Боровкова нет. Мне, например, текст Подрабинека тоже не по душе, но я всячески выступал против вторжения в его частную жизнь со стороны нашистов. Разница в том, что Подрабинек воспользовался своим конституционным правом на точку зрения. Есть правовые механизмы реакции на точку зрения, которая кого-то оскорбляет, есть границы свободы слова, установленные законом. Причем они у нас в Российской Федерации достаточно жесткие. Поэтому нет никакого оправдания и основания для того, чтобы вторгаться в его частную жизнь.

Ситуация с судьей Боровковой совершенно другая. Проблема именно в том, что явно преступное правосудие в силу неэффективности государственной машины и ангажированности суда совершается фактически анонимно. До какого-то момента даже фотографию судьи Боровковой невозможно было найти.

Когда правосудие правомерно, суд действительно подчиняется закону и совершенно беспристрастен, тогда никто на него влиять не будет. Но когда он совершенно явно пристрастен и вообще является не судом, а неправосудным инструментом реализации политических репрессий, возникает вопрос: а как на него повлиять, если не работают никакие механизмы? Когда одна сторона вопиющим образом нарушает даже не правила игры, а фундаментальные основы государственного устройства, общество не имеет никакого механизма реакции.

Наверное, я могу согласиться с теми, кто говорит, что публикация домашнего адреса судьи Боровковой может нанести ей какой-то ущерб, учитывая, что она не только политическими делами занимается, и могут прийти какие-то осужденные к ней домой. Это действительно нехорошо. Но ведь люди получили этот адрес путем несложных манипуляций, и любые преступники, если бы действительно были заинтересованы, таким же способом получили бы его. Если говорить о расклейке плакатов у суда, то тут просто не о чем спорить – это совершенно правомерное действие.

И все-таки со всеми сомнениями и именно в данной конкретной ситуации я склонен согласиться с этой акцией. Это не значит, что надо вторгаться в частную жизнь всякого, с кем ты расходишься политически. Но государство устанавливает особый институт защиты судьи и его закрытости, и он, пользуясь этим (в данном случае судья Боровкова воспользовалась своим статусом), творит вопиющее беззаконие, очевидное всем - и ей самой, я думаю. В правовом государстве, конечно, необходимо отделять частную жизнь судьи от его работы. В конце концов, ее родные и близкие, которые с этим сталкиваются, возможно, получают какой-то моральный дискомфорт, хотя они никаких неправосудных решений не выносили. Но если взять всю ситуацию в совокупности, то скорее все-таки это оправданное действие. Просто у общества нет другой возможности реагировать.

Эту иллюзию полной отгороженности статусом, мантией от окружающего мира и полной безнаказанности, я полагаю, разрушить полезно. Права тех людей, которые сидят сутки, нарушены гораздо сильнее, чем права судьи Боровковой нарушены тем, что ее фотографию расклеили по столбам. Общий баланс данной ситуации мне кажется в пользу того, чтобы одобрить эту акцию.