Фрагменты судебного заседания 25.11.2015

Свидетель защиты Ольга Терехина:
"10 января на Манежке проходила серия одиночных пикетов. Я стояла в стороне, полиция передавала, кто стоит, с каким плакатом. И это продолжалось, пока Ионов не встал с плакатом "Я Шарли". Потом появился незнакомый мужчина с наспех написанным плакатом. В то же мгновение Ионову заломали руки и повели в автозак. Марк Гальперин пошел выяснять, в чем дело, его запихнули в автозак. Их отвезли в ОП "Якиманка".Там мы узнали, что этого незнакомого мужчину отпустили, а на Гальперина и Ионова составили протоколы".

Из показаний Ионова:
"10 января мы были на Манежной. Граждане были, верноподданные были в форме. Плакат был в основном "Я Шарли", передавали его друг другу. Все хотели выразить солидарность с погибшими (французскими журналистами. - Ред.), все стояли по очереди. Того человека, который подошел с плакатом, я видел, он общался с полицейскими. Потом он подошел, нас повязали. Его выпустили за 200 метров до отдела полиции, а нас с Гальпериным доставили в отдел".
Динзе: По какой статье на вас составили протокол?
"Меня эти статьи не интересуют, потому что это все бред".

"15 января я тоже оказался на Манежной площади. Там было много казаков, верноподданных с георгиевскими ленточками. Они пели песни, славили родину, шумно себя вели. Я был вообще без плаката и рюкзака, не ожидал такой прыти. Оказался в автозаке.
Динзе: Почему вы там оказались?
"Не помню уже, была какая-то причина выйти. Но обстановка была напряженная, и мы не пикетировали".
Прокурор: Свидетели (полицейские. - Ред.) говорили, что у вас был плакат и вы кричали лозунги.
"Плакатов не было, а когда задержали, мог кричать".
Судья: Ну теперь-то вам известно, что вам штраф назначили?
"Ну наверное. Что тут удивляться, людей на тот свет отправляли..."

Динзе: Расскажите про 21 марта на Пушкинской площади.
"А, ну это вообще смех. Уже не помню, почему приехали, столько беззакония происходит. Только успевай протестовать, если ты гражданин, конечно. Марк Гальперин попросил полицию содействовать. Встал в пикет, я стоял метрах в 15, общался. К Гальперину подошли два провокатора, их повязали. А потом почему-то подошли и свинтили меня. В тот день у меня никакого плаката не было, я даже не знал, буду ли пикетировать".
- Что значит "поддержать пикетирующего"?
"Наблюдать, прийти в суд свидетелем, если будет беспредел. Сплошное вранье, все врут, как Путин.
Другие люди тоже были, 5-6 человек, они стояли со мной, вдалеке от Гальперина. Забрали именно меня".
- Выкрикивали что-нибудь при задержании?
"Ну я говорил: "Ребята, побойтесь Бога". Но они не боятся".

"11 мая был день рождения Надежды Савченко, мы пришли к "Матросской Тишине". Мы и Ходорковского там поздравляли, когда был в заключении. Только Калмыкова стояла с плакатом с поздравлением Савченко. Пела что-то. А больше никто ничего не делал. А потом полиция, как некоторые выражаются, пошла на нас "свиньей", стали хватать. Стали задерживать Машу Рябикову, у нее была одежда в цветах украинского флага. Мне так и сказали: у нее символика украинская".
- Какие-нибудь лозунги антиконституционные выкрикивали?
"Про себя - возможно, а вслух нет.
Нас доставили в ОВД "Сокольники", поместили в клетки. Они (полицейские. - Ред.) даже друг с другом ведут себя, будто они из горячих точек".
- Вы помните, что писали в протоколе?
"Ну я стандартно пишу: "Не надо врать, как Путин".
Перевезли в Преображенское ОВД, там было страшно холодно, пахло краской. Я возмущался. Никто не спал. Нам выдали шнурки и вернули в Сокольники. Стали опять требовать расшнуровать. Я говорю: ребята, побойтесь Бога. Полицейскому это не понравилось, и он меня поволок в клетку. Руку поцарапал. Несерьезные повреждения, но обидно".

...Зачитывают показания Ионова на следствии про 13 сентября: "Второй человек является выдуманной фигурой, никого не было". "13 сентября я о своем пикете даже знакомым не сообщал". "Сотрудники полиции показали на меня пальцем, сказали "Его!" и отвели в автозак". "После доставления в ОВД "Китай-город" полицейские дали мне матрас, подушку и пожелали спокойной ночи". "Лозунгом "Путин есть - ума не надо" я хотел лишь сказать, что Путин заботится о своих гражданах..."

Владимир Ионов, гражданский активист

Из выступления в прениях

Я большую часть жизни прожил в Советском Союзе. Жизнь в Советском Союзе была такова, что у нас во всем мире кругом были враги. Мне это очень не нравилось. В друзьях у нас были те страны, которые мы удерживали силой оружия. Если они из наших друзей желали выйти, они бывали подавлены танками и силой оружия. Меня как гражданина, естественно, это не устраивало. Это был позор, мы были империей зла.

Слава богу, империя зла почила. Началась перестройка. Люди обрели свободу, а свободный человек, конечно, ведет себя, с точки зрения слуг народа, кое-как, неправильно себя ведет. Слуг народа у нас принято считать властью. А с приходом комитетчика Путина ситуация вообще стала кошмарной, потому что обучали-то его мочить. Он и начал с этого: «Мочить будем в сортире». Ну что это такое! А у нас и так мочить, в общем-то, народ горазд. Еще протопоп Аввакум сказал: «Русскому человеку кушать не надо. Русские люди жрут друг друга, тем и сыты бывают». А тут приходит президент, который заявляет, что мочить будем в сортире. Мне это, естественно, не понравилось, я начал выходить на улицу с протестом. Были Марши несогласных, митинги. Я редко выходил, потому что была возможность участвовать в этих маршах, писать плакаты и выражать свою политическую позицию, гражданскую позицию - я не политик, естественно. Когда власть от страха или еще от чего-то запретила эти марши, я стал выходить в одиночный пикет, который не запрещен.

Ну и кончилось тем, что я попал в это мероприятие (уголовный процесс. - Ред.), за которое мне, честно говоря, стыдно, потому что столько бумаги, столько людей отвлекается. Мы все, здесь сидящие, - не важно, граждане или те, кто только о своей шкуре думает, - мы все жители этого города. И в этом городе происходят убийства. 27 февраля на мосту безнаказанное убийство Бориса Немцова. Причем это не первое убийство. Слуги народа - никакой реакции нет. А он был депутатом.

(Судья Леонид Гарбар: Вернемся к нашему делу. Здесь не нужно вести политическую речь.)

К нашему делу. Я не юрист. Еще раз повторяю, мне стыдно за то, что здесь происходит. Я считаю, нужно прекратить это дело и извиниться передо мной за все неудобства. Вот, собственно, я считаю так.