Происходящее в Карачаево-Черкесии, разумеется, попадает в первые сюжеты теленовостей, но все же не воспринимается столь остро, как Беслан. Захваченный Дом правительства – это не школа с детьми, понятно. Но событие это все же значимое и знаковое. Обычная милиция с ОМОНом немного сопротивляются, и все. Никаких внутренних войск, никаких спецслужб, никакого Козака. Нечто странное и смутное. Оно и понятно. Дело там не государственное, частное там дело, клановое. Дележ собственности обернулся, как это повсеместно бывает на просторах родины чудесной, расстрелом, расчлененкой, трупами в шахте и горелыми покрышками. Но при этом победившая сторона надеялась на тестя-президента как на могучую крышу.

А что? Почему в Москве можно устраивать судебный фарс в Басманном и Мещанском судах, а на Кавказе нельзя действовать в соответствии с местной спецификой? Суть дела-то одна – отнять чужое, используя государственные средства в частных целях. Но в кавказскую специфику входит и другое – общество там, конечно, не гражданское, но и не атомизированное, как на русских территориях России. Клановое там общество, родовое, какое еще – специалистам виднее, но в общем связи, характерные для традиционного общества, там весьма существенны и действенны.

И этого в Москве стараются не замечать. Ибо происходящее в Черкесске ставит под сомнение целесообразность постбесланских планов укрепления вертикали власти. Причем это сомнение в том, ради чего все затевается. Никто же не устраивает назначение губернаторов ради борьбы с терроризмом. Все это необходимо лишь для усиления контроля над финпотоками в регионах. Однако выясняется, что есть места, где этот контроль будет ограничиваться структурами традиционного общества, – как в России самодержавие ограничивалось удавкой.

Очевидно, что и Козак, и Москва тянут время. Хотя чего тянуть? Происходящее в Черкесске имеет только одно название – насильственное свержение законной власти. И логика реально отстроенного централизованного государства такова, что внутренние войска там должны были появиться еще при первом захвате. Да-да, это означает разгон демонстраций, разоружение толпы... Да чего я перечисляю! В Беслане точно такая же вооруженная толпа стояла возле школы. И ничего с ними никакие федеральные силы поделать не могли.

Ну а что будет, когда республики, области и края будут возглавлять президентские назначенцы? Их так же будут оставлять с одним местным ОМОНом? Тогда что же это за крыша в Кремле? Вот какие вопросы ставят события в Черкесске, безусловно находящиеся в одном ряду с бесланскими. Очевидно, что так называемый центр будет сосредотачиваться лишь на тех регионах, из которых можно будет извлечь прямую и надежную выгоду. И в связи с этим перемещение места регистрации крупнейших налогоплательщиков из Москвы в Питер, под материнскую опеку Валентины Матвиенко, начинает напоминать бегство, стремление оставить себе контроль над наиболее существенными финпотоками, а страну отдать на разграбление откупщикам, которые будут покупать губернаторские места в Кремле.

Ну, а если они не справятся и трупы надежно не спрячут, то уж дальше на свой страх и риск.