Он был за Россию ответчик
Процесс, начавшийся было сегодня в Тверском межмуниципальном суде, - событие из ряда вон. Трудно даже вообразить сюжет, в котором классическое противостояние личности и государства приобрело бы столь резкие, ясные черты. Трудно представить себе ситуацию более запутанную. Сталкиваются две правды - люди и власть.
Рассудим теоретически: несет ли государство прямую ответственность за теракт и его трагические последствия? Виновен ли президент Буш в том, что случилось 11 сентября? Можно ли судить премьера Шарона за каждый теракт, совершенный в Израиле? Подчеркну: речь идет о строго юридической ответственности тех, кто не сумел предотвратить массовые убийства невинных людей. Применительно к нашему случаю, о тех, кто проморгал Бараева, а потом готовил и осуществил "блестящий штурм".
Ответ очевиден: нет. Если за каждый теракт спрашивать с правительства, то за что тогда карать террористов? Виновник-то уже найден...
К слову, в этом духе сегодня как раз и выступает столичная власть. Председатель лужковской Думы Владимир Платонов так и говорит: вот поймаем злодеев, им и вчиним иск. И, слегка противореча себе, московские деятели заявляют еще, что трагедия на Дубровке - эхо чеченской войны, а война эта - событие федерального масштаба. Кремль презрительно отмалчивается, давая понять, что закон "О борьбе с терроризмом" прямо указывает имена и явки ответчиков. Это чиновники субъекта федерации, на территории которого произошел теракт. Им и отдуваться.
Таков, повторюсь, юридический аспект этого суда, и вокруг денег, которые Москва обязана или не обязана доплатить бывшим заложникам и родным погибших, будут вестись споры. Адвокаты Лужкова оценивают моральные страдания выживших в 50 000, смерть - в 100 000 "деревянных". Семеро из восьми истцов требуют миллион, восьмой, отец погибшего ребенка, - 500 000. Долларов.
И тут уместно вспомнить о том, чего никакими деньгами не измеришь. Забыть о юриспруденции. Поговорить о государстве и людях.
...Чем больше проходит времени, тем невыносимей думать об этом. Кадры видеохроник сливаются в один, который крутится в памяти, как в те дни крутился по всем госканалам: доктор Рошаль сидит в окружении террористов и шахидок, на заднем плане заложницы, и в тоне повествовательном, как почти нестрашную сказку на ночь, рассказывает о "пятнистом спокойствии", царящем в зале. Люди в пятнистом тоже спокойны, они вежливо слушают доктора и молча дожидаются смерти.
Потом доктор уйдет, настанет ночь, вдруг погаснет экран, чтобы загореться наутро и оповестить о том, что террористы начали убивать заложников. Позже выяснится, что в эти минуты заложники и вправду гибли, но не от пуль, а от газа. Взрывы и выстрелы, доносившиеся из театра военных действий, еще долго будут изумлять ведущего НТВ, а мы уже все поймем: началось. И будем не правы, ибо в эти минуты все уже кончалось, спецвойска добивали спящих чеченок и укладывали рядом с мертвым Бараевым бутылку дорогого коньяка, выносили заложников, докладывали о победе.
А накануне, в те пару дней и ночей, предшествовавших штурму, у многих сограждан чувство ужаса перемежалось надеждой. Война уже утомила в целом равнодушный нащ социум, и власть, почти виновато глядевшая на нас с телеэкранов, казалось, осознавала свою вину и о том, что о людях, запертых в театре, надо думать в первую очередь, говорила открытым текстом. Был момент истины: чтобы спасти зрителей, надо начать политические переговоры. Тогда есть шанс довольно быстро освободить заложников и начать процесс, пусть бесконечно медленный, освобождения от войны. В те часы было очевидно, что штурм - преступление, жертвами которого станут не только несчастные зрители "Норд-Оста", но и вся Россия, и вся Чечня. Позже это пятнистое чувство у многих прошло, и самые красноречивые ораторы и самые острые перья нам разъяснили, что мы пережили острую стадию стокгольмского синдрома, что с бандитами переговоров не ведут, что Россия выстояла. Хотя погибших, конечно, жаль.
Если суд все же начнется, споры о том, можно ли было спасти 800 заложников и десятки тысяч новых жертв в Чечне, возобновятся, хотя уже и с иной, абсолютно безнадежной интонацией. И вдруг выяснится, что сравнение с Америкой и с Израилем неправомерно, ибо в тех странах гибель сограждан - беда, а не вина власти, так что никто с ней судиться не намерен. Но эта тема в нашем суде пройдет фоном, задним планом, поскольку в исках записаны совсем другие слова. Ответчик - правительство Москвы, повод для тяжбы - возмещение морального и физического вреда. Дискуссия - о размерах выплат, и здесь у истцов есть неплохие шансы поднять уровень выплат с тех ничтожных и оскорбительных сумм до приемлемых. Строго юридическая коллизия.
Статьи по теме
Он был за Россию ответчик
Начало процесса по искам жертв "Норд-Оста" к московскому правительству отложено до 24 декабря. Российская власть в некотором замешательстве. Кремль, опираясь на букву закона, дает понять, что если какие властные структуры и несут ответственность за массовую гибель людей при штурме Театрального центра, то это лишь столичное руководство. Из окружения Юрия Лужкова доносятся неожиданные мысли о том, что теракт на Дубровке есть следствие чеченской войны, которую ведет федеральное начальство, а значит, с него и спрос. Перспектива финансовых потерь заставляет московскую мэрию проявлять политическую смелость.
Теперь об этом нельзя рассказывать
23-26 октября у Ольги Романовой не было времени писать для Граней.Ру: в качестве ведущей новостей на REN-TV она следила за драмой на Дубровке. В следующие дни мы тоже не могли дождаться от нее желанного текста - г-жа Романова, как и многие другие тележурналисты, вынуждена была обсуждать прошедшие события и их информационное освещение с государственными чиновниками. Сегодня она делится своими впечатлениями и мыслями с нашими читателями.
Почему не взорвался "Норд-Ост"
Ответ если не на все, то на многие вопросы по поводу исхода трагических событий на Дубровке дает следующая версия. Мовсар Бараев и его люди на самом деле не собирались убивать заложников. Собственное самоубийство они и стоявший за ними Басаев организовали как грандиозную пиар-акцию. На то, что они тотчас добьются вывода войск, террористы не надеялись.
Победа массового поражения
В ситуации захвата заложников силовая операция в принципе правомерна. Но являлся ли оптимальным избранный конкретный вариант применения силы? И если сознательно допускалась гибель части заложников, то были ли эти жертвы абсолютно необходимы для спасения остальных людей от неминуемой гибели?
Простите, что мы вас убили
Утром в субботу страна и мир вздохнули с облегчением: страшная драма в Москве завершилась, заложники спасены, лидеры ведущих держав поздравляют президента России с победой над терроризмом. Но вот появились и стали расти пугающие цифры убитых при штурме. А потом стало ясно, что почти все они погибли вовсе не от рук террористов. Дожившие до понедельника задают вопросы.
Заложники власти
Полных восемь лет, по словам наших руководителей, Россия ведет антитеррористическую операцию в Чечне. Полных восемь лет население России безрезультатно пыталось узнать истинные размеры человеческих и финансовых потерь этой операции. Финансовые при этой власти нам не узнать никогда. А вот человеческие, после штурма Театрального центра и победных реляций официальных лиц от президента до депутатов, мы теперь можем представить. Десять процентов убыли вчера еще живых российских граждан они считают успехом. Это при локальной операции, которую проводили лучшие профессиональные "чистильщики" России против 3 или 4 десятков не самых, как показали события, умелых террористов. Вот для чего им срочно понадобилась перепись населения. Кремль хотел высчитать десятую часть, которой власть и спецслужбы готовы пожертвовать для продолжения чеченской бойни. А ведь профессионалы, "зачищая" Театральный центр, в десять процентов не уложились.