Настало, наверное, время высказаться по поводу работы Общественной наблюдательной комиссии в Петербурге, мандат члена которой я получил сегодня. В общем-то, комиссия сложилась из примерно четырех групп. Самая многочисленная - «группа Матуса» (Матус, Эсмедляев, Холодов и др.). Их еще можно назвать условными «силовиками» - они постоянные участники всех и всяческих общественных советов при всяческих структурах, представляют различные ветеранские и т.п. организации. Вторая по численности группа - «группа Шнитке», которую можно назвать «правозащитной» (Шнитке, Рыбаков, Нестеров и др.) - они представляют в основном старые правозащитные структуры вроде «Солдатских матерей», «Гражданского контроля» и т.п.

Третью группу, «группу Пантелеева» (Пантелеев, Агафонов, Малков и др.), сложно как-то обозвать одним словом. Назовем это «системнейшие либералы»... Сам Пантелеев, чтобы со мной встретиться, выписал мне пропуск в ЗакС в приемную депутата Милонова. Заодно я и с помощником Милонова познакомился, который тоже стал членом ОНК. Названия организаций тут самые мистические и многообещающие. Если не ошибаюсь, именно к этой группе принадлежит «Санкт-Петербургский свободный профсоюз охраны окружающей среды "Лукоморье Плюс" работников культуры и инвалидов творческих специальностей» - самое завораживающее название в этом созыве.

Представлена в ОНК и наша небольшая дружина, в основном из активистов «Наблюдателей Петербурга». Направления у нас от разных организаций, в первую очередь «помогающих».

Отдельно хочу заявить, что я не считаю какую-либо из этих групп злонамеренной, желающей помешать остальным работать, не желающей работать самим, желающей прислуживать всяким преступникам в погонах и т.п. Просто у всех своя мотивация и не самый позитивный опыт совместной работы. Дальнейшие события показали, что работать совместно будет несколько проблематично.

Поясню про опыт. В предыдущем составе ОНК большинство было у «группы Шнитке», вследствие чего был установлен режим «демократуры». Согласно регламенту уведомления в учреждения о предстоящих инспекциях должен был посылать только председатель или заместитель. Все заместители также были избраны из числа «шнитковских». Таким образом, людям Матуса и Пантелееву, также членам ОНК, следуя регламенту, надо было ради каждого посещения идти на поклон к Шнитке. Впрочем, он им никогда не отказывал. Просто у него нет дома факса, а согласно регламенту они сами себе запретили уведомлять по телефону. Поэтому члены ОНК никак не могли нам помочь в ситуациях, когда надо было срочно выехать в отделы полиции. Очень хотели, но у них нет дома факса. Собственно, если бы не было этой досадной проблемы, я бы и не стал взваливать на себя эту работу... Я готов завести дома хоть факс, хоть телетайп, хоть какие-нибудь там устройства для клинописи, если надо будет уведомлять клинописью. Почтовых голубей раздобыть могу где-нибудь, если регламент предпишет такую форму.

Шнитке, обнаружив, что большинства у него больше не будет, подал протесты на выдачу мандатов части членов комиссии и как-то договорился, что пока они ждут решений, мандаты нам выдавать не будут, а действовать будет прежняя комиссия. Тем не менее, согласно закону комиссия должна собраться не позднее чем через 30 дней после формирования, т.е. не позднее завтрашнего дня. Матусовцы решили, что Шнитке хочет вообще не собирать комиссию, дождаться этого срока и через Москву распустить комиссию. Не знаю, насколько эти их опасения верны (Шнитке, разумеется, все отрицает).

В итоге в среду мне сообщили и попросили оповестить остальных о том, что некая инициативная группа из 26 человек предлагает собрать заседание комиссии в пятницу вечером. Исходя из этого я понял, что Матус решил сыграть на упреждение, сговорился с Пантелеевым. Еще один товарищ ясно дал понять, что кворум у них будет, они в этом уверены полностью, а от того, придем туда мы с товарищами или нет, зависит только наша роль в новой демократуре.
Кстати, прислали свою версию регламента. Очень правильный такой регламент. У меня даже зачесались руки его как-то ужесточить, а то какая-то чересчур анархия.

Еще парой дней раньше один товарищ встретился с В. Грибом, и тот по его просьбе простимулировал местных чиновников-общественников, зажавших мандаты. Они должны были их выдать в пятидневный срок, но вот начали выдавать на этой неделе.

Узнав об этом, Шнитке сотоварищи тут же быстро сориентировался и назначил свое «первое заседание ОНК» на понедельник, в три часа дня. Он (и возможно, совершенно справедливо) счел, что это собрание в пятницу организовано специально так, чтобы его там не было, ибо он в командировке аж в Армении. И вроде как он убедил приехать в понедельник какое-то московское начальство, дабы придать больше значимости своему этому собранию. Заманить туда людей Грибом и Каннабих.

Я долго страдал, пытаясь понять, что делать с этой ситуацией. Это ж классика - в один день заседать будут на пиках точеных, в другой - на членах возбужденных. Вы с кем заседать будете, мон шер? Классическое решение - вырвать пики, да порубить члены. Мне с членами ОНК еще три года работать, между прочим. И еще важно не перепутать - что вырывать и что рубить. Да и как-то вырывалка, знаете ли, не выросла. В итоге подумал, что надо бы туда все-таки идти. На оба заседания. Попробовать, может, уговорить их как-то совместное провести. Но коллеги - кто-то заболел, кто-то не смог так быстро поменять свои планы, а кто-то и не счел нужным.

Ну и вот пришел я на заседание имени Матуса и Пантелеева. Проходило оно в помещении какой-то «школы трезвости» на Сампсониевском. Ну, где за солидное такое бабло новый член ОНК организует занятия по избавлению от зависимостей по вот такой смешной «лицензии».

Я сперва не очень понял, куда там идти. Увидел дверь с надписью "Центр Бронезащиты". Дурной знак. Там вообще какой-то завод, который всякие спецматериалы производит. Так что на следующей двери висела гордая надпись - «Беркут». Второй дурной знак. Настроение стремительно портилось. В зале кучковалось человек пятнадцать. Кучковалось и кучковалось. Кворум все не объявлялся (надо было двадцать). Я не понимал, оставаться мне или идти уже домой. И я решил обратиться с этим вопросом к единственному всезнающему. «Летающий макаронный монстр - пошли мне знак!», - прошептал я. И тут же он был дан...

Мимо меня к столу президиума выдвинулся вышедший на днях из рядов РПР-ПАРНАС Леонид Агафонов, здесь представляющий «Совет ветеранов войны, труда, вооруженных сил и правоохранительных органов Московского района Санкт-Петербурга». Он помог Борису Пантелееву (в группу поддержки которого он, видимо, входит) повесить на стену большой рекламный плакат. На нем было написано: «Отряд специального назначения Тайфун». Я укрепился в вере и поехал домой.

А кворум они все-таки собрали. Но это уже совсем другая история. Будет забавно, если в понедельник тоже соберется кворум.

В выпуске использованы материалы:

Репортаж Nevex TV про суд над Бондариком: http://www.youtube.com/watch?v=vF0xvx6ZeU8

Репортаж Вестей с пленума КПРФ: http://www.vesti.ru/only_video.html?vid=546248

Репортаж Граней с акции националистов на Марсовом поле 20 октября: https://graniru.org/Politics/Russia/activism/m.220326.html

Kerry Christensen - Chicken Yodel

Идея микса чикен йодля - Даниила Грачёва, здесь полная версия: http://coub.com/view/qjvj94r

Сегодня я торопился. Надо было успеть к двенадцати, предстояло действительно важное событие, от которого многое зависит в моей жизни. Оно со мной бывает не очень часто, так что я волновался и боялся не успеть ко времени. Выйдя на улицу, я попытался было идти быстрее, но понял, что застреваю и спотыкаюсь в снегу. Ещё я тут же понял, что я настоящий петербургский жлоб. Воображаемые пенисы сбились в клин и полетели в направлении Смольного, курлыкая.

Когда я вошёл в парикмахерскую, я удивился. На экране телевизора вместо какого-нибудь телевизионного суда был настоящий Путин. Он начинал речь. Парикмахеры безмолвствовали. "Раздевайтесь" - сказали мне. Я поинтересовался, по всем ли каналам сегодня показывают Путина. Специалисты сферы услуг тут же предложили проверить, но я пресёк. Смотреть в зеркало на грозно машущего пальчиком Патрушева было бы ещё менее интересно. Вообще, я понял, что смотреть на телевизор с Путиным через зеркало - куда как комфортнее. Меня начали стричь, но я понял, что парикмахеры всё же слушают президента, хотя на их лицах не отражается ничего.

Я приготовился считать аплодисменты, но их почему-то тоже не было. Минут десять президент говорил, а его не перебивали. Парикмахеры тоже. Космические корабли бороздили просторы Большого театра, падая в пустоту. Однако парикмахеры всё же не выдержали. Фраза Путина о том, что программа финансирования семей с двумя детьми действует до 2016 года, вызвала общий вздох: "А ПОТОМ ЧТО?"

После кратких консультаций и медитации над сказанным далее консилиум парикмахеров пришёл к заключению, что выданные деньги отбирать не будут, а с 2016 года надо будет уже трёх детей, чтобы что-то получить. Эту догадку подтвердил и президент, сообщив, что с его точки зрения нормой в стране должна стать семья с тремя детьми.

"Государство должно, нашей задачей является обеспечить, власть обязана заботиться" - вещал с экрана вождь. После некоторой паузы моя фея, взмахнув в очередной раз ножницами, безапелляционно заявила: "Гладко стелет!"

Фраза о важности преподавания светской этики и традиционных религий вызвала только грустную улыбку. Я расплатился за стрижку и пошёл домой. Мне показалось, что с этой стороны улицы чище. Но это был просто небольшой кусок тротуара перед магазином.

Я, как и многие, часто думал о том, что хорошо было бы быть хозяином ресторанчика. И предлагать гостям всякие этакие блюда с названиями по актуальной повестке дня того сообщества, в которое я вхожу. Ну то есть, например, можно было бы сделать ресторан для психологов и подавать там тёртую морковь «страх кастрации» или седьдь с бананами «когнитивный диссонанс». А сейчас я больше интересуюсь оппозиционной политикой и хотел бы хряпнуть нацбольского лимонадика, а закусить «крабом на галерах». И вот мои друзья из «Гражданской ответственности» осуществили эту мою мечту – арендовали помещение на Фонтанке, 129 и приступили к наполнению меню. Нефильтрованная «Свобода» ждала меня в баре «Свобода». А также камера телеканала nevex.tv, в которую я поделился своими представлениями о необходимых названиях. Петербуржцы! Встречаемся в «Свободе» после Марша Свободы 15 декабря. Собственно, марш в заметной степени и организуют хозяева бара. Но, увы, городские власти не позволяют маршировать через весь центр, так что шествие официально пройдёт только от метро Горьковская (14-00) до Марсова поля.

Вчера днем мне позвонили на мобильник и сообщили, что почте никак не удается доставить мне телеграмму о том, что у меня назначен на 27 июня суд по жалобе о деле про задержание 6 человек с белыми шариками на Марсовом поле. Ну вот я сегодня и поехал поучаствовать в меру сил в правосудии.

Правосудие вполне любезно меня выслушало, видео взяло, но смотреть не стало, заявив, что оставляет решение в силе без изменений. Что его можно обжаловать в порядке надзора туда-сюда, а там уж и в ЕСПЧ. Я сообщил, что нынче можно сразу в ЕСПЧ, не дожидаясь надзора. На этом судья удалилась формулировать текст решения, а я пошел ждать в коридорчик. Ждал я целый час, после чего меня вызвали в зал и вручили копии постановлений — судья извинилась, сообщив, что пока писала, обнаружила в деле существенную ошибку, которая вынуждает ее отменить решение, а в связи с истечением срока рассмотрения — прекратить его. Я был в шоке, узнав причину.

Кодекс об административных правонарушениях не содержит такого наказания, как штраф. Кодекс об административных правонарушениях предполагает административный штраф.

Для любопытствуюших, вдруг кому пригодится, прилагаю текст своей жалобы на постановление мирового судьи:

В Дзержинский районный суд Санкт-Петербурга (через судебный участок №199)
от Волохонского Владимира Львовича,

Апелляционная жалоба
на постановление мирового судьи участка №199 Центрального района г. Санкт-Петербурга
от 25 апреля 2012 по делу №5-384/12-199

Постановлением мирового судьи участка №199 г. Санкт-Петербурга Никитиной Я.А. я, Волохонский Владимир Львович, был признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч.1 ст.19.3 Кодекса РФ об административных правонарушениях и мне было назначено наказание в виде административного штрафа в размере 500 (пятьсот) рублей.
Считаю данное постановление незаконным и необоснованным и подлежащим отмене по следующим основаниям:

1. Постановление мирового судьи не учитывает моего объяснения по сути действий, которые были расценены как «проведение публичного мероприятия». На 22 марта около 19-00 на Марсовом поле около 10 человек собрались для того, чтобы получить от меня агитационные материалы в виде листовок, призывающих придти на шествие с митингом, проведение которых было согласовано на этом же месте 24 марта. В дальнейшем собравшиеся предполагали разъехаться на велосипедах и приступить к агитации участия в митинге 24 марта, право на которую является элементом права проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование, закреплённое в ст. 31 Конституции РФ. Согласно п. 2 ч. 3 ст. 5 ФЗ-54 от 19.06.2004 "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях”, организатор публичного мероприятия вправе «проводить предварительную агитацию в поддержку целей публичного мероприятия через средства массовой информации, путем распространения листовок, изготовления плакатов, транспарантов, лозунгов и в иных формах, не противоречащих законодательству Российской Федерации».

2. Постановление мирового судьи не учитывает ту часть показаний Д.Г. Аболина, в которых он сообщил суду о том, что на Марсовом поле проходили «приготовления к проведению шествия», но самого шествия не было, так как его участников заблаговременно задержали сотрудники полиции. КоАП РФ не предполагает наказания за «приготовления» к административному правонарушению. Фактическая часть событий, изложенная в моих объяснениях, была полностью подтверждена всеми вызванными для дачи объяснений сотрудниками полиции — действительно, собравшаяся группа была окружена и при «попытке начать движение» была задержана. Сотрудники полиции также сообщили, что с их точки зрения прекращение проведения мероприятия должно было выражаться в уничтожении около пяти белых шариков с надписью «Меня надули», около пяти белых шариков с надписью «Перевыборы» и около пяти шариков с надписью «Вы нас не представляете». Часть собравшихся подчинились этому требованию и уничтожили шарики, тем не менее — также были задержаны. Я также подчинился требованию, озвученному Д.Г. Аболиным («уезжать по одному»), предлагая участникам это сделать, однако при попытке подчиниться этому требованию часть собравшихся была задержана.

3. Постановление мирового судьи содержит следующее основное суждение, на котором основано вынесенное решение о наказании — «В данном случае, с учётом места проведения и времени проведения мероприятия, количества участников, средств использованных при его проведении, суд приходит к выводу о том что, имело место публичное мероприятие, которое проводилось с нарушением действующего законодательства, поскольку не было в установленном порядке согласовано с Комитетом по вопросам законности, правопорядка и безопасности». В моём объяснении суду я представил исчерпывающий перечень видов публичных мероприятий, определённых ст.2 ФЗ-54 от 19.06.2004 "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях”. Мной было указано, что события, имевшие место на Марсовом поле 22.03.2012, не подпадают под определения тех видов публичных мероприятий, которые требуют согласования. Не все виды публичных мероприятий его требуют — собрание и пикет, проводимый одним человеком — не требуют подобного уведомления в соответствии с ФЗ-54. Вместе с тем, постановление мирового судьи не содержит указания на то, какое именно публичное мероприятие было проведено на Марсовом поле, таким образом нет оснований и считать, что его проведение должно было быть согласовано. Моя позиция заключается в том, что там не проходило никакого публичного мероприятия — я назначил там встречу людям, которые изъявили готовность участвовать в предварительной агитации в поддержку целей публичного мероприятия. Прибывшие туда люди были окружены сотрудниками полиции и им не давали покинуть эту территорию, незаконно требуя от них уничтожения принадлежавших мне шариков.

4. В соответствии со ст. 4.3. КоАП РФ, продолжение противоправного поведения, несмотря на требование уполномоченных на то лиц прекратить его — является отягчающим обстоятельством при совершении административного правонарушения, но при этом не составляет отдельного правонарушения по ст. 19.3. С такой позицией согласна и Генеральная прокуратура Российской Федерации — в ответе за №72/1-889-12 от 20.04.2012 на обращение депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга А.А. Кобринского (Приложение) написано, в частности «в зависимости от фактических обстоятельств конкретных дел, ч. 2 ст. 20.2 КоАП РФ может быть примененак организаторам и участникам публичных мероприятий в совокупности со ст. 19.3 КоАП РФ в тех случаях, когда совершенные ими деяния заключаются не только в нарушении законодательства Российской Федерации о собраниях, митингах, демонстрациях и пикетированиях, но и иных норм, регулирующих общественый порядок и безопасность». 22 марта на Марсовом поле я не нарушал никаких норм, регулирующих общественный порядок и безопасность.

На основании вышеизложенного ПРОШУ:

Отменить постановление мирового судьи участка № 199 Центрального района г. Санкт-Петербурга Никитиной Я.А. от 25.04.2012 года как незаконное и необоснованное, прекратить производство по материалам административного правонарушения за отсутствием состава правонарушения.

Приложение: письмо Генеральной прокуратуры РФ на 2 листах.

Вообще-то я вовсе не собирался организовывать никакого гей-парада. В Петербурге за последние годы сложилась традиция проведения на 1 мая «Демократического марша». Началось все с того, что в 2009 «Солидарность» выступила с инициативой проведения «Первомая демократической солидарности», но по ходу дела решили особо себя не выпячивать, ибо сил у каждой из организаций по отдельности не так уж много, уж лучше всем вместе сообща навалиться и провести шествие. В 2010-м с шествием произошел интересный казус — представители городской администрации отказались выпустить колонну демократов на Невский проспект, заявив, что баннер «Матвиенко в отставку» не соответствует тематике мероприятия («защита прав граждан»). Ну мы и остались митинговать на Лиговском проспекте, в омоновском кольце. В 2011-м мы, кажется, прямо прописали наличие критики городской администрации в заявке на шествие. И прошли с таким баннером по Невскому. И Матвиенко бежала, переодевшись в платье муниципального депутата.

В том же 2010 году на марше впервые появились и активисты ЛГБТ-движения. Даже в нашем оргкомитете по этому поводу, не буду скрывать, шла весьма оживленная дискуссия. «Они не политическая организация!» - заявляли одни. «Ну так и что с того, мы же не отказывается от участия экологов и градозащитников!» - заявляли другие. «Они к нам специально лезут, чтобы нас дискредитировать! Все теперь будут говорить, что те, кто против Путина, - это просто п...сы» - возмущались третьи. Но в итоге как-то смирились с их присутствием. И они выходили вместе с нами. А в этом году вышел закон о запрете пропаганды гомосексуализма в Петербурге, который предложил депутат-единорос Виталий Милонов. Закон идиотский, как и многие другие инициативы партии жуликов и воров.

Появление этого закона привело к резкому увеличению публичной активности активистов движения за права ЛГБТ. Они устраивали флешмобы и одиночные пикеты, собрания и выступления в СМИ. Они выходили под радужными флагами на шествия за честные выборы. И в начале апреля я, полностью уверенный в правильности этого решения, обратился среди прочих организаций и к ним, пригласив принять участие в организации первомайского шествия.

Перед проведением марша мы еще раз обсуждали с лидерами радужной колонны вопросы, касающиеся нашего взаимодействия с законом. Договорились, что ни в коем разе никаких плакатов, которые бы прямо нарушали положения закона, не будет. Никто не будет заявлять, что гомосексуальные семьи социально равнозначны. О том, чтобы кричать кричалку «Вова и Дима долбятся в попу, это нормально, это Европа», и речи не заходило!

(Читать дальше)

Итак, как меня задерживали у Гостиного двора, видели все, а вот всё, что происходило дальше, - только несколько человек. Так что попробую рассказать, хотя это будет весьма длинное повествование, полное ненужных деталей.

Я сел в путинваген, через какое-то время к нам затащили медведя. Медведем оказался нацбол Сергей Гребнев, который тут же отчитался, что акция вполне удалась, то есть разложить макет исторического центра Петербурга и попрыгать по нему с Газпром-фаллосом - получилось. Это вызвало большое облегчение у тех, кто уже отдыхал тут, ибо Чип (Сергей Чепига) с женой много часов клеили этот макет... Следом за медведем в автобус ввели дядьку, который возмущался и шумел, что его случайно схватили и он тут вообще ни при чем. У него тут встреча, он из Олимпийского комитета...
Ну и вот нас привезли в 43-й отдел полиции, где посадили в какой-то "красный уголок" - там стояли флаги, висел портрет Дзержинского. Нас поприветствовал кто-то из старших офицеров с лицом, которое вроде как и хочет казаться официальным, но все время сползает в какую-то хитрованскую ухмылку. Этот зачем-то начал с нами препираться и орал на кого-то без регистрации, что тот здесь находиться права не имеет. После чего сообщил, что чем быстрее мы сейчас все тут зарегистрируемся, тем быстрее нас покормят.

Этим заявлением он меня шокировал, ибо раньше задержанных никогда не кормили. А я как раз хотел отказываться от передачек и требовать меня кормить. В общем, через какое-то время нас всех переписали и даже покормили. Суп был ничего, густой и вполне вкусный. Поскольку я в принципе терпеть не могу пшенную кашу, то мне трудно судить о ее качестве, но из принципа поел и ее.

(Читать дальше)

Единственно правильная политика - это политика принципиальная.
В.И. Ленин

Радует, что многие обратили внимание на шествие, которое провело движение «Солидарность» 12 июня по улице Ленина. Напомню, что мы отметили двадцатилетний юбилей референдума, на котором большинство жителей нашего города высказались в пользу восстановления исторического названия.

Интересным в этой связи мне показался тот момент, что максимальное возмущение наше шествие и наши лозунги (одним из которых является «Россия без Ленина») вызвали у национал-большевиков, у членов партии «Другая Россия». Вот и редакция "АПН Северо-Запад" также присоединилась к этой критике, заявляя, что наши действия «раскалывают оппозицию» и «отвлекают внимание граждан от реальных проблем».

Поскольку именно я был инициатором проведения данного шествия, считаю необходимым отозваться на эту и на другую критику. Движение «Солидарность», хотя и полагает акции в защиту 31-й статьи Конституции одними из важнейших, никогда не собиралось и не будет ограничивать свою деятельность ими. Если кому-то нужна партия, у которой один вождь и одна акция, - это не к нам.

Мы будем проводить те мероприятия, которые мы хотим проводить, невзирая на мнение других - это естественное дело для политических движений, которые не связаны какими-либо обязательствами. А ведь мы никогда не связывали себя клятвами о ненападении на чучело вашего вождя. Нет, мы могли бы, конечно, договориться - мы не пинаем Ленина, а вы просто делаете вид, что в девяностых нас, либералов, не было. Но мне такие пакты о ненападении представляются совершенно бредовыми.

Многие говорят: ну неужели в стране нет более актуальных проблем? Разумеется, есть. Но оттого, что у нас есть актуальные проблемы, мы не должны переставать улыбаться. У нас есть праздник, когда мы выйдем порадоваться уже свершенному большому делу - делу изгнания имени палача русской революции из названия нашего города. Так же мы соберемся и в августе - отметить юбилей победы над ГКЧП. Наверное, это тоже расколет оппозицию и отвлечет внимание граждан от актуальных проблем. В прошлом августе мы в День флага прошли несогласованным шествием с Васильевского острова на Дворцовую площадь. Тоже, наверное, оппозиция раскололась в тот день.

Странно, что для вас стало неприятным сюрпризом наличие у нас взглядов, которые мы не собираемся менять, подобно псевдополитикам, меняющим свои убеждения в зависимости от актуальной политической конъюнктуры. Для нас по-прежнему принципиальнейшим вопросом остается вопрос личных свобод, прав человека. Мы будем выходить на Триумфальную площадь и к Гостиному двору вместе с теми, кто хочет отстаивать право на свободу собраний, право на свободу слова. Если наших соратников по этой борьбе постигнет печальная учесть многих предшественников, мы будем помогать собирать передачки, собирать пожертвования, употребим наши силы для их скорейшего освобождения.

Мы будем участвовать в совместных действиях с теми, кто стремится к восстановлению демократии в России, хотя в нашем сознании стремление к демократии плохо совмещается с почитанием Ленина и прочего чучхе. Или вы просто притворяетесь борцами за свободу, а на деле это лишь путь к тому светлому для вас дню, когда вы уже наконец сможете уничтожить всех либералов? Когда в России победит революция, вы так же уничтожите все права и свободы, как это сделал Ленин? Разгоните наше Учредительное собрание? Вы бы, как Ленин, заранее предупреждали о своих намерениях. Он их, в общем, почти и не скрывал.

Около года назад я в разговоре с ректором СПбГУ просил что-то сделать для повышения базовых окладов сотрудников. В ответ услышал, что администрация считает нецелесообразным общее повышение зарплаты - куда важнее выделить тех, кто работает хорошо, и дать им высокие персональные надбавки. Время шло, напряжение усиливалось - его только подстегивали оптимистичные заявления руководства о том, что средняя зарплата в университете составляет 50 тысяч рублей. Сотрудники жаждали знать, с кем это их так красиво усредняют.
Наконец, в начале апреля была опубликована интересная таблица, в которой по каждому факультету были приведены зарплаты 10% самых высококооплачиваемых преподавателей и 10% наименее оплачиваемых. Как я и пытался объяснить ректору, проблема не в средней зарплате, а в том базовом минимуме, который человек получает, даже если он не люб администрации и не осыпаем премиями. Если это молодой преподаватель, который только устроился на работу и не успел ничего такого заслужить. Только три факультета дают таким сотрудникам зарплату больше 20 тысяч рублей, а остальным трудно конкурировать по уровню предлагаемых доходов с развешанными по всему городу объявлениями о найме на работу в знаменитую фастфуд-сеть. В итоге ректор приказал повысить на незначительную сумму с 1 мая зарплату для ассистентов и старших преподавателей, а также привязал формулу зарплаты проректоров к зарплатам 10% самых бедных.
Лично мне ни горячо, ни холодно от того, сколько зарабатывает проректор. Но есть люди, для которых этот разрыв в уровне оплаты труда оказался чрезмерно унизительным. Так, профессор В.Л. Рапопорт с физического факультета открыл сайт, где заявил о готовности провести забастовку, а если не поможет, то и голодовку. Его требования в финансовой части заключаются в выделении дополнительных средств профессорам по миллиону рублей в год, из которых те будут оплачивать работу своих научных групп, а особо выдающимся (которых выберет комиссия, например, из МГУ) - по два и по три миллиона. Также он потребовал от Дмитрия Медведева отправить в отставку ректора СПбГУ Николая Кропачева и заменить его другим, но обязательно сотрудником физического факультета.
А через неделю прошло собрание Уличного университета (самоорганизованной группы активистов, преимущественно левых взглядов), на которой обсуждалась перспектива забастовки. Я изложил там свое видение - мне представляется вполне реальным попробовать провести предупредительную забастовку, например, в сентябре, с четким требованием повышения базовой зарплаты преподавателя до уровня, который обещает в своей рекламе "Макдоналдс". Мне кажется, стыдно не исполнить такое требование.

Собрание Уличного университета: видео Граней-ТВ

В Петербурге 11 января пройдут одиночные пикеты солидарности с бурятскими политзаключенными - Татьяной Стецурой и Надеждой Низовкиной.

31 декабря в Улан-Удэ были помещены под стражу активистки "Солидарности" и "Демократического союза" Надежда Низовкина и Татьяна Стецура - такое решение приняла судья Ирина Левандовская на основе уголовного дела по статье 282 УК РФ. Следствие обвиняет Низовкину и Стецуру в том, что они распространяли листовки, содержание которых было направлено на «формирование негативного образа российских военных, сотрудников милиции и лиц, работающих в следственных органах». Также эти печатные материалы, с точки зрения Следственного комитета по Бурятии, содержали «отрицательные оценки и характеристики действий сотрудников ФСБ» и якобы были направлены на унижение чести и достоинства сотрудников силовых ведомств.

(Что было в листовках)

1) Назовите 5 ключевых слов/выражений последнего десятилетия.

путинюгенд, путинваген, модернизация, тандемократия, административный ресурс

2) Как бы вы назвали книгу (фильм) о прошедшем десятилетии?

"Подпирая вертикаль"

3) Кого можно считать героями и антигероями десятилетия?

Герои десятилетия - Михаил Ходорковский, Эдуард Лимонов, Ирек Муртазин. Антигерои - Денис Евсюков, Сергей Цапок, Рамзан Кадыров...

4) Какие события в жизни страны за эти 10 лет были самыми важными лично для вас?

Во-первых, Марш несогласных 3 марта 2007 года в Петербурге. Меня на нем не было, но фактически с него началась для меня политическая жизнь - я сжег свой избирательный бюллетень и начал участвовать в акциях протеста. Во-вторых, ликвидация старого НТВ, которая четко обозначила наше будущее. В-третьих, чеченская война и связанные с ней террористические акты кажутся мне очень важными событиями. В-четвертых, для меня лично важным событием стало появление движения "Солидарность", членом которого я стал, - до той поры я не участвовал в деятельности каких-либо политических групп.

В Петербурге в этом году с новой силой разгорелась полемика по поводу 282-й статьи Уголовного кодекса - только сейчас спор ведут между собой разные группы людей с антифашистскими взглядами. Первая группа — организаторы традиционного «Марша против ненависти», которые начали свое обращение с призывом к ним присоединиться с похвалы правоохранительным органам, а продолжили «серьезным беспокойством» о судьбе 282-й статьи, которой угрожают исключением из Уголовного кодекса не только националисты, но и «либерал-фундаменталисты». Разумеется, либерал-фундаменталисты (в основном этот ярлык на себя примерили члены группы «Новые демократы» из петербургской «Солидарности») не прошли мимо и заявили о бессмысленности участия в такой акции. Координационный совет петербургского отделения «Солидарности» принял решение участвовать в марше при условии отражения в резолюции соответствующего пункта программы движения. Этот пункт гласит:

19. Необходимо принять поправки в законодательство о борьбе с экстремизмом, исключающие возможность применения этого законодательства для борьбы с политической оппозицией, а также приравнивание критики представителей власти к экстремистской деятельности. Необходим пересмотр ряда норм УК РФ, в частности, ст. 282, в целях исключения неоднозначности толкования понятия преступления и вытекающего из него произвола, наказаний за наличие мнения, использования их для преследования оппозиции¹.

Это было сделано, и члены движения в акции участие приняли. Несмотря даже на то, что организаторы согласились на участие в ней «Молодой гвардии Единой России» известной множеством дел и призывов, далеких от идей мира и толерантности. Не знаю, может быть, на этот раз их участие было условием для проведения единственного согласованного шествия с участием оппозиции? Впрочем, все равно молодогвардейцев было всего двое, причем один из них был «Солидарности» знаком — именно он несколькими днями ранее привел к активистам, раздававшим доклад «Путин. Итоги», сотрудника милиции и настоял на их задержании.

Однако на этом полемика не закончилась — через пару дней в петербургской «Новой газете» была опубликована статья Бориса Вишневского «Поклонникам Вольтера». Вот на то, что сказано в этой статье, необходимо дать содержательный ответ.

Источник нашей позиции по вопросу о границах свободы слова — не только какой-то антисемит Вольтер, хотя его (или не его) расхожая цитата, конечно, красива. Например, Джон Стюарт Милль в трактате «О свободе» писал: "Особое зло подавления мнений в том, что обездоливается все человечество, и те, кто против данной мысли, еще больше, чем ее сторонники. Если мысль верна, они лишены возможности заменить ложь истиной; если неверна, теряют... ясный облик и живое впечатление истины, оттененной ложью... Полная свобода выражений — необходимое условие, чтобы оправдать претензии на истину».

Если вести речь о законодательстве, а не о его философских основаниях, то, если не говорить об откровенно тоталитарных режимах, существуют как минимум два разных подхода к этим самым границам свободы. Наш законодатель под давлением, в частности, тех же организаторов Марша против ненависти солидаризировался с европейским подходом, который ориентирован на запрет определенных тем, на уголовное преследование определенных видов «инакомыслия»² — инакомыслия омерзительного, инакомыслия идиотского. На подавление любых мыслей о неравенстве людей. На уголовное преследование отрицателей Холокоста. Список постепенно расширяется - можно угодить за решетку, например, усомнившись в геноциде армян. Перспектива видна невооруженным глазом — скоро вообще сомневаться в чем-то будет опасно. А на границе надо будет непременно ознакомиться с местным списком обязательных убеждений. Вышел из самолета в Стамбуле — и надо уже быть уверенным, что никакого геноцида армян не было. Сошел с трапа в Одессе — нельзя сомневаться в Голодоморе. Вышел на какую-нибудь площадь Три Ум Фаль — знай, здесь никогда ничего не было.

Однако есть в мире и другая законодательная система, в которой такие штучки практически невозможны. 25 сентября 1789 года на заседании Конгресса США первого созыва будущий четвертый президент Джеймс Мэдисон предложил пакет поправок к Конституции, известный под общим названием «Билль о правах». Самая известная из них — Первая поправка. Она гарантирует, помимо прочего, что Конгресс США не будет посягать на свободу слова, свободу собраний и свободу прессы. Разумеется, и из этого правила бывают исключения, их множество³, основное из которых Верховный суд США определил так: Первая поправка не предоставляет защиты слову и самовыражению, которые являются «пропагандой применения силы или нарушения закона... в тех случаях, когда подобная пропаганда направлена на подстрекательство к неминуемому совершению противоправных действий или неизбежно приводит к их совершению». Например, публичная демонстрация нацистской символики таким подстрекательством не является и находится под защитой — Верховный суд страны неоднократно отменял законодательные запреты на такую демонстрацию в разных штатах⁴.

Мне представляется крайне интересным и ярким пример судебной практики по этой теме⁵ - дело «Национал-социалистическая партия Америки против деревни Скоки», которое слушалось в конце семидесятых — тогда защищавшему нацистов Дэвиду Голдбергеру удалось доказать, что свастика сама по себе является формой речи, не призывающей непосредственно к насилию. Адвоката предоставил Американский союз защиты гражданских свобод — одна из наиболее массовых правозащитных организаций, тридцать тысяч членов которой вышли из нее в знак протеста против такого решения. Лидер союза Ари Найер, защищая свое решение, опубликовал через пару лет книгу под названием «Защищая моего врага: нацисты в Скоки и риски свободы», в которой писал, что евреи будут лучше защищены законом, который дает возможность говорить всем меньшинствам без исключений. Может быть, стоит надеяться, что и в нашей стране правозащитники будут защищать не только идейно близких им людей, но и сами принципы свободы?

Проблема еще и в том, что запрет на идеологию, на публичное выражение человеконенавистнических убеждений — штука малоэффективная. Был сильно удивлен, увидев, что в Берлине у каждой синагоги или еврейского центра круглосуточно дежурит наряд полиции. И небезосновательно это делают.

Это два разных подхода, и у нас нет полных оснований считать какой-либо из них абсолютно верным. У них есть свои достоинства и недостатки. Мне больше нравится американский подход к вопросу. И я хотел бы жить в стране, граждане которой его разделяют. В том числе и потому, что наше государство пока не готово к тем достоинствам, что есть у европейского пути, но полностью готово ко всем недостаткам. Нам сейчас свобода слова необходима больше, чем ее подавление. Нам нужно карать только за призывы к насильственным действиям. Можно подумать о наказаниях за призывы к дискриминации. Ведь, как ни странно, наш УК карает за возбуждение каких-то эмоций, но, как я понял, призыв лишить всех представителей какой-то группы (евреев, пожилых, членов «Единой России», членов КПСС, ветеранов спецслужб, осужденных за административные правонарушения, или всех вышеперечисленных в одном флаконе) какого-либо из прав, гарантированных Конституцией, ненаказуем. Нет, конечно, если захотят, найдут к чему придраться. Но вот статьи такой нет. Может быть, и не нужно?

Наверное, истоки моей позиции в том, что я довольно спокойно отношусь к унижению своего национального достоинства. Когда какой-нибудь публицист, увлекшись, начинает писать о том, что русским людям свойственна рабская психология, я спокойно переворачиваю страницу и читаю какого-нибудь другого публициста⁶. А могу и дочитать, бывают все-таки и интересные тексты. Видимо, это безразличие к нацистской пропаганде накладывает свой отпечаток на мое отношение к проблеме преследований за "разжигание вражды, розни, унижение достоинства".

Однако, необходимо ответить на некоторые вопросы, озвученные в статье Бориса Вишневского.

"Готов ли он жертвовать ради этого десятками и сотнями тысяч чужих жизней? — интересуется в тексте "Новой газеты" у Александра Скобова профессор Александр Кобринский. — Готов ли он объяснять уцелевшим сумгаитским беженцам-армянам, что их близким вспарывали животы потому, что, мол, не смогли противопоставить другое слово погромной агитации?" Скобов готов. И я готов. Потому что была в советское время статья 74 УК РСФСР, наказывающая именно за это. Вот не было у СССР такой проблемы — нехватки в УК подходящих статей. А что им скажет уважаемый профессор? Что слишком мало азербайджанцев сажали? Думаю, некоторые сумгаитские беженцы будут благодарны и добавят, что и расстреливали маловато.

"Вместе с необольшевиками и фашистами либеральные фундаменталисты ради «прынципа» готовы вырвать из рук общества средства защиты от коричневой чумы", — беспокоится Юлий Рыбаков. Юлий Андреевич, очнитесь, взгляните правде в глаза — у общества в руках нет и никогда не было таких средств защиты. У общества есть газеты, митинги, организации и движения. На самый крайний случай полного паралича и отсутствия у государства легитимности есть еще линчевание. Репрессивное законодательство с размытыми рамками — это не средство защиты общества, а ядовитые зубы прогнившей государственной машины. А задачей любого либерала во все времена было, есть и будет вырвать у государства его ядовитые гнилые зубы.

¹ В программе Либертарианской партии есть похожий пункт, сформулированный жестче: либертарианцы требуют полного исключения данной статьи из УК.

² Впрочем, это скорее был возврат к добрым советским традициям.

³ Их довольно подробный обзор приведен в работе Генри Коуэна «Свобода слова и печати: исключения из Первой поправки».

⁴ Впрочем, есть и примеры борьбы со свастиками без нарушения Первой поправки. Так в прошлом десятилетии в штате Нью-Йорк был принят закон, строго карающий за изображение свастики на любом государственном или же частном объекте без разрешения владельца. Однако на своем собственном жилище американец может вывешивать свастику. Стоит отметить, что для США более актуально изображение горящего креста — символа Ку-клукс-клана.

⁵ Я благодарен за этот пример директору программы "Права человека" Смольного института свободных искусств и наук СПбГУ Дмитрию Дубровскому.

⁶ Видимо, я просто не понимал, что я ингерманландец, потому и не обидно.