Александр Скобов ожидаемо скептически откликнулся на мое обращение в Следственное управление в связи с печально известной статьей Ульяны Скойбеды в «КП».

Мой ответ таков: общество в начале ХХI века серьезно больно. И, кстати говоря, не только в России. У общества иммунодефицит к фашизму, нацизму, антисемитизму, расизму и другим различным формам человеконенавистничества. Предрасположенность к этим смертельным болезням иногда запрятана в сознании огромного числа людей глубоко, иногда – не очень.

Поэтому высказанное публично фашистское, нацистское, антисемитское и любое другое человеконенавистническое слово, будучи «вирусом», вызывающим эти болезни, падет на благодатную почву и имеет огромные шансы перевести смертельную болезнь в активную фазу. Потому что, повторю, у общества нет иммунитета против этих болезней.

Что делать, чтобы снизить вероятность смертоносной эпидемии? Пресекать распространение вирусов, как при реальном СПИДе. Иначе будет беда, причем большая. И это не умозрительное рассуждение - оно вытекает из многократных наблюдений: подобное слово обязательно переходит в дело.

Такого рода слова, даже многократно повторенные, тоже сперва не воспринимали всерьез (в том числе те, из кого потом делали абажуры): ну разве может такая культурная нация, как немцы, быть восприимчива к этой заразе? Оказалось – легко.

Поэтому закон, наказывающий за фашизм, за антисемитизм, за разжигание национальной вражды и человеконенавистничество – это не инструмент борьбы с идеологическими противниками, а механизм защиты от эпидемии. А угроза наказания за нарушение этого закона – способ защиты людей от смертельного политического заражения.

Любой человек должен знать, что свобода не тождественна возможности распространять заразу, будь то туберкулез, СПИД или политические вирусы смерти. Это нарушение прав других людей. Поэтому существует - и закреплено законом, причем не только в России, - право на защиту от фашистского слова. А то, что этим, как и любым другим, законом можно пользоваться как на пользу обществу, так и во вред - банальность, применимая к чему угодно.

Наконец – о недопустимости (по мнению Александра Скобова) обращения к «государственной репрессивной машине» в целях наказания за фашизм. Знакомый способ рассуждений: что, жалуешься "кровавому режиму"?

Это демагогия. Если человек имеет паспорт и платит налоги – значит, он сотрудничает и финансово поддерживает путинский режим. Хотите не сотрудничать и не поддерживать? Для этого есть только два способа: или уехать, или перейти на подпольное положение.

Последнее. История знает пример приравнивания разжигания ненависти по национальному признаку к преступлениям против человечества. Хотя редактор нацистского «Дер Штюрмер» Юлиус Штрейхер никого лично не убил и не отправил в газовую камеру, Нюрнбергский трибунал приговорил его к смерти.

Беспредел - другого слова, характеризующего вынесенный 30 декабря приговор по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, не подобрать.

Редко приходилось видеть судебные процессы, где обвинения были бы настолько лживы и бессмысленны, а защита побеждала бы в споре с обвинением с таким разгромным счетом.

Однако абсурдное обвинение в адрес Ходорковского и Лебедева - в том, что они похитили всю нефть, добытую ЮКОСом (при том что прокуроры с глазами, скошенными от постояного вранья, так и не промямлили ни слова о том, куда же, собственно, делось «украденное»), было слово в слово пересказано судьей Хамовнического суда Виктором Данилкиным.

К человеку, прошептавшему себе под нос приговор Ходорковскому и Лебедеву, отныне невозможно обращаться «Ваша честь»: только тот, кто не имеет ни чести, ни совести, мог его вынести при таких обстоятельствах.

И не надо рассказывать, что судья – человек маленький, что приговор написан не им, и не здесь, что его заставили, что на него надавили, что у него семья, несовершеннолетние дети и престарелые родители...
Он сам сделал свой выбор: его имя отныне будет значиться на одной из самых черных страниц российского правосудия. И статья 305 УК РФ, часть вторая – о вынесении заведомо неправосудного обвинительного приговора, связанного с лишением свободы, - ему еще вспомится.

А что касается родителей, то у Ходорковского они тоже есть – и его мама недаром воскликнула после оглашения приговора: «Будьте прокляты вы и ваши потомки!».

Я проклинаю их вместе с Мариной Филипповной – но не только те, кто выносил этот приговор, будут прокляты.
Мы поименно вспомним всех, кто делал это черное дело.

Будут прокляты прокуроры и следователи – все эти сменяющие друг друга каримовы и шохины, лахтины и ибрагимовы.

Будут прокляты шавки от журналистики, которые послушно лаяли, обвиняя Ходорковского и Лебедева на федеральных телеканалах.

Будет проклят президент – говорящая кукла на руке у пустоглазого, трусливого и жестокого пахана, способная только болтать о «правовом государстве» и свободе, которая "лучше, чем несвобода".

Будут прокляты те, кто привел пахана править страной – и в первую очередь придворные «либералы», восторгавшиеся «возрождением российской армии в Чечне» и называвшие пахана «честным и ответственным человеком».

И будет проклят сам пахан, упивающийся сейчас своей абсолютной властью над судьбой двух людей в застекленной клетке Хамовнического суда.

Его суд - как и всей его шайки - впереди.

И не только Высший.

Ах, как воспрянули духом некоторые оптимисты после предновогоднего интервью нанопрезидента, заявившего, что никто из чиновников не вправе высказывать свое мнение о виновности того или иного лица до вынесения судебного приговора! Наконец-то Дмитрий Анатольевич решился пойти против Владимира Владимировича, назвавшего «доказанной» вину Михаила Ходорковского за десять дней до начала оглашения вердикта в Хамовническом суде! «Борьба между двумя головами нашего державного орла началась!» - восторгались они.
И что теперь? После того как судья Данилкин приступил к оглашению не им написанного (хотя и им подписанного) приговора, почти дословно повторив в нем прокурорский бред о том, что Ходорковский и Лебедев украли сами у себя всю добытую нефть, и так и не объяснив, куда девалось якобы украденное и каким образом с якобы украденного можно было (согласно первому судебному решению) не заплатить налоги.
Собственно, окончательно уяснить себе истинную роль нанопрезидента в российском государстве - что бы он ни писал в своем «Твиттере» - можно было уже после истории с Химкинским лесом, который он спокойно позволил уничтожать и дальше. А потом «совершенно случайно» заинтересованным в строительстве дороги через Химкинский лес оказался «друг Путина» Аркадий Ротенберг.
Решение Хамовнического суда – это не приговор Ходорковскому и Лебедеву.
Это приговор Медведеву, констатирующий его политическое ничтожество.

Сегодня в Петербурге на Пионерской площади был митинг - в защиту конституционных прав граждан, хотя главной его темой, конечно же, было "дело Ходорковского и Лебедева" и предстоящее с 15 декабря оглашение приговора.
Несмотря на сильнейший снегопад, пришло около 500 человек. Организаторы - городская оппозиция: "Яблоко", ОГФ, "Солидарность", РНДС и другие.

Приехала на такси (она передвигается с большим трудом) и выступила писательница Нина Катерли - сказала, что Юрию Шмидту присуждена медаль имени доктора Райнера Хильдебрандта: он удостоен премии Музея Берлинской cтены за свою работу на процессе Ходорковского и Лебедева.

Выступали Ольга Курносова (ОГФ) и Максим Резник ("Яблоко"), кинорежиссер Андрей Некрасов, Иосиф Скаковский ("Солидарность"), Дмитрий Мачинский ("Мемориал"), правозащитники Юрий Нестеров и Игорь Кучеренко, народная артистка Лариса Дмитриева читала стихи Окуджавы...

Выступая, я сказал, что дело Ходорковского и историю с "Охта-центром" объединяло то, что в обоих случаях сопротивление казалось безнадежным, потому что за этим стоит лично Путин. Но мы победили "газоскреб" - и это значит, что есть надежда и на то, что победим в "деле Ходорковского". Надо бороться, не сдаваться и не опускать руки, как бы ни было тяжело, - и мы обязательно победим. Потому что правда на нашей стороне.
Это называется "будьте реалистами - требуйте невозможного"!

И последнее. От себя лично.
Дорогие Михаил Борисович и Платон Леонидович! Держитесь. Мы все - с вами. Неизменно.

1) Назовите 5 ключевых слов/выражений последнего десятилетия.

«Она утонула», «Госдума не место для дискуссий», «свобода лучше чем несвобода», «тандемократия», «национальный лидер»


2) Как бы вы назвали книгу (фильм) о прошедшем десятилетии?

Я ее уже назвал – это моя книга, вышедшая в 2008 году: «Бывали хуже времена». Конечно, надо продолжить: "Но не было подлей".

3) Кого можно считать героями и антигероями десятилетия?

Герои – Анна Политковская, Михаил Ходорковский, Платон Лебедев, Игорь Сутягин, Наталья Эстемирова, Юрий Шмидт, Юрий Шевчук, Михаил Бекетов, Людмила Алексеева.

Антигерои – Владимир Путин, Анатолий Чубайс, Никита Михалков, Юрий Лужков, Михаил Зурабов.


4) Какие события в жизни страны за эти 10 лет были самыми важными лично для вас?

Теракт в Беслане и его последствия. Убийство Анны Политковской. Планы строительства «Охта-центра» в Петербурге, против которых я и мои товарищи по «Яблоку» вместе с другими градозащитниками боролись не жалея сил. И сегодня есть надежда на то, что мы все-таки одержим победу. Хотя, когда это начиналось, почти никто в это не верил.

Представительница «Либертарианской партии» (известной в Петербурге выступлениями в защиту «Охта-центра») Вера Кичанова храбро заявила в блоге «Граней», что ее не устраивает часть 2 статьи 29 российской Конституции (запрещающая разжигание межнациональной, религиозной, расовой или социальной вражды. - Б.В.) – ей нужна «свобода без всяких оговорок». Дескать, «граждан страны, основной закон которой гарантирует свободу слова, не могут осудить за «экстремизм», «разжигание» или «пропаганду». Дескать, «тот, кто затыкает рот оппоненту, никогда не сможет убедить других в своей правоте». И статья 282 УК РФ, само собой, крайне ей не нравится: она тоже ограничивает свободу слова. И не должно быть такого понятия, как «подстрекательство», потому что «слова не убивают – убивают люди»...

Слышали мы уже это много-много раз. И про то, что никого нельзя преследовать за убеждения, и про то, что на слово нужно отвечать только словом, а не государственным насилием, и про то, что отношение к фашистам - дело личной брезгливости каждого человека, а не Уголовного Кодекса, и надо вступать с ними в дискуссии и пытаться побеждать их в споре, и так далее, и тому подобное. И что надо, конечно же, отменить статью 282, по которой преследуют оппозиционеров. А кто с этим не согласен – тот изменник борьбе за демократию...

Ну да, авторы «Международного пакта о гражданских и политических правах» (принят ООН в 1966 году) были, видимо, изменниками борьбе за демократию и любили свободу меньше Веры Кичановой. Потому и записали: «Всякая пропаганда войны должна быть запрещена законом. Всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом».

Что касается использования статьи 282 для преследования оппозиционеров - так не в статье дело: захотят - найдут другую. Могут обвинить в изнасиловании (как сейчас обвиняют якобы "борца за свободу слова", а на самом деле истеричного скупщика краденого Джулиана Ассанжа) - означает ли это, что и данную статью УК надо отменить? И вообще весь УК - чтобы его статьями не "злоупотребили", преследуя оппозицию?
Главное, впрочем, не в этом.

Некоторые слова имеют обыкновение убивать – запомните это как следует, господа либертарианцы. И это не авторские вымыслы, а страшный опыт человечества: после Второй мировой войны оно пришло к необходимости запрета на высказывание фашистских идей именно потому, что заплатило за их свободу слишком дорогую цену.

Потому что убедилось: из этих слов, сказанных публично, в газетной статье, книге или радиопередаче, всегда и неизбежно делаются одни и те же выводы. И ведут они к одному и тому же – крови, проливающейся вовсе не потому, что кто-то вовремя не нашел нужных аргументов, которые можно было бы противопоставить фашистским идеям.

Я категорически отказываюсь вступать с фашистами в какие-либо дискуссии относительно верности их идей. И не потому, что опасаюсь дискуссии – в жизни такого не случалось, - а потому, что с фашизмом борются не при помощи разумных аргументов, а при помощи уголовного закона.

О чем можно дискутировать с фашистом? В чем его убеждать? В том, что (евреи, кавказцы, негры, японцы, узбеки и так далее – нужное подчеркнуть) такие же люди, как он, и имеют равные с ним права, которые нельзя нарушать? Это все равно что убеждать людоеда в том, что не надо питаться человечиной. Или убеждать педофила в том, что нехорошо насиловать маленьких детей. Вы, г-жа Кичанова, такая храбрая и решительная поборница свободы, готовы дать педофилу право свободно пропагандировать свои взгляды? Неужели, по Вашей логике, он не имеет на это права, если живет в свободном обществе? И, высказывая их, он ведь не совершает никакого насилия над ребенком – он лишь высказывает свое мнение, основанное на своих убеждениях...

После войны, по приговору Нюрнбергского трибунала, был повешен Юлиус Штрайхер — главный редактор газеты «Штурмовик», много лет проповедовавший зоологическую ненависть к евреям. Именно за это ему, - который сам лично никого не убил, - был вынесен смертный приговор. За то, что он сеял «зубы дракона», из которых неизбежно выросли ядовитые всходы. Случись г-же Кичановой быть среди судей, она, наверное, потребовала бы его оправдать. Что бы, интересно, она ответила родственникам шести миллионов евреев, уничтоженных в том числе благодаря «подстрекательству» Штрайхера? Что они погибли потому, что никто не сумел победить его в дискуссии и грамотно объяснить немцам, что евреи - тоже люди и их нельзя убивать?

Дискуссия с фашистами должна идти только в одном месте: в зале суда. Когда будет решаться вопрос о том, к какой мере наказания они должны быть приговорены. И разговор с ними должен идти только на одном - доступном им - языке: закона, карающего за пропаганду фашистских идей.

У фашиста может быть свобода слова.

Но у него не должно быть свободы после слова.

25 ноября в Петербурге мировой судья 47-го участка Татьяна Алексеева оштрафовала историка и публициста Александра Скобова на 500 рублей по статье 19.3 КоАП РФ (неповиновение законному требованию сотрудников милиции). До этого Скобова оштрафовали на 800 рублей по другой статье КоАП – 20.2 (нарушение установленного порядка проведения публичных акций). Причем речь шла об одной и той же акции протеста - 31 октября 2010 года у Гостиного двора.

Ситуации, когда задержанным на акциях протеста вменяют сразу две «административные» статьи, возникают в Петербурге постоянно. Эта практика является незаконной, что уже было доказано в суде – и тем не менее, она продолжается.

Дело Скобова абсолютно типично для отношения питерских (и не только) властей к участникам протестных акций.

31 октября Скобов, пришедший к Гостиному двору, был задержан милицией лишь за то, что находился на месте «несогласованной» акции и отказался покинуть это место после того, как милиционеры потребовали от собравшихся граждан разойтись. Вместе с еще десятью задержанными его доставили в 43-й отдел милиции, где написали протоколы сразу по двум указанным статьям КоАП. Важная деталь: если бы их обвиняли только по статье 20.2 (в качестве наказания по ней предусмотрен только штраф), их имели бы право держать в «обезьяннике» не более трех часов, после чего обязаны были бы отпустить. А при обвинении по статье 19.3 (предусматривающей наказание до 15 суток ареста) закон позволяет задерживать на срок до 48 часов и прямо из милиции везти в суд. Это, а не только стремление посильнее наказать оппозиционеров, является одной из важных причин «двойных обвинений»: так милиции проще работать, потому что у нее есть больше времени на оформление протоколов...

Продержав ночь в милиции, во второй половине следующего дня, 1 ноября, задержанных отвезли в судебный участок 203, где судья Кузнецов по статье 20.2 КоАП выписал Скобову штраф, а дело по статье 19.3 передал по месту жительства – в 47-й участок.

По словам Скобова, на суде в 47-м участке он сказал, что считает абсолютно незаконным за то же самое «стояние» на площадке у Гостиного двора одновременно предъявлять ему и участие в несогласованном митинге, и неповиновение сотрудникам милиции. Никакие сотрудники милиции ему никаких требований не предъявляли, а просто подскочили сзади, схватили под руки и потащили в автобус.

Но на это судья заявила: «Мы в настоящее время трактуем этот момент так, что объявление через мегафон участникам митинга о том, что митинг незаконен, и является «законным требованием» сотрудника милиции ко всем стоящим на площади". И те, кто после этого не уходит, автоматически считаются проявившими «неповиновение» и могут быть без предъявления дополнительных требований и без предупреждения задержаны. Также она настаивала на том, что законно одновременно предъявлять и статью об участии в митинге, и статью о «неповиновении». Приход на площадь, объяснила она, – это участие в несанкционированном митинге, а неуход после объявления через мегафон – неповиновение.

Между тем практика «двойного наказания» за одно и то же деяние абсолютно незаконна, и на этот счет имеется вступившее в силу судебное решение.

23 сентября мировой судья судебного участка №93 Красногвардейского района Юрий Данилов рассматривал дело студентки СПбГУ, «яблочницы» Полины Стронгиной, задержанной у того же Гостиного двора 31 июля 2010 года. Ее обвиняли по той же схеме, что и Скобова – она тоже отказалась «разойтись» после оглашения этих требований через мегафон. Однако судья Данилов Стронгину оправдал. Почему? Потому что в КоАП есть статья 4.3, где написано: продолжение противоправного поведения, несмотря на требование уполномоченных на то лиц прекратить его, является лишь «обстоятельством, отягчающим административную ответственность».

Иначе говоря, если человек нарушал правила проведения митинга, ему предложили «прекратить», а он отказался – это может быть только отягчающим обстоятельством по статье 20.2. Но это не является отдельным нарушением по статье 19.3, потому что у этих статей разные «объекты посягательства»: в одном случае посягают на общественный порядок и общественную безопасность, в другом – на порядок управления государством (эти нарушения даже прописаны в разных главах КоАП).

Однако Стронгина (как и Скобов) уж точно не посягала на порядок управления! Такое нарушение можно вменить, когда человек отказывается выполнить распоряжение сотрудника милиции - например, о предъявлении документов для проверки, - но не нарушает при этом общественный порядок». В данном случае ничего подобного не было, и судья Данилов написал в своем постановлении: «Действия, посягающие на общественный порядок и общественную безопасность (объект правонарушения), не могут одновременно быть направленными против другого объекта – против порядка управления, поэтому они не могут быть дополнительно квалифицированы по статье 19.3 КоАП РФ». И прекратил дело Стронгиной - «в связи с отсутствием события административного правонарушения».

Именно этой логики и следовало бы придерживаться сегодня судам, рассматривающим дела участников акций протеста, но, как мы видим, этого не происходит. Может быть, российскую юстицию «вразумит» решение Европейского суда по правам человека от 21 октября (по делу «Алексеев против России»), где содержатся прямые и недвусмысленные формулировки?

А именно: гарантии статьи 11 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (эта статья гарантирует свободу собраний) «применяются ко всем собраниям, кроме тех, организаторы и участники которых высказывают намерения совершения насильственных действий или каким-либо иным образом отрицают основы демократического общества».

То есть если участники протестных акций не призывают и не прибегают к насилию, а единственным «нарушением» является участие в акции, которая не согласована властями, – они не могут быть наказаны за это участие и тем более не могут быть за это задержаны.

Возможно, это решение прочли еще не во всех российских судах. Но этот факт не является для судей смягчающим обстоятельством.

В защиту Людмилы Алексеевой и Сергея Ковалева

На всех доступных ему ресурсах Эдуард Лимонов называет «подлым» поведение Людмилы Михайловны Алексеевой, согласившейся на «компромиссный» вариант проведения митинга 31 октября на Триумфальной площади (800 участников вместо первоначально заявленных 1500), и не жалеет пренебрежительных эпитетов в ее адрес. Самое мягкое – брошенное Лимоновым в адрес как Людмилы Алексеевой, так и Сергея Адамовича Ковалева, - что они, мол, «устарелые, уходящие типы».

А в ответ – тишина. Никто не ставит на место гражданина Лимонова, возомнившего себя вождем революции и одновременно – ее совестью и честью (впрочем, на сайте «Нацбол.Ру» Лимонова именно «вождем» и называют).

Одни, видимо, считают, что его нынешняя «антипутинская» позиция и придуманная им «Стратегия-31» делают его неприкосновенным для критики, а другие - как это, увы, свойственно интеллигентам - не находят подходящих слов для того, чтобы дать отпор зарвавшемуся хаму, оскорбившему человека с абсолютной репутацией, единодушно уважаемого в российском правозащитном и демократическом сообществе.

Конечно, с точки зрения Лимонова, и Алексеева, и Ковалев – «устарели». Ведь, когда Алексеева и Ковалев выступали против войны в Чечне, при этом Ковалев, будучи уполномоченным по правам человека, вел переговоры об освобождении плененных боевиками российских солдат в Грозном, а затем – об освобождении заложников в Буденновске, Лимонов горячо одобрял действия российских властей. Тогда он заявлял, что «впервые за время президентства президент сделал шаг к стабильности, сохранению границ и объединению русских в русском государстве», и предлагал «ввести цензуру в средства массовой информации на все материалы, касающиеся ситуации в Чечне, запретить журналистам Российской Федерации, под страхом суровых наказаний, находиться в расположении дудаевских формирований и вести оттуда репортажи, освободить от занимаемых должностей военных и гражданских лиц, позволивших себе характеризовать действия правительства, президента и русской армии в Чечне как преступные». А в 2008 году, когда Алексеева и Ковалев выступили против российско-грузинской войны, Лимонов вновь встал на сторону властей России, требовал взятия Тбилиси и обрушился на либералов и правозащитников, осуждающих действия российского режима: мол, «изоляция от своего собственного народа намного опаснее изоляции от мирового сообщества».

Ни Людмила Алексеева, ни Сергей Ковалев не были замечены в восхвалении военного преступника, убийцы и палача Сребреницы Радована Караджича, преданного суду Гаагского трибунала. Не то что Лимонов, заявивший, что «он был настоящим героем своего народа и сделал все, что и должен был сделать на его месте истинный сын боснийских сербов», и что «в глазах сербского народа таким он будет всегда, какое бы решение ни вынес трибунал в Гааге». Да и стрелять по осажденному Сараево (что с восторгом описывает Лимонов в своей «Книге мертвых» - в октябре 1992 года, будучи в гостях у Караджича, он стрелял по Сараево из пулемета) ни Алексеевой, ни Ковалеву в голову бы не пришло.

В отличие от Эдуарда Лимонова, ни Людмиле Алексеевой, ни Сергею Ковалеву никогда бы не пришло в голову призывать к силовому присоединению к России «русскоязычных» областей Казахстана, или заявлять «Россия – все, остальное – ничто!».

И уж конечно, им никогда бы не пришло в голову после трагической гибели Леха Качиньского злорадствовать, что «поляки переусердствовали, видимо, в добывании извинений от России за расстрел польских офицеров в районе Катыни до такой степени, что прогневали Высшие Силы, отвечающие за российско-польские отношения». И что поляки, мол, «надвигались на нас при каждом удобном случае, они приходили к нам с мечом и в армии Наполеона, а с Гитлером не пришли, наверное, только потому, что он избрал их объектом агрессии».

Не принимайте все это близко к сердцу, Людмила Михайловна и Сергей Адамович: оскорбляя вас, Лимонов не сможет нанести ущерб вашей репутации. Зато он может заставить многих приличных людей задуматься о том, стоит ли выходить с ним вместе на площадь. И стоит ли подавать ему при встрече руку.

Лучший фильм: «На войне как на войне». Еще очень люблю «В бой идут одни «старики» и «Белорусский вокзал».

Лучшие книги: Юрий Слепухин «Тьма в полдень», Виктор Некрасов «В окопах Сталинграда», и Алистер Маклин «Пушки острова Наварон» и «Крейсер «Улисс».

Лучшее стихотворение: Юлия Друнина «Я только раз видала рукопашный…»

Лучшая песня: из фильма «Белорусский вокзал». И еще «На безымянной высоте».

Самая смешная новость последних дней: группа «либерально настроенных членов «Единой России» объявила о создании нового политического клуба. У них там уже есть «государственно-патриотический» и «либерально-консервативный» клубы. И еще «клуб 4 ноября». Теперь будет «либеральный». Дабы, как заявляет бывшая сторонница демократических идей, а ныне «единороска», социолог Ольга Крыштановская, «запустить механизм реальной модернизации страны, а также самой партии власти».

Хохот меня душит: да какие «либерально настроенные члены» могут быть в «Единой России»? Откуда либералы (то есть сторонники свободы) возьмутся в партии, которая, будучи правящей, все последние годы последовательно подавляет свободы в собственной стране? Модернизация страны предполагает в первую очередь свободную политическую конкуренцию и безусловный отказ от монопольного положения «Единой России» - неужели в новом клубе задумали именно это? Кто в это верит – в здравом уме и ясной памяти?

Что касается «модернизации партии власти» - все это уже было в нашей истории. Одну партию власти двадцать лет назад уже пытались «модернизировать» (тогда употребляли слово «реформировать») - это называлось «демократическая платформа в КПСС», учрежденная в январе 1990 года. Очень скоро выяснилось, что КПСС никакой «модернизации» не поддается – после чего в июне 1990-го руководители «демплатформы» заявили о неизбежном расколе партии и создании новой. До ликвидации КПСС в этот момент оставалось чуть более года.

Так что, может быть, все к лучшему?

Я не знаю рецепта для надежного обеспечения нашей безопасности.
Но я знаю, как ее степень можно существенно увеличить.
Это очень просто.
Для этого те, кто отвечает за нашу безопасность (и не только руководство спецслужб, но и руководство страны), должны подвергаться ровно такой же опасности, как мы.
Не большей, но и не меньшей.
Они должны в обязательном порядке ездить на метро, автобусах и троллейбусах – тогда им придется задуматься о безопасности общественного транспорта.
Им и их близким родственникам должно быть запрещено жить в особо охраняемых подъездах, домах и поселках – тогда им придется задуматься о безопасности обычных домов, в которых живем мы.
Они не должны иметь государственной охраны – тогда им придется задуматься о том, чтобы на наших улицах и во дворах было спокойно.
Им должно быть запрещено отправлять своих детей и внуков учиться за границей – тогда им придется задуматься о безопасности наших школ (а заодно – и о качестве нашего образования).
У их машин должны быть изъяты «мигалки» и «спецсигналы» – тогда им придется задуматься о безопасности дорожного движения.
Бессмысленно надеяться, что они всем этим озаботятся, живя в своем, охраняемом, уютном, сытом и безопасном мире.
МЫ не будем в безопасности до тех пор, пока в безопасности чувствуют себя ОНИ.

Первая мысль, возникающая при известии о терактах в Москве: ужас. Вторая: не пострадал ли кто-то из московских друзей и знакомых? Третья: как-то уж очень вовремя для властей это произошло...

Случившееся имеет только два объяснения. Первое: все разговоры о "победе над террором" на Северном Кавказе - наглое и бессовестное вранье.

Второе: понадобилось срочно поднять рейтинг Путина, отставки которого требуют на массовых акциях по всей стране, и заглушить нарастающие протестные настроения. Ну и, конечно, получить очередной повод "во имя безопасности" подзакрутить гайки, дав достойный ответ тем, кто продолжает верить в "медведевскую оттепель".

Для этого спецслужбам даже не обязательно самим организовывать теракт, используя "своих" чеченцев (кто-то сомневается, что такие имеются?). Достаточно, располагая информацией о том, что он готовится, не слишком усердствовать в его предотвращении.

Третьего не дано.

P.S. Какое бы из объяснений ни было верным - вывод из них один: нужна немедленная отставка "байкалфинансгруппенфюрера". Который давно уже оказался, как говорит мой друг и коллега Андрей Пионтковский, "не отцом, а сукою". И именно он в обоих вариантах случившегося и отвечает за все.

В пятницу прихожу выступать на радиостанции "Эхо Петербурга" - и коллеги мне показывают шикарно изданную книгу под названием "Солнце не заслонишь". Автор - Юрий Трефилов. Спрашивают: как думаешь, о чем это? Решив пошутить, отвечаю: наверное, о Путине. Мне говорят: почти угадал! Это о Валентине Матвиенко и работе ее команды в Петербурге. Пересказывать содержание невозможно: Северная Корея отдыхает. Чучхе по-петербургски. Пришла весна, настало лето - спасибо матушке за это. Валентина Ивановна - наше все, лучшая подруга детей и физкультурников. А ее команда - прямо-таки екатерининские орлы. Кстати, один особо верноподданный депутат питерского Законодательного Собрания на полном серьезе и не раз сравнивал Матвиенко с Екатериной Великой...
Это уже не смешно. Это противно.

На Паралимпийских играх в Ванкувере российские спортсмены получают одну медаль за другой. Не сравнить с тем, что показали их вполне здоровые соотечественники в феврале. Трудно не восхититься теми, кто, будучи инвалидом, выходит на старт биатлонной гонки или горнолыжной трассы - и побеждает.

Но успехи наших инвалидов не удивляют: это на Западе инвалид - уважаемый и защищенный член общества, которое делает все, чтобы он не испытывал неудобств, и создает ему все условия. А у нас? Ни тебе пандусов, ни подъемников в автобусах и троллейбусах, ни удобных подъездов и лифтов в государственных учреждениях - и никакого внимания со стороны государства: выживай как хочешь. И когда наш инвалид по несколько раз в день "потренируется" подниматься по неудобной лестнице или попадать в общественный транспорт - никакие соперники на Паралимпиаде ему будут уже не страшны... Грустно.

Как только президент призвал ответственных за провал в Ванкувере покинуть свои посты (добавив, что, мол, кто не найдет в себе мужества сделать это добровольно – «мы поможем»), стало крайне интересно: что же произойдет? Уйдут два чиновника, олицетворяющие это провал, - Леонид Тягачев и Виталий Мутко, - или пошлют президента куда подальше, потому как оба принадлежат к числу «друзей Путина»? Если уйдут – значит, президент имеет хоть какие-то влияние и власть в стране, если не уйдут – значит, можно забыть все рассуждения о том, что он постепенно «укрепляется» и вот-вот начнет вести себя как президент, а не как временный хранитель трона.

Результат известен: Тягачев ушел (оставшись при этом на хорошо оплачиваемой и ни к чему не обязывающей должности сенатора), а Мутко уходить даже и не подумал. Встретился с патроном – и появились характерные заголовки: «Путин оставил Мутко министром». Заметим: министров назначает и снимает президент, а не премьер.

Могла ли быть более яркой иллюстрация политического бессилия Дмитрия Анатольевича? Если уж он даже Мутко (большей частью известного работой с Путиным в питерской мэрии, да «замечательным» руководством РФС, где он обещал навести порядок в футболе и наказать виновных в нечестном судействе и договорных матчах, но ничего этого не сделал, а только надувал щеки) не решился уволить без разрешения Путина – зачем ждать от него более решительных действий?

Не прошли вы очередную проверку, Дмитрий Анатольевич. Увы.

Только-только (еще до примирения) Сергей Миронов назвал единороссов, возмутившихся его тишайшим бунтом, "Иванушками-дурачками", как поп-певец Кирилл Андреев из группы "Иванушки International" вступил в "Единую Россию". Это называется - нарочно не придумаешь: за что получают деньги те, кто отвечает за рекрутирование в "ЕР" звезд эстрады и спорта? Надо же так сесть в лужу... Впрочем, еще более блистательно сел в нее Борис Грызлов, обвинивший "Первый канал" в заказных передачах против "Единой России". Если он прав, за "медведей" делается страшно: мы хорошо знаем, кто тот единственный человек, который мог "Первому каналу" эти передачи "заказать". Неужели на следующих выборах Грызлов будет сетовать на "административный ресурс", на невозможность попасть на федеральные телеканалы, на притеснения поддерживающего "медведей" бизнеса и разгон "единороссовских" пикетов и митингов?

Совершенно неважно, сколько именно процентов – два, три или два с половиной - отделят в итого Виктора Януковича от Юлии Тимошенко. Лично я болел за нее – но выиграл ее оппонент. И скорее всего, нарушения (вряд ли обошлось без них) не таковы, чтобы превратить проигравшего в победителя или наоборот. Что заставляет яростно завидовать братской стране и понимать, почему Путин устраивает истерику, заявляя, что не допустит «украинизации» российской политической жизни. То есть не допустит, чтобы судьбу страны решали мы, а не он.

Кстати, не в последнюю очередь Путин «ответственен» за выбор украинцев – Евгений Киселев, представляя недавно в Петербурге свою с Михаилом Касьяновым книгу «Без Путина», заметил, что отношение к Тимошенко на Украине изменилось к худшему, когда она заявила, что ей нравится стиль правления Владимира Владимировича. После этого там и предпочли меньшее зло...

Демократия – это вовсе не регулярное проведение выборов (оно и в Союзе было, если кто помнит). Демократия – это когда все годы, предшествующие выборам, в стране есть настоящая политическая конкуренция, а не ее видимость. Когда по ящику показывают всех, а не только «национального лидера» и его подтанцовку. Когда в выборах участвуют все, а не те, кому это разрешили. И когда граждане после проведения выборов верят их результатам. Верят, что победил тот, у кого больше сторонников, а не тот, в чью пользу переписали протоколы избиркомов.

На Украине победил тот, кого избиратели больше хотели видеть президентом. И для них не так и важно, сколько у него было судимостей, знает ли он, что Чехов – не поэт, а писатель, и путает ли он геноцид с генофондом (Буш-младший, по мнению моих американских друзей, был в этом плане ничуть не лучше). Важно, что они выбрали его сами и что во второй раз подряд они проголосовали за смену власти, что для путинской России – политическая фантастика. Ну-ка представьте себе, как премьер Путин проигрывает президентские выборы лидеру оппозиции с разрывом в два процента, после чего ЦИК утверждает эти результаты, а новый президент предлагает Путину «готовиться к отставке»...

Беспартийный лидер «Единой России» Путин призвал партийцев перед мартовскими выборами «грамотно работать с людьми, признавать свои ошибки и вовремя их исправлять». А его партийная тень – Борис Грызлов - заявила, что только «Единая Россия» реально нацелена на победу на этих выборах, а другие партии, представленные в Государственной думе, «фактически являются партиями запланированного поражения, потому что выдвигают не более 10% кандидатов на мандаты».

Гвозди бы делать из этих людей – кривее бы не было в мире гвоздей.

Кто помнит, чтобы наш нефтегазовый крошка Цахес хоть раз признал свою ошибку – не говоря уже о том, чтобы ее исправить? Может, он хоть раз хоть где-то признал, что не надо было в Чечне обстреливать ракетами жилые дома, и «зачищать» женщин, стариков и детей? Что надо было вести переговоры в Беслане, чтобы спасти детей любой ценой? Что нам бесстыдно врали о количестве детей в школе № 1? Что напрасно отказались в первые дни после катастрофы «Курска» от помощи норвежцев? Что не надо было сажать Ходорковского, Бахмину и Алексаняна, ссориться с Саакашвили и Ющенко и поддерживать Януковича? Что оппозиционные митинги запрещают и разгоняют незаконно? Что в Пикалево спасали не людей, а бизнес Дерипаски? Что результаты выборов нагло подделывают? Собственно, каждый может смело продолжить этот перечень...

Кстати, о выборах, где Грызлов обвиняет другие партии в «запланированном поражении». Сразу вспоминается старый анекдот о том, как советский комментатор ведет репортаж о футбольном матче СССР – Бразилия, и сообщает: «Идет 20-я минута матча, счет 3 – 0 в нашу пользу! Правда, на поле еще не выходила сборная Бразилии...» Так и здесь: партия Грызлова уверенно побеждает соперников просто потому, что им не дают выйти на поле. И тут уже «мочат» не только демократов или коммунистов, но и самых что ни на есть лояльных (хотя иногда и «взбрыкивающих») эсеров и жириновцев.

Кто не верит – съездите в Петербург, где на выборах в скромном муниципальном округе «Автово» с населением в 30 тысяч человек местные «эсеры» не могут получить от избиркома даже номера и границы избирательных округов – им ее просто не дают (что не позволяет выдвинуть кандидатов). А когда они ее узнают, - с боем, со скандалом и через суд, - они не могут сдать документы на регистрацию, потому что помещение избиркома наглухо заблокировано молодыми людьми (подозрительно похожими на членов «Молодой Гвардии Единой России»), заявляющими, что у них список из 125 человек на сдачу документов, что они занимали очередь еще в прошлую пятницу, а остальных здесь «не стояло».

В общем, все как в советские времена, когда «давали» цветные телевизоры или польские мебельные гарнитуры. Избирательная комиссия принимает по десять человек в день – и прорваться в помещение и сдать, наконец, свои бумаги «эсерам» удается только тогда, когда на помощь приезжают шесть (!) их депутатов Законодательного Собрания и лично председатель городской избирательной комиссии… Повторяю, речь – о муниципальном округе, которых в Петербурге сто одиннадцать, и бюджет у них на всех чохом – всего 1,5 % от городского, и власти и влияния у них – соответственно. Но важен принцип: оппозиция (даже такая, как «эсеры») не должна быть пропущена никуда и никогда и ни за что. А потом ее же назовут «партией запланированного поражения». И президент Медведев упрекнет в «слабой работе на муниципальном уровне».

Утешает одно: еще в середине 80-х «нерушимый блок коммунистов и беспартийных» еще увереннее, чем сейчас «Единая Россия», побеждал на выборах – а соперники терпели заслуженные поражения (тем более, что их и вовсе не было). Но прошло несколько лет – и на поле вышла-таки сборная Бразилии...

Владимир Познер в эфире Первого канала осудил «провокативные действия несогласных, пытавшихся 31 января прорваться на Триумфальную площадь». В своей абсолютно свободной и независимой программе «Познер» одноименный ведущий заявил, что «в 31 статье Конституции говорится о свободе собраний, но ничего не говорится о том, что эти собрания можно проводить где захочется», что «несогласные, отказавшись сотрудничать с московскими властями и намеренно пойдя на провокацию, нарушают дух Конституции», и что «политики, называющие себя демократами, на самом деле являются радикалами».

Не стану спорить: дух Конституции Владимир Владимирович Познер чует значительно лучше, чем кто бы то ни было: тут с ним трудно сравниться. Особенно остро он чует дух статьи 29 – о гарантиях свободы слова, свободы СМИ и запрещении цензуры, публично заявляя что «понимает, что есть темы, которые трогать нельзя»: установление «вертикали», отмена губернаторских выборов, война в Чечне, дело Ходорковского. И не надо никакой цензуры, чтобы некогда блистательный тележурналист Познер, широко закрыв глаза, делал в своих передачах вид, что этих тем просто не существует. Как не существует и политиков из «черного списка», которых «не рекомендовано» приглашать в эфир.

Впрочем, эти политики ему решительно неинтересны. «Вместе собрались люди, которых объединило одно: ненависть к правящему режиму. Но о чем я буду с ними говорить? Мы занимаемся мейнстримом, а маргиналы пусть ищут трибуну в другом месте», - уверенно заявляет он в ответ на упреки в нежелании дать эфир оппозиции. Ну конечно же, все, кто не сопричислен к путинской «элите» - это исключительно «маргиналы». И сказать им нечего. И звать их незачем. И вообще, они не демократы, а радикалы: требуют, понимаешь, чтобы им позволили собираться «где хочется», а не где предписано властями. Отказ идти на безлюдные задворки города и там проводить акции протеста – это, видите ли, «нежелание сотрудничества», а стремление реализовать свое конституционное право – «провокация»...

Не в первый и не в последний раз Владимир Владимирович Познер обслуживает власть. Понимает он, что делает? Вряд ли не понимает: кем-кем, а глупым или наивным его никак не назвать. Но так, - осуждая не власть, а тех, кто ей не угодил, за «отказ сотрудничать» и «радикализм», - жить куда удобнее, выгоднее и безопаснее. Как там писал Игорь Губерман?

«Маленький, но свой житейский опыт
Мне всего милее с давних пор,
Потому что поротая жопа –
Самый замечательный прибор...

С чем-с чем, а с житейским опытом у Владимира Познера все в порядке.