Прошло уже больше месяца с начала августа, когда открылся лагерь для выдворяемых мигрантов в Гольянове. Под давлением общественного мнения к началу третьей декады августа остатки лагеря переместили на территорию Центра содержания иностранных граждан №1 ГУВД по Москве в поселке Северный. Людей расселили в свободные помещения Центра и в несколько палаток, перенесенных на его территорию из Гольянова. За неделю отправили часть вьетнамцев домой и палатки убрали.

В пятницу, 6 сентября, в Центре побывали адвокат, сотрудник сети «Миграция и право» ПЦ «Мемориал» Роза Магомедова, автор этой заметки – председатель Комитета «Гражданское содействие», руководитель сети Светлана Ганнушкина и руководитель отдела аппарата уполномоченного по правам человека в РФ Сергей Ягодин. Принимал нас подполковник Дмитрий Сухов – начальник Центра. Через некоторое время к нам присоединился сотрудник ФМС Владимир Шестаков.

Сейчас в Центре содержится 433 человека, среди которых 153 женщины, две из них беременны. Из вьетнамцев осталось всего 253 человека, почти все «гольяновские», только 20 из них – «коптевские», то есть с вьетнамского вещевого рынка.

Постепенно с помощью сотрудников посольства Вьетнама в Центре устанавливается личность каждого вьетнамца, посольство выдает им свидетельство на возвращение, а сотрудники Центра предпринимают попытку найти соответствующее постановление суда об административном выдворении.

Мы могли наблюдать результаты этой работы. 5 сентября из посольства поступили свидетельства на возвращение 37 вьетнамцев. Во время нашего разговора сотрудница принесла на подпись пачку документов. Из 20 уже обработанных свидетельств только по пяти удалось найти постановление суда на то же имя, 15 вьетнамцев или назвали не свое имя или судья его неправильно услышал.

- Что же происходит с вьетнамцами, по которым постановления нет? – спрашиваем мы.
- Пересуд! – отвечают нам.

Это значит, что вьетнамцы пойдут в суд, как будто в первый раз по новому делу. Уже не задаем вопросов о том, на каком основании этих вьетнамцев помещали в Центр, как суды принимали решения в отношении людей, не установив их личность.

Такое уж время сейчас, что журналист из серьезного издания, обратившийся ко мне за комментарием, спросил:

- А зачем вообще устанавливать их личности? Нельзя, разве, просто отправить их во Вьетнам и все?
- Как апельсины в ящиках? – уточнила я.
- Ну да, верно, они же все-таки люди, - неуверенно протянул журналист.

Роза Магомедова встретилась со своими новыми подзащитными: двумя молодыми братьями армянского происхождения, с детства живущими в России, и узбеком, у которого украли документы. Все трое попали под кампанию облав. Один из армян уже обзавелся женой и ребенком – гражданами России, обычно в таких случаях суд ограничивается штрафом и не лишает семью кормильца. Узбек ехал в Москву, чтобы восстановить документы, но суд не стал вникать в такие детали. До того ли было судьям, когда за два-три дня надо было пропустить через себя сотни административных дел.

Пока Роза беседовала со своими доверителями, я попросила Владимира Шестакова рассказать о его работе с нашими двумя сирийцами, уже получившими временное убежище, и тремя афганцами, находящимися в процедуре определения статуса. И тут оказалось, что сотрудник ФМС ничего не знает ни о ком из них. Принесли дела всех пятерых, и г-н Шестаков убедился, что Мохаммад Касадо и Фирас Альфатулу Альбустани уже почти месяц имеют свидетельства о предоставлении временного убежища, то есть находятся на территории России вполне законно.

Мне уже приходилось посещать Центр в Северном в то время, когда всю работу там выполняли инспектора ГУВД, которые все знали о людях, находящихся там. Роза подтверждает мое впечатление. Было и так, что сотрудники просили наших адвокатов помочь написать жалобу тем из находящихся под стражей, у кого были на то основания, но не было своего адвоката. Теперь Центр – просто камера хранения помещенных туда людей, а судьба их отдана в руки ФМС с неопределенными обязанностями.

Сотрудник ФМС не только ничего не предпринимает для того, чтобы освободили людей, которых его ведомство признало нуждающимися в убежище, но и вовсе не знает об их положении. Что он вообще делает в Центре? Почему сидят за решеткой люди, имеющие право свободно ходить по российской земле, по крайней мере, в течение года, месяц из которого уже миновал? Жалобы на решение суда уже написаны и направлены в суд нашим адвокатом Ириной Бирюковой. Можно было обратиться в судебные органы и просить рассмотреть дела сирийцев в приоритетном порядке по новым обстоятельствам.

Разумеется, Владимир Шестаков не знает, что жена Фираса Альфатулу – гражданка России, что у них четверо детей. Они сидят в Алеппо, потому что русской женщине сейчас опасно передвигаться по территории Сирии. Мы ждем освобождения Фираса, чтобы обратиться к нашему российскому руководству, чтобы ему помогли вывезти семью.

С тремя афганцами тоже работают адвокаты Сети «Миграция и Право» ПЦ «Мемориал» Роза Магомедова, Ирина Бирюкова, Эмиль Таубулатов.

Мохаммад Юсуф Мохаммад Юнус должен был идти в УФМС по Московской области для назначения дня интервью, но за день до этого его задержали и постановили выдворить. Жалоба в суде, который неизвестно когда состоится.

Абдула Хан Абдула сидит в Центре уже 2,5 месяца. У него есть справка УФМС по Москве, он приглашен на интервью по ходатайству о предоставлении статуса беженца. Справка еще действительна, жалоба подана, человек сидит.

Раджаби Мохаммад Ибрагим Сахи Дад находится в Центре уже пятый месяц. Он подавал заявление о предоставлении ему временного убежища и был приглашен за получением ответа. Но его обманули. Когда Раджаби пришел в УФМС, его обвинили в том, что он гражданин Пакистана Ибрагим Мухамад Сахидад, и в 2008 году проживал в Саратове без регистрации. В суде не подействовали никакие объяснения, утверждение Раджаби, что он прибыл в Россию в 2009 году, не было проверено. Он тоже был приговорен к административному выдворению с содержанием под стражей до исполнения постановления суда. Жалоба подана, судебные слушанья по жалобе не назначены.

Хотелось бы понять, какую работу со всеми нашими подопечными проводят в Центре сотрудники ФМС России.

В конце посещения мы заглянули в камеры, где находятся задержанные. В женской камере находилось восемь человек, в мужской – 13. Настроение у всех тягостное, сидельцы говорят, что в лагере было лучше: свежий воздух, возможность передвижения. Разумеется, сейчас в палатках люди замерзли бы и утонули от осенних дождей. Но состояние камер производит удручающее впечатление. Стены ободраны, с потолка сползает плесень, сыро и холодно, хотя уже второй день, как начали топить. Но самое тяжелое зрелище представляет собой, деликатно выражаясь, санитарный узел. Он отделен от камеры с двух сторон стеной и перегородкой в полтора метра, две другие стороны сами жильцы завесили тряпками. В полу дырка, умывальник – и это все. От запахов отгородиться невозможно, едят люди тут же. Душ – раз в неделю.

С 1 октября в Центре начинается ремонт. На него выделено 100 миллионов рублей, он будет проводиться по блокам. Что же будет с выдворяемыми? Их выдворят в нужном числе. А что же будет с новыми? И тут оказывается, что можно договориться с судами, что временно они не будут принимать решения о помещении выдворяемых под стражу! Невинных людей из-под стражи освободить сложно, а при производственной необходимости договоренности достичь - пожалуйста. Вот вам и независимая ветвь власти!

Во что же превратится Центр после ремонта? 8 апреля 2013 года было принято Постановление Правительства РФ № 310 «Об утверждении требований, предъявляемых к зданиям, передаваемым субъектам РФ ФМС России для содержания иностранных граждан и лиц без гражданства, подлежащих административному выдворению или депортации».

Выдержки из требований к помещению стоит привести:

«Иностранные граждане содержатся в специальных учреждениях в помещениях, норма санитарной площади которых составляет не менее 6 кв. метров на 1 человека, при установке 2-ярусных кроватей - не менее 4,5 кв. метра на 1 человека. Помещение для размещения семьи имеет площадь не менее 15 кв. метров.

Количество помещений для содержания иностранных граждан должно быть рассчитано исходя из единовременного содержания в одном помещении 2 - 6 человек.

Помещение для содержания иностранных граждан оборудуется изолированным санузлом».

Очевидно, что и после ремонта Центр №1 ГУВД не удастся превратить в описанное выше учреждение, в котором предполагается отдельное расселение семьи, а при перечислении необходимых видов помещений упомянут «спортивный зал (по возможности)».

Возможно, для Подмосковья в Орехово-Зуево будет построен такой образцовый центр. Но в Северном, по словам Дмитрия Владимировича Сухова, будет помещение по нормам СИЗО. Ничего другого и не может получиться.

Очень сомнительно, что положение жителей Центра улучшится, если его передадут ФМС, во всяком случае, пока сотрудники миграционных органов не привыкнут к тому, что они должны заботиться о тех, чьи судьбы зависят от них, и не научатся заботиться о них.

Особенно тяжело в такой обстановке женщинам. Уже знакомая мне женщина из Киргизии устала ждать, когда ее отправят домой. Она шила одежду, но не имела разрешения на работу. С ней в камере сидят вьетнамки, которые не знают ни слова по-русски. Когда мы только заглянули в окошко «кормушки», к ней бросилась молодая кубинка с криком: «Умоляю! Сигареты!»

Подполковник Сухов обещал принести ей сигарет, а Раджаби найти книги. Он знает все нужды жильцов Центра. Организация «Врачи без границ» получила возможность снабжать Центр лекарствами, Российский Красный Крест тоже скоро получит такую аккредитацию. В Центре нужны теплые одеяла, одноразовое постельное белье, средства женской гигиены. Все это можно передать через Аппарат уполномоченного по правам человека в России. Почему-то от государственной организации Центр может принять помощь без проблем.

Мы договорились с Сергеем Ягодиным, что он подготовит от Уполномоченного письмо на имя Председателя Мосгорсуда о рассмотрении в приоритетном порядке дел двух сирийцев, чтобы они получили свободу. Необходимо, чтобы Председатель Верховного Суда РФ разослал всем судам инструктивное письмо о недопустимости высылки в Сирию, пока там идет война, если судьи сами не понимают этого. Необходимо обеспечить выдворяемых иностранцев приемлемыми условиями содержания не только на бумаге. Иначе, зачем нужны постановления? Много чего еще нужно бы и можно сделать, да, как и двести лет назад, видно, «некем взять».

Наконец период страусиной политики пришел к концу. Это я по поводу взрывоопасной темы "Навальный и евреи", точнее, о широкой поддержке узкими еврейскими интеллектуальными массами одного из кандидатов на пост мэра Москвы. Заместитель главреда "МК" Айдер Муждабаев всенародно призвал оные массы лишить Навального огня и воды за его расистские взгляды. Этому предшествовала следующая скандальная история: якобы Навальный, приглашенный на юбилей The New Times, поднял шуточный тост "за Холокост". История попала в The Jerusalem Post. В ответ на это Евгения Альбац, обращаясь "к читающим Тору", призвала не верить "мерзким слухам". Когда левитка заявляет такое, апеллируя к Торе, это очень серьезно.

Спор о поддержке Навального – это обращение к двум различным еврейским традициям, и этим он столь драматичен.

В Талмуде сформулирован четкий принцип: закон страны проживания евреев должен чтиться как еврейский закон. В расширительном толковании этот принцип уже лет двести понимается как нравственный императив для евреев - поддерживать освободительную борьбу и чаяния приютивших их народов. С этой точки зрения еврей обязан поддержать движение за демократизацию России, одним из признанных лидеров которого бесспорно является Навальный.

Однако у евреев существует религиозный запрет на мигрантофобию. В обобщенном виде он формулируется так: "Пришельца в стране своей не обижай, ибо кому как не тебе знать душу пришельца".

Развитие европейского гуманизма превратило еврейских интеллектуалов в носителей антиксенофобских настроений. Религиозное требование к евреям быть "народом священников" трансформировалось в моральный императив быть носителями освободительных идей – либеральных, радикальных, сверхрадикальных… Дина Рубина называет это "проклятый ген социальной справедливости". Кстати, в иврите справедливость, милосердие и праведность – синонимы.

И вот сейчас российских евреев накрыл "разрыв шаблона" - самое мощное выступление против деспотии путинизма означает поддержку самой вульгарной ксенофобии. Происходит столкновение двух моральных требований – помощь народу в освобождении и защита гонимых меньшинств. В этом смысле нравственный выбор 30-х и 80-х годов был куда проще – Гитлер, идя походом на коммунизм, "евреев с собой не брал"; демократические движения несли в себе диссидентский космополитизм. Отвратительность сегодняшнему соблазну придает то, что нынешние охотнорядцы готовы принять евреев – чтобы вместе "гонять черных". Словом, мы оказались перед жуткой дилеммой, которую великий антисемитский писатель Достоевский сформулировал бы приблизительно так: сколько слез таджикских дворников можно положить в фундамент победы над Собяниным.

Обращение правозащитников к представителям российской интеллигенции

Уважаемые господа!!

Обращаемся к вам – ученым, писателям, художникам, композиторам и артистам, так как считаем вас элитой российской интеллигенции и надеемся, что к вашему мнению прислушается знающая вас широкая публика. Обращаемся с призывом вмешаться всеми доступными вам средствами в усмирение той антимигрантской истерии, которая усиливается с каждым днем.

Наше общество втягивается в такую дремучую пучину ненависти, выход из которой один - гражданская война. Ситуация в стране настолько взрывоопасная, что достаточно вспыхнуть спичке, и этой «спичкой» могут стать межнациональные отношения, самый легко воспламеняющийся материал. Власти, используя ими же воспитанную в населении ксенофобию, отводят от себя протестные настроения на «врага №1» - мигрантов. Идет циничная манипуляция общественным сознанием, и сегодня чрезвычайно важны отрезвляющие голоса известных и уважаемых обществом людей, не причастных к политическим играм. Но таких голосов, к сожалению, почти не слышно.

Мы понимаем: вам трудно предложить выход из тупика, в который загнана сегодня миграция в России. Это безобразие, что миллионы мигрантов, приезжающих к нам не от хорошей жизни, чтоб заработать средства к существованию для своих семей, вынуждены работать в теневом секторе. Но въезжают-то они вполне легально, по безвизовому режиму, а потом, у нас, попадают в ловушку: невозможно законно зарегистрироваться, получить разрешение на работу, хотя работа всегда есть. Вот и готов нелегал. Известно, что нелегальная миграция – Клондайк для коррупции всех мастей, и разве станут ненасытные коррупционеры всерьез бороться с тем, что им так выгодно. А вот пустить народу пыль в глаза – всегда пожалуйста.

Нынешний всплеск «борьбы» с нелегальной миграцией – просто пиаровская акция перед близкими выборами. Что собственно случилось? Ажиотаж такой, будто полчища инопланетян(тучи саранчи?) вдруг спустились на столицу, а ведь всего лишь произошла банальная драка на Матвеевском рынке. Торговцы из Дагестана побили полицейского, то есть россияне подрались с россиянами, а в спешно сооруженный палаточный лагерь (с порядками концлагеря) почему-то заперли сотни вьетнамцев и по всей стране отлавливают почему-то таджиков - узбеков - киргизов. Ну, а вьетнамцев (они, ясное дело, когда-то приехали к нам по визам, но это, как видим, ничуть не помешало им стать нелегалами) теперь отправляют самолетами на родину (кстати, на деньги из бюджета, то есть за счет нас, налогоплательщиков). А тем временем участники предвыборных гонок, забыв разногласия, единодушно требуют ввести визы со странами Центральной Азии. Знают, правда, что реальной границы с этими странами у России нет и что обустройство пограничных постов и т.д. потребует затрат размером в годовой бюджет страны, но этот факт почему-то никого из политиков совсем не волнует.

В общем, в огороде бузина, а в Киеве... В свою очередь электорат, ослепленный ненавистью к «понаехавшим», нагромождений абсурда не замечает, многие радуются: «Хоть благодаря выборам власть взялась за мигрантов». Легальные они или нет, электорату в принципе безразлично: «Выгнать всех! Что мы, русские, не сможем работать дворниками?!»

Гневные ток-шоу о вреде мигрантов заполонили все телеканалы, газеты наперебой ошарашивают публику невесть откуда взятыми цифрами о росте преступности и заразности мигрантов (и неважно, что эти страшилки противоречит статистике МВД и Минздрава). А вот никто из журналистов, гоняющихся за сенсациями, почему-то не вспомнил такой экзотический факт: ведь обнаруженная (вдруг!) фабрика с рабами–вьетнамцами и тот палаточный концлагерь находятся на территории того самого печально знаменитого района Гольяново, где в конце прошлого года группа волонтеров освободила из рабства работников магазина «Продукты». Шумная была история, но довести дело до суда по сей день не удается. Несмотря на профессионализм и упорство юристов комитета «Гражданское содействие». Зато теперь, значит, с рабством воюют те гольяновские «правоохранители», которые 10 лет крышевали магазин «Продукты» (кстати, этот магазин и его хозяева процветают, как и прежде).

Ну смотрите: наша страна на глазах у всего мира превращается в рабовладельческое государство, а виновниками этого позора власти выставляют самих жертв.

Ни одного громкого процесса над рабовладельцами мы не припомним, хотя знаем много случаев (сами приводили в прокуратуру потерпевших), когда мигрантов-строителей выбрасывают на улицу, отобрав документы и не выплатив за рабский труд ни копейки. Вам, господа, рабов совсем не жалко? Впрочем, призывать сегодня к милосердию, защищать права мигрантов – что плевать против ветра. Да теперь уже не о правах мигрантов речь, а об умопомрачении наших собственных граждан и о будущем страны. Донести бы до сознания электората хоть одну такую цифру: на миллион человек (каждый год!) сокращается трудоспособное население России. Что будет с Россией, когда мигранты повернут в другие, более доброжелательные страны? Многочисленные исследования доказывают: без притока мигрантов экономика России захиреет и каждый из нас, россиян, станет беднее. Сегодня вклад мигрантов в нашу экономику составляет 7% ВВП.

Кампания тем временем ширится, жесткие полицейские облавы уже прокатились по многим городам и весям России. СМИ с азартом спортивных комментаторов сообщают о количестве отловленных, о подвигах народных дружин (их призвала на помощь ФМС), о чудовищных местных инициативах. В Кронштадте, например, установили в присутственных местах ящики для анонимок, вводится бесплатная телефонная линия - сообщайте о «понаехавших», не бойтесь! Додумались уже ставить мигрантам на одежду какие-то маркеры (почему бы не желтые звезды?) Как все это напоминает методы, которыми пришедший к власти Гитлер завоевывал любовь широких масс, вдохновляя и сплачивая нацию.

***

Разве вы не чувствуете, уважаемые деятели науки и культуры, как небо над нашей страной заволакивается едким коричневым смрадом? Почему же вы молчите? Вас разве не возмущает разнузданность прессы и телевидения? Почему вы сами не требуете, чтобы вам дали трибуну? Кто, как не вы, мог бы образумить уставших от обманов наших сограждан? Вы тоже устали и сами отчаялись? Но порядочным людям молчать сегодня нельзя. Ведь завтра вас уже никто может не услышать.

Людмила Алексеева, Московская Хельсинкская группа
Светлана Ганнушкина, комитет «Гражданское содействие»
Лидия Графова, «Форум переселенческих организаций»
Сергей Ковалев, Сахаровский центр
Арсений Рогинский, Международное общество «Мемориал»

Как отметил Исаев, в законодательном акте лучше использовать не слово "лагерь", а выражение "нестационарный пункт временного содержания нелегальных мигрантов", потому что иначе у людей могут возникнуть негативные ассоциации с концлагерями.

Ссылка

Эвфеми́зм (греч. ευφήμη - "благоречие") - нейтральное по смыслу и эмоциональной "нагрузке" слово или описательное выражение, обычно используемое в текстах и публичных высказываниях для замены других, считающихся неприличными или неуместными, слов и выражений. В политике эвфемизмы часто используются для смягчения некоторых слов и выражений с целью введения общественности в заблуждение и фальсификации действительности. Например, использование выражения "более жесткие методы допроса" вместо слова "пытки" и т.п.

Википедия

...А вскоре на дверях в коридорах то тут, то там стали появляться и другие записки, при виде которых человек просто каменел: "Здесь жил еврей Вайль". Почтальонша уже знала, что можно не тратить время на поиски его нового адреса; отправитель получал свое письмо обратно с эвфемической припиской: "Адресат выбыл". Так что слово "выбыл", в его жутком значении, вполне можно отнести к LTI, к разделу лексики, связанной с евреями.

Виктор Клемперер. "LTI. Язык Третьего рейха. Записная книжка филолога "

7 августа наш адвокат Ирина Бирюкова посетила своих подзащитных в лагере для мигрантов в Гольянове.

Сначала охранники лагеря пропустили ее на территорию лагеря. Она сообщила, что ей надо встретиться с подзащитными, назвала их имена (два сирийца и один афганец). Это вызвало недоумение. Она просит направить ее в штаб. После некоторых препирательств ее отводят в палатку, где за партами сидят полицейские и заполняют журналы со списками мигрантов. Ирина пыталась найти кого-то, кто мог бы организовать ее встречу с подзащитными. Разговаривать никто не хочет.

Наконец появился главный человек в этом лагере. На вопрос Ирины он представился: Юрий Юрьевич Блинов, заместитель начальника 4-го отделения охраны общественного порядка. Несмотря на принадлежность к полиции, он был не в форме. Ирина сказала, что она адвокат. «И че?» - последовал вопрос. Сказала, что хочет встретиться со своими подзащитными. Блинов ответил: «Я вас не пущу. У вас есть разрешение?» - «От кого?» - «А вы не знаете?» Ирина сослалась на то, что после недавнего визита уполномоченного по правам человека В.П. Лукина было объявлено, что в лагерь будут допущены адвокаты. «Я могу выписать ордера. Хотите?» - спросила она. «Хочу», - ответил Блинов. «А что мне указать в ордере? Как называется этот лагерь?» - «Никак. Вы что, телевизор не смотрите?" (Эта ссылка на телевизор очень характерна. Мы слышали ее множество раз во время подобных беззаконных кампаний - античеченских, антигрузинских и проч. А и правда, на что еще сослаться?) "Я вообще не буду вас пускать. Идите на Петровку, берите там разрешение".

Ирина пыталась объяснить, что адвоката обязаны допустить к подзащитному и никакие разрешения для этого не требуются. Но без толку. Ирина позвонила и сообщила о происходящем Светлане Алексеевне. «Кому вы звоните? »- «С.А. Ганнушкиной, она - руководитель правозащитной организации, приезжала с Лукиным, вы ее не знаете?» - «Не знаю». И Ирину в сопровождении омоновцев выпроводили за ворота.

Ирина опять позвонила Светлане Алексеевне. Через некоторое время вышел полицейский и сказал, чтобы Ирина выписала ордера, затем ушел, закрыл ворота. Потом вышел и сказал, что не может ее пустить ни с ордером, ни без, этот вопрос, как он выразился, нерешаемый. Ирина продолжала стоять за воротами. Несколько раз на нее выглядывали из окошка, спрашивали: «Вы адвокат?». После утвердительного ответа окошко снова закрывалось. Там же у входа стояли журналисты РЕН-ТВ. Их тоже не пустили.

В конце концов к Ирине вышел сотрудник полиции в форме, попросил представить ордера на каждого человека, которого она хотела посетить. У Ирины было с собой только 2 ордера, она выписала их на двух сирийцев. Ее впустили и в сопровождении двух дюжих конвоиров провели на территорию. Предложили встречаться с подзащитными рядом с мусорным баком, не дав ни стола, ни стула. Сирийцы и адвокат были разделены забором, разговор шел в присутствии омоновца.

Одного из сирийцев, молодого, задержали недалеко от лагеря, он провел в каком-то отделении полиции 3-4 дня, на суде не присутствовал, какой это был суд - не знает, в суде из зала кто-то вышел без мантии, дал ему что-то подписать. Решение в лагере отобрали, Ире его тоже не выдали. Второго сирийца задержали, когда он делал утреннюю пробежку. У него с собой был паспорт с действительной визой. Он нормально говорит по-русски и имел возможность поговорить с судьей. Показал судье документы, сказал, что не может возвращаться в Сирию, там идет война, там его русская жена, которую надо оттуда вывезти. Судья сказала: это ваши проблемы. Это, видимо, был Преображенский суд.

Ирина сообщила, что у всех живущих в лагере отобраны документы. В лагере нет света, поэтому мигранты не могут зарядить мобильники и позвонить близким. Нет горячей воды, моются холодной. Мало питьевой воды. Хлеб дали только позавчера.

Но не это главное. Самое возмутительное - это то, что в Москве на глазах у всего мира открыто функционирует незаконная тюрьма, так как создание подобных закрытых лагерей не предусмотрено никаким законом. Именно поэтому там царит произвол: не пускают адвокатов, отбирают судебные решения, лишая людей права на обжалование. А обжаловать есть что: решения о депортации, вынесенные за секунды, без участия привлекаемых, без учета имеющихся у них документов, незаконное содержание под стражей свыше 48 часов без суда, содержание в незаконном месте.

Думаю, Кадыров может гордиться: его опыт по созданию незаконных тюрем пригодился в Москве.

Похоже, что предвыборная зачистка рынков от мигрантов будет иметь совсем не тот эффект, которого от нее ожидает Собянин. Где-то через полчаса после зачистки я был на рынке у метро «Теплый Стан». Рынок официально не закрыт. Несколько продавцов славянской внешности продолжают работу, остальные торговые места с овощами и фруктами стерегут рыночная охрана и инвалид войны в Афганистане Ахмед. «Корочка» спасла его от задержания. Приехавшие за покупками москвичи просят Ахмеда продать им некоторые овощи. Он спокойно объясняет, что цены не знает, продавца нет и он только приглядывает за прилавком.

«Теплый Cтан» - довольно дешевый рынок, и за покупками сюда приезжают если не со всей Москвы, то со всего Юго-Западного округа точно. Недовольные покупатели предлагают охране оставить деньги на прилавке, самим взвесить и забрать товар, на что получают вполне логичный отказ. В результате завязывается не митинг, но такое оживленное обсуждение случившегося.

- Это они нам вот по телевизору показать, что борются они, - говорит женщина лет пятидесяти, приехавшая за огурцами. - Как будто раньше не знали, что тут мигранты торгуют и не получали с них.

- Отчитаться бы только, и все, - поддерживает разговор совсем пожилая женщина с тележкой и продолжает уговоры продать ей всего лишь два перца.

Тем временем к другому прилавку в качестве покупателя подходит женщина в национальной узбекской одежде. Выбирает виноград и озирается в поисках продавца. «Уставшие от мигрантов» москвичи тут же предупреждают ее, что была облава и в ее наряде находиться на рынке сейчас небезопасно. Но самое интересное, что дискутировавшие женщины, оказывается, и не знали, что в сентябре будут выборы мэра. Это им сообщил присоединившейся к дискуссии мужчина. На чем дискуссия и закончилась, так как стало совсем все понятно.

Я часто бываю на этом рынке, случалось и наблюдать «факты бытового расизма», но мне почему-то кажется, что москвичи, которым теперь придется покупать помидоры на прилавке непосредственно у метро «Теплый Стан» в трехстах метрах от рынка по 80 рублей, а не по 30, как они привыкли, будут не очень благодарны Собянину. Да и сторонникам Навального будет о чем задуматься.

Полагаю, что создание в Москве концентрационного (именно так - для концентрации в нем людей) лагеря для мигрантов и масштабная кампания по лишению их свободы без суда является уголовным преступлением по российским законам, а также фундаментальным нарушением международных обязательств в области прав человека и международным преступлением.

Что касается внутреннего права, то тут применима прежде всего ч. 2 ст. 127 УК РФ — незаконное лишение свободы человека, не связанное с его похищением, совершенное группой лиц по предварительному сговору, - а также ч. 3 ст. 286 — превышение должностных полномочий, совершенное должностным лицом с применением насилия или угрозой его применения.

С точки зрения международного уголовного права данные деяния образуют состав преступления против человечности в виде незаконного лишения свободы. Вот как описан этот состав в Элементах преступлений Международного уголовного суда (Россия не является участником Римского статута, но данные элементы, по общему мнению специалистов, отражают состояние нормы обычного международного права):

Статья 7(1)(e). «Преступление против человечности в виде заключения в тюрьму или другого жестокого лишения физической свободы. 1. Исполнитель заключил в тюрьму одно или несколько лиц или иным образом подверг одно или несколько лиц жестокому лишению физической свободы. 2. По своей тяжести деяние являлось нарушением основополагающих норм международного права. 3. Исполнитель сознавал фактические обстоятельства, свидетельствовавшие о тяжести такого деяния. 4. Деяние было совершено в рамках широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население. 5. Исполнитель знал, что деяние является частью широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население, или имел умысел сделать его частью такого нападения.

Напомню, что термин «нападение» в контексте преступлений против человечности может быть определен как линия поведения, включающая совершение насильственных действий. Поэтому понятие «нападение» не означает только военные нападения. Им охватываются любые ситуации жестокого обращения с гражданским населением, в том числе с лицами, находящимися в местах содержания под стражей. Характер этих насильственных действий (их интенсивность, сила тяжести, природа) в процессе осуществления нападения может меняться (см. напр.:Международный трибунал по бывшей Югославии: Решение судебной камеры по делу Кунараца и др. от 22 февраля 2001 г., пар. 416. Решение апелляционной камеры по делу Кунараца и др. от 12 июля 2002 г., пар. 86. Решение судебной камеры по делу Васильевича от 29 ноября 2002 г., пар. 29-30. Международный трибунал по Руанде: Решение судебной камеры по делу Кайшема и Рузиндана от 21 мая 1999 г., пар. 122).

Что же касается Европейской конвенции о правах человека, то проще перечислить статьи, которые данным безобразием не нарушаются. В связи с этим, а также учитывая количество правозащитных организаций в городе-герое Москве, возникает вопрос: почему до сих пор юристами ведущих правозащитных НПО не поданы соответствующие обращения в Следственный комитет, прокуратуру и национальные судебные органы? В таких ситуациях надо действовать быстро и решительно.

В полемике о полицейских «зачистках» и «лагерях» для мигрантов много путаницы. Разговор о том, сколько нужно мигрантов в России и каких, как следует регулировать миграцию, - слишком сложный и многосторонний, чтобы его обсуждать сейчас.

Но сам термин «незаконная миграция» предполагает согласие с тем, что какое-то регулирование миграции правомерно и необходимо. С этим, кажется, согласны почти все. А раз существует регулирование миграции, неизбежны и государственные меры принуждения в отношении тех, кто их нарушает. Очевидная и общепринятая мера в отношении лица, незаконно находящегося на территории страны, – выдворение обратно. Также понятно, что технически организовать такое выдворение не так просто и между моментом, когда установлен факт нарушения закона, и выдворением может пройти какое-то время. В этой связи негодование по поводу самого факта создания «лагерей» довольно странно. Специальные учреждения для содержания ожидающих выдворения иностранцев должны быть лучше, чем нечеловеческие условия содержания в ОВД или тюремные условия СИЗО. Как называть эти учреждения, «лагерями» или «центрами», - отнюдь не главный вопрос, хотя, конечно, с «лагерем» связаны понятные трагические ассоциации.

И все же, на мой взгляд, шум надо поднимать не по поводу создания «лагерей», а по поводу того, как они создаются, кого туда помещают и в каких условиях содержат.

Конституция РФ предусматривает, что «каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов» (ст.22). «Иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором Российской Федерации» (ст.62). «Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам» (ст.21). Эти положения конкретизируются российскими законами и международными договорами РФ.

Эти и другие права иностранцев, ставших жертвами полицейских «зачисток», нарушаются вопиющим образом. В репортажах и отчетах о посещении московского «лагеря» приведены многочисленные примеры этих нарушений. Мигрантов, включая детей и беременных, бросают в этот лагерь без законных оснований, после задержания держат в нечеловеческих условиях, не оказывают медицинской помощи, морят голодом. Людей принуждают жить фактически на улице, в абсолютно не приспособленном для этого месте.

Ни поводов, ни причин для такого обращения с иностранцами нет. Нет войны с Вьетнамом или Киргизией, требующей немедленно интернировать их граждан, нет восстания гастарбайтеров, нет ничего. Если власти решили вдруг следить за соблюдением миграционного законодательства, то им следовало бы сперва выделить достаточно судей для разбирательства в установленном порядке каждого дела в положенный срок, переводчиков, определить механизмы исполнения решений о депортации, построить нормальные центры содержания с человеческими условиями. То, что происходит сейчас, не имеет никакого отношения к борьбе за соблюдение закона, а, наоборот, является отвратительным произволом и беззаконием, затеянным исключительно в целях пропагандистской кампании.

И не стоит смешивать практикуемое во всем мире регулирование миграции с тем, что сегодня творит от нашего имени все более безумный режим. Его деградация, боюсь, не оставляет шансов на то, что он хоть что-то способен осуществить иначе, чем через ж..у. Лучшее, что он может сделать, - уйти.

«Вьетнам и Россия – многолетние стратегические партнеры, и мы не понимаем, почему узнаем о лагере для наших граждан из средств массовой информации. Наше правительство выражает глубокую обеспокоенность ситуацией с нашими гражданами в Москве. Мы направили запрос в МИД России, мы просим ответить, как могло получиться, что нас не оповестили о подготовке такой акции». Советник консульства Вьетнама в России Нгуен Куанг Минь говорит спокойно, но с огромным внутренним напряжением. Очевидно, что происходящее глубоко оскорбляет его.

Андрей Бабушкин представляет нас: себя и Женю Боброва как членов Совета при президенте РФ, меня как эксперта Совета, Сашу Куликовского. Все мы уже посещали лагерь два дня назад. Кто-то из моих спутников пытается объяснить, что мы представляем общественные организации, а не государственные структуры, что мы пришли помочь. Но г-н Нгуен Куанг Минь и сам это понимает, просто чувства переполняют его и не могут не вырваться наружу.Очевидно, лагерь у вьетнамцев вызывает самые неприятные и не очень давние исторические ассоциации.

«Здесь, может быть, 600 вьетнамцев, но в посольство постоянно звонят тысячи их родственников, которые не могут связаться с ними. Они напуганы и не понимают – почему нужно было помещать людей в закрытый лагерь, что будет с ними дальше. От этих звонков я не сплю по ночам», - говорит он.

Г-н Нгуен Куанг Минь недоумевает, почему российские власти не обратились в посольство Вьетнама, чтобы вместе решить проблему незаконного труда граждан Вьетнама в России.

У входа в лагерь, где мы встретили официальных представителей посольства Вьетнама, стоит еще два автобуса с вновь прибывшими вьетнамцами. Их привезли из Преображенского суда, автобусы набиты до отказа, но людей из них не выпускают – офисная палатка пока занята. Предыдущие четверо суток люди провели в отделении полиции.

На 4 августа лагерь почти заполнен, это произошло за двое суток. В момент нашего предыдущего посещения здесь было всего 17 человек. Лагерь предполагают расширить, но больше полутора тысяч человек в него никак не поместится, а задержанных, как говорят, уже почти три тысячи. Вопрос о том, где эти люди и куда их намерены поселить, остается открытым.

По лагерю ходят сотрудники МВД и исполняют несвойственную им роль социальных работников. Делают что могут, но могут немногое. Беременные женщины, голодные мужчины, не способные употреблять в пищу нашу любимую гречневую кашу, разлученные с близкими узбеки и таджики, случайно выловленные на улице, – все со своими бедами теперь зависят от десятка сотрудников полиции и ОМОНа. У многих нет паспортов - они вместе с вещами остались в общежитиях, где люди жили. У кого-то есть постановление суда, у большинства их нет. Как всегда, непонятно, каким образом без единого документа суд установил личность привлекаемых к административной ответственности. Сами постановления выглядят весьма странно. В одном из них я прочитала, что человек «был выявлен» по адресу лагеря: 2-й Иртышский проезд 8, а задержан совсем в другом месте.

Моей основной задачей было найти среди этого хаоса и беззакония наших основных подопечных – лиц, ищущих убежища. Весь день 3 августа наши юристы искали их по судам, но не успели вовремя отловить.

Двух сирийцев и афганца я обнаружила сегодня в лагере, разумеется, с решением суда об административном выдворении. Видимо, судьи не смотрят ТВ, не читают газет и не знают, что сейчас происходит в Сирии. Они не знакомы с позицией УВКБ ООН и МИД РФ о том, что возвращение сирийцев на родину сейчас невозможно.

Хасан Мохаммад Касаду, 1994 г.р., год назад бежал из Сирии от войны. Он жил у друга, говорит, что только спал и кушал, то есть не работал без разрешения. Он не знал о возможности обратиться за убежищем, просто ждал, когда можно будет вернуться. Приехал по визе, но она закончилась. Забрали его 29 июля, судили 3 августа, на суде у него не было паспорта, при задержании у забрали сумку, а паспорт был в ней. Где сейчас его вещи, Хасан не знает. Его видели вчера наши коллеги в ОВД «Текстильщики», но наш адвокат не успел попасть на суд. У Хасана разбита губа.

Фирас Альфатулу Альбустани, 1977 г.р., в России 7 месяцев, виза действительна еще 3 месяца. Приехал к дяде – гражданину РФ, жил у него. Жена и четверо детей в Алеппо, не могут выбраться из Сирии. Очень беспокоится за жену. Она русская, поэтому, по словам Фираса, ей очень опасно передвигаться по территории Сирии. Он хотел немного обосноваться в России и найти способ вывезти семью. Задержан был во время утренней пробежки, одет в спортивный костюм. Хорошо говорит по-русски. Просит о помощи, дал адрес дяди в Реутове.

Мохаммад Юсуф Мохаммад Юнус, 1986 г.р., наш старый знакомый из Афганистана. Уже однажды был приговорен к административному выдворению в Курске. С нашей помощью адвокат обжаловал это решение суда, и жалоба была удовлетворена. Опасность на родине ему грозит из-за кровной мести со стороны сильного рода. Сам он ничего против членов враждующего с ними рода не совершил, но, по его словам, он следующий в очереди на убийство. Подал ходатайство о предоставлении статуса беженца в УФМС по Московской области. Говорит, что ему на понедельник назначено интервью, называет имя сотрудника, который его вызвал. На вопрос, рассказал ли он все это в суде на слушаниях, ответил, что ничего сказать не успел.

К этим троим мы направим адвоката для обжалования постановления суда о выдворении.

Кроме них, из дальних стран в лагере еще двое: марокканец и египтянин. Оба с туманными историями. Вынести определенное мнение об их положении мне не удалось. Суд, разумеется, сделал это легко и без лишних заморочек.

Кроме вьетнамцев и пятерых других «настоящих» иностранцев, в лагере 10-15 наших бывших соотечественников и соотечественниц из Узбекистана, Таджикистана, Киргизии.

Нусратуло Резваншоев был задержан 29 июля, регистрация у него заканчивалась 30 сентября. Судья Преображенского районного суда не признал его виновным, все документы были в порядке. И тогда полицейские направили его в Измайловский районный суд, в котором судья Семенова признала несуществующее нарушение и избрала самую тяжелую форму наказания - принудительное выдворение. Нусратуло утверждает, что регистрацию не покупал, а получил в том же ОВД «Гольяново», где ее признали фальшивой. Дал номер телефона жены Раи, чтобы мы помогли ему разобраться в ситуации. В разговоре с Раей я узнала, что ее муж страдает болезнью легких, его состояние вызывает у нее большое волнение.

Молодая узбечка жалуется, что у нее остался паспорт в комнате, где она жила, говорит, что с регистрацией все в порядке, но на суде не было документов, поэтому она не смогла себя защитить. В Москве работала вместе с мамой, которую не хочет волновать, поэтому не звонит ей.

У гражданки Киргизии здесь учится сын, ее вещи тоже остались в общежитии. Паспорт другой киргизки пропал во время задержания, вещи тоже в общежитии. Обе работали швеями, денег за работу не получили.

Еще одну узбечку задержали у станции метро. Ее муж работал, она хозяйничала дома, собиралась выехать 11 августа, на суде показала билет, теперь беспокоится, что ее долго продержат в лагере и помешают уехать.

Четверо таджиков жалуются на пропажу паспортов и вещей, в частности ноутбука, который, как один из них утверждает, отняли при задержании.

Многие жалуются на недомогания, главным образом на кашель.

Связь с родными потеряна, мобильные телефоны негде зарядить, нет мыла, нет одежды на смену. Женщины еще как-то приспособились к походным условиям: постирали и помылись. В палатках мужчин трудно долго находиться.

В то, что документы пропали у многих, поверить нетрудно: в такой суете это естественно. Постановления суда выносятся не на основании фактов, а в соответствии с установкой.

Владимир Осечкин обещает утром привести в лагерь две тонны риса, матрацы и постельное белье. Андрей Бабушкин описывает нужды жителей лагеря.

Постыдная кампания ширится и грозит перекинуться на другие города и веси.

В начале сентября грядут мэрские "выборы". Так вот: Собянин никуда не денется, уважаемые избиратели. Можете создавать любые штабы для продвижения каких угодно кандидатов - Навального или Митрохина, неважно. Результат будет один: победит КТО НАДО. Собянин то есть. И выбора при этом у нас как не было, так и нет. Избиратель у нас по-прежнему один: криминальный, оккупационный режим.

Почему же власти выпустили Навального? Потому что он договороспособен и предсказуем, так он себя и зарекомендовал во времена зимнего протестного накала перед думскими и президентскими выборами, а потому неопасен. Навальный и раньше аккуратно соблюдал заданные путинскими рамки, уводя народ в тихое место на Болоте для выброса пара и демонстрируя законопослушность. А теперь, когда режим победил, - тем более он бунтовать и требовать ничего не станет, иначе моментально сядет. Так что ходить на проигрышное, имитационное действо под видом выборов - бессмысленно.

Народ у нас слишком медленно дозревает до настоящего гражданского сопротивления, несанкционированного. Такие примеры постоянно дает нам Нижний Новгород, где 31 июля вновь был арестован на сроки от восьми до двенадцати суток с десяток активистов "Другой России", включая Юрия Староверова. Недавно состоялось народное восстание в Новохоперске. Без "дозволения" продолжается сейчас голодовка бездомных многодетных матерей под стенами офиса "Единой России". Екатерину Мальдон и Ирину Калмыкову в мае свирепо зачистили с помощью ОМОНа, а в суде им выписали гигантские штрафы за их протест. Калмыкова свою голодовку продолжила несмотря на перенесенный только что инсульт, вместе с бездомной Тамарой Тихоновой она живет в палатке в Банном переулке, к ним присоединился активист Владимир Малышев. Он тоже отказался от еды - с требованием освободить российских политзаключенных. Но протеста малочисленного, носящего локальный характер, власть не чувствует и не пугается. Народ в массе своей идет только на разрешенные, сливные митинги - и только в загон. И сейчас тратит время на предвыборную кампанию, словно у нас есть выборы.

А про Собянина все словно и забыли. Что нам сулит его очередное водворение на пост мэра Москвы? Очевидно, что он традиционно увеличит нам плату за жилье, еду и соцуслуги. Купить себе квартиру в Москве молодой семье - и вообще никакой семье - при нем не удастся. Что он продолжит традицию Лужкова все что можно на дорогой столичной землице застраивать, уничтожая парки, снося жилые дома и общежития, выгоняя при этом людей в никуда (история с выселяемыми работниками "Мосшелка" одна чего стоит), круша на своем пути памятники культуры и истории. Убитый "дом старика Болконского" на Воздвиженке войдет в реестр главных актов вандализма XXI века.

Прикремленные инвесторы, договорившись с мэром, могут успеть много чего натворить в теперешних, совершенно вольготных для себя условиях. В первом чтении уже подписан предложенный Собяниным закон о тотальном уничтожении исторической Москвы. Теперь бизнесменам достаточно будет получить разрешение от ОАТИ на демонтаж любого исторического здания - и круши что хочешь. Конец приходит Белокаменной с таким мэром, но никто сейчас о подобных пустяках не задумывается. Помимо работы в предвыборных штабах, все увлечены борьбой с нелегальными мигрантами.

Для удобства такой борьбы прямо в Москве построили концлагерь. Люди там содержатся под охраной, за бетонным забором, в палатках, в страшной тесноте, на территории, не имеющей никакого статуса. У многих разрешение на работу и проживание имеется, но это никого не волнует. Многие жестоко избиты. Напомним, на знаменитый Черкизон в этом году мусора уже совершили череду набегов совместно с нацистскими группировками.

Заметим, граждан России среди попавших под последнюю зачистку, похоже, нет. Кавказцев власть сама боится. Захваченными в плен оказались граждане Вьетнама, Сирии, Турции, безответные и практически не понимающие по-русски.

Но как предлог дагестанцы сгодились - один из них недавно на Матвеевском рынке надавал блюстителю порядка по голове. Продавцы отказались платить полицаям за крышевание. Троих продавцов арестовали и начали под предлогом "наших бьют" зачистки подвалов - от вьетнамцев и сирийцев по всей округе. Людей отлавливают тысячами, сводки об отловленных интонационно напоминают победные вести с полей сражений. Собянин намеревается выстроить на месте рынка в Матвеевском торговый центр.

Можно долго перечислять сомнительные заслуги мэра Собянина, но все они ничто перед главным его недостатком. Он несменяем, как и Путин. Мы никогда его не выбирали и не переизберем при этой власти. Однако мы можем кое-что предпринять. 8 сентября "выборы" мэра. И нам предстоит потрудиться, чтобы вылезти из самодержавия и начать с нуля создавать правовую систему и парламентскую республику.

Проголосовать придется ногами. Не следует оставаться дома в этот день, надо выйти на улицу, кому охота проголосовать - что ж, пусть пойдут и проголосуют. Главное - нам всем собраться, как можно в большем количестве, на улицах Москвы, в центре. У мэрии на Тверской, у Госдумы, на Манежке. Чтобы очередная попытка украсть у нас выборы не состоялась, мы обязаны выйти на улицу и не уходить. В начале сентября еще тепло.

Россия будет свободной.
Путин будет казнен.

В Москве происходит настоящая зачистка: МЧС возведен палаточный лагерь, задержано не менее двух тысяч человек. При этом совершенно непонятно, где до сих пор находятся люди, так как лагерь практически пуст.

Вместе с уполномоченным по правам человека в РФ Владимиром Лукиным правозащитники посетили лагерь вечером 2 августа. Нас встречали очень вежливые сотрудники органов внутренних дел, вслед за нами запустили толпу журналистов.

На территории лагеря стоят в ряд палатки, в некоторых из них впритык двухъярусные кровати, в других пусто. На территории есть вода, идущая из кранов на уровне колена взрослого человека, поставлены биотуалеты и полевые кухни. В одном котле что-то варилось - судя по запаху, та самая обещанная властями гречневая каша. Похоже, что каша была приурочена к приезду уполномоченного.

В палатках, где находятся 17 вьетнамцев, страшная теснота и духота. Вьетнамцы по-русски не говорят (или не слишком хотят говорить). Удалось только узнать, что кормили их до сих пор сосисками и хлебом. Это часть вьетнамцев, которые работали на территории того завода, где теперь стоит лагерь.

Единственное русское слово было произнесено мальчишечкой лет четырех, который весело носился по всему лагерю. Он получил шоколадку и сказал "спасибо".

Вежливый сотрудник полиции, принимающий Владимира Лукина, объясняет, что вьетнамцы ждут, когда их повезут в суд; он не может пояснить ни каков статус лагеря, ни каково в настоящее время правовое положение находящихся в нем вьетнамцев. Срок возможного задержания без решения суда - 48 часов - давно прошел, территория охраняется, то есть люди противозаконно лишены свободы и находятся на территории неопределенного статуса.

На вопрос о том, где же остальные тысячи задержанных, нам пояснили, что они ждут своей очереди отправиться в суд и находятся в отделениях полиции г. Москвы.

Сразу после отъезда Владимира Лукина и его свиты правозащитникам удалось заполучить переводчика и 20 минут поговорить с жителями лагеря. Как выяснилось, некоторые из них имели все необходимые документы: паспорта с действительной до сентября визой, миграционные карты.

Затем Андрей Бабушкин и Александр Куликовский – члены ОНК и Общественного совета при ГУВД Москвы - проехались по отделениям полиции. В ОВД «Текстильщики» они застали 30 задержанных женщин и мужчин, находящихся там вперемешку более суток в камерах временного задержания и других помещениях. По словам Куликовского, люди набиты как сельди в бочке, тут же спят, неизвестно что едят, туалет в чудовищном состоянии. Среди задержанных был молодой сириец с разбитой губой.

Около ОВД «Гольяново» стоял автобус, внутри которого на корточках, положив руки друг другу на плечи, сидели вьетнамцы. Через 10 минут автобус тронулся и отбыл в неизвестном направлении.

Александр Куликовский также сообщил, что в ОВД «Ивановское» уже 28 июля были обнаружены 5 человек, которые провели там 14 дней. Среди них находилась женщина, нуждающаяся в особой диете из-за перенесенной операции по удалению желчного пузыря, и тяжелый аллергик, кожа которого была сплошь покрыта красными пятнами.

Разумеется, суды не могут принять и рассмотреть невероятное количество свалившихся на них административных дел. Правозащитниками было зафиксировано 400 человек, ожидающих в автобусах своей «очереди на выдворение» в автобусах у дверей Преображенского суда. Качество рассмотрения дел в такой обстановке не вызывает никаких сомнений.

В Комитет «Гражданское содействие» информация о задержаниях начала поступать 25-26 июля. О некоторых стало известно, что они доставлены в отделения полиции, среди них было несколько сирийцев, высылка которых не рекомендуется УВКБ ООН и МИДом РФ.

Жена одного из граждан Киргизии разыскивала его два дня, мы обзванивали все ближайшие к месту задержания отделения полиции и везде слышали в ответ, что такого человека у них нет. Через три дня он вернулся жестоко избитый и ограбленный: у него отобрали приготовленные для оплаты жилья 9 тыс. рублей. Жаловаться семья не собирается, просто потому что боится усугубить свое положение. Сколько еще таких избитых и ограбленных попало под жернова кампании по борьбе с жертвами системы рабского труда иностранных рабочих?

То, что происходит, - незаконно, жестоко и ничем не может быть оправдано. Объяснение причины такого массового задержания людей реакцией на произошедшее на Матвеевском рынке избиение сотрудника полиции не имеет ничего общего с реальностью. Нападение на полицейского совершили граждане России, а кампания задержаний проводится среди иностранных работников.

Прямо сейчас повезли в суд гражданина Сирии, содержавшегося четыре дня в ОВД «Текстильщики». Он звонил оттуда и сообщал, где находится. Однако в ОВД категорически отрицали, что у них сидит сириец. Перед зданием суда стоит автобус, люди ждут очереди предстать перед правосудием. По другому сирийцу решение о выдворении уже принято.

Эта кампания не может пройти без жертв, она напоминает охоту за грузинами 2006 года, когда по крайней мере два человека погибли из-за неоказания медицинской помощи, были приняты десятки судебных решений, в которых путались имена привлеченных к административной ответственности, среди выдворяемых были граждане России с грузинскими фамилиями и т.п.

И так же, как тогда, эта кампания политически мотивирована. Она переключает протестные настроения москвичей на неприязнь к приезжим. Недаром нас постоянно вводят в заблуждение сообщениями о том, что половина (во времена Лужкова говорили и 70%!) всех преступлений в Москве совершают иностранные граждане. На самом деле иностранцы в России совершают около 3% всех преступлений, а по Москве от 15% до 17%, и эти цифры не меняются годами.

Кампания приурочена к выборам мэра, а возможно, и к Олимпиаде. Очистят Москву, поживем немного в тишине и покое, и все вернется на круги своя – вернется система рабского труда, созданная и укреплявшаяся годами. Система, которая кормит работодателя, полицейского, «крышующего» рынки и строительный бизнес, чиновника, торгующего разрешениями на работу, фирмы, выпускающие фальшивые разрешения на работу, виды на жительство, все, включая российские паспорта, и посредничающие между мигрантом и чиновником. Трудовые мигранты – последние в этой цепи, и они жертвы, а не создатели этой системы.

Фирмы, продающие государственные услуги, не надо искать по подвалам, они рекламируют свою деятельность у станций метро и в других людных местах. Работодателей тоже не надо искать по подвалам, их легко найти без всяких авральных проверок. Трудно представить себе, что власти не знали о полутора тысячах вьетнамцев, которые жили в Москве на территории промышленной базы, шили одежду и пришивали к ней фирменные ярлыки. Посмотреть документы хозяев, проверить наличие договоров с работниками, выплату налогов, организацию жилых помещений для рабочих – все это несложно. Разумеется, часть рабочих следует выслать из России. Но не достойнее ли было бы нашим властям озаботиться тем, чтобы работодатели выплатили им сначала неполученную зарплату? Или это волнует только общественные организации? Только нам стыдно перед массами вьетнамцев, таджиков, узбеков, которые уедут из нашей страны, не получив ни гроша за свой труд? Ведь это наши дамы покупают платья и сумки с биркой Versace за одну тысячу рублей, прекрасно понимая, что это за "Версаче" и кто его изготовил.

Что говорить, менять ситуацию необходимо. Но не с «нелегального лагеря для нелегалов» надо начинать. Устранять надо причины, а не следствия. Анализ ситуации давно проведен экспертами, не раз передавался правительственным органам. Но власти оказываются способными только на авральные хаотические действия вместо спокойного и планомерного изменения системы, которую невозможно сломать в один день.

Похоже, власти и не намерены ломать эту систему. Что, надо было проломить голову одному полицейскому на глазах у его проплаченных коллег, чтобы они это заметили? Знали, разумеется, и о том, что на территории бывшего «Черкизона» в ФОПе (физкультурно-оздоровительное предприятие) живут иностранные граждане, там была даже московская символика. Место это было неспокойным, но что же делать, если оно было единственным в Москве, куда можно было за приемлемую цену поселить иностранного гражданина, ищущего убежища? Москва сопротивляется устройству центра для лиц, ищущих убежища, Подмосковье тоже. Наше предложение организовать такой центр отвергнуто. Вместо этого ФМС обещает рассматривать вопрос о направлении наших заявителей в центры временного размещения в другие города в 2-3 дня. Но и там мест не хватает. Поэтому обещание по отношению к группе коптов из Египта было выполнено следующим неоригинальным образом: их ходатайства рассмотрели в течение нескольких дней и дали отказ в предоставлении им убежища.

Мы прекрасно понимаем, что безобразную "военную" кампанию против самых уязвимых нам не остановить. Но хотим напомнить нашим проснувшимся правоохранителям, что постыдная кампания против грузин 2006 года закончилась для России очередной жалобой в Европейском суде, огромными репутационными потерями и осложнениями в отношениях с культурно и исторически близким народом.

История своенравна. Она любит устраивать нам проверки, когда мы к этому совершенно не готовы. Мы собирались, удобно устроившись на диване, еще долго теоретизировать на тему, грозит ли России в исторической перспективе ксенофобская волна самого погромного пошиба. А тут на тебе: драка на Матвеевском рынке.

Это не просто «резонансный случай». Это тот случай, который окажет огромное влияние на развитие общеполитической ситуации. Он затрагивает сразу несколько болевых точек российского общества, и его будут активно использовать в текущей политической борьбе. Его не просто будут обсуждать. По нему будут делаться заявления, выпускаться воззвания. И от того, как будут расставляться акценты, какие будут даваться объяснения, во многом будет зависеть дальнейшая судьба освободительного движения.

Хватит ли у нас честности добиваться действительно объективного расследования, когда в этом деле пересекаются кровные интересы самых разных политических сил? Сил, одни из которых являются друг для друга прямыми противниками, другие – весьма временными попутчиками?

С одной стороны – выходцы с Кавказа, захватывающие наше жизненное пространство, навязывающие нам свой образ жизни, покупающие наших должностных лиц и безнаказанно творящие что вздумается. С другой – коррумпированные менты, подбрасывающие наркотики, фабрикующие дела об изнасиловании и вымогающие деньги. Кого простой народ не любит больше? В какую сторону направлять народное негодование? На что сделать ставку, чтобы не прогадать?

Пока говорящие головы оппозиции прикидывают и размышляют, власти, похоже, уже определились с тем, как они собираются играть в данной ситуации. Их выбор – попытаться «обойти справа» правонационалистическое крыло оппозиции. То есть показать себя более крутыми «антимигрантами». Включатся ли националисты в соревнование с путинской номенклатурой за доминирование на этом фланге? Или предпочтут воспользоваться неосторожно предоставленным властью случаем продемонстрировать свою приверженность демократическим принципам и уступят режиму эту стезю, ведущую к обрыву?

У кандидатов на пост мэра Москвы разные программы. Но они едины в одном - в антимигрантской риторике. Собянин заявил, что "основная масса преступлений в столице совершается нелегальными мигрантами" и что "без мигрантов Москва будет самым законопослушным городом в мире". Оппозиция не отстает от столичного градоначальника. Лидер "Яблока" Сергей Митрохин раньше не был замечен в национализме, даже организовывал антифашистские митинги. Но когда выдвинулся на должность мэра, решил, что теперь статус обязывает его высказаться против мигрантов.

На Форуме муниципальных депутатов Митрохин пообещал содействовать антимигрантским дружинам из "жителей и блогеров". Как действуют такие "дружины"? Толпа нацистов, изображающих "местных жителей", вламывается в жилища мигрантов, у них проверяют документы. Пытаются сдать бедных таджиков и киргизов полиции. Из отчета одного блогера, сопровождающего "дружины":

"В помещении относительно чисто, разносился запах домашней еды. Молодая киргизка, как и товарищи милиционеры, на пустом месте доказывала нам, что ее нельзя снимать, и, как и многие ее земляки, делала вид, что имеет какие-то гражданские права, а у самой нет даже регистрации".

Я считаю, что гражданские права человека (в том числе право на неприкосновенность жилища) не зависят от печати в паспорте. Но цитируемый мною блогер и, наверное, Сергей Митрохин считают иначе. Они считают, что любой "местный житель", он же блогер, должен иметь право вламываться к вам в дом и проверять документы. После форума я спросил в твиттере, будет ли у блогеров право проверять у меня документы на улице. Митрохин ответил мне, что да, любой блогер сможет проверять у меня документы на улице, если я похож на дворника.

Алексей Навальный на том же Форуме муниципальных депутатов пообещал вывешивать в открытый доступ в интернете имена и зарплаты всех мигрантов, работающих в Москве. Такое ощущение, что кандидаты соревнуются, кто из них больше ненавидит приезжих. Так же, как на федеральном уровне выбран общий враг - геи, на московском уровне выбран великий враг всех москвичей - мигранты. Мигрантов уже обязали сдавать отпечатки пальцев ("Они же все потенциальные уголовники!"), кровь на СПИД и наркотики. Давайте еще вывесим их данные в интернет и обяжем показывать паспорт любому встречному "местному жителю" или блогеру. Наверное, политтехнологи уверены, что выборы мэра Москвы выиграет тот, кто предложит клеймить мигрантов каленым железом.

Причем те же самые люди, которые относятся к мигрантам как к скотам, жалуются на их, мигрантов, низкую культуру. Но ведь бытие определяет сознание. Как мигранты смогут "уважительно относиться к нашим законам", если для них эти законы - набор запретов и унизительных процедур? Их искусственно загоняют в гетто, заставляют жить в подполье, а потом удивляются, почему мигранты чаще совершают преступления? Печально, что мейнстримом избирательной кампании мэра этого года стала борьба с "нелегальной иммиграцией". И власть, и оппозиция считают, что москвичи - это шовинистическое быдло, готовое проголосовать за того, кто предложит "выгнать всех черных в их аулы".