Петр Олегович в недоумении. Только, говорит, люди с больным воображением и не знающие истории своей страны могут усмотреть в моих словах "признаки антисемитизма". Тогда как вице-спикер нижней палаты всего лишь предостерегал от повторения событий, случившихся сто лет назад, после которых были разгромлены тысячи храмов, а сотни тысяч людей были сосланы и расстреляны. Иными словами, он вовсе не юдофоб и не подонок, как поспешили заключить некоторые комментаторы. Просто, подобно великому предку, он испытал чувство возмущения и не мог смолчать. Предка отлучили от церкви, а потомка, того гляди, погонят из Думы. Хотя вряд ли, конечно.

Мы тоже в недоумении. Споры вокруг поглощения церковью Исаакиевского собора ведутся довольно острые, но при чем тут разгромленные храмы? Известно, что пару недель назад богобоязненный Полтавченко принял решение передать собор РПЦ, общественность выступила с протестами, дело может дойти и до суда, и вот слово взял вице-спикер. В несогласных потомок отлученного неожиданно разглядел внуков и правнуков тех, кто рушил наши храмы, выскочив там... из-за черты оседлости с наганом в семнадцатом году, и это, конечно, произвело сильное впечатление на многих слушателей. Что, мол, за правнуки такие, откуда выскочили, и не является ли вице-спикер отъявленным скотом - такие вопросы, что называется, повисли в воздухе и до сих пор висят.

Главное, непонятно, какую связь углядел оратор между, прямо скажем, евреями с присущими им наганами - и подписантами писем в защиту Исаакия, который ни разу церкви не принадлежал. Нужны конкретные имена. Вот, например, Петербургский союз ученых призвал начальство не бросаться из крайности в крайность, то скопом уничтожая храмы, а то без разбору раздаривая их РПЦ, и хочется уточнить: кто же там среди этих весьма образованных граждан запятнал себя родством со святотатцами? Среди прадедушек радиоведущих и депутатов, упомянутых Толстым, кто конкретно крушил церкви в те годы, когда грамотело в шинелях с наганами племя пушкиноведов? Да, и те рабочие с крестьянами, которые преимущественно глумились над святынями и убивали священников, - у них там кто считался иудеем? Список в студию!

Попутно возникает и другая проблема. Казалось бы, давно и навсегда решенная. Вот ежели дерзкий пращур вице-спикера бунтовал против православия, то разве мы будем за это бранить и наказывать патриота-праправнука? Да и Лев Николаевич, если разобраться, не несет ответственности за придурковатого наследника по прямой с его геббельсовской риторикой. Зеркало русской революции совершенно неповинно в том, какие от него разлетелись осколки в Хрустальной ночи. Сын за отца не отвечает, как учил нас тов. Сталин, уничтожавший врагов целыми семьями, тем более правнучка, допустим, за прабабушку, так с чего сыр-бор?

По-видимому, имеет место явное недоразумение. Заметно, что его сиятельство депутат-единорос душой болеет за церковь и за веру. Видно даже, как светится весь и трясется. Оттого, болея, и гневаться изволит на тех, кто, словно Лев Толстой какой, спорит с иерархами и укоряет их за стяжательство и другие грехи. Праправнук желает предать безбожников анафеме, а как их лучше всего заклеймить, если не обозвать евреями, подобрав недвусмысленный эвфемизм? Здесь, можно сказать, прослеживается традиция, освященная веками и тысячелетиями. Еще и графьев не было, и христиан, а обычай сваливать все беды на пейсатых с наганами уже существовал и грамотеи отдувались за свою диссидентскую спесь.

Вот и сегодня, чуть что, самые неравнодушные и возбудимые с ходу бултых в традицию, как в болото, и сидят по уши в грязи, разговаривают. Кто про абажуры, кто про Холокост, в котором евреи сами повинны, кто про черту оседлости - в зависимости от темперамента и исторических познаний. Натурально, разгорается скандал, и тут очень важно, чтобы сыскался мудрый человек, который разъяснил бы нам смысл происходящего и значение отдельных фраз. Вчера, к счастью, такой человек нашелся. Причем с ответом нашелся на все наши вопросы, обращенные к Петру Толстому.

Им оказался старший товарищ вице-спикера - сам спикер Володин. То есть мы можем лишь догадываться о том, какие слова он мог адресовать младшему товарищу в личной беседе, и едва ли ошибемся, если допустим, что слова эти цитированию в открытой печати не подлежат. Мол, что же вы, граф, только заступили на пост и сразу обделались... и разные прочие выражения. Однако, выйдя на трибуну, спикер высказался совершенно по-другому. В той стилистике, которую иначе как парламентской и не назовешь.

Выяснилось, что Толстой не зря недоумевает, страдая от людского непонимания. Окруженный экспертами по черте оседлости, Володин указал, что этот термин применялся и к каторжанам, и если кто из читателей носит шляпу, я бы посоветовал немедленно снять ее перед спикером в знак восхищения. И дело даже не в том, что каторгу отродясь никто не называл чертой оседлости, хоть в Даля загляни, хоть куда, но каков спикер! До того умен, что клейма негде ставить.

Что-то даже в таком хитроумии, согласитесь, проглядывает чужеплеменное, лукавое, иудейское. Обратить в политических целях, отмазывая разболтавшегося подчиненного, каторгу и ссылку в черту оседлости - это искусство редкостное, это, знаете, экспертиза высшего сорта. Гибридная, если использовать современный язык, в рамках которого любое слово, событие или исторический факт сегодня могут обозначать что угодно. Володин - это голова!

В отличие от Петра Толстого, который до сих пор отбивается от кровавых наветов и все никак не может отбиться. То про комиссаров заговаривает, а то вдруг обличает своих недругов в антисемитизме. Простоват он все-таки, Петр Олегович, даром что потомок. Правда, Лев Николаевич ближе к концу жизни как раз и призывал к опрощению, но едва ли он имел в виду мозговую деятельность. Да и антисемитом не был, что лишний раз доказывает нам, с каким размахом гений отдыхает в своем потомстве. Оставляя нас наедине с этой мучительной загадкой бытия: вот же Толстой вроде, и даже похож на прапрадеда, но "Хаджи-Мурата" не напишет, новую религию не сотворит, гуманистических речей не произнесет, и лучше бы вообще не открывал рта. Два мира - два Шапиро, как сказано по другому поводу, но тут годится в самый раз, идеально подходит.