"Наши дети, во-первых, будут жить в достойных условиях, и, во-вторых, мы будем иметь возможность доступа к ним и мониторинга того, как с ними обходятся". Так сказал министр иностранных дел России Сергей Лавров, излагая суть подписанного им в Вашингтоне российско-американского соглашения об усыновлении.

Я очень рад, что теперь у Сергея Викторовича есть доступ к приемным российским детям в Америке, которого прежде он, оказывается, был лишен. Могу порекомендовать ему несколько моих знакомых семей, которые с удовольствием примут его у себя безо всяких соглашений. Например, преуспевающего адвоката Линду - у нее есть русская дочь Вика. Она щебечет на четырех языках, ездит по всему миру и так споро и толково управлялась на каникулах в отеле, принадлежащем ее итальянским дедушке и бабушке, что они уже отписали ей этот отель в своем завещании.

Детскому омбудсмену Павлу Астахову, который грозно требует от дипломатов и чиновников выяснить, на каком основании некая американская организация вывезла восьмерых российских сирот в США для знакомства с потенциальными приемными родителями, я тоже могу рекомендовать своих знакомых Терри и Марка, которые именно так познакомились со своей русской дочерью Олей из детдома в Брянской области.

Но я понимаю, что своими позитивным примерами я ничего не добьюсь и ничего им не докажу. Наша власть давно никого кроме себя не слышит.

А когда г-н Астахов сообщает, что эта самая организация написала у себя на сайте "о страшном будущем сирот в России, что в 16 лет они должны уйти на улицу, и в мире без родителей, без знаний и места жительства их поджидает криминал, проституция или служба в армии", и восклицает в праведном гневе: "Это возмутительная подтасовка и ложь!" - я понимаю, что мы не то что говорим на разных языках, а существуем в разных измерениях.

Текст соглашения пока не опубликован, но из того, что о нем говорят должностные лица, затеявшие всю эту историю, следует, что они ломились в открытые двери. Не может быть, чтобы они не знали, что по условиям усыновления из России, действующим и сегодня, сотрудники органов опеки должны посетить ребенка не менее четырех раз в течение первых трех лет пребывания в приемной семье, что по итогам каждой инспекции составляются подробные отчеты, которые направляются в Россию. Вот только читает ли их кто-нибудь в России? Непонятно, зачем потребовалось договариваться о федеральном надзорном органе. США - член Гаагской конвенции об усыновлении, и у них есть такой орган, как того требует конвенция, в составе Госдепартамента. И совсем парадоксально звучат слова чиновника Минобрнауки о том, что теперь усыновлением из России будут заниматься только агентства, аккредитованные в соответствии с нормами Гаагской конвенции.

Так ратифицируйте эту конвенцию, подписанную президентом Путиным еще 11 лет назад!

Но оказывается, надзорные процедуры, установленные конвенцией, российской стороне не нравятся. "Это все для галочки", - говорит исполнительный директор благотворительного фонда "Соучастие в судьбе" Алексей Головань. А руководитель фонда "Право ребенка" Борис Альтшулер считает, что контролировать приемные семьи должны "американские спецслужбы".

Вот уж действительно: как ни пытаемся сделать детскую коляску - получается пулемет.

Да, контроль - дело хлопотное, сложное и деликатное. Работник опеки - это ведь тоже только чиновник, он не специалист по психологии приемных детей. С чего начинаются проблемы, почему ребенок, которого никто не обижает, вдруг впадает в агрессию? На профессиональном языке это называется "расстройством привязанности". У него не возникло близости ни с кем из членов семьи. В такой ситуации не редкость негативная, или невротическая, привязанность: ребенок ищет негативного внимания, провоцирует родителей, раздражает, пугает их, добивается, чтобы его наказали. А родители не понимают, что с ним творится, мучаются сами и мучают дитя. Им помочь надо, а не пугать их спецслужбами.

Специалисты в Америке, слава Богу, есть. Но главное, есть сообщества приемных родителей, группы поддержки, всегда готовые прийти на помощь. К специалистам, таким как нейропсихолог Рональд Федеричи, у которого самого семеро приемных детей, едут со всей страны. Но и д-р Федеричи учится у родителей. К этим людям не надо приставлять вооруженного милиционера. Их никто не заставлял усыновлять сирот. Они сделали это по доброй воле, неужели непонятно?

А вот еще замечательное сообщение: "Соглашение также обязывает стороны принимать меры для предотвращения и пресечения незаконной деятельности в отношении усыновляемых детей, в том числе извлечения из этого усыновления "неоправданной финансовой выгоды", а также похищения, подмены, торговли детьми, эксплуатации детского труда и сексуального насилия над детьми".

Гг. Лавров и Астахов правда думают, что без соглашения с Россией в Америке все это можно делать с детьми? Или хотят, чтобы мы так думали?

Мне все время кажется, что в сторонниках закручивания гаек в этом вопросе говорит - быть может, неосознанный - стыд за страну, не умеющую позаботиться о своих сиротах. Так, может, не стоит валить с больной головы на здоровую? США - родоначальник и мировой лидер международного усыновления. Именно в Америке после Второй мировой войны, когда в Европе и Азии без родителей остались сотни тысяч детей, родилась идея усыновления детей из других стран. Сегодня для американцев усыновление стало частью образа жизни. В бланке переписи населения 2000 года впервые в истории США исчезла графа "приемный ребенок" - последняя юридическая грань между биологическими и приемными детьми была стерта.

Сообщая о подписании в Вашингтоне соглашения об усыновлении, ни одно российское издание не преминуло напомнить, с чего начались переговоры - с семилетнего Артема Савельева, которого в прошлом году приемная американская мать вернула России с запиской об отказе от него. "Это мой Артемка, - умильно говорил тогда Павел Астахов. - Я никому его не отдам".

Надеюсь, он устроил судьбу Артемки. Но характерно, что сегодня российскую прессу совершенно не интересует, что стало с мальчиком.