Всем привет. Я Миша Агафонов, член Комитета в защиту Бориса Стомахина, и это моя первая запись в блоге на "Гранях".

В понедельник я стал беженцем. На самом деле я сбежал из России еще летом 14-го года, так как чекисты, очевидно, хотели посадить меня на одну скамью подсудимых со Стомахиным, против которого тогда раскручивали третье дело; осенью въехал в Украину и уже в декабре подал в украинскую миграционную службу прошение об убежище, но удостоверение беженца мне выдали только на этой неделе - больше чем через год. И все равно это стало совершенно неожиданным событием.

Дело в том, что местная миграционка предоставляет статус беженца очень неохотно. Россия второй год подряд держит третье место (после Афганистана и Сомали в 2015-м, Сирии и Афганистана - в 2014-м) по числу граждан, обращающихся в Украине за убежищем или дополнительной защитой. За это время с такой просьбой их обратилось уже более 200 человек, но по состоянию на август 2015-го удовлетворено было шесть прошений (вся информация отсюда). Я в эту статистику еще не попал - мое дело рассматривали в ноябре, но тенденция ясна.

А вот что совершенно неясно - это критерии, которыми руководствуются в ДМСУ. Вот бежавший из-под подписки о невыезде Павел Шехтман, преследуемый за гневный твит о том, что на «журнашлюшек» из российских СМИ не может распространяться защита, положенная журналистам, так как они не журналисты, а прямые пособники путинских преступлений. В миграционной службе ему написали (а похоже, что просто скопировали из материалов российского уголовного дела, благо Павел предоставил их в доказательство факта политических преследований), что этим твитом он, несомненно, «посягал на честь, достоинство и деловую репутацию определенной группы лиц, распространяя призывы к дискриминации, ненависти и насилию», а также что «законы Российской Федерации гарантируют право на свободу мирных собраний», а его, Шехтмана, «проукраинская позиция является попыткой избежать уголовной ответственности за свои поступки» - и поэтому политическим беженцем его признать нельзя (а значит, надо депортировать в Россию, так как других оснований находиться в Украине у Павла нет). Теперь Павел судится с ДМС - с переменным успехом.

С подобным подходом годом раньше столкнулся Алексей Ветров, активист из Нижнего Новгорода. «Протоколы задержаний российской полицией и "административных правонарушений" я предоставлял как доказательства своих слов о нарушениях в России прав граждан, о нарушении страной собственных законов и международных, о произволе полиции и судов, - жаловался он в фейсбуке после очередного заседания суда. - Но с точки зрения чиновника миграционки - я хулиган, вот же в протоколах написано: "оказывал неповиновение законным требованиям сотрудника полиции", "оказывал сопротивление", "совершил самоуправство". И раз таковых протоколов множество, следовательно, я хулиган-рецидивист, избивающий полицию при задержании! Такой вывод делает миграционка Украины. Позиция чиновника миграционки следующая: несанкционированные акции - незаконные, участие в них - нарушение закона, а все, что делает российская полиция и суд по отношению к таким протестующим, законно».

Артист сериалов Сергей Анисифоров, принимавший участие в Евромайдане, получил свой первый отказ в статусе беженца, оспорил его и выиграл суд еще до того, как я сюда приехал, и до сих пор топчется на месте: миграционка отказывает, Анисифоров подает в суд, суд возвращает дело в миграционку. «Нет достаточных доказательств того, что его преследовали в России, или того, что его там ждет опасность», - поясняет СМИ директор департамента по вопросам беженцев и иностранцев Миграционной службы Наталья Науменко, хотя понятно, что в России судят людей и за перепосты сообщений активистов Майдана, а участников Майдана сажают (Костенко, Дадин, Коломиец…). Отказали и Марии Александровой, подельнице Петра Павленского по акции «Свобода» - а перед тем всё спрашивали ее, была ли акция согласована с властями и зачем же она в ней участвовала, если нет; и одному из организаторов Марша за федерализацию Кубани Петру Любченкову (его, по некоторым сведениям, вообще грозятся выдать России). И я, человек, сбежавший в статусе свидетеля по делу, имеющему очень косвенное отношение к Украине, никогда не подвергавшийся в России репрессиям страшнее штрафов, естественно, тоже ждал отказа и только радовался, что дело рассматривают так долго.

Надо сознаться, что меня это все нисколько не возмущало. Скорее меня всегда удивляют те эмигранты, которым кажется, что раз они в России выступали против Путина, стояли на пикетах и писали в блогах, то нет на них никакой вины за все, что Россия натворила в Украине, а то еще - что Украина им чуть ли не обязана за их плакаты и посты. Помилуйте, но каждый наш пост был оплачен и провайдеру, и хостеру, и техподдержке - а через них налогами наши денежки утекли в российский бюджет, откуда идут прямиком на оккупационную армию в том числе. Каждый наш одиночный пикет - это абортированный Майдан, добровольный выпуск пара в дозволенных «законом» границах. Я был тут на видеоконференции Свободной школы сопротивления, когда участники Майдана рассказывали интересующимся россиянам, как у них все получилось; было ужасно смешно: едва участник Автомайдана сказал: «Главное, попрощайтесь со своей машиной, ее непременно разобьют - но свобода важнее», как в Москве ОМОН начал ломиться в подвал к аудитории - и сразу организаторы начали отключать связь. Мы им отсюда: «Оставьте камеры, пусть будет трансляция разгрома!» - «Нееет, - отвечают, - у нас техника дорогая, нам ее так поломают»… Вот так ученики! Говорю это все безо всякого превозношения: и я такой же, и вместо Майдана в Москве предпочел удрать куда глаза глядят. Но надо понимать: и наша трусость, и наша слабость, и наша бестолковость, не позволившие нам повторить в России то, что дважды уже на наших глазах проделали со своими чуровыми и путиными украинцы, - не только наша беда и позор, но и наша вина, потому что благодаря им - благодаря нам! - Путин и не видит берегов. Так что, на мой взгляд, различие между ватником и приличным человеком в России проходит не по линии "ответственен/не ответственен за преступления путинщины", а по линии "признаёшь такую ответственность или нет". А уж если признавать, то надо признать и все обременения, не только юридические, но и человеческие, все заушения, плевки и различные поражения в правах - да хоть бы и интернирование в концлагеря, как в Штатах поступили с гражданами японского происхождения после Перл-Харбора! - заслуженными и правомочными.

И вот теперь такой пассаж: всем почти отказали в убежище, а мне дали. Корочка за подписью той самой Натальи Науменко, что не видит угроз в России для Анисифорова. Решение ДМС датировано тем днем, когда Шехтман, оспаривая отказ, проиграл первый суд. В чем причина такой избирательности, мне неясно, как-то и смотреть друзьям в глаза неловко. И проповедовать комплекс национальный вины и пользу смирения с посвiдченнем бiженця в кармане гораздо сложнее, чем было без него. Хотя, возможно, это как раз наглядная иллюстрация практической пользы такого смирения - Бог-то все видит, а Он, как известно, «гордым противится, а смиренным дает благодать»?

P.S. Кстати, занятный штрих: в один день со мной получил убежище другой проситель из России - Дмитрий Шипилов, вроде бы, так же как и я, не имеющий в кейсе сколько-нибудь серьезных заслуг перед Украиной или хотя бы опыта репрессий в России, - блогер, оскорбивший резким постом священную особу губернатора Тулеева и не захотевший отбывать сколько-то там часов полагающихся за это исправработ. Занятно же это тем, что в одной из нередких здесь внутриэмигрантских виртуальных склок с упреками, подозрениями, расфрендами и банами, случившейся после того, как наш Комитет в рамках Всемирного стомахинского дня топтал и жег у российского посольства триколор, именно возмущенный Шипилов, ссылаясь на свои неназванные источники в ДМС, грозил, что никто «из нашей компании» убежища не получит.

Но об эмигрантских дрязгах я, наверное, как-нибудь в другой раз напишу.