Вспоминая отца Павла Адельгейма: свет, прежде всего свет и тепло, лившиеся из его голубых глаз. Свет Христов и тепло тоже явно неземного извода. И никакого фальшивого смирения, маскирующего у большинства обычный конформизм, слабость и приспособленчество «страха ради иудейска». Никакого тошнотворного «я (мы) политикой не интересуемся», обычно тоже маскирующего жизненный интерес к сохранности собственной задницы путем наплевательства на Христа.

Редкое бесстрашие. Благородное диссидентство. Абсолютная любовь. И труд, труд, труд - со всем лагерным и постлагерным грузом хворей и на деревянной ноге.

Многолетнее противостояние безбожному архиерею и в его лице - всему безбожному насилию в нашей церкви, нашем государстве и обществе. И стихи - трезвые, горькие, беззащитные, как крокусы в феврале.

Часто говорят о гонениях на церковь в XX веке, о пролившейся крови новомучеников. И очень редко - о гонителях внутри самой церкви, ее иерархах, клире и мирянах, сотрудничавших с палачами и предававших себя и своих, и продолжающих предавать. Эти непроговоренные и ненаказанные церковные преступления и есть наши компрачикосы,из-за которых мы перемогаемся, изуродованные. С ними воевал отец Павел.

Как писал ему соразмерный протопоп Аввакум, «аще б не были борцы, не были б даны венцы».

Редкую и смелую попытку назвать все вещи своими именами, «расколдовать» церковную дьявольщину и лишить ее легитимности в 2008 году предприняла матушка Вера Адельгейм, написав письмо псковскому епископу (ныне - митрополиту) Евсевию:

Пишет жена свящ. Павла Адельгейма, прослужившего 50 лет в РПЦ, претерпевшего репрессии, пострадавшего до крови от безбожной власти, а ныне без вины и без суда гонимого Русской Православной Церковью Московской Патриархии в Вашем лице.
Как и Вы, я родилась в глухой деревне. Мой отец и четыре родных дяди погибли на фронте, отдав жизнь за веру и Отечество. Ещё четыре дяди прошли войну, получили генеральские и полковничьи погоны и ордена. Два дедушки дошли до Берлина. Меня воспитывали в строгих правилах. Дедушка оставил три наказа: “не воровать, не лгать, не сквернословить”. Храню их с юности. В 17 лет окончив школу, вышла замуж и уехала в далекий Ташкент, где жили с мужем в райских кущах тепла и любви удивительных священников и епископов.
Когда о. Павел построил в Кагане храм и его арестовали, я осталась с тремя детьми без средств. Меня не бросили, хотя все жили в нужде. Владыка Ермоген из Жировицкого заточения посылал часть пенсии. Свящ. Милий Руднев, имея семерых детей, помогал. Многие делились последним. Я не чувствовала себя покинутой, надеясь на Бога и добрых людей. Советская власть выселяла меня из квартиры с детьми, Бог не дал в обиду. Время было другое, Церковь тоже была другая.
Мы были счастливы, пока не встретили Вас. Когда Вы пришли, жить стало страшно. У Вашей ненависти нет причины. Она сжигает Вас изнутри геенной огненной. Свящ. Андрей Таскаев приписывает о. Павлу “манию преследования”. Мания не у него, а у меня. Каждый раз, когда останавливается автомобиль, приходит письмо, звенит звонок, у меня падает сердце, как при арестах 1937 года. Память смертная не покидает ни днём, ни ночью все эти годы.
Сердце болит не зря. “Новая газета” спрашивает: “Неужели “заказали” священника?” (№53 за 2003 г.). Покушение на о. Павла Адельгейма вызвала публикация архиерейских проклятий в “Благодатных лучах” (№2 за 2003 г.). Кто подослал убийцу, развинтившего рулевую тягу? Кто заказал убийство, забыв Бога? “Живущий на небесах посмеется им”! (Пс.2,4). О. Павел остался жив!
О. Сергий Иванов пришел завоевателем в мирный приход. Пренебрегая традициями храма, сложившимися за 20 лет, разжигает пожар. Надо разорить приход? Уничтожить “дух и жизнь?” (Ин.6, 63).
В Прощеный день Иванов оправдывался перед народом: “не по своей воле я пришёл. Владыка велел: либо клади крест на стол, либо иди в Мироносицы”.
В прошлом году Вы посылали его разгонять Иоанно-Предтеченский приход: свящ. Андрей Давыдов ушел из епархии, его община распалась и разбрелась по чужим храмам.
Иванов похвастался: “Не раз меня командировали наводить порядок в чужих приходах”. Если дух общины и настоятель не нравятся, Вы разгоняете приход. По этой причине пора отцу Павлу собираться в скорбный путь, конец недалек. А прихожанам куда бежать?
За 15 лет преследований Вы разрушили все, во что вложена душа и десятки лет жизни: отняли три храма, школу, приют инвалидов, производство, здоровье и покой семьи, создали вокруг о.Павла искусственную изоляцию - менее стойких Ваше “пастырство” доводит до болезни и самоубийства.
Прот. Евгений Борода из г. Дно повесился, лишившись прихода, в котором прослужил 45 лет - всю жизнь со дня хиротонии.
Запрещение подкосило здоровье игумена Романа Загребнева: инсульт, отнялись ноги. 10 лет запрещения приковали к постели свящ. Владимира Андреева. Сколько их загубили? Зачем?! Какой конец назначили о. Павлу? Он выдержит и устоит!
Труднее выжить мне с непроводимостью сердца и кардиостимулятором. Ваши интриги и происки изранили сердце. Не упрекнёшь: чужими руками зло делаете. Отсюда слово “злодей”. Заказчика труднее обвинить в преступлении, чем исполнителя.
Вернувшись из тюрьмы без ног, муж пришел к епископу в чужой рясе, на березовой ноге. Архиерей растрогался и наградил его наперсным крестом, который Вы намерились отнять.
Безбожники гнали. Теперь репрессирует митрополит РПЦ. Вы превратили РПЦ из Церкви мучеников в Гонительницу. Не удивительно. Господа Иисуса тоже гнали и распяли архиереи. “Распни, распни!” - кричали, жаждая крови Сына Божия. Всё повторяется. Теперь архиерей губит народ Божий.
О. Павел не первый и не последний. Вы со многими расправились. “Тать не приходит, разве да украдет и убиет и погубит” (Ин.10, 10). Вам 69 лет. Задумайтесь о старости и смерти - время не остановить! Петух уже кричит! Много дано - много спросится.
У каждого своя судьба. Вы приносите человеческие жертвы. Мы - Ваши жертвы – вместе с Вами предстанем на суд Божий: белый клобук не убелит пастырские преступления.
Простите! До встречи на Страшном Суде Божием.

Такой вопль к небесам. Такие вот «мелочи архиерейской жизни» 2.0. Лескову и не снилось... Вспоминая отца Павла, молясь ему, сможем ли мы продолжить его дело, его противостояние злу?

Святый отче Павле, моли Бога о нас.