Всё дело в том, что в ихней статье все люди как-то разделяются на "обыкновенных" и "необыкновенных". Обыкновенные должны жить в послушании и не имеют права переступать закона, потому что они, видите ли, обыкновенные. А необыкновенные имеют право делать всякие преступления и всячески преступать закон, собственно потому, что они необыкновенные.
Достоевский. "Преступление и наказание"

1 августа в Серафимо-Дивеевском монастыре патриарх Кирилл, желая, видимо, произнести новое "Слово о законе и благодати", преподнес своей пастве богословскую апологию беззакония. Взяв за основу противопоставление Духа и Закона в Послании к Галатам апостола Павла, он выдал богословский вариант теории Раскольникова. Апостол Павел утверждал, что не ветхозаветный закон (заповеди, данные Моисею), но Дух есть сила, преображающая людей. И когда Дух преображает человека изнутри, Закон (указания и запреты) становится ненужным, потому что живущий в Духе неспособен на зло.

Кирилл же искусно подменил закон Моисеев сводом российских законов и слова Павла о духовно преображенных "на таковых нет закона" (то есть живущие в Духе не нуждаются в законе) перефразировал довольно странным образом: "...на того, кто имеет плод Духа, не распространяются нормы закона", то есть они неподвластны земному суду. И уточнил для непонятливых: "Эти слова обращены ко всем людям: нет закона над теми, кто живет по закону Духа. Закон предполагает ответственность (а преображенные – безответственные люди? – Е.В.); нарушение закона предполагает суд (а избранные неподсудны? – Е.В.); суд предполагает, в случае обнаружения вины, наказание. А если над таковыми нет закона, то нет ни суда, ни наказания".

При нынешнем торжестве беззакония и неподсудности властей слова о касте избранных, право имеющих переступать закон, звучат как богословское оправдание безнаказанности, как насмешка над "всеми людьми", которым навязчиво внушается, что закон не для "живущих в духе комфорта", то есть не для патриарха и других князей церкви. Истинная правда. "Все люди" это давно поняли, а теперь наполнят этой истиной свои религиозные чувства.

Что же остается не преображенным? Им остается суд, который "есть непременная и очень важная экзекуция в человеческом обществе". Но, вновь подчеркивает патриарх для невнимательных, "человек, который живет по закону Духа, вне этой реальности, на него ничто не распространяется". А что же делать нам, бедным, обреченным на эту реальность? Оказывается мы, так называемое общество, не только обречены на экзекуцию со стороны иномирных, но еще и жаждем ее, требуя "принять более строгие законы, ужесточить ту или иную норму – в надежде, что укрепление государственных институтов и исправление законов приведут к их исполнению, изменят климат в обществе, сделают народ лучше". С чем святейший отчасти согласен.

Понятно? По советской традиции все драконовские законы властей принимаются по просьбе трудящихся, простите – теперь они называются живущими по плоти. И эти плотские существа, новые твари, ныне дрожащие перед законами и пыточными расправами, втуне уповают на "так называемые правовые общества и государства. Когда разрушается нравственная основа бытия, никакие законы не спасут". Оставь надежду всякий в суд входящий: в Хамовнический и Басманный, в казанский и астраханский, в любой.

"Богословие беззакония" можно с полным основанием рассматривать как фундамент "духовной основы государства". Патриарх прямо об этом и говорит: "И самое главное понять, что первично, а что вторично: что фундаментально, базисно..." Мы поняли, спасибо за откровенность.