Странное дело: тестирование на наркотики намерены ввести вроде как для охраны здоровья, однако лоббирует его полицейское ведомство. А в бюрократическом мире немыслимо, что бы какой-нибудь начальник клал яйца в чужую корзину. Наркоконтроль отчитывается не вылеченными больными, а уголовными делами. Выявить их потенциальных фигурантов – вот цель тестирования.

И пусть шеф ФСКН Виктор Иванов уверяет, что он против принудиловки: он говорит это, потому что нет разницы между добровольными и обязательными тестами. Отказ от этой процедуры автоматически включает отказника в «группу риска». Более того, власти интереснее добровольное тестирование. Если оно обязательно, уклоняются в основном боящиеся выявления потребители наркотиков. Если добровольно, «добровольцев» все равно поведут строем сдавать анализы, как водят их на диспансеризацию, тоже, между прочим, не обязательную. Зато под вывеской добровольности проявят себя начинающие любители качать права и прочие несогласные, контролировать которых полицейскому режиму намного важнее. Наверное, поэтому столь тяжело продвигавшаяся по вертикали власти идея тестирования нашла-таки в преддверии выборов поддержку у президента.

О последствиях положительного результата экспресс-теста, конфиденциальности этой информации и правах ребенка говорится в письме матери, пришедшем на один правозащитный сайт еще до шумихи, поднятой Госсоветом 18 апреля: «...сообщили из техникума (сын там учится, ему 16 лет), что, возможно, они курят траву. После сообщения из техникума я сводила его на сдачу анализов, моча показала употребление марихуаны и амфетамина. Пошла в инспекцию по делам несовершеннолетних, посоветоваться, что мне делать и как мне можно помочь. Инспектор направила к наркологу, я привела сына к наркологу и сказала сдать мочу. Анализ показал то же, что и в первый раз. Нарколог начала задавать ему вопросы, он отвечать отказался, тогда вызвали милицию. Я думала, что его там напугают и ничего страшного не будет. Там меня попросили выйти и начали на него давить, что посадят за хранение, что теперь будет осведомителем и вообще они сами будут давать ему марихуану, а он им будет все сообщать, там составили протокол и мы его подписали. Когда мы пришли домой, он мне все рассказал. Естественно, мы поговорили и сразу все решили, что такого больше никогда не повторится. На следующий день ему звонит сотрудник милиции, он не берет трубку, он звонит мне и просит прийти. Мы пришли, он снял у него отпечатки пальцев и опять давил при мне. У меня там случилась истерика, я рыдала и ругалась. Посоветуйте, пожалуйста, как сейчас себя вести. Я не могла предположить, что такое произойдет, я думала с ним побеседуют и все. А он еще учится в колледже автотранспортном. Могут ли отчислить?».

Аргументов против повального тестирования высказано уже столько и столькими, что не хочется повторять: от нарушения презумпции невиновности до пустой траты денег. Насчет последнего можно добавить, что в Татарстане, где «в порядке эксперимента» в 2008 году протестировали 299 тысяч учащихся, признаки употребления героина, кустарных опиатов и кодеинсодержащих лекарств обнаружены у 220 человек (примерно 0,07%). Забор мочи съел 30 миллионов рублей республиканского бюджета. Легко подсчитать, что на выявление одного проблемного подростка, и без того наверняка известного всей округе, потрачено 136 тысяч рублей. Лучше бы эти деньги потратили на его лечение. Во всяком случае, он мог бы месяца два-три чувствовать себя человеком в приличном реабилитационном центре. По мнению профессора В.Д. Менделевича, «эффективность» (то есть, как понимает ее ФСКН, прежде всего выявляемость) могла бы быть достигнута в случае еженедельного (1 раз в 4 дня) принудительного тестирования всех подростков. На это потребовалось бы 2 миллиарда 377 миллионов 500 тысяч рублей в год (на примере одного российского региона). Неудивительно, что президент Татарстана Рустам Минниханов назвал эксперимент провальным: «Наше тестирование – это деньги на ветер. Мы их тратим для отчетности... Сплошную форму тестирования надо отменить и искать другие формы... Нужна точечная работа».

С тем же тестированием, наркосудами и прочими сомнительными идеями ФСКН носится уже несколько лет. Никаких свежих мыслей, никакого рывка, хождение по кругу. Ведомством руководят некомпетентные люди. 20 апреля в эфире «Эха Москвы» Виктор Иванов дважды заявил, что за употребление наркотиков налагается административный штраф в размере «600 рублей в среднем». В действительности же еще с начала года штраф по этой статье составляет от четырех до пяти тысяч рублей.