Нейтральный статус Украины не может гарантировать ей безопасность. Франция и Германия должны покончить с трусливым соглашательством. У Североатлантического альянса есть все возможности и правовые основания для более активных действий, считает французский эксперт по геополитическим вопросам Жан-Сильвестр Монгренье. Публикуем перевод его статьи в партнерском издании Desk Russie.

Устами представителя Министерства обороны российское политическое руководство дало понять, что оно пересматривает свои военные цели в сторону уменьшения, что, конечно, не провозглашается официально. "Спецоперация", которая должна была обезглавить украинское государство и передать страну в руки Кремля, теперь будет сосредоточена на Донбассе и примыкающих к нему с юга территориях. Уже слышен трусливый вздох облегчения "реалистов": тех, кто ничего не предвидел и, если бы агрессивная война ограничивалась этими целями, считал бы ее небольшим вторжением.

Несомненно, это заявление Минобороны является следствием первого российского провала, если принять во внимание первоначальные цели Владимира Путина, которые вполне ясны из его геополитического дискурса и одновременного открытия нескольких фронтов. Должны ли мы поэтому рассматривать это как частичную победу? Конечно, замечательная стойкость украинской армии остановила российское наступление. Украина показала себя как вооруженная нация, далекая от того образа, который пропагандирует "русская партия", - сборища попрошаек, ждущих милостей от газпромовского транзита.

Однако мы должны понимать, что захват территорий к востоку от линии Харьков - Мариуполь, "сухопутного моста" между Донбассом и Крымом и северного побережья Черного моря обеспечит России контроль над примерно двумя пятыми Украины. Cопротивление Николаева все еще прикрывает Одессу, абсолютно необходимую для внешних коммуникаций свободной Украины, но российский флот сохраняет господство в северной части Черного моря и организует морскую блокаду этого порта. К этому добавляется оккупация острова Змеиный, которая создает угрозу для дельты Дуная, Молдовы и Румынии.

Также представляется маловероятным, что Москва ослабит давление на остальную часть украинской территории. В настоящее время Киев взять невозможно, но российская армия укореняется на севере, в логике позиционной войны. С территории Беларуси она сохраняет возможность атаковать Западную Украину, потенциально - с участием белорусской армии.

Наконец, артерии между Польшей и Западной Украиной, критически важные для доставки американского оружия (противотанкового и зенитного), могут быть разбомблены. Это уже происходит с базами, мастерскими и складами. К сожалению, Венгрия и Румыния, также соседствующие с Украиной, пока не дали разрешения на провоз таких грузов.

Все это говорит о том, что не нужно путать Ziel и Zweck, то есть цели в войне (города и территории, которые должны быть завоеваны) и цель войны (политический результат), которую также называют "искомым конечным состоянием". А эта цель остается неизменной - исчезновение Украины как независимого и суверенного национального государства, свободного в своем геополитическом выборе и способного воплотить его в действие. То есть речь о подлинном суверенитете, а не просто о юридическом термине.

Поэтому вариант "нейтралитета", о котором сейчас говорит президент Зеленский (возможно, по соображениям публичной дипломатии или в силу измотанности армии), вызывает очень много вопросов. Сторонники "финляндизации" (термин, недавно вошедший в моду) рассматривают ее как выигрышную стратегию. Но на что будет похож этот "нейтралитет", навязанный бомбами во имя славяно-православного братства, после того как украинское государство будет расчленено и демилитаризовано?

Каковы гарантии нейтралитета, если Украина даже не сможет содержать сильную национальную армию, поддерживаемую военно-промышленными отношениями с Турцией и западными державами? Это будет временная уступка со стороны России, которая может быть отозвана в любой момент. Или попросту прямое подчинение кремлевскому произволу.

Да, обсуждается соглашение между державами, которые выступили бы гарантами этого нейтрального статуса. Но разве не это было предусмотрено Будапештскими меморандумами, подписанными 5 декабря 1994 года? В обмен на военную денуклеаризацию Украины и ратификацию договора о нераспространении ядерного оружия Россия, США и Великобритания должны были гарантировать безопасность и территориальную целостность этой страны (Беларусь и Казахстан также подписали эти тексты).

Мы знаем, что произошло дальше: одна из сторон, подписавших соглашение, напала на Украину в 2014 году, силой захватила Крым и начала "гибридную" войну в Донбассе. И это произошло за восемь лет до того, как взволнованные политики и наблюдатели заговорили о "возвращении войны", но не "у ворот Европы", как они выражаются (вероятно, чтобы себя успокоить), а в самом центре континента.

Наконец, давайте вспомним, что Украина с 2010 года отозвала свою кандидатуру в НАТО, чтобы позиционировать себя как "внеблоковое" государство. Очевидно, это не помешало Кремлю принять решение напасть на эту страну - одна только перспектива заключения соглашения о свободной торговле с Евросоюзом вызвала ярость Путина. Так что не будем путать причины и следствия: именно российской агрессией объясняется заявка Украины на вступление в НАТО, а не наоборот.

Не вдаваясь в тонкости различий между "нейтральным", "внеблоковым" статусом и "неприсоединением", в чем состоит для Украины смысл нейтралитета по сравнению с тем, что было предусмотрено Будапештскими меморандумами? Будут ли Франция и Германия готовы гарантировать этот новый нейтралитет более оперативно и эффективно, чем это делали Соединенные Штаты и Великобритания для обеспечения безопасности и территориальной целостности Украины в рамках Будапештских меморандумов?

В то время как США и Британия делились со своими союзниками разведданными и поставляли оружие украинцам, обучая их обращению с ним, французы и немцы отрицали, что война вот-вот начнется, по-прежнему рассуждали о "Европе от Лиссабона до Владивостока" или о возобновлении Ostpolitik, надеясь что-то нашептать в ухо Путину. Могут ли они теперь внушить уважение России-Евразии, а у Украины вызвать доверие и показать свою силу?

Возмущение словами Джо Байдена, назвавшего Путина "военным преступником" и "мясником", или ужимки по поводу "президента Путина", с которым необходимо вести "требовательный диалог", не изменят военно-политический баланс и не помогут Франции (а уж тем более Германии) стать страной-миротворцем. Путин не испытывает ничего кроме презрения к протянутой руке - для него это признак слабости.

И в самом деле, чего добился Эмманюэль Макрон своими поездками в Москву, неоднократными телефонными разговорами и трансляцией ложных обещаний и откровенной лжи Путина, чьи формулировки из официальных сообщений Елисейского дворца перекочевывают в редакции СМИ? Ничего он не добился! Хозяин Кремля пользуется этим каналом для военного пиара и продвижения своей стратегии. Ему вовсе не нужен сочувствующий собеседник, который вывел бы его из затруднения.

Но вот уже находятся соглашатели, адепты так называемого просвещенного макиавеллизма, которые нашептывают, что в дополнение к кнуту нужен пряник, чтобы дать Путину возможность отступить, не потеряв лица, оставить ему некоторые территориальные приобретения и бонусы. Как насчет того, чтобы отдать ему пол-Украины? Частично снять санкции? Но главное - проявить уважение. Ничего, что российские руководители западных коллег не жалуют, называют их "гитлеровцами", "нацистами" и "погромщиками".

В пику этому благодушию, которое часто маскируется под большую политику, важно понимать, что только полное военное, стратегическое и геополитическое поражение со всеми вытекающими последствиями может изменить российский политический курс. Так было после Крымской войны (1853-1856) или войны с Японией (1904-1905). Именно в этом смысле украинцы, сражаясь за свою нацию и свою землю, сражаются за Запад.

Поэтому НАТО и страны-участницы должны активизировать передислокацию на восточный фронт Европы и делать это с долгосрочным прицелом. Основополагающий акт Россия-НАТО 1997 года полностью потерял смысл: нужно больше войск, штабов и тяжелой инфраструктуры на Балтийско-Черноморском перешейке, где уже давно пролегает разделительная линия между Европой и Азией.

Необходимо не только продолжать поставки оружия для украинской армии, но и поставлять танки и самолеты. Какие могут быть юридические препятствия для материальной поддержки государства - члена ООН, полностью признанного, воюющего в целях легитимной самообороны? Не предаем ли мы дух закона, ограничивая возможности этого государства себя защищать?

Но мы же тогда становимся воюющей стороной, скажете вы. А что, это Путин решает? А Беларусь не следует ли рассматривать в качестве воюющей стороны? Ведь ее территория служит плацдармом для нападения на Украину и тыловой базой для российских войск. Конечно, действуя в условиях международного кризиса такого масштаба, следует проявлять аккуратность, но в тактическом плане у стран НАТО еще есть пространство для маневра.

Пусть российская армия заявляет, что хочет сосредоточиться на Донбассе и "мосте", связывающем его с Крымом, но не пора ли подумать о более активном присутствии на западных границах Украины, вплоть до Львова и Одессы? Варианты действий НАТО не сводятся к коллективной обороне: после окончания холодной войны были миссии, выходящие за рамки 5-й статьи (устава НАТО о коллективной обороне. - Ред.), - так называемый crisis management. И если сейчас этого не происходит, это связано с политическими оценками и стратегическими расчетами, а не с отсутствием физической возможности.

Вероятно, трансатлантический консенсус, необходимый для таких действий, недостижим. Но возможна "добровольческая коалиция" с участием Соединенных Штатов, Франции и Великобритании - не для того чтобы вступить в войну, а для того чтобы обеспечить зоны гуманитарной защиты. Разве у постоянных членов Совбеза ООН нет такого морального обязательства? Германия, как кандидат на место в СБ, могла бы присоединиться к этой западной тройке.

Мне скажут, это невозможно. Но Франция совместно с Грецией и Турцией готовит масштабную гуманитарную операцию в Мариуполе. Если это можно осуществить на берегу Азовского моря, в зоне боевых действий, почему это невозможно на западе Украины, за добрую тысячу километров? Давайте это сделаем!

Наконец, геоэкономические санкции имеют смысл только в долгосрочной перспективе, с целью радикального ослабления силового потенциала России-Евразии. Даже если Россия будет вынуждена взять стратегическую паузу, чтобы оправиться от авантюрной и разрушительной войны, Запад не сможет смириться с "тактикой салями", когда его нарезают по кусочкам.

Пока хозяин Кремля и его опричники руководят этой евразийской державой, все то же мировоззрение, тот же паттерн, то же вожделение будут питать ревизионистский и реваншистский геополитический проект. В стремительно меняющемся мире, где полностью реорганизуются торговые потоки, Россия-Евразия должна остаться за Великой западной стеной, которую Путин возводит собственными руками.