Фашизм для бедных

Тот, кто кричит "Россия – для русских!", должен сидеть в тюрьме. Чтобы не сидеть нам всем потом там, где сидела Германия, кричавшая на весь мир, что она превыше всего и что немцы – избранная раса.

Неисцелимые на набережной

Было на "Русском марше" тысячи три, думаю, даже меньше. И стало ясно, что это предел мобилизации. Они не соберут больше. Странно, но почему-то это действует успокаивающе.

Марш антинародного единства к народному разногласию

Благополучно закончился День Единства и согласия калия с кальцием, олигархов с пролетариатом, Гоголя с Гегелем, Миронова с Грызловым, Путина с Ходорковским и "дедов" с "молодыми". Теперь есть хоть какая-то гарантия, что прямо на улице вам морду не набьют.

"Русский марш": Фоторепортаж

На Девичьем поле в Москве собралось около двух тысяч участников "Русского марша". Под звуки военных маршей собравшиеся скандировали "Полковник Квачков - герой России", "Прочь иудино иго!".

РуСССкие на марше

Язык пусть будет русским. И поэзия пусть будет русской. И народ пусть будет русский. А марш пусть будет "руссским". И все тогда встанет на свои места. И лозунг "Россия для руссских" будет выглядеть не только комично, но и вполне безобидно.

Комедия с погромом

Через три дня, в праздник народного единства, ожидаются довольно крупные столкновения. Избранные народом патриоты могут столкнуться с уличными. 4 ноября власть, не дай бог, встретится с обществом, которое она воспитала.

Русский демарш

У "Верхней Вольты с газовой трубой" не осталось других инструментов политической мобилизации, кроме национализма. И если с трубой проблемы уже начались, то в ловушку национализма Россия может попасть в самое ближайшее время.

Фашизм пройдет

Если уж совсем уж без лицемерия, то в нормальных странах, где власть зависит от общества, а не дрессирует его с утра до ночи как безмозглого питбуля, тоже случаются запреты на демонстрации, митинги и прочие факельные шествия.

Мины и пожары

Ситуация с праздником 4 ноября рельефно выражает стиль теперешней кремлевской власти: сначала что-то сделать и лишь потом (и то не всегда) задуматься о долговременных последствиях.