В Польше и за ее пределами идут ожесточенные споры вокруг участи генерала Войцеха Ярузельского, которому предъявлены официальные обвинения во введении в стране военного положения в 1981 году для борьбы с независимым профсоюзом "Солидарность". Бывший лидер страны обвиняется в "руководстве преступной организацией вооруженного характера, имеющей целью совершение преступлений". Так охарактеризован Военный совет национального спасения, которому Государственный совет ПНР передал власть после введения военного положения в ночь с 12 на 13 декабря 1981 года. В рамках этого же дела обвиняется также генерал Чеслав Кищак, руководивший в тот период польским МВД. Такие же обвинения выдвинуты против еще восьми бывших руководителей социалистической Польши. 84-летнему Ярузельскому грозит 10 лет тюрьмы. Следственный отдел Института национальной памяти в Катовице направил дело в суд Варшавы.

На защиту Ярузельского встали многие польские и советские коммунисты, в том числе бывший президент СССР Михаил Горбачев. Он полагает, что в данном случае имеет место банальное сведение политических счетов. Горбачев уверяет, что Ярузельский внес незаменимый вклад в продвижение к политическому примирению и национальному согласию, первым в Восточной Европе осуществил бескровный переход своей страны к демократии. Возможный суд над Ярузельским Горбачев назвал преследованием, которое трудно отделить "от набирающего силу стремления переписать новейшую историю в целях политического реванша, создания новых сфер влияния и новых разделительных барьеров в Европе".

Однако "переход к демократии" посредством военного положения при Ярузельском был не совсем бескровным. В период действия военного положения полицией были расстреляны десятки человек и арестованы (интернированы) более 90 тысяч сторонников "Солидарности". Подавляющее большинство репрессированных в те годы еще живы, и они, равно как и их родные и близкие, теплых чувств к генералу Ярузельскому не питают. В сегодняшней Польше мало у кого язык повернется сказать, что свое они отсидели правильно, за дело. Но тогда, несомненно, решить, виновен генерал или невиновен, нарушало ли введение военного положения тогдашнее польское законодательство или не нарушало, может только польский суд.

У нас патриотически настроенная общественность представляет дело так, будто Ярузельского собираются судить за то, что он был лучшим другом Советского Союза и России, отважным ветераном Великой Отечественной войны, дошедшим до Берлина, и национальным героем Польши. Но чего героического совершил Ярузельский, введя военное положение? Да, он был далеко не самым жестоким диктатором. Если бы на его месте оказался бы кто-нибудь вроде матерого антисемита генерала Мечислава Мочара, человека сильной руки, крови пролилось бы гораздо больше. Но за то, что генерал Ярузельский мог вести себя в десятки раз хуже, чем вел себя в действительности, награждать его титулом национального героя вряд ли стоит.

Показательно, что сегодня Ярузельский и его адвокаты оправдываются не тем, что генерал не нарушал каких-либо законов, а тем, что он якобы действовал в ситуации крайней необходимости. Дескать, если бы он не ввел военное положение и не арестовал руководство и активистов "Солидарности", то советские войска непременно вошли бы в Польшу и пролилось бы много крови.

Что тут можно сказать? Может, вошли бы, а может, и нет. Во всяком случае, у генерала Ярузельского был выбор, хотя бы чисто теоретически. Он мог бы вступить в коалицию с "Солидарностью" и объявить во всеуслышанье, что польская армия и народ будут сопротивляться советскому вторжению. Конечно, у реального Ярузельского, правоверного коммунистического генерала, и мысли не было в тот момент объединяться с "Солидарностью". А к отмене военного положения и проведению первых в истории послевоенной Польши свободных выборов генерала подтолкнула безысходность экономического и общественно-политического положения, поскольку "Солидарность" и ее идеи не утратили своей популярности у населения.

Но попробуем немного углубиться в жанр альтернативной истории. Рискнул бы Брежнев ввести войска в Польшу, если бы твердо знал, что поляки будут сопротивляться? Ведь еще до введения военного положения он отверг предложение военного решения польской проблемы, которое предлагали силовики, хотя войска к польским границам начал стягивать - несомненно, советская сторона оказывала давление на польскую, создавая у Ярузельского впечатление, что советские танки вот-вот могут оказаться в Варшаве.

Столь же очевидно, что долго противостоять советскому вторжению Войско Польское не смогло бы из-за колоссального неравенства сил. Однако, повторю, далеко не факт, что Брежнев решился бы на силовую акцию в Польше, если бы Ярузельский допустил "Солидарность" к власти. К тому времени советские войска уже основательно увязли в Афганистане, а само их вторжение в эту страну вызвало фактически конец разрядки напряженности с Западом. На военные же столкновения в Восточной Европе реакция Запада была бы наверняка еще более жесткой. А уж перспектива партизанской войны в Польше, с ее исторической традицией национального сопротивления, способна была повергнуть советское руководство в ужас. Достаточно было представить себе в начале 80-х польских партизан, взрывающих ведущие на Запад нефте- и газопроводы. Так что тогда, в конце 1981-го, все было не так уж однозначно.

Сегодня российское руководство старается использовать историческую память о советском и социалистическом прошлом, будь то спор о памятниках советским воинам или о суде над Ярузельским, для дестабилизации положения и раскола общества в странах Восточной Европы. В Москве никак не могут смириться с тем, что они окончательно ушли из российской сферы влияния, и хотели бы их туда вернуть. Действия по переносу советских памятников трактуются ни больше ни меньше как попытки пересмотреть итоги Второй мировой войны, способные резко ухудшить отношения этих стран с Россией. Но утверждать, что в войне победила Германия, а не антигитлеровская коалиция, могут только пациенты психиатрической лечебницы. Если же под словом "пересмотр" понимать переосмысление причин, хода и последствий войны, то это вполне закономерный и естественный процесс. Что же касается ухудшения отношений, то куда уж ухудшать их дальше. Одно эмбарго на польское мясо ухудшает отношения России с Польшей и Евросоюзом куда серьезнее, чем все споры по поводу исторической памяти.