Автор - обозреватель "Новой газеты"

25 сентября Басманный суд Москвы продолжит рассмотрение иска межрайонной прокуратуры о признании экстремистской и запрете распространения книги публициста и политолога, члена бюро партии "Яблоко" Андрея Пионтковского "Нелюбимая страна" - сборника статей, ранее напечатанных на сайте Грани.Ру. Процесс, начавшийся 14 августа, перенесен по ходатайству Пионтковского, который хочет лично присутствовать на заседании суда (сейчас он находится в научной командировке за границей).

Но что же "вменяют" Пионтковскому?

Суду представлены два исследования Одно - лингвистическая экспертиза, проведенная кандидатом филологических наук Сергеем Федяевым в Краснодаре (там идут судебные процессы, на которых рассматривается обоснованность предупреждения "о недопущении экстремистской деятельности", вынесенного краевому отделению "Яблока" за распространение "Нелюбимой страны" и еще одного сборника статей Пионтковского - "За Родину! За Абрамовича! Огонь!"). Второе - "социально-психологическое изучение", проведенное на кафедре социальной психологии Московского государственного областного университета под руководством завкафедрой Татьяны Шульги.

Большую часть исследования Федяева занимают теоретические рассуждения о том, что такое экстремизм, экстремистская деятельность, "язык вражды", "завуалированные призывы к насилию и дискриминации", "создание негативного образа" и так далее. После чего он, ссылаясь на проведенный анализ, делает вывод о применении у Пионтковского "грамматических, лексических, семантических и синтаксических средств" для призывов к межнациональной и социальной вражде и насилию, и "пропаганды неполноценности граждан какой-либо национальности или социальной группы по сравнению с другой нацией или группой".

Некоторые из тезисов Федяева вполне логичны: например, о том, что часто применяемые конструкции типа "азербайджанцы только на рынке торгуют" или "чеченцев выслали за то, что во время войны они перешли на сторону Гитлера" следует трактовать как разжигание межнациональной вражды. И было бы хорошо, если правоохранительные органы это учитывали. Но вот только к книгам Андрея Пионтковского это не имеет отношения, потому что Федяев не обосновывает свои суждения о них никакими конкретными примерами.

Анализ подразумевает четкое указание: такие-то высказывания на таких-то странице такой-то книги пропагандируют неполноценность таких-то конкретных национальных или социальных групп. Но ничего этого в исследовании Сергея Федяева нет. Нет вообще ни одной конкретной привязки ни к одному из текстов Пионтковского, ни одной цитаты, ни одной ссылки. Есть только общие рассуждения, так что выводы оказываются абсолютно голословными. Да, собственно, эксперт и сам признает, что "для более подробного исследования требуется назначение судебной лингвистической экспертизы".

В тексте, подписанном профессором Шульгой, некоторая конкретика содержится. Но тем не менее назвать его исследованием невозможно.

"Содержание книги может оказать влияние на сознание читательской аудитории путем формирования искаженных и предвзятых представлений о русской национальности, религиозных группах или отдельных лицах, также способствовать возбуждению по отношению к ним религиозной, расовой, национальной вражды. Это подтверждено такими словосочетаниями, как "возбуждение расовой или национальной розни", идея расового превосходства, а также введением нецензурной лексики типа "козлы позорные".

Во-первых, что значит "искаженные и предвзятые представления о русской национальности?". Может быть, существуют некие общепринятые представления о русской национальности, которые искажаются Пионтковским?

Во-вторых, формулировка "искаженная и предвзятая" вовсе не свидетельствует об оскорбительном характере высказываний, а значит, никакой вражды разжечь они не могут.

В-третьих, если употребление словосочетания "возбуждение расовой или национальной розни", с точки зрения г-жи Шульги, само по себе подтверждает факт возбуждения национальной вражды, то остается только руками развести: почему тогда Конституция, где тоже употребляется это словосочетание, не признана экстремистской литературой? Уголовный кодекс? Закон о противодействии экстремизму, наконец? Почему судьи и прокуроры, ведущие соответствующие процессы, и журналисты, их описывающие, не рассматриваются как экстремисты?

Что же касается "козлов позорных" - это совсем пальцем в небо. И не только потому, что это выражение, будучи оскорбительным, к нецензурным не относится. Но и потому, что у Пионтковского оно употребляется в вымышленном автором диалоге, причем применительно к "русофобам". Уж они точно не являются ни национальной, ни социальной группой. Да и желание профессора Шульги вступиться за честь и достоинство русофобов несколько удивляет.

Еще одна цитата из исследования:

"В книге имеются высказывания уничижительного характера по отношению к лицам отдельных национальностей, содержащие пропаганду неполноценности граждан разных национальностей или социальной группы по сравнению с другой нацией или группой, высказывания уничижительного характера по отношению к лицам еврейской, русской, американской и других национальностей".

"В законе четко сказано, что экстремизм - это призывы, которые исходят из вражды и ненависти к национальностям или социальным группам в целом, а вовсе не к "лицам", их представляющим, - полагает профессор Российского государственного педагогического университета, доктор филологических наук Александр Кобринский. - Иначе, например, любое упоминание о "чеченских боевиках" должно быть расценено как экстремизм. И тогда всех, кто негативно отзывается о ком-либо, надо признать "экстремистами" - ведь люди всегда имеют конкретную национальность. Те, кого критикует Пионтковский, могут быть русскими, евреями или американцами. Но он же критикует их не по "национальному признаку", а совсем по другим причинам. На мой взгляд, материал Шульги - это не исследование, а донос. Который, как известно, отличается от исследования отсутствием аргументации и заданностью выводов. Что мы и видим: никаких цитат из книги, которые бы подтверждали выводы о наличии "экстремизма", нет, а есть только желание обосновать, видимо, уже сформулированное "наверху" мнение".

Объект жесткой критики Андрея Пионтковского - нынешняя российская власть. Это и "генералы ФСБ, крышующие мебельные магазины", и алчная "питерская бригада", и чекисты-"государственники", и пропагандистская обслуга Кремля, и сам президент Владимир Путин. Скорее всего против Пионтковского решили устроить показательный процесс: признают экстремистом одного из наиболее едких критиков - и пошлют сигнал остальным, чтобы сидели тихо, а то с ними будет то же самое. И тогда любой оппозиционный журналист, писатель или политик окажется под дамокловым мечом уголовной статьи, с наказанием до 15 лет лишения свободы. Собственно, для того и принимали "антиэкстремистский" закон, чтобы бороться с оппозицией: для борьбы с фашизмом и расизмом вообще достаточно уже существующих законов.

Кстати, не начать ли прокуратуре с Александра Сергеевича Пушкина? Он, помнится, писал, что русские "ленивы и нелюбопытны" - это ведь даже не о конкретных русских сказано, а обо всех. Чем не "экстремист"?