"В третий раз лечу Москва–Одесса", - звучит из бумбокса знакомый голос Владимира Семеновича. Потом несколько нажатий кнопок, и опять Высоцкий. Судья Комарова покраснела и, кажется, готова прыснуть смехом. Прокурор Сафина, которая нажимает кнопки, совершенно серьезна. Она ищет то, что следствием было названо "песнями экстремистского содержания", которые слушала 21-летняя чеченка Зара Муртазалиева. Этими песнями, говорит обвинение, она поднимала свой русофобско-боевой дух и одновременно склоняла к совершению теракта двух русских мусульманок – Дашу Воронову и Аню Куликову. Слушания по громкому делу возобновились в Мосгорсуде.

Да, наконец-то. Звук на кассете ухудшается, и оттуда раздается голос чеченского барда Тимура Муцураева. "Эти записи легально продаются на каждом углу, - тут же усмехается адвокат Зоя Усманова. – Их даже российские военные на память покупают". Лицо госпожи Сафиной остается непроницаемым. Она еще минут 30-40 жмет на кнопки, а мы слушаем. Про то, как силы добра освободят Иерусалим, про царя Соломона с ангелом Исраилом. И про то, что люди забыли страх божий, несмотря на скорый день возмездия.

В какой-то момент лицо г-жи Сафиной становится особо торжественным. Путем прокрутки вперед-назад она нашла: сначала бард спел, что Чечня всегда стояла гордо. А потом – в истории о трагедии сдавшегося в плен Шамиля (это который в XIX веке) – были слова "джихад" и "газават"!

И снова зазвучал Владимир Семенович.

Плакать или резать

Зара Муртазалиева, которая работала в Москве страховым агентом, была задержана 4 марта 2004 года. Если судить по данным в суде показаниям милиционеров, ей не повезло, что она – "лицо кавказской национальности" и к тому же разгуливала по столичным улицам перед президентскими выборами. Основание для задержания, впрочем, было – просроченная регистрация. Прокурор Сафина зачитала соответствующий документ. Милиционеры клянутся, что никаких особых распоряжений относительно Зары Муртазалиевой они не получали.

Уже это звучит забавно, потому что к моменту задержания Зара и ее русские подруги находились в плотной разработке ФСБ. Комната в общежитии, которую они занимали, была напичкана чуть ли не всеми типами записывающей аппаратуры. Еще бы – предоставил ее (разумеется, бесплатно) чеченец из РУБОПа Саид Ахмаев. Который позже отказался знакомиться с мамой Муртазалиевой: она хотела его отблагодарить и заодно посмотреть, что это за благодетель такой.

Теперь прокурор Сафина может с суровым выражением зачитывать подслушанные диалоги девушек. О том, например, что они "тащатся" от песен Тимура Муцураева. И после них не знают, что делать: плакать или перерезать всех в соседнем интернет-кафе. "Мало ли о чем люди на кухне говорят! - делится в перерыве адвокат Суворов. - Если б они прослушивали, о чем в общаге говорили я и мои друзья, мы точно лет на двадцать сели бы".

К тому же, судя по другим диалогам – о мальчиках, женитьбе, тусовках, – девочки скорее плакали, чем резать собирались.

Воевала под Баку

Обвинительное заключение представляет Зару настоящим монстром. И против федералов она воевала, и в лагере смертниц под Баку проходила подготовку.

Проблема вот в чем: по свидетельству соседей Зары по нетронутой боями чеченской станице Наурская, Муртазалиева всегда находилась в пределах видимости. И даже когда училась в Пятигорском университете, смыться к боевикам могла разве что на пару-тройку дней.

Среди соседей, кстати, половина русские, и все они характеризуют семью Муртазалиевой как совсем не религиозную. А саму Зару (серебряную медалистку в школе) – как девочку отзывчивую и умеющую устраивать праздники.

К тому же, по свидетельству правозащитницы Светланы Ганнушкиной, никакого лагеря шахидов под Баку не существует. Эти сведения из первых рук: в суде Ганнушкина сослалась на помощника министра национальной безопасности Азербайджана. Он рассказал ей, что была соответствующая проверка совместно с российской ФСБ.

Два кило сомнений

В итоге главными доказательствами обвинения стали: сделанные Муртазалиевой фотографии эскалатора в ТЦ "Охотный Ряд", показания ее подруг. И, конечно, то, что при задержании у нее в сумочке якобы нашли два кило пластита.

Про фотографии лучше умолчать. У меня в коллекции тоже достаточно городских видов. И в разных ракурсах тоже. Вот только взорвать все это руки пока не доходят.

С показаниями подруг тоже конфуз вышел. Одна из них, Даша Воронова, подтвердила многое из того, что говорила в ходе следствия. Заученными фразами она сообщила, как Зара искажала ислам и как оказывала психологическое давление на нее, Дашу. Правда, не совсем понятно, зачем. От свидетельства, что Муртазалиева предлагала ей стать шахидкой, Даша отказалась.

А вот Аня Куликова отказалась почти от всех показаний. Она сослалась на то, что во время первых допросов была в состоянии "психологического шока". О природе шока позже рассказала суду Светлана Ганнушкина. По ее словам, в октябре к ней обратилась мать Анны. И рассказала, как следователи выбивали из дочери нужные показания. Ей обещали место на скамье рядом с Зарой и подброшенную гранату.

А мама обвиняемой чеченки добавила, что Аня умоляла спрятать ее в бандитской Чечне от наших правоохранителей.

История с пластитом: он был совершенно случайно обнаружен в сумочке Зары после ее совершенно случайного задержания в марте 2004 года. В протоколе записаны слова Муртазалиевой, что взрывчатку ей подкинули. Причем, когда сумочку открывали, Зара поступила по-умному - брикетик трогать не стала.

Что дальше надо было делать милиционерам, ясно и непрофессионалу: взять пробу с рук Зары и постараться найти частицы пластита. Потом - снять отпечатки пальцев с упаковки взрывчатки (а вдруг там на самом деле жирный след какого-нибудь оперуполномоченного?). И наконец, взять "пальчики" самой Муртазалиевой. Милиционеры сделали только последнее. Причем очень старательно, даже дважды, они измазали руки девушки красящим веществом, а потом тщательно его смывали. Так что отсутствие частиц пластита на руках стало вполне очевидным.

На вопрос, почему не были проведены остальные действия, эксперт ответил, что не получил нужного распоряжения от дежурного части. А дежурный, как оказалось, вдруг позабыл должностные инструкции и начал сомневаться, вправе ли он был такой приказ отдавать.

- Вы инструкции-то знаете? – спросил адвокат.
- В этой части – не совсем... - замялся милиционер.

Пластит, как и положено по инструкции, был уничтожен. Теперь не проверить.

Родилась не в той стране и с не той национальностью

Светлана Ганнушкина подошла ко мне во время очередного перерыва. "Ну что, - говорит, - о чем напишете? Что этот процесс – настоящее средневековье?" Напишу.

Она рассказала про другого своего подзащитного – палестинца с российским паспортом, у которого в обвинительном заключении говорится, что он "производил действия, которые могли вызвать изменения в психике". Еще – о том, что некоторые московские чеченцы зашивают карманы. Чтобы исключить появление там пакетиков с героином.

А подытожила мама обвиняемой Муртазалиевой: "Вина моей дочери, - сказала она суду, - только в том, что она родилась в России и что она – чеченка".