Несколько дней я запрещал себе высказываться по этому поводу, исходя из принципа "не навреди". Ну, и не только. Я знаю, лично знаю тех, кто входит в Комитет протестных действий. Я знаю их как людей исключительно порядочных, неутомимых, умеющих, когда надо, добиваться от городских властей своего и, когда надо, идти на разумные компромиссы. Я не хотел и не хочу бросить даже легкую тень на этих людей и на их благородные усилия.

Но сейчас, когда все решено, когда прозвучали многочисленные "за" и "против", когда отзвучала дискуссия, носившая подчас нервный характер, я могу сказать. Я могу сказать, что когда я увидел слово "Марьино", я впал если не в ярость, то в смертельную тоску.

"Я туда не поеду" - это было первое, что я раздраженно сказал самому себе.

Дело не только в том, что это далеко, - в Москве все далеко. Дело не только в том, что этот компромисс опасно граничит с капитуляцией. Дело не только в том, что создается тревожный прецедент: сегодня Марьино, завтра Капотня, послезавтра Люберецкие поля аэрации. Дело не только в том, что туда, на окраину, приедет существенно меньше людей, чем тех, кто поехал бы в центр. Дело не только в том, что в данном случае разница между "Марьино" и "нигде" минимальна и она, эта разница, не обязательно в пользу "Марьино".

Я думал и сам раздражался от собственных раздумий. "Но ведь это не Москва в сущности", - раздраженно говорил я себе. "Эти места - наши, - думал я. - Мы тут выросли. Мы тут играли в прятки и в салочки. Пусть найдут! Пусть осалят! Это наш центр, наш город, наш мир".

И тут же упрекал себя в "центровом" шовинизме. "Ну, почему же, - урезонивал я себя. - Многие москвичи родились и выросли именно в таких районах, как Марьино, и они для них не менее родные, чем твои, допустим, Никитские Ворота или Чистые Пруды".

Нет, дело все же не в центровом, не в ландшафтном снобизме. Дело вот в чем.

Как известно, устойчивым метафорам свойственно материализовываться. Центр и периферия - это не только топографические понятия, это понятия символические и при этом очень важные. Перенос мирных уличных событий на окраину города - это и есть "вытеснение на периферию", причем уже не в символическом, а в самом буквальном смысле. Это и есть существование "на полях", то есть в маргинальном пространстве.

А добровольное согласие на "периферию", согласие на "маргинальность" - это примерно то же самое, что добровольное согласие переселиться в гетто.

Так думал я. И вот встретил на улице знакомого, который первым делом спросил: "Ты как, пойдешь?" Я не стал уточнять, куда именно, я и без того понял. "А ты?" - ответил я вопросом на вопрос. "Очень не хочется, но пойду, - сказал он. - Куда деваться-то. Надо идти". "Я тоже пойду, - сказал я с ничуть не большим энтузиазмом. - По тем же самым причинам".

А думать я между тем продолжал. И досада постепенно сменилась чем-то более позитивным. И даже, если можно так выразиться, оптимистическим.

Есть центр и центр, думал я. И географический центр не всегда совпадает с центром силы, с центром, где происходит что-то главное.

Тут я не могу не вспомнить о прославленной "Бульдозерной выставке", состоявшейся (точнее сказать, скандально разогнанной) в далеком 74-м году на заброшенном пустыре в Беляеве. А уж каким краем света было в те годы Беляево, теперь даже трудно объяснить.

И эта выставка, это событие, в котором к тому же участвовало не больше 50 человек, прозвучало на весь мир и до сих пор воспринимается и вспоминается многими как нечто исторически значительное.

А еще я вспоминаю слова Виктора Шкловского, сказанные по другому поводу, но вполне подходящие и к этому: "И нужно не лезть в большую литературу, потому что большая литература окажется там, где мы будем спокойно стоять и настаивать, что это место самое важное".

Вот и центр окажется именно там, где мы будем спокойно стоять и настаивать, что это место самое главное. И дело не в том, Пушкинская площадь это или Отрадное, Тверская или Зюзино, Манежка или Марьино. Дело в том, насколько мы сумеем осознать и обозначить как центр именно то место, где мы встретимся и где мы будем рады друг друга увидеть.

В общем, 1-го числа я поеду в Марьино. В центр. Никогда там не был, кстати.