То, что сейчас делают с Леонидом Развозжаевым, – это демонстративная акция устрашения. Его похищают на территории соседнего государства так, чтобы ни у кого не возникло сомнений: нарушены все мыслимые правовые нормы, совершен неприкрытый акт международного терроризма. Его пытают так, чтобы всем было очевидно, что его пытали (неужели кто-то поверит, что те подонки, которые измывались над захваченным заложником, делали это без санкции своего начальства, а начальство рассчитывало, что про это не узнают?). Из него выбивают такие признания, чтобы любому человеку в здравом уме была ясна их фантастичность. Нам говорят: мы можем это сделать с каждым из вас, мы не боимся это делать на глазах у всех, и никакие процессуальные нормы вас не защитят. Мы просто не пустим к вам адвокатов, хотя и должны по закону. Закон нагло попирался властями и раньше. Полным беззаконием является, например, дело Pussy Riot. Однако впервые власти столь вызывающе демонстрируют готовность действовать чисто гангстерскими методами.

Дело Развозжаева знаменует не только окончательное превращение путинского режима из криминально-воровского (таковым был уже позднеельцинский режим) в криминально-гангстерский. Это еще и очередной шаг к превращению режима в откровенно фашистский. О реальности угрозы фашизации совсем недавно вновь предупредил Владимир Пастухов. Тот самый, который в августе переполошил либеральную общественность, доказывая, что спасти Россию может только революция и радикальная зачистка всей ныне правящей элиты, тотально криминальной и паразитической.

Исторический оптимизм либералов основан на убежденности в том, что объективные законы общественного развития неотвратимо ведут к формированию "постиндустриальной", "технотронной", "информационной" цивилизации, с которой в принципе несовместим никакой авторитаризм. Общество будет состоять из экономически самостоятельных, рациональных, образованных, творческих (креативных) личностей. Оно будет строится на горизонтальных связях и самоорганизации, на открытости и доступности информации, централизованно рулить которой станет просто технически невозможно. Силы, пытающиеся законсервировать авторитарные методы управления, препятствующие модернизации, исторически обречены.

Стройная и красивая концепция. Почти как ранний марксизм, обещавший скорый переход политической власти и средств производства в руки индустриального пролетариата. Только в роли Марксова пролетариата выступает "креативный средний класс". А вот гарантий, что все пойдет точно по теории, столько же. И тот же изъян: из всех действующих в мире тенденций общественного развития выделяется одна, которая на данный момент кажется доминирующей, из чего делается вывод, что она будет доминировать и в дальнейшем. А потому другие тенденции не учитываются.

Между тем тенденция к расширению прав и свобод человека, к расширению ареала западной модели "открытого общества" отнюдь не является единственной в современном мире. Несовместимость постиндустриального общества с деспотией никто не доказал. После краха советского "социализма" заговорили об историческом соперничестве либеральной и авторитарной моделей капитализма (по второму пути пошел "коммунистический" Китай, быстро превращающийся в традиционную правобуржуазную диктатуру). Какая из них эффективнее экономически – вопрос пока не решенный. И исход их соревнования не предопределен автоматически.

Западное "свободное общество" не решило многих старых проблем и породило новые. Реакцией на них стали повсеместные всплески фундаментализма самых разных видов. "Свободное общество" так и не смогло ни переварить до конца архаический мир традиционной культуры, ни найти стабильную форму сосуществования с ним. И теперь этот мир переходит в контрнаступление, атакуя самые основы "цивилизации модерна". Правящие же элиты самого западного мира, как и любые правящие элиты, желают обезопасить свои доминирующие позиции от любых возможных случайностей. И нет никакой гарантии, что они не встанут на путь выхолащивания политической демократии, превращения ее в манипулятивную и имитационную, на путь сворачивания гражданских и политических свобод. Под предлогом, например, обеспечения безопасности в условиях разгорающейся войны с агрессивным исламизмом.

Если мир в целом не застрахован от провала в новое средневековье, новое варварство, тем более не застрахована от этого Россия с ее мощной архаической традицией. Об этом и говорит Пастухов. Фашизм есть реванш вытесняемой на обочину архаической культуры в ответ на попытку вписать нацию в непрестижный и дискомфортный для нее мировой порядок на правах нации "второго сорта". Зародыш фашизма присутствовал в идеологии путинской элиты изначально, но она старалась этого не афишировать. На словах признавала значимость демократии, важность универсальных, то есть "западных" ценностей. Лишь осторожно намекала на необходимость их адаптации к особым российским условиям, что в переводе с языка кремлевских означало ограниченное применение. Однако обострение политической борьбы, испуг, испытанный властью перед первой волной массового протеста, обнажили то, что было у нее на уме, заставили это выговорить. По словам Пастухова, аморфная и вязкая доктрина "путинизма" трансформировалась в кондовый и твердый как жесть "пушизм". Мы услышали, что российская власть прочно стоит на антидемократических, антизападных позициях, что она преклоняется перед тоталитарными учениями, что ей симпатична идея корпоративного государства. Мы увидели, что она не испытывает ложного стыда при применении репрессивных мер по отношению к своим идейным и политическим противникам.

Не стоит полагаться на то, что трагический опыт выработал у русского народи иммунитет против тоталитарного оболванивания. "Современное русское подсознание сформировано родовым шоком посткоммунистического общества, провинциальным страхом перед открывшимся ему вдруг и кажущимся враждебным миром, глубоко затаенным комплексом неполноценности, который оно пытается заглушить демонстративным хамством и бахвальством", - пишет Пастухов. Это идеальный коктейль для фашизма. Возвращение к привычным тоталитарным формам сознания может произойти легко и практически незаметно. А вставшая на путь фашизации власть просто не сможет остановиться.

Через несколько лет будут восприниматься как нечто совершенно естественное не только запреты книг, фильмов, концертов и выставок, но также похищения и пытки оппозиционеров, судебные процессы-спектакли с фантасмагорическими обвинениями. И если мы не хотим, чтобы Россия надолго превратилась в изолированное от мира средневековое клерикально-криминальное государство, реагировать на это, сопротивляться всему этому надо прямо сейчас, пока мы к этому не привыкли. Иначе процесс сползания к полноценному фашизму может стать необратимым.