На митингах протеста в Минске и других белорусских городах постоянно слышны уверения, что Майдан не нужен жителям этой страны, что белорусы "другие", они не украинцы, они решат проблему с диктатором "мирным путем", без украинской эскалации. Майданом и его последствиями постоянно пугает соотечественников и сам Александр Лукашенко. Но - к сожалению ли для белорусов, к счастью ли для Лукашенко - без Майдана никакой смены власти в Беларуси не произойдет.

Майдан - это тоже мирный протест, который перерастал в силовое противостояние только в ответ на провокации власти. Кстати, и в 2004-м, и в 2013-2014 годах украинская власть постоянно занималась этими провокациями, чтобы иметь возможность разогнать протестующих. Но самое главное в Майдане - это не то, проходит ли он мирно или перерастает в силовое противостояние. Самое главное то, что Майдан - это современная Запорожская Сечь, это остров протеста посреди города. Его участники не расходятся после митинга, они окапываются. Митинг - это не смысл Майдана, а просто встреча его участников со сторонниками, возможность напомнить власти о своих требованиях. И это живой лагерь, который может перемещаться по улицам, подходить к правительственным офисам. Который защищает своих активистов - потому что силовики просто не могут "достать" их внутри Майдана. Майдан - зародыш новой власти и нового демократического государства. Вот почему его так ненавидел Янукович. Вот почему его администрация делала все возможное, чтобы в моменты кризисов занять главную площадь страны хотя бы елкой - лишь бы там не было лагеря.

Белорусские формы протеста на первый взгляд куда современнее украинских - митинги и забастовки. Но все это замечательно в цивилизованном мире, к которому Беларусь никакого отношения сейчас не имеет. Многотысячные митинги могут напугать любого западного политика, думающего об электоральных перспективах. Но в жизни Лукашенко никогда - за исключением разве что 1994 года, да и то с натяжкой - не было настоящих выборов. Какая ему разница, сколько людей каждый день протестуют на улицах Минска и других городов Беларуси. Для него главное - контроль над институциями, а вовсе не выборы.

Забастовки могут заставить отказаться от власти или изменить намерения любого западного политика, понимающего, что будет завтра с экономикой его страны. Но Лукашенко точно знает, что экономика Беларуси зависит вовсе не от белорусских предприятий, а от путинских подачек. Когда он говорит соотечественникам, что после его ухода все эти бессмысленные советские "гиганты" исчезнут, он их не обманывает: Лукашенко законсервировал социалистическую белорусскую экономику на российские деньги. И после его ухода - вне зависимости от того, будет у Беларуси новый пророссийский президент или же появится настоящий национальный лидер - большая часть белорусских предприятий действительно закроется и большая часть бастующих действительно потеряет работу. Белорусы не могут не пройти через то, через что в 90-е годы проходили россияне или украинцы, экономику не обманешь. Но именно поэтому Лукашенко не боится забастовок.

С Майданом, в особенности многомесячным, нельзя не считаться. Митинги можно просто переждать, всякий раз задерживая после них новых "смутьянов". Забастовку можно вообще не заметить. У Майдана на самом деле есть две альтернативы - революция с силовым захватом власти и капитуляция, которая продлит агонию диктатуры. Оба эти сценария для Беларуси губительны, так как открывают возможности для российской оккупации и демонтажа даже тех хлипких институций государственности, которые возникли при Лукашенко.

Вот почему белорусам без Майдана не просто не победить. Белорусам без Майдана не выжить.