Слово не воробей, но можно уточнить сказанное про гражданина Синицу, и Николай Сванидзе спешит воспользоваться этой возможностью. Все-таки, наверное, Николаю Карловичу не стоило говорить, что у него нет "принципиальных возражений" против того срока, который в Пресненском райсуде отмерили автору нашумевшего твита. Потому на сайте Совета по правам человека появляется свежая запись, из которой мы узнаем, что "неверно поняли" правозащитника. На самом деле он не считает правильным сажать людей "за мнение, высказанное в сетях, а уж 5 лет - это совсем избыточно и отсылает нас к практике сталинского периода". Впрочем, "текст блогера" ему по-прежнему "представляется аморальным, провокационным и безответственным", с чем трудно не согласиться.

Невозможно согласиться с другим. Отторжение вызывает вся эта пьеска, которая развивается в духе кафкианских полицейских хроник с примесью тупого садизма. Абсурда в ней прибавляется, когда на сцену со своими репликами выходит член СПЧ, политический комментатор, известный историк, несомненный либерал.

Вот есть некие никому не ведомые дети безымянных силовиков, чьи трагические судьбы изобразил как умел Владислав Синица. Словами изобразил, ни к чему не призывая и отвечая на подстрекательский пост идейного оппонента. За это он был наказан так, как не всякого убийцу, грабителя, насильника карают. На радость пропагандистской тусовке, для которой бредовые речи несчастного фантазера стали большим и незаслуженным подарком. Причем прокурор просил, чтобы ему дали на год больше. Но судья, как бы поточнее выразиться, смилостивился.

А есть дети реальные и их родители, над которыми в эти дни и недели измывались вполне конкретные товарищи в погонах и судейских мантиях. Дмитрий и Ольга Проказовы гуляли по центру Москвы со своим годовалым сыном 27 июля, а Петр и Елена Хомские с малыми дочерьми - 3 августа. За что были привлечены к суду, где прокуроры выступили с требованием лишить их родительских прав. Людоедские эти иски были отклонены, однако судьи не отказали себе в удовольствии вынести предупреждения мамам и папам, и остается лишь гадать о том, что, собственно, имелось в виду. Друзья и другие мирные граждане, рядом с которыми родители и дети прогуливались по родному городу, не представляли для детишек ни малейшей опасности. Опасность для россиян в те дни, от стариков до грудных младенцев, представляли исключительно бойцы Росгвардии и прочие правоохранители, которые по приказу начальства оккупировали столицу.

Еще большую угрозу для годовалого ребенка Ильи Азара и его жены Екатерины Кузнецовой, которой не было дома, когда журналиста пришли задерживать, представляли полицейские. Эти просто увезли отца в участок, оставив спящую малышку в одиночестве в пустой незапертой квартире. И тоже по приказу начальства, с которым связывались по телефону, объясняя ситуацию. Это была прямая уголовщина, но мы едва ли ошибемся, если скажем, что никого из полисменов к ответственности не привлекут. В отличие от самого Азара, которому опять лепят административку.

Наконец, нельзя не вспомнить и про Данила Беглеца, у которого на попечении двое маленьких детей, жена и больная мать. Парень в этих отчаянных обстоятельствах признал вину, хотя абсолютно невиновен - и все равно приговорен к двум годам колонии. И это опять дети реальные, а не выдуманные пользователем информационно-телекоммуникационной сети интернет, как пишут в полицейских протоколах, и мама Беглеца умоляла суд избрать сыну такое наказание, чтобы дети не росли без отца, и клялась, что он никогда уже никуда не пойдет, ни на какой митинг... Тщетно.

Слово не воробей, но можно предположить, для чего Николай Сванидзе, человек безусловно хороший и гуманный, вербально пнул напоследок уходящего в лагерь политзека. Во-первых, не сдержал эмоций. Во-вторых, совершил, как ему кажется, правильный политический ход. В том смысле правильный, что на очередной дозволенной встрече с президентом Путиным, при котором как раз и функционирует СПЧ, он сумеет лучше защитить тех, кого там принято защищать, - жертв произвола и беззакония. Владимиру Владимировичу сообщат, надеется Николай Карлович, какую объективность он проявлял, откликаясь на судебные процессы и приговоры, и до чего бывал резок, когда сталкивался с аморальными и провокационными твитами приговоренных. Путину доложат, Путин вспомнит, Путин поверит и с удвоенным вниманием выслушает адвокатские речи Сванидзе - в защиту того и другого, третьего и пятого, десятого и двадцатого, не запятнавших себя оскорбительными записями в блогах.

В сущности, не он один такой, это вообще свойственно нашим лоялистам, заседающим в Совете по правам и в иных учреждениях: время от времени докладывать о своей благонадежности. Например, Михаил Федотов, глава СПЧ, если гарант игнорирует его просьбы, что случается постоянно, винит во всем себя. Мол, не смог истину царю с улыбкой проговорить, не нашел правильных слов, нацепил не ту улыбку. Легендарная Касамара грудью встает на защиту своего студента и некоторых других, но никогда не забывает заклеймить неких столичных смутьянов, которые кидали в полицейских, вообразите себе, куски асфальта. Никто этих смутьянов в глаза не видел, и в судах не допрашивался ни один мент, пострадавший от негодяев, но кандидат в депутаты и сегодня прозревает их внутренним взором. А Николай Карлович гневно осуждает Синицу.

О том, насколько эффективна эта стратегия подобострастного протеста, судить не берусь. Кого-то и вправду освобождают, вот и "московское дело" понемногу разваливается, хотя посадки идут и конца им не видно, но ведь могло быть и хуже, гораздо хуже, разве не так? А 5 лет - это все-таки не сталинский срок, здесь Сванидзе погорячился, при Сталине за такой твит Синицу бы расстреляли. Прогресс, не так ли. С другой стороны, даже при нем, лучшем друге детворы, эту детвору не расстреливали из огнеметов, как в Беслане, что тоже приходит на ум при сопоставлении эпох и в связи с очередной годовщиной трагедии. Оттого непонятно, как все же воспринимать нынешние времена и что делать, и как спасать детей.