Российская политическая жизнь в конце второго десятилетия ХХI века не связана с борьбой за власть. Поскольку власть уже давно, с 1999 года, технологично захвачена и успешно узурпирована той группой граждан, которых принято для простоты называть "питерскими чекистами". Вопрос о власти, самый важный в политике, решен и пересмотру пока не подлежит.

Потому почти все события, так или иначе связанные с оппозиционной деятельностью, перемещены в мир виртуальный. Запрещенные и легальные СМИ, блоги и микроблоги - аналог подпольных листовок и подцензурных вольнолюбивых изданий в эпоху доинтернетовскую - составляют огромную часть того процесса, который для простоты принято именовать "движухой". То есть проявлением жизни, осознанного политического протеста в замороченной, задавленной, полумертвой стране.

А иногда, раз в полгода или почаще, несогласные выходят на улицу. Вот как вчера, когда по призыву Алексея Навального россияне активно выступили в офлайне против выборов Путина, назначенных на 18 марта. Тогда движение сопротивления обретает убедительность документальной картины, транслируемой в прямом эфире. Выясняется, что в осажденной крепости далеко не всем нравится устоявшийся за два без малого десятилетия режим. Есть люди, преимущественно молодые, которые иначе представляют себе будущее России. В частности, у них имеется свой президент, к выборам не допущенный, но оттого еще более легитимный. Ради того, чтобы увидеть его имя в списках претендентов (программа-минимум) и вычеркнуть из списка имя узурпатора (программа-максимум), они и участвовали в шествиях и митингах в Москве и 117 других городах.

И в тот же день Ксения Собчак, один из главных конкурентов Навального в раздробленном демократическом движении, посещала Грозный, где, опять-таки в прямом эфире, устроила свою протестную акцию. Одиночный пикет в защиту чеченского правозащитника Оюба Титиева с дальнейшей прогулкой по малолюдному отчего-то центру чеченской столицы. Свободы сеятель пустынный, она медленно двигалась по городу в окружении соратников и журналистов, потом села в машину и уехала, и это тоже было зрелище незабываемое. Подобно забастовке избирателей - с первой минуты до последней.

Впрочем, случались в этот день и такие происшествия, которые затмевали все прочие. Когда Ксению Анатольевну окружали красивые, политически подкованные молодые люди и навязывали ей дискуссию, и тут становилось по-настоящему жутко. Однако держалась она, беседуя с местной молодежью, великолепно, что вызывало чувство восхищения. Когда наученный прошлым опытом Алексей Анатольевич уходил от погони и внезапно объявлялся на Тверской - и это впечатляло. Когда его брали через несколько минут и тащили в автозак и один из полицейских, растопырив ладошки, пытался успокоить толпу: мол, не беспокойтесь, граждане, все будет хорошо, - и это неожиданно смешило. Когда перед демонстрантами возникал кандидат в президенты Жирик и вдохновенно врал им, будто его тоже свинчивали в страшные годы перестройки, - и это вызывало чувства сложные. Стойкое ощущение бреда пополам с гордостью за ветерана нашей политической сцены. Дескать, надо же, такой старенький конторский спойлер, а все бодрится, выполняя задания начальства, все пытается оседлать протестную волну и заработать очки.

Третье уж поколение охмуряет, неугомонный. Невольно заглядишься на него, невольно за него порадуешься. Невольно призадумаешься.

Ибо он сегодня ярче многих символизирует российскую политическую жизнь, которая не связана с борьбой за власть. Пока не связана, но вот это стремление проницательного старца пристроиться к будущему, уболтать и увести его за собой внушает парадоксальную надежду. Ведь Жириновский олицетворяет власть и спецслужбы в их самом откровенном виде, без малейшей оглядки на приличия, и тот факт, что Владимир Вольфович захотел покалякать со школотой и студентами, вроде свидетельствует о наступлении новых времен. Как бы о том свидетельствует, что медленно, слишком медленно сходящее со сцены поколение фашиствующих старичков не без тревоги всматривается в грядущее, где им не будет места.

Заполнят ли это будущее те, кто ныне поддерживает несогласных, - вопрос покуда безответный. Если лидеры оппозиции и дальше будут проводить время в спорах и склоках о том, кто из них главный, а кто агент Кремля, потенциальные избиратели постепенно разбредутся по другим партиям, по кухням и по заграницам. Есть точка зрения, что власти российской сильно повезло с народом, но, пожалуй, еще больше в эти годы ей повезло с оппозицией. Несгибаемый в своей упертости Явлинский, ревнивый Навальный, лукавая Собчак - все они обречены, каждый в отдельности, кто собирать голоса, а кто выводить на площадь довольно ограниченную часть электората. А вместе могли бы даже сегодня понервировать начальство, объединяя за собой миллионы граждан, в том числе и тех, кто не готов расплачиваться за бесстрашие административкой, не говоря уж о тюрьме. Но проголосовать против тысячелетнего Путина вполне готов. Это ведь дело тихое, одинокое и не требующее особых доблестей.

Проблема, однако, в том, что покуда Собчак полемизирует с кадыровцами в Грозном, Навальный самоарестовывается в Москве, а Явлинский и вовсе ведет свою, как всегда поразительно эффективную предвыборную кампанию, время стоит на месте. И все они борются исключительно друг с другом - и немало уже одержали побед в этой увлекательнейшей борьбе. Как некогда Явлинский в принципиальнейшей схватке с Гайдаром и Чубайсом.

Оттого, собственно, и власть уже давно, с самого начала столетия технологично захвачена и успешно узурпирована так называемым Путиным, и в ближайшие шесть лет, если не случится чуда, ничего не изменится. Наблюдая героев в России и в Чечне, прямо любуешься ими. Возвращаясь в мир виртуальный, куда и они репатриируются с улиц и площадей, продолжая с прицельной точностью поражать друг дружку из говномета, надежду постепенно теряешь. После чего, отдавая дань вековой традиции, пьешь за успех нашего безнадежного дела, печально трезвея с каждым часом.