Лукашенко опять несогласный. Александр Григорьевич снова бунтует. Как в те времена, когда про него, словно про Навального какого, клепали разоблачительный фильм на НТВ, а он раскрывал полемические объятия фашисту Саакашвили. Батька недоволен Россией.

Правда, нельзя сказать, что в дискуссиях с Москвой президент Белоруссии осваивает некие нехоженые пути. Они с Путиным обсуждают цену на газ, а также поставки в Россию белорусских товаров, и это совсем не новость. Как и стилистика его речей: мол, "телепаемся... и уже несколько месяцев не можем договориться". Лукашенко грубоват, но простодушен, он типа весь нараспашку, когда речь заходит о главном: о деньгах. Сочетание брутальности с искренностью - яркая отличительная черта этого политика. Одного из самых лицемерных и хитрых среди сильных мира сего.

Все как обычно, как при Ельцине, при Путине, при Медведеве и снова при Путине. Ну, с поправкой на посткрымские времена, когда Александр Григорьевич начал медленно осознавать ту неприятную истину, что Россия, эта тучная дойная корова, стала внезапно худеть и еще лягаться. Тогда, обозленный и испуганный, он заговорил про волатильность, что в переводе с современного белорусского означало: да что ж вы творите, Владимир Владимирович? Мало того что влезли в чужую страну, закошмаривая соседей, так еще и подставились под санкции. Спрашивается, кто нас, младших братьев, теперь кормить будет, чтобы мы не убежали в Европу?

В таком духе Лукашенко скандалит с Путиным уже два с половиной года, и вот очередной поворот сюжета в сериале. В конце августа Москва с Минском вроде договорились об изменении формулы цены на газ с долларовой на рублевую в приемлемой для белорусов версии. Чуть позже минский спортивный функционер взметнул над собой в Рио российский флаг, в знак солидарности с дисквалифированными нашими паралимпийцами. И тут же Александр Григорьевич получил предательскую оплеуху от Дворковича. Российский вице-премьер заявил, что соглашение с Белоруссией не достигнуто. Выходило, что зря старался функционер с триколором.

Поэтому две недели спустя, окончательно установив, что жестоковыйный Дворкович действовал не сам по себе, а по поручению Кремля, Лукашенко пошел на обострение. И учинил взбучку безгласному Рапоте, госсекретарю несуществующего Союзного государства, дав понять, что воспринимает снижение поставок российской нефти как личное оскорбление, и сообщив, что "давления не потерпит". В ходе беседы также выяснилось, что честный Евросоюз охотно закупает якобы "некачественные" белорусские товары, а жадные российские "олигархи" их отвергают.

Говорил Лукашенко негромко, изредка закипая, но тут же как бы и сдерживаясь. Младший братишка беседовал со старшим как с нашкодившим вруном, так что в целом скорбная его речь производила довольно сильное впечатление. "Это уже через край" - так оценивал происходящее Александр Григорьевич, а дальше приступал к угрозам. Дескать, сворачивать интеграцию не станем, но выводы сделаем, "свое участие в (союзных) проектах оптимизируем", и распоряжения уже даны. Да и из евразийского союза будем уходить - "зачем нам там держать кучу чиновников?" Это в Москве, откуда Лукашенко пообещал отозвать чуть ли не тысячу своих специалистов.

Что ж, с точки зрения политической это был шантаж безукоризненный, и можно вспомнить, сколько раз уже президент Беларуси успешно выменивал свои союзнические обязательства на гуманитарку в широком смысле. Однако сейчас может не получиться, и проблема тут не в том, что Путин разгадал его замыслы (чего там разгадывать?) или разлюбил младшего брата (за что его любить?). Беда в том, что действительно нет денег, и горестная фраза, адресованная болтливым премьером крымской старушке, понемногу обретает общий характер.

Денег нет, а вопрос с Крымом закрыт навсегда, что же касается Донбасса, то российских войск там никогда не было, и это означает, что их и не будет. То есть денег не будет, как ни скандаль, ни шантажируй и ни блефуй. Обогащать федеральную казну Владимир Владимирович намерен за счет Александра Григорьевича, а тот его пугает разрывом связей.

Впрочем, на сей раз, впервые за всю историю взаимоотношений в треугольнике "Москва - Минск - Запад", привычный блеф может обернуться последствиями самыми неожиданными. Имею в виду так называемую правду. Известно, что после Крыма Лукашенко утратил титул последнего европейского диктатора. Переговоры в Минске под патронажем главы белорусского государства заметно сблизили его с европейскими лидерами, отчасти и с Вашингтоном. А десять дней назад в Белоруссии случилось событие вообще беспрецедентное - с тех пор как предпоследний диктатор разогнал законно избранный парламент. По итогам прошедших выборов в этом абсолютно стерильном, как ныне в России, учреждении оказалось целых два (прописью - два!) реальных оппозиционера. Вполне себе несогласная Елена Анисим, языковед. И совсем уж непримиримая Анна Канопацкая, юрист из Объединенной гражданской партии.

Это, понимаете ли, прорыв. Нет, я не хочу сказать, что завтра батька поведет свою маленькую родину по европейскому пути, а послезавтра вступит в НАТО и позовет в гости Пентагон. Хотя на фоне того, во что превратились ныне качиньская Польша или орбановская Венгрия, лукашенковская Белоруссия выглядит уже вполне себе ничего. Просто если партнер по Союзному государству наотрез откажется выбираться из кризиса, то бишь хотя бы из Донбасса, то прикармливать Лукашенко он физически не сможет и тому волей-неволей придется всерьез задуматься о вечных ценностях. О ценностях либеральных.

Впервые в жизни. С голодухи. И ежели Александр Григорьевич сочтет, что два, а когда-нибудь и все четыре несогласных депутата не поколеблют его авторитарный треножник, да и западные лидеры, наученные горьким опытом, не станут его слишком бранить за совхозные идеалы и тягу к единоличной власти, то несуществующий Союз может и рухнуть. На свой лад это будет даже закономерно.

Сказано же и писано много раз, что российский президент устанавливал у себя полумонархический строй, слепо, до мелочей подражая белорусскому президенту. Бывает, что благодарные ученики превосходят учителей. Однако случается, пусть и гораздо реже, что от неблагодарных учеников ревниво отрекаются наставники. Не исключено, что обнищавший батька именно так и поступит с обедневшим питомцем, если тот не образумится. Ультиматум предъявлен, вымогатель выговорился, время пошло.