За сутки до вынесения приговора по делу Алексея Козлова предсказаниям грош цена. Ибо юриспруденция - наука неточная, а уж наша судебная машина в смысле состязательности с законом и здравым смыслом вообще, как принято считать, не поддается ни разбору, ни ремонту. Поэтому лучше поразмышлять не о грядущем вердикте, но о чем-то абстрактном. О политзаключенных в современной России, например, тем более что их список недавно был предъявлен ныне действующему Медведеву, откуда перекочевал в Генпрокуратуру.

Раньше было проще. Выступаешь против произвола государства, борешься за права человека, читаешь и распространяешь запрещенные книжки или пишешь их, получаешь три года либо семь плюс пять - значит политзек. Сегодня все размыто, а на книги власть вообще не обращает внимания, если в них, конечно, не распространяются сведения об индуизме, об изготовлении бомбы в домашних условиях или о предварительных итогах правления Путина. Свобода, чо там.

Тем не менее люди, у которых возникли нестилистические разногласия с Кремлем, имеются, и они сидят. Сидит Данилов - жертва начальственной шпиономании на современном этапе. Отбывают срок Пичугин (пожизненный), Ходорковский, Лебедев - по итогам дискуссии экс-главы "ЮКОСа" с главой государства о тонкостях поглощения "Северной нефти" "Роснефтью". Дожидаются суда девушки из панк-группы Pussy Riot, обратившиеся к Богородице с бестактным призывом прогнать Путина. И некоторые другие тоже сидят - отбывают срок или находятся в СИЗО.

При этом "политических заключенных у нас нет", как недавно заявил нацлидер, и он по-своему, по-путински, прав. Ну какой политзек из Сергея Мохнаткина? Шел человек мимо митинга с авоськой, протестовать не собирался, про того же Владимира Владимировича ничего не думал, просто вступился за женщину, которую, по словам очевидцев, винтили менты. И тут выяснилось, что он бунтует против властей, словно диссидент какой-нибудь из прошлого тысячелетия, и подлежит аресту, суду и довольно суровой каре. И внесению в список тех, кого отрицает Путин, но хочет, по слухам, освободить Медведев.

Строго говоря, все они не вполне политзаключенные, если сравнивать с правозащитниками брежневской эпохи. Однако все до единого, если опять-таки использовать старые дефиниции, жертвы режима. Вот только режим, поменявшись, стал питаться другими жертвами, и это качественное изменение достойно краткого обзора.

Это режим мафиозного государства, в котором отдельные группы могущественных граждан решают частные проблемы, используя суд как инструмент насилия. Каждый на своем уровне. Скажем, указанный Путин отбирает сверхуспешную компанию у могущественного олигарха, передавая ее вниз по вертикали партнерам по бизнесу, которые работают миллиардерами в фирме "Российская Федерация Инкорпорейтед". Убивая Сергея Магнитского, следователи и другие товарищи из известного списка занимаются перераспределением собственности в рамках своей, как бы сказать, прокурорской ОПГ. Осуждая так называемых предателей, ФСБ выполняет план по шпионам, что сулит повышение по службе и другие ценные призы. Настаивая на карательном приговоре Надежде Толоконниковой и Марии Алехиной, коммерческая организация РПЦ огораживает территорию для прибыльного духовного предпринимательства. Задерживая Мохнаткина, полицейское государство в государстве защищает свое право безнаказанно винтить кого угодно и пресекать любое заступничество.

Точно такой же жертвой режима является и Алексей Козлов, которому не повезло с деловым партнером, состоявшим одновременно в двух козанострах - олигархической и законотворческой. Разница лишь в том, что все указанные выше россияне проиграли, а в его деле случилось чудо. Жене бизнесмена Ольге Романовой удалось вырвать мужа из мускулистых рук незрячей бабы с весами. Это уникальный случай в истории нашего государства, но предсказаниям грош цена, да и сглазить недолго, и в ожидании завтрашнего приговора выскажемся с предельной осторожностью. 15 марта, если оглашение вердикта не будет перенесено, мы зафиксируем по секундомеру длительность действия чуда на территории РФ. А если завтра в "Зоологическом суде" прозвучит оправдательный приговор, то это будет означать, что свершается нечто совсем уж немыслимое. Что меняется государство, начиная долгий, опасный, мучительный путь от мафиозного к нормальному.