Все мы, кто считает себя несогласными, оппозицией или кто просто недоволен чем-то конкретным, - сегодня мы физически слабее власти. Единственное наше оружие внутри нас. Это наша, иная, чем у власти, мораль, вера в справедливость и сила духа. И потому в словах и мыслях наших недопустимы ложь и даже "не совсем правда". Любое искажение понятий, неточность лишь ослабляет нас. К сожалению, мы допускаем их слишком часто.

Я думаю, что многие защищали его потому, что видели а нем прежде всего невинную жертву. Вроде бы он, случайно проходя по Триумфальной площади в очередное 31-е, просто вступился за избиваемую милиционером женщину. И правда смешалась с ложью, создав путаницу в мозгах и на бумаге. Так случилось, что "Грани" первыми из СМИ познакомились с ним сразу после митинга и начали освещать его дело. Я знаю, что пришел он на площадь вполне сознательно и не в первый раз. Да, "загрузили" его за то, что упрекал омоновца в грубости. Но уже в милицейском автобусе, реагируя на видеосъемку, которую откровенно в лицо вел безымянный оперативник, он сам ударил того. И камеру ему разбил, судя по всему (хотя тут не все ясно). За что и был бит милицией там же, а в итоге посажен.

Нам бы еще тогда порассуждать о праве человека на реакцию. О том стрессе, который порождали все эти полчища "космонавтов" у немногих в то время людей, приходивших на площадь. О чувстве физического и морального давления, окруженности, безысходности, которое испытывали они в таких условиях. Давление это не ослабевало даже тогда, когда митинг, казалось бы, разрешили. Мне эти чувства хорошо знакомы, потому что бывал практически на всех 31-х.

Еще можно было поговорить о юридической неподготовленности участников акций: на самом деле любой человек имеет право на съемку в публичном месте - говорю это как репортер. Но в тех условиях нервный срыв Мохнаткина не просто закономерен, а прямо спровоцирован действиями милиции. На людей давили, давили, провоцируя сопротивление, вызывая ответную агрессию. Кто имел в этой ситуации больше прав: милиционер, защищенный латами и законом, или маленький человечек с портфелем, вышедший один против громады государства? Виновен ли он перед законом и обществом, нарушив принцип ненасилия, который мы так высоко ценим?

Но общество не обсуждало тему права человека на ответ. Потому что это страшно, а тема насилия у нас табу.

Кстати, принцип мирного протеста на Триумфальной изначально декларировали нацболы, сочинившие Стратегию-31.

Я следил за их акциями с начала 2000-х. О них можно прочитать в интернете. Эта странная партия очень агрессивно проводила свои акции. Но ни разу не изменила однажды принятому принципу ненасилия. Проникая в государственные учреждения, они приковывались наручниками. Их отрывали, били и сажали в тюрьму за попытки насильственного свержения строя. Могут ли силой свергнуть строй десяток парней и девушек, прикованных к дверным ручкам и батареям? Но судили их за это. И за пресловутые "массовые беспорядки".

Они и вправду ставили целью изменение строя, не скрывая этого. Только вот насилие применяли не они, а к ним. Нельзя же относить к насилию брошенное яйцо или выплеснутую в лицо воду! Это не насилие, это публичная пощечина, символ. Который, между прочим, в прошлые века приводил к честному поединку. Но теперь пощечина лишь вскрывает агрессивность и склонность к насилию сильных мира сего. Михалков в ответ на нее бьет ногой в лицо связанного Бахура. Прокурор нелепо пытается доказать, что не вода была в бутылке Скифа, а некая ядовитая дрянь. И - сажать, сажать... Почему бы власти не пойти по старинке на честный поединок - не зарегистрировать их партию, не дать им поучаствовать в выборах? Провалятся - убиты (как партия, конечно)!

И почему общественное мнение приписывает нацболам образ опасных воинственных боевиков? Все эти годы они последовательно заставляли власть применять насилие к ним самим. Более 300 членов их партии побывали за решеткой - это ответ власти на ненасильственные акции. Этого мало? Я думаю, дело в том, что истинное сопротивление ненасилием требует от человека слишком высокой готовности к самопожертвованию - быть избитым, лишиться жизненных всех благ, сесть в тюрьму. Именно с предупреждения об этих возможных последствиях начинал Ганди свою агитацию за сатьяграху. Он считал, что человек должен самостоятельно и осознанно принимать решение, идя на жертвы. Нацболы всегда способны были отвечать за себя. За это их и не любили, старались унизить, доказывая их вечную зависимость от вождя.

Настоящая сатьяграха - победа духа над физической силой. Но даже если нам и не хватает силы духа, зачем осуждать тех, кто сегодня духовно сильнее нас? Мы можем восхищаться такими людьми, можем сами научиться этому. Но вместо этого мы обвиняем в склонности к насилию их самих.

А еще нацболы всегда нравились мне своей живостью и оптимизмом. Что им было печалиться? Все свои негативные эмоции и всю агрессию они выплескивали в мирные акции. А разве не агрессивно шел Ганди мирно добывать запретную соль к берегу моря?

Но общество не обсуждало всерьез тему ненасильственного сопротивления, потому что настоящее - экстремальное и жертвенное - ненасилие тоже страшно.

Я не был там. Но многие очевидцы, которых я опрашивал позже, схоже описывали свои чувства. Сперва изумление от вида полчищ солдат на Каменном мосту. Затем ощущение сдавленности, удушье, страх быть затоптанным. И наконец ненависть к полицейским, жестоко избивавшим всех без разбора.

И появились узники, которые то ли били полицию, то ли нет, и непонятно, как к этому относиться. И непонятно, как их защищать и защищать ли вообще.

Но если бы мы раньше задумались над тем, что такое агрессия и насилие, а что такое истинное ненасилие,сегодня всем было бы проще. Одним - проще сдержаться, другим - проще понять не сдержавшихся.

Признание права на насилие отнюдь не то же самое, что призыв к нему. Я уже сказал, что наша сила в сознании. Но если кто-то не нашел иного пути, не сдержал своих чувств, и если при этом он не встал на путь террора, несущего опасность мирным людям, а просто дал прессующему его полицейскому в морду (пределы этой агрессии тоже можно обсуждать - это важно и интересно), надо защищать его и его право на ответную агрессию. Люди заслужили это право. Надо верить, что большинство людей не хотят крови, не кровожадны по сути. Просто верить своим глазам: ведь стотысячные толпы москвичей ни в 1991-м, ни в 2012-м не нанесли ни малейшего вреда своему городу. Ведь не окружали нас в 90-м эти армады космонавтов, а мы все равно ничего не громили.

Агрессия - чувство, и как чувство оно не может быть запрещено. Ненасилие - действие, переводящее агрессию в конструктивный, созидательный акт. И ему стоит учиться. Но...

Кто в описанных случаях порождает в человеке агрессию и на кого она оказывается направленной? Государство. Можно ли говорить о вине человека в таком случае? Если агрессия не направлена против соседа, то нет и вины перед соседом (обществом). Наверное, можно говорить о вине человека перед государством. Но государство само предназначено для служения человеку. Значит, если оно порождает в человеке агрессивные, разрушительные чувства, то оно само и есть главный виновник этого своего конфликта с человеком. Ему, государству, и отвечать. И терпеть, если ненароком дали по морде: само напросилось!

Девушки. 1991-2007