Появление этой книги – в хорошем переплете, с хорошей версткой - вызывает у меня противоречивые чувства. С одной стороны, имя на обложке - Сергей Максудов – заставляет встать и снять головной убор: его замечательную книгу "Потери населения СССР" я читал еще старшеклассником, в самиздате. Это была блестящая работа: основываясь на общедоступных данных - на том, что можно было узнать из опубликованных материалов переписей советского периода, - автор выяснял, что же на самом деле происходило с динамикой населения нашей страны. Едва ли не главным в этой работе была - нет, не "высшая арифметика", а оценка исходных данных, отшелушивание официальных лживых итоговых цифр от достоверных исходных и промежуточных данных. А еще Максудов, то есть скрывшийся под этим псевдонимом Александр Петрович Бабенышев, был составителем "Сахаровского сборника" и соредактором самиздатовского журнала "Поиски и размышления". Потом уехал из СССР, живет теперь в Бостоне.

Редактор и издатель книги – Вячеслав Игрунов, один из основателей "Мемориала", а еще раньше – распорядитель Одесской библиотеки самиздата, брошенный за это в психушку.

С другой стороны - сама книга...

Я не буду здесь касаться первой части книги - той, где Александр Петрович говорит о Кавказской войне XIX века и даже о депортации вайнахов и их возвращении из ссылки в середине XX века, - хотя и тут есть, скажем так, поводы для дискуссии. Но вот о том, что Бабенышев пишет о чеченских войнах конца XX века, к сожалению, нельзя не говорить, - хотя и тяжело. Спорить тут трудно – полный ответ должен быть даже длиннее, чем авторский текст. Все равно что полемизировать с Анатолием Фоменко или с Виктором Суворовым. Но отвечать надо еще и потому, что я, похоже, и стал виновником появления этой книги.

В 2001 году Павел Маркович Полян, географ и демограф, просил меня подготовить доклад о потерях населения Чечни в войнах - что я и сделал. Доклад был опубликован и попался на глаза Александру Петровичу. Похоже, что я, сам того не зная, совершил преступление, сравнимое с описанным в "Золотом теленке". Я, как Паниковский, нарушил конвенцию и вторгся на каноническую территорию Александра Петровича, который занимается "неофициальной демографией" с 1970-х годов.

Его внимание привлекли сначала мои оценки потерь населения Чечни, а со временем и другие тексты – как мои собственные, так и "Мемориала", а затем и наших коллег. И вот прошло девять лет, из которых, по словам Александра Петровича, четыре года он занимался исключительно этой темой.

Основные его тезисы: никто в России не проявлял деятельного интереса к судьбе русского населения в Чечне, а правозащитники вообще и "Мемориал" в частности вообще старались русских там не замечать. Они (то есть мы) сознательно искажали картину событий в угоду... Ну, сами знаете кому в угоду. А он теперь сорвал завесу лжи и умолчания. И вот теперь сумма его критических замечаний опубликована под твердой обложкой.

В чем-то это даже хорошо. Потому что с опубликованным текстом можно спорить. Когда тебе показывают рукопись, ты не можешь обсуждать ее публично. Когда Александр Петрович присылал моим коллегам для отзыва и обсуждения отдельные тексты, составившие теперь этот труд, ему можно было отвечать так же приватно - по почте или в беседе. Потом, правда, эти замечания отражались в новых версиях его текстов: оттуда исчезали наиболее "проблемные" рассуждения и промежуточные результаты - впрочем, без указания на причины этих поправок и без изменения конечных выводов.

Теперь мы вправе отвечать – публично и в полном объеме, хотя, видит Бог, есть более срочные и полезные занятия.

Не утруждая читателя "Граней" полным анализом, ограничусь краткими замечаниями. Итак, что на входе и что на выходе?

Давний труд Максудова отличался внимательной проверкой исходных материалов на достоверность. Теперь материал тоже подвергается оценке, но весьма специфической. Неоднократно повторено про "Мемориал": он-де заведомо недобросовестен в работе с корреспондентами и источниками. Тут же оценки сообщений официозных СМИ как заведомо более достоверных. Ясно, что будет на выходе: то же самое. Результат повторяет исходную посылку: наши оценки недостоверны, а достоверны официозные заявления и документы. Что это? Что угодно, но не доказательство!

Перелопатив за эти годы горы информации, при всем обилии использованных материалов, автор так и не погрузился в исследуемую тему.

Так, говоря о событиях весны 2000 года, о числе задержанных чеченских боевиков, Александр Петрович рассуждает: зачем столько заложников генералу Рохлину, который как раз штурмует Грозный? Но Рохлин штурмовал Грозный в 1995-м, а в 1998-м был убит. Ошибка: автор путает две войны. Бывает: ведь Александр Петрович заинтересовался чеченской темой уже после основных событий и писал, сидючи в Америке, используя доступные источники.

Впрочем, подобного рода ляпы встречаются и в других книгах. Вот, например, "Записки окопного генерала" Геннадия Трошева. Я не знаю, писал ли генерал Трошев свои мемуары. Но читал вряд ли. Потому что там написано: боевики из Грозного зимой 2000 года выходили через Старую Сунжу. А ведь Трошев, родившийся и выросший в Грозном, прекрасно знал, что Старая Сунжа и Алхан-Кала находятся в противоположных концах города. И что боевики выходили именно через Алхан-Калу, тоже знал.

Но Старая Сунжа появилась в книге Трошева. А Бабенышев считает эту книгу стопроцентно достоверной.

К мемориальским текстам подход иной, более критический.

Александр Петрович подробно разбирает наш доклад "Всеми имеющимися средствами", вышедший в 1995 году и посвященный событиям в селе Самашки. В этом докладе есть достаточно неприятный эпизод: лежало на земле тело - человек, у которого сердце из груди вырвано. И Бабенышев об этом рассуждает: как же вот они - то есть мы - об этом могут судить, как же они в этом разбираются вообще, кто они такие? Врачи, что ли? Наверное, стоило посмотреть состав авторов доклада, выяснить, кто они такие. Например, врач, патофизиолог Александр Викторович Соколов – его исследовательская работа в основном была сделана на открытом сердце. Уж кто-кто, а Соколов в сердцах разбирается!

Таких, казалось бы, мелочей, свидетельствующих о том, что Александр Петрович не успел (не пожелал? не смог?) разобраться в деталях событий и в критикуемых им текстах, – масса.

От взгляда Бабенышева (наверное, самого внимательного читателя мемориальских текстов!) одна за другой ускользают детали, работающие против его концепции. Собранные мемориальцами свидетельства и наблюдения исходно ставятся под сомнение.

Впрочем, когда речь идет о конкретных эпизодах, можно сравнивать использованные Александром Петровичем цитаты и аргументы с оригиналом, проверять и спорить. Гораздо труднее придется читателю глав книги, посвященных демографии современной Чечни. Главный вывод - критика цифр, которые называет "Мемориал", то есть я, грешный: потери населения республики в первой войне – до 50 тысяч человек, во второй – от 15 до 25 тысяч человек. Бабенышев оспаривает это, исходя из материалов переписи 2002 года. Но использование данных той переписи по Чечне в качестве достоверных – странная затея. Даже не потому, что итоговая цифра – 1 миллион 88 тысяч человек – выходила за грань здравого смысла: для этого в республику нужно было бы трижды(!) вернуть всех беженцев из соседней Ингушетии. Могли ведь, в конце концов, взять первичные данные и использовать "поправочный коэффициент". Важно то, что не было самих первичных данных: в Чечне перепись, похоже, вовсе не проходила. Я тогда, осенью 2002 года, как раз там работал, и мне не удалось найти там ни одного человека, до которого дошли бы переписчики.

Бабенышев берет данные переписи по Чечне, сравнивает с поступившими из соседних регионов – Ингушетии и Дагестана - и разными способами пытается получить цифры потерь. В частности, он использует для оценки числа убитых боевиков число вдов в разных возрастных когортах. Вроде бы очень остроумно и хорошо, но... Что если бы по ходу дела он углубился в физический смысл своих расчетов? А там – в опубликованных в книге таблицах! - получается, что наибольшее расхождение по числу вдов в Чечне и соседних регионах наблюдается в возрастной когорте 55-59 лет. Как правило, жена не старше мужа, и, стало быть, убитые мужья должны быть не моложе... Что же, боевики все были исключительно пенсионного возраста? Брали в руки "Калашникова", чтобы получить прибавку к пенсии?

Как бывший инженер, я бы сказал: "Результат не имеет физического смысла". Впрочем, именно на это инженерно-физическое прошлое пеняет мне бывший геолог Александр Петрович...

И это не единственное противоречие рассудку, наблюдаемое в расчетах и рассуждениях Бабенышева - там, где рассуждения и промежуточные результаты не спрятаны от читателя. В процессе многолетней дискуссии с "Мемориалом" - прежде всего с Яном Збигневичем Рачинским, математиком по специальности и по многолетней работе, - в трудах Александра Петровича было выявлено немало таких несоответствий. Только читателю эта дискуссия и эти противоречия не видны: чтобы его не утруждать, большую часть вспомогательных конструкций Бабенышев снял.

Но вот еще одна зримая безо всякой математики деталь: если верить переписи 2002 года, то в Чечне по сравнению с соседними республиками существенно меньше доля инвалидов. Что это может значить? Только одно: данные недостоверны, потому что не может быть в регионе, много лет воевавшем, меньше инвалидов, чем в регионах мирных.

Александр Петрович эти очевидные "проверки на физический смысл" пропускает и продолжает дальше выводить какую-то свою математику.

Вот главное отличие новой книги Бабенышева от старой - той, которую я читал чуть ли не тридцать лет назад: отсутствие критической оценки исходных данных, использование заведомо недостоверных материалов для "большой математики". Такой подход делает научную ценность книги Александра Петровича, мягко говоря, сомнительной. Очевидна другая ценность – пропагандистская: человек остепененный, работает в известном американском университете. Для многих - тех, кто не вглядывается в детали и не утруждает себя арифметикой, - его утверждения, наверное, убедительны.

И это вдвойне печально. Ведь я не говорю о злонамеренности господина Бабенышева - он вполне искренен в своих усилиях. Александр Петрович действительно потратил годы своей жизни на этот труд. Не будучи миллионером, вложил в издание книги немало своих денег. Это не заказная публикация, оплаченная из каких-то злобных грантов.

Очень жаль, что человек, которого я не знал лично, но очень уважал в начале 1980-х, умер. Александр Петрович Бабенышев остался, а замечательного демографа Сергея Максудова, обозначенного на обложке бабенышевской книги, к сожалению, с нами уже нет.