Поделюсь некоторыми деталями своего задержания в Санкт-Петербурге 3 марта сего года.

После захвата в плен на улице Маяковского около 11.30 омоновцы доставили меня и захваченных со мною нацболов-охранников в 78-е отделение милиции. Ну что, уселись в ряд на лавках, все девять человек, среди нас одна женщина – Ольга Курносова, лидер ОГФ в Петербурге. Поскольку я оппозиционер общенационального, так сказать, федерального формата, то никакого насилия милиционеры себе не позволили. Дежурным была пожилая дама-майор в сером кителе, приземистая, с изуродованным милицейской работой лицом. Омоновцы в черном расположились вокруг прилавка дежурки, как в баре, положив листочки - бланки рапортов перед собой. Им выдали наши паспорта. Они внесли наши паспортные данные в свои рапорты. И стали ждать.

Чего они ждали, я понял после телефонного звонка дежурной даме-майору. Важность звонка была подчеркнута дамой тем, что она призвала соблюдать тишину не соблюдающих ее омоновцев. Майор выслушала молча то, что ей сказали по телефону, а затем задала вопрос: "А фабула какая?" Ей ответили, и она сделала несколько пометок в блокноте. Я имею привычку одновременно пытаться услышать все, что говорится в таких помещениях, как ОВД, или суд. Поэтому я без труда услышал, как майор, положив трубку, обратилась негромко к омоновцам: "Значит, фабула такая: задержаны у дома 94 по Невскому проспекту за то, что перекрыли федеральную трассу Невский проспект. Имели в руках плакаты". Омоновцы резво задвигали ручками по своим рапортам. Остальные, как школьники, списывали у тех, кто посмышленее.

- У какого дома мы их задержали? Спросил один из омоновцев у дамы-майора.
- Дом 94 по Невскому проспекту.
- Это ложь, - сказал я. – Мы были задержаны на улице Маяковского, а не на Невском проспекте, проспект не перекрывали. Плакаты, о которых, видимо, идет речь, уже лежали в омоновском автобусе. Вот они лежат, это плакаты партии "Яблоко". У меня в руках ничего не было. Это все ложь, которую вам, майор, продиктовали по телефону. Кто вам ее продиктовал, эту вашу "фабулу"? Кто?

Омоновцы смотрели сквозь меня. У дамы-майора был такой вид, как будто я совершил что-то неприличное. Я сел.

Фабула в русском языке означает сюжет. Во французском есть слово fabulateur (в женском роде fabulatrice), означает оно персону, которая рассказывает выдуманные истории, которые она представляет как правдивые. Женщина-майор из 78 о/м Санкт-Петербурга и есть именно fabulatrice, но не по своей воле. Не стесняясь нас, она получила по телефону инструкцию, в каком правонарушении нас обвинить. Слава богу, в административном. Она даже поленилась вывести омоновцев в другую комнату и проинструктировать их вдали от наших ушей.

Умеренная гнусность продолжалась. С нас взяли объяснения, потом всех сфотографировали, потом водили на второй этаж, где, наконец, уже часам к четырем дня стали составлять протокол. Я и нацбол Алексей оказались последними, кого должны были повести на второй этаж. Минут за пять до этого майору поступил еще один телефонный звонок, по-видимому, из того же источника, потому что она внимательно впилась в трубку. "Значит, в организации?" – переспросила она. И бросила такой легкий лживый взор в мою сторону.

- О! - сказал я Алексею, - Она получила приказ обвинить меня дополнительно в организации перекрытия Невского проспекта (которого, повторяю, не было, Невский перекрыли на много часов позже наши товарищи)!

Подтверждая мои слова, майор стала узнавать телефон командира подразделения ОМОНа, задержавшего нас. Набрала его и сказала, чтобы двое омоновцев, составлявших рапорт на "Лимонова", тут она понизила голос, срочно приехали, чтобы "дописать".

После этого нас с Алексеем повели на второй этаж. Там сидели три милицейских женщины помоложе и два милиционера-мужика, и одна из женщин стала составлять протокол на Алексея, другая – на меня. Пока я называл свои данные, появилась женщина-майор. Пыхтя (у нее крупное сложение), она подошла к "моей" милиционерше и протянула ей листок из тетради в клеточку. На листке была одна фраза. "Вот, допиши", - сказала она. Я не разглядел фразы, но был уверен, что это было дополнение к "фабуле", полученной по телефону. О том, что я являюсь организатором противоправного действия, которого не было.

- Что это она вам передала с призывам дописать? – спросил я милиционершу. – Дополнение к фабуле, что я якобы организовал перекрытие? Это ложь. Вы пишете лживый протокол, а она еще потребовала от вас дополнительно солгать. Она уже вызвала составлявших рапорт омоновцев, чтобы еще сфальсифицировать уже лживый их рапорт. Имейте ввиду. Я все слышал. Ваша ложь не пройдет.

"Какая ложь, о чем вы говорите", - отмахнулась милиционерша. Я написал, что с протоколом тотально не согласен, что в нем все ложь и ни одного слова правды, и нас с Алексеем увели вниз.

Ребят увезли в суд, а меня задержали в 78-м отделении. Я подумал: зачем? Для того чтобы омоновцы переписали свой рапорт, я им не нужен. Значит, сейчас подъедут серьезные товарищи. Так и оказалось. Приехали шумные, наглые, как бандиты, шустрые мужички. Решили снять у меня отпечатки пальцев. Понимая, что это незаконно (в случае административного правонарушения отпечатки пальцев не снимают), совершили до меня снятие отпечатков у какого-то безвинного гражданина, пойманного на улице, и юной девушки. Старый умный милицейский сержант, которого заставили совершить это непотребство, возмущенно кряхтел. Дошла очередь до меня. Я сказал, что закон знаю и закон не предусматривает откатывание отпечатков за административное нарушение. Самый развязный из них прохрипел вполголоса: "Сейчас заломим ласты, куда ты денешься!" Я услышал его реплику и ответил: "А ты меня не пугай, я свой страх оставил в пригороде Сараево, в 92-м, когда в атаку три раза вставал. Еврейски Гроби называется место. Но чтоб об таких как ты не мараться, подчиняюсь насилью, сержант!"

Когда сержант стеснительно катал мне пальцы, я сказал ему: "Расслабься, сержант, ты тут ни при чем. Эти гандоны из ФСБ?" Сержант кивнул, что да. Я сказал ему, что мне катали пальцы в нескольких странах мира и в нескольких русских тюрьмах, что мне по барабану их катание. Что это меня не унижает.

Потом они вывели меня через черный ход, потому что у отделения стояла толпа и требовала моей свободы. Посадили в автозаковский автобус. В стакан. В стакане (металлическом ящике) я не сидел с мая 2003 года, когда ехал в таком в лагерь в Саратовской области. Вводили в суд они меня хитрым образом, вдоль стены, закрывая меня милицейскими торсами. Весь двор был забит ОМОНом. Потому что у суда тоже стояла толпа и требовала моей свободы.

Судья ни за что ни про что послала троих моих товарищей нацболов - Сидоренко, Худякова и Медведева - на пятнадцать суток. Дела остальных, в том числе и мое, передали в Москву, чтоб судили здесь. Таким хитрым образом они избавились от ответственности в Санкт-Петербурге. Посмотрим, что будет в Москве.

Приведенный мной эпизод – только крохотный осколок лжи в Большой мозаике Империи Лжи, в которую превратили Российскую Федерацию. Не "матрица", но "фабула". Власть "фабулы".